Наваждение

Рассказ

Что делать, если вы и только вы видели, как у "крутых" парней пропало бриллиантовое кольцо, вы видели, куда оно укатилось, и они знают, что вы в курсе? И весьма настойчиво "просят" обеспечить возврат кольца, не то… Не то, как принято у "крутых"… Должен ли герой идти на поводу у подонков, или сохранит чувство собственного достоинства?.. Рассказ из сборника "Чужой крест".

Публикуется по книге: Иванов А.И. Чужой крест. – Б.: 2009. – 526 с. 
    ББК 83 Ки 5-3
    И-42
    ISBN 5-86254-Ø47-4
    И 4702300100-04

Когда Сергей вырывался из гнетущих тисков города и машина мчалась безудержно и раскованно, уже забыв про существование светофоров, его обычно охватывало волнение, какое, возможно, испытывает воздушный шар, отпущенный наконец на волю, в неуправляемый с земли полет. Взгляд легко устремлялся вдаль, к ребристым очертаниям гор, которые плотно заслоняли собой призрачный горизонт, иногда скользил по бокам, где бежали вперемежку поля, сады и селенья. Да и мысли в голове проносились ясные, короткие, не то, что в городе: там иная так прицепится, оседлает, так гонит и гонит по кругу, что валишься от усталости, как конь, загнанный наездником. Сергей даже сотовый телефон оставлял дома или намертво отключал, чтобы щупальца городских дел его не доставали.

На этот раз, очутившись за городом, он далеко не сразу сумел избавиться от раздражения, вернее, недовольства, возникшего перед самым отъездом. С женой они договорились, что она придет пораньше с работы, подготовит все необходимое для поездки на дачу, а в 17.00 явится он собственной персоной, заберет ее из дома и – вперед, да здравствует свобода! Но Нина опоздала, а перед этим у него были трудные переговоры с партнерами по бизнесу, одно наложилось на другое, он завелся и с тех пор все никак не мог успокоиться.

– Перестань дуться, – маленькая, теплая ладонь Нины коснулась его плеча. – Эй, встряхнись! Ты же сам говорил, что едва выезжаешь за город – все плохое остается позади и с нами пребывает лишь благодать земная. Говорил, да? Или ради красного словца?

По лицу Сергея скользнуло некое подобие улыбки. Так первый порыв ветра слегка теснит нависший над рекой туман. А Нина продолжала тормошить его:

– Разве ты не знаешь, насколько жесткий у нас режим работы? Как в тюрьме – от звонка до звонка. Каждый раз выворачиваешься наизнанку, чтобы освободиться досрочно. А ты еще… Зачем портить друг другу настроение по пустякам. Что, я нарочно опоздала?

– Но ведь обещала!

– Какой же ты, право, зануда! – ее острый носик вздернулся и щеки слегка покраснели – первый признак лопнувшего терпения.

– О, я еще и виноват!

Жена переходила в контратаку, и он, дабы не растерять преимущество, сделал милостивый жест:

– Ладно, закрыли тему.

И распахнулся в белозубой улыбке, которая сбрасывала с него сходу годков пятнадцать и на которую все еще клевали смазливые девицы, хотя ему давненько перевалило за полвека.

Атмосфера в салоне автомобиля разрядилась. К ним постепенно приходило ощущение легкости и свежести. Даже пес, большой королевский дог по прозвищу Рей, неподвижно лежащий до этого на заднем сиденье, привстал и заинтересованно сунул угольную морду в окно. Приближались предгорья. Обычно к августу они выгорали, выставляя напоказ свои бока и спины в бурых, желтых и серых пятнах. Но нынче, освещенные вовсю разгулявшемся солнцем, они переливались зеленым, как в мае.

Всю весну и почти все лето шли то медленные затяжные дожди, то проливные оглушительные ливни, когда небо гремело, сверкало, исторгая море воды. Земля не успевала просыхать, и травы тянулись высокие, сочные, на радость скотоводам, чьи стада пока проходили до конца пастбища, в начале уже поднимались новые травы.

В августе все переменилось. Как будто перед тучами наглухо закрыли шлагбаум. Солнце прибрало небо к рукам, стараясь отыграться за прошлые бездарно проведенные месяцы. Было или очень тепло, или очень жарко. Земля, деревья ненасытно вбирали в себя это (наконец-то!) ниспосланное сверху благо. Дальние снежные вершины, понимая всю напрасность сопротивления, тоже стали отдавать дань лету. Вода в горных реках резко прибавилась, помутнела. Но все равно не добирала до прошлогодних отметок, когда солнце настырно усиливало свои позиции из месяца в месяц, пробивая бреши в самых непокорных ледниках.

Правда, последние дня два, если глянуть из города в южную сторону, было видно, как колобродили, клубились густые темные тучи вокруг последней горной гряды, словно она обросла беспросветной длинной бородой, развевающейся на ветру. Но опасности от этого никто не ждал. Подумаешь, тучи какие-то! Мало ли их всяких шлялось тут все лето. Бывали куда грознее, напористей. Так обложат, замуруют небо, что не продохнуть. А эти вон лишь с одного края нависли. На большее, знать, не хватает силенок.

С асфальтированной трассы «Жигули» Сергея свернули на ухабистый проселок. Теперь по нему пилить и пилить до самых дач. Здесь не разгонишься: приходится то притормаживать перед ямами, то объезжать кочки. Скорость невелика, машин мало, и Сергей после съезда на проселок давал обычно размяться Рею. Тот размашисто бежал по обочине следом, широко выбрасывая лапы и вывалив язык, легко перемахивал через встречные валуны и арыки, лишь порой замедлял бег, чтобы не слишком обгонять хозяев. Когда он приближался к чабанскому стойбищу, тамошние собаки поднимали яростный лай, но предпочитали при этом оставаться в сторонке, не лезть на рожон. Однажды узнавши его клыки, они избегали с ним встречи.

И на этот раз Рей поначалу бежал быстро, вровень с машиной, а то и опережая ее. Чувствовалось, что он сдерживает себя, что мог бы помчаться куда быстрее, превратиться в точку и только из уважения к хозяевам не делает этого. Едва позволяла дорога, Сергей прибавлял скорость, и Рей, благодарно мотнув головой, тоже ускорял бег.

Маневрируя по истерзанному дождями проселку, Сергей не сразу заметил, что Рей стал отставать.

– Смотри-ка, – оглянувшись, сказала Нина, – он, видимо, решил дать нам фору.

– Ничего, мы тоже не лыком шиты, – в Сергее пробуждался азарт. – Пусть попробует, придется ему поднапрячься. – И он нажал на газ.

– Нет, тут что-то не так.

– Ты о чем?

– Рей и не думает нас догонять.

– Да куда он денется. Догонит.

– Конечно. Если захочет. – Нина сидела, обернувшись назад. – Но что-то ему мешает.

– Танцор он, вроде, неплохой, – улыбнувшись, попытался сострить Сергей, намекая на известную фразу, но Нина пропустила его шутку мимо ушей.

– Сбавь скорость, – попросила она.

– Вот еще.

– Сбавь!

– Ишь, раскомандовалась! – фыркнул Сергей. – Не забывай, кто за рулем и у руля.

– Ну, пожалуйста.

«Жигуленок», недовольно запыхтев, перешел на малые обороты. Настроение у Сергея опять поползло вниз. Что за невезуха! Так хотелось поскорее попасть на дачу, сбросить рубашку, подставить тело под закатные лучи солнца, разжечь припасенные для мангала саксаульные чурки, заняться неспешным приготовлением шашлыка… А Нина тем временем, облачившись в цветастый дачный костюм, будет мараковать над салатами и мурлыкать незатейливые песенки, от которых состояние покоя и расслабленности еще более усиливается. Он заранее рисовал картины этой дачной безмятежности, умиротворения, они настолько привлекали, притягивали его, издерганного недельной городской жизнью, что малейшая задержка воспринималась им с болезненной обостренностью. А тут, как назло, то Нина опоздала, то теперь вон Рей плетется, будто на каторгу.

– Вы с ним сговорились, что ли? – Сергей медленно начинал вскипать.

Но Нина была не меньше, чем он, озадачена поведением Рея. С их псом действительно творилось нечто странное, ничего подобного она не могла припомнить. Он всегда радовался приближению к дачному поселку, выказывал это и своим приплясывающим бегом, и вытянутой черной мордой с озорно блестящими глазами, которыми он постреливал в сторону «Жигуленка». Нынче же его словно подменили. Уж не поранился ли, наскочив на острый камень или битое стекло?

И когда Рей, беспокойно поводя носом, очутился возле остановившейся машины, она быстренько осмотрела его лапы. Нет, все было в порядке. Ни порезов, ни ушибов Нина не обнаружила.

– Может, он чего-нибудь испугался? – предположила она.

– Потом разберемся. Садитесь.

Рей прилег на заднем сиденье и тихо поскуливал. Нина села рядом. В салон как-то незаметно проникла ничем пока не объяснимая тревога. Правда, Сергею и Нине казалось, будто эта вошедшая в них вкрадчивая, прилипчивая тревога исходит из прошлого, таится там, где только недавно пробегал Рей, но никак не связана с будущим, которое меж тем уже грозно двигалось им навстречу.

За многие годы поездок на дачу Сергей досконально изучил не только дорогу, преподносящую, правда, после дождей всякие каверзы, но и все, что вдоль нее располагалось. Слева – узкая полоса зарослей шиповника, облепихи, которая постепенно срастается с предгорьями, а по правой стороне, ограниченной буйной рекой Ала-Арча и дорогой, тянутся то кошары с блуждающими возле них овцами, то средь речных наносных камней блеснут изумрудной травой лужайки, где любят порезвиться компании горожан, а чуть дальше, глядишь, начнутся и сами дачи. Правда, еще не Сергеевского поселка, он будет последним – на самой оконечности этого чудесного, уже обжитого райского уголка, что раскинулся у пограничной черты Ала-Арчинского природного парка.

Помимо Ала-Арчи, подпирающей этот поселок как бы снизу, верхнюю его часть окантовывает, чтобы тут же быть проглоченной все той же Ала-Арчой, другая речушка, мелкая, воробью по колено, Кашка-Суу, чье пропиленное за века русло без малейшей натуги могло бы вместить воды несколько таких, как она, рек. И когда, съехав с проселка, Сергей оказывался на переброшенном через нее крепком бетонном мосту, именно мысли об этой несоразмерности малой воды и высокого моста невольно приходили ему в голову. Как будто для того, чтобы ноги не касались земли, нужно непременно забираться на горб крупного верблюда.

Летом, в период таяния ледников да обильных дождей, Ала-Арча кипела коричневыми мятущимися водами, ворочала, гремела огромными камнями, вызывая опасения у всех, чьи дачи стояли на ее берегу. Кто посноровистей, подальновидней, тот уже ранней весной укреплял берега бетонными плитами, сооружал отбойники, дабы река в поисках уязвимого места не врезалась в его дачный участок.

Другое дело – Кашка-Суу. Славная, безобидная речушка. Никаких хлопот и беспокойств она не доставляла. Даже в самый пик ее уровень поднимался всего на две-три ладони. Да и то на радость дачникам: пользуясь тем, что эта речка проходит поверху, они разбирали часть ее воды на полив.

Участок Сергея располагался в глубине поселка, и он, долго и муторно занимаясь поливом, иногда с сожалением вспоминал, что собирался приобрести дачу рядышком с Кашка-Суу, но хозяин заломил непомерную цену, и ему пришлось отступить. А ведь еще немножко – и могли сторговаться. Когда вода под рукой, сколько проблем, едва возникнув, сразу исчезает.

Вот уже завиднелись очертания его дачного поселка. Дорога шла на изгиб, с разбега брала короткий, крутой подъем, чтобы, облегченно вздохнув, повернуть к мосту через Кашка-Суу. «Жигуленок» бодро бежал вперед. Вжавшись боком в спинку заднего сиденья, словно желая полностью слиться с ней, уйти в нее с головой, тихонько поскуливал Рей. Его даже не успокаивали ни легкие, бороздящие жесткую шерсть на за-гривке Нинины пальцы, ни ее быстрые, с жалостливыми интонациями слова: «Потерпи, потерпи, миленький, скоро приедем, все будет хорошо. Я там сразу тебя осмотрю и, если найду где-нибудь ранку, обязательно промою, смажу, чтобы ничего у тебя не болело».

Слушая ее, Сергей не выдержал, усмехнулся:

– Обо мне бы хоть раз проявила такую заботу, – и качнул головой, не то с иронией, не то с укоризною.

– Всему свой черед, – ответила Нина.

Сергей хотел было возразить, но то, что он вдруг увидел, то, что неожиданно предстало перед ним, на какое-то мгновение парализовало его, как парализует кролика немигающий взгляд удава. На дороге, в конце короткого крутого подъема, куда он собирался повернуть машину, возникла огромная уродливая гора, напоминающая несуразной конструкции двухэтажный падающий дом. Она разламывалась, ползла, катилась вниз, в его сторону, а ее место моментально занимала другая гора, потом третья, четвертая, не менее страшные, которые тоже падали, разламывались, вываливая из своего чрева глину, камни, обломки деревьев, какой-то строительный мусор; и все это, обильно пропитанное водой, превращенное в некое жуткое месиво, неотвратимо неслось по дороге – все ближе и ближе к застывшему, словно загипнотизированному, «Жигуленку».

Конечно, Сергею стряхнуть бы оцепенение, врубить заднюю скорость и ударить по газам, и он успел, несомненно, успел бы избежать столкновения с потоком. Но это было слишком простое решение, чтобы прийти тогда ему в голову. Его хватило лишь на хриплый, словно придавленный крик:

– Быстро из машины! Быстро!

У женщин и без того необычайный инстинкт самосохранения. А тут еще этот крик… Нина вылетела из машины, как будто катапульта сработала. За ней выскочил перепуганный Рей. Через дорогу находилась чья-то пустующая дача с высоким каменным крыльцом. Мгновенно Нина открыла калитку, несмотря на хитроумные запоры, и вместе с Реем очутилась на крыльце.

«Видимо, в прошлой жизни ты была первоклассным взломщиком», – шутил потом Сергей. Сам же он ругал, клял себя на чем свет стоит. Зачем, зачем он велел Нине покинуть машину? Еще чуть-чуть, еще самую малость – и сель настиг бы ее. Ведь едва Нина и Рей взбежали на случайно подвернувшееся крыльцо, как грязекаменный поток снес забор с калиткой и хлестнул с размаху по дому. Но дом, слава Богу, выдержал. А если бы Нина задержалась, замешкалась у калитки?..

Всякий раз, когда он думал об этом, ему становилось страшно. При столкновении со стихией человек, находящийся в машине, как ни крути, все-таки куда защищенней, чем пешеход. Пусть плохонькая вокруг него, но броня. Не то, что платье и босоножки, в которых была Нина.

Ругал себя он, правда, после, спустя день-другой, когда память десятки раз прокручивала, как видеокассету, кадры случившегося, когда появилось время что-то анализировать, чему-то давать оценку. А тогда, в тот самый первый момент идущего прямо на него, в лоб машины, селевого потока, единственной возможностью спастись казалось ему бегство из машины, ставшей ловушкой, мишенью, бегство незамедлительное и как можно дальше. Вот и крикнул, вот и приказал он Нине, чтобы она быстрее бежала куда-нибудь в сторону – только там, только так есть шанс спасти свою жизнь.

Он сам, загипнотизированный страшным зрелищем, упустил такую возможность. И еще его удержало от этого сидящее в глубине каждого из нас чувство собственника, которому жалко оставить машину на растерзание селя, который, забыв о себе, хоть капельку, но надеется, что своим присутствием, какими-то действиями ему удастся ее сохранить, уберечь.

Сергей боялся, как бы грозный вал, саданув по «Жигуленку», не перевернул его, не измолотил камнями, не измял, превратив в груду металлолома. Что случилось бы при этом с ним, он даже не задумывался. Ему повезло, подфартило, смеялся потом он, как везет на Пасху дуракам и негодяям.

Сель шел вал за валом. Движение, мощь каждого из них подпитывались мощью последующих. Этакая чудовищная скачкообразная цепочка. Если бы Сергей посмотрел на верхушку подъема, откуда накатывали эти валы, он бы заметил, что там уже не вздымаются гора за горой, что зарождение и падение их вниз прерваны.

Но он смотрел только прямо перед собой, он видел только тянущийся к нему, нацеленный на него рваный и хищный язык селя. Вот он, этот селевой язык, хватает его, тащит с собой, следом примчится другой вал, который вздыбится, обрушится, придушит его, как мышонка. Несколько напряженных мгновений, наполненных страхом, он ждал этого. Однако сель обхватил машину, как рак клещами, чуть выше переднего бампера, проволок ее метров пятьдесят и, бережно прислонив к металлической ограде, за которой стоял огромный резервуар для идущей сюда по трубам родниковой «серебряной» воды, как-то ослабел, пошел на убыль, точно посчитал свою задачу выполненной.

Оказывается, вся эта грязекаменная лавина мчалась издалека, от самых вечных снегов по руслу речки Кашка-Суу. В районе дачного моста, послужившего преградой, она стала переваливать через берега и, накапливая силы, устремилась по дороге. Мост, который считался прежде слишком высоким, долго выдерживал этот чудовищный натиск. Но как только он рухнул, поток опять помчался по руслу и вдоль него, оставив дорогу в покое. Там, куда он устремился, ему было чем поживиться.

Сергей вылез из машины через окно. Прыгая по острым камням, выпиравшим из глиняной массы, как выпирают локти из прорванной рубахи, он добрался до сухого участка дороги. Возле крутого, новенького джипа, который, видно, только подъехал сюда, стояли двое здоровенных парней, бритоголовый и усатый.

– С удачным тебя приземлением, – сказал один из них, усатый, пожимая Сергею руку.

– Спасибо! Сам не ожидал, что так легко отделаюсь…– Напряжение, в котором пребывал до этого Сергей, начало падать. Он даже попытался улыбнуться, но вместо улыбки сладко зевнул. Точно так же его тянуло зевать, когда при резком спуске или подъеме закладывало уши. – Хотите помочь, а? – Сергей кивнул в сторону машины.

– Ты это о чем?

– Вытащить бы ее, пока глина вокруг не загустела. Схватится – тяжко придется. А сейчас, думаю, пойдет как по маслу. У вас трос есть?

Парни переглянулись.

– Нам он без надобности.

– Ну, и ладно. Тогда я свой достану, – Сергей снова, с камня на камень, пробрался к машине. Открыл багажник, потянулся к деревянному ящику, в котором рядом с насосом лежал трос.

– Да не суетись, мужик, – услышал он. – Брось ты свою колымагу. Сам уцелел – и радуйся.

– Я что-то не понял, – обернулся Сергей. – Вы же собирались помочь…

– Это тебе показалось, – сказал бритоголовый. – Вон сколько грязи. Из-за какой-то консервной банки пачкать наш автомобиль – нет, уволь.

– Но скоро ночь! Мне же придется возле нее до утра куковать, – попытался бить на жалость Сергей. И самому стало противно от собственных слов.

– Твое дело. Хочешь – кукуй, а хочешь…– парни дружно загоготали. Потом залезли в джип и укатили.

Чертыхнувшись в их адрес, Сергей вернулся на дорогу. Подошла Нина с Реем. Ноги она все-таки промочила: огибая дом-спаситель западной стороной, куда сель не добрался, угодила в арык. И теперь ее плечи то и дело подрагивали. Конечно же, сказывалось и пережитое.

С гор медленно потекли вязкие синие сумерки. Ударил порыв знобкого ветра. Ночь ожидалась прохладной.

– Ты вот что, – сказал Сергей жене, – поезжай домой. И Рея возьми. Позвони моему другу Лешке, пусть пораньше утром прикатит на своем «Москвиче» прямо сюда. И попроси его, чтобы прихватил лопаты и лом. Будем машину выковыривать. Ну, а я, как понимаешь, перекантуюсь здесь. Да… Слава богу, что все обошлось. Если бы те, на джипе, не выпендривались, а помогли, мы бы уже своим ходом домой поехали.

– Ох, Сережка, как я за тебя переживала! – Нина прижалась к нему, всхлипнула. – Даже не думала, что могу так за тебя переживать.

– Успокойся, все позади, – Сергей обнимал ее за плечи и поглядывал на приближающуюся машину.

Кто-то ехал на дачу, не подозревая, что проезда уже нет.

Возле Сергея водитель тормознул. За рулем оказалась молодая женщина. Сергей в нескольких словах обрисовал ситуацию. Его рассказ сопровождался грохотом, который доносился с низовья Кашка-Суу. Сель вовсю продолжал орудовать. Женщина тут же развернула свою видавшую виды «Мазду» и, прихватив Нину с собакой, заторопилась назад.

Склоны окрестных гор приютили дачников, бросивших дома перед нашествием селя. То тут, то там они расположились группами или поодиночке на крохотных ровных площадках, со страхом, любопытством и жалостью наблюдая, как мечется внизу дикий, разъяренный поток, как ненасытно поглощает, разваливает, рушит все, что попадается на его извилистом, непредсказуемом пути: дома, хозяйственные постройки, сады, опоры электропередачи…

Примостился на таком пятачке и Сергей. Сверху хорошо было видно, что натворила и что продолжает вытворять взбунтовавшаяся Кашка-Суу. Он машинально скользил взглядом вдоль ее развороченного русла. Все здесь напоминало уже не созданный человеком дивный оазис, а картину жестокого побоища, устроенного стихией. В одном месте, таком, казалось, знакомом, его взгляд остановился, как вкопанный, не встретив того, что ожидал, что должен был встретить. Он хорошо помнил: там, именно там находилась понравившаяся ему дача, которую он собирался купить, но не сошелся в цене с хозяином. Он еще хотел повременить, выждать, чтобы потом склонить хозяина к удобоваримому для себя варианту. Дом был с мезонином, выложенный из красного облицовочного кирпича под расшивку, его большие окна в резных рамах смотрели на сад, где помимо плодовых деревьев раскидывали свои ветви в свободном парении клены и березы, сосны и ели. Теперь на всем участке остались только торчащий средь валунов кусок западной стены дома, облепленная по пояс глиной поникшая береза да чудом сохранившийся, как в насмешку, веселенький, весь разрисованный цветами ромашки деревянный туалет.

Меж тем вспухший от обжорства сель всей своей громадой ввалился в Ала-Арчу. Обычно она легко принимала в себя маленькую речку, которая, по существу, даже не влияла на ее размеры. В этот же раз все было иначе. Ала-Арча гулко, раскатисто охнула, взметнулась, слившись с Кашка-Суу, и, сходу, одним махом сокрушая любые преграды, с ревом понеслась вниз.

Сергею открывалось все, как на ладони. Вот река вырвалась из ущелья на долинный простор, вот заметалась из стороны в сторону, словно хищник в поисках жертвы. Вот сделала резкий поворот и направилась к дачам, что располагались метрах в ста западней ее русла.

Примостившийся рядом с Сергеем парень звонил по мобильному телефону своему товарищу в Бишкек: «Виктор, Ала-Арча взбесилась. У тебя машина под рукой? Гони на дачу… Мало ли что, хоть вещи успеешь спасти». Минут через десять звонит снова: «Выехал? Можешь поворачивать назад. Дачи у тебя больше нет. Извини».

Темень навалилась густая, словно на все вокруг накинули черное одеяло. Ветер усилился. Сергей вспомнил о стоящем неподалеку вагончике знакомого пасечника. И что он не догадался сразу зайти к нему? Окошко его домика на колесах, привычного к дальним странствиям, призывно манило к себе.

Пасечник был косолап, туловищем напоминал крепко схваченный обручами дубовый бочонок, на который посажена лишенная шеи волосатая голова с длинным костистым носом и глубоко запавшими пронзительными глазами. Говорить он не любил, но слушал всегда с удовольствием, подливая рассказчику чай, настоянный на горных травах, и поставив перед ним граненый стакан со свежим медом. Сергей понимал толк в меде, был здесь постоянным покупателем, и пасечник обычно относился к нему приветливо, выделял его, как казалось Сергею, среди других дачников.

На сей раз настроение у обоих было подавленное. Они молча попили чай, уже собрались ложиться спать, когда пасечник вдруг сказал:

– Тут тебя, Сергей, спрашивали.

– Кто? – почуяв недоброе, насторожился Сергей.

– Парни на джипе.

– А чего им надо? Небось, совесть заговорила и они вернулись, чтобы помочь мне вытащить «Жигуленок»?

– Нет. Перстень потеряли. Искали, искали и не нашли.

– А я-то при чем?
– Говорят, ты там оставался, может, и видел, – голос у пасечника был густой, соответствующий туловищу. А глаза смотрели зорко, словно просвечивая рентгеном.

Сергей вспомнил, что, проводив Нину, он какое-то время потоптался еще на дороге, надеясь на чудо в виде вездехода с добрым водителем, и случайно увидел затерявшийся в пыли перстень. Если и существовала область, где он был полным профаном, так это драгоценности. Ему не раз доводилось принимать подделку за дорогое украшение. Здесь же, посчитал он, обратный вариант. Только дешевка, фальшивка может оказаться в пыли на дачной дороге. И он, не рассматривая даже перстень, швырнул его подальше от того места, где нашел.

Все, как и было, он рассказал теперь пасечнику. Тот, вроде бы, поверил ему, однако ночью, когда Сергей спал, потихоньку ощупал карманы его брюк.

Сергей ничего не слышал. Провалившись в сон, как в долговую яму, он всячески пытался из него выбраться. Но безуспешно. Перед ним снова и снова разворачивалась картина встречи, столкновения с мчащимся по дороге селем. Во всех деталях, как наяву, он видел в конце короткого крутого подъема, куда направлял свою машину, вдруг возникшую огромную, уродливую гору, напоминающую несуразной конструкции двухэтажный падающий дом. Пропитанная водой, она разламывалась, обрушивалась и устремлялась вниз, в его сторону, а ее место моментально занимала другая такая же гора, которая повторяла действия предыдущей…

С тех пор всякий раз, когда он приезжал на дачу, этот сон, как наваждение, преследовал его. Бесконечные повторы происшедшего мучили, изматывали, доводили до отчаяния. Под занавес ночи новая волна селя подступала настолько близко, что Сергей начинал задыхаться, словно ему стискивали горло, он хрипел, вскрикивал, и Нина будила его. В городе все было нормально, а вот на даче… Нина даже предлагала на время оставить поездки сюда, но он качал головой. Его больше, чем прежде, тянуло в эти места, как тянет человека к своему кресту, который так или иначе он должен нести.

Спустя неделю к даче подъехал джип. Двое крупных парней выбрались из него, осмотрелись. Усатый для приличия постучал в приоткрытую калитку. Оторвавшись от верстака, на котором он мастерил полочку для бани, Сергей с молотком в руке вышел им навстречу. Бритоголовый рассмеялся:

– Да брось ты инструмент, мужик. Мы драться не собираемся.

– Допустим, – сказал Сергей, – с чем пожаловали?

– Перстень, сам понимаешь, ищем.

– Так ищите! Ищите там, где потеряли.

– Давно бы нашли, если б не ты, – продолжал бритоголовый. – Только не ври, что выбросил. Мы там все обшарили. Такой перстень с брильянтом, знаешь, сколько стоит? Почти цена нашего джипа. Лучше скажи, где спрятал?

– Пошли вы!.. – вспылил Сергей, жалея, что проболтался пасечнику о находке, от которой тут же избавился.

– Зачем горячиться? – парень с тонкими, словно приклеенными, усами был, кажется, настроен миролюбиво. – Смотрите, вон даже собака забеспокоилась. – У Рея действительно уши встали торчком, глаза немигающе уставились на гостей. – Нам нужен перстень, а не перепалка. Что вы с ним сделали – выкинули или спрятали – какая разница? Все равно без вашей помощи, Сергей, нам не обойтись.

– А вы мне помогли вытащить машину из грязи?

– Жаль. Но тут другие обстоятельства. Вам придется пойти с нами на место и показать, как все было на самом деле.

– Никуда я с вами не пойду, – уперся Сергей. Его злило не только то, что парни отказались вытаскивать «Жигуленок», но и то, что они пренебрежительно назвали его машину, на которую он откладывал деньги не один год, консервной банкой. Разве это не унизительно? И вообще, скороспелые богатеи вызывали в нем далеко не светлые чувства.

– Да что ты церемонишься! Ни фига он по-хорошему не понимает, – вмешался бритоголовый. – А раз так, прямо и скажи: будет упрямиться – спалим дачу. Точнее, найдем, кто спалит. И не подкопаешься. Баньку-то, мужик, знаем, любишь топить!

Усатый вздохнул, словно ему приходилось переступать через самого себя.

– Крайние меры оставим напоследок, – сказал он. – Но учти, Сергей, если для нас что-то важно, мы всегда этого добиваемся. Любым путем. Перстень очень важен. Сам делай вывод. Сейчас не хочешь идти, приходи туда завтра утром. Чтобы потом не жалеть.

Развернувшись, джип укатил. Сергей вернулся к верстаку, но работа не ладилась. Что и говорить, крутые парни. Такие спалят дачу и глазом не моргнут. И все-таки сдаваться он не намерен. Надо что-то придумать. Уйдя в сад, где дозревали яблоки и груши самых разных сортов, он долго ломал голову, однако ничего путного на ум не приходило. Вечером Нина пыталась выяснить, отчего он такой хмурый, как в воду опущенный, что за нелегкая приносила этих парней криминальной наружности, после встречи с которыми на него напала хандра, но Сергей либо отмалчивался, либо отшучивался, дескать, это его потенциальные партнеры по бизнесу, и скоро он, поднявшись до их уровня, будет купать ее в золоте и катать по заграницам.

Ночью впервые сель полностью ушел из его сновидений. Зато он метался в бессильной ярости, видя, как горит, полыхает его дача. Пожар охватил поначалу баню, примыкающие к ней хозяйственные строения, а затем перекинулся и на сам дом. Буйные языки пламени то взлетали вверх, в темную бездну звездного неба, то опадали, словно сбивалось их огненное дыхание от этой дикой и ненасытной пляски. Длинные или короткие отсветы падали на соседние дачи, вызывая пугливую ответную дрожь.

Сергей черпал ведрами из бочек, стоящих под водостоками, дождевую воду, поливал ею огонь, но это было копошение муравья перед разъяренным драконом, и он, в конце концов, бросил ведра, отбежал подальше и замер, обхватив голову руками и выкрикивая злобные ругательства в адрес поджигателей. С другой стороны дома показалась Нина. Рядом шел Рей, высунув красный, как пламя, язык. Лицо у Нины было удивительно спокойным. «Все будет хорошо, Сергей», – сказала она.

От ее голоса он проснулся. Нина сидела рядом и с тревогой смотрела на него.

– Опять снился сель?

– Пожар, – в его глазах еще плясали последние отсветы пламени. – Наша дача горела.

– С чего бы это?

И тут его словно прорвало. Он стал взахлеб рассказывать и про перстень, и про пасечника, и про парней на джипе, и про их угрозу. Слушая, она гладила теплой ладонью его короткие волосы. Потом улыбнулась и сказала:

– Напрасно ты упрямствуешь. Сходи утром на дорогу и помоги парням. Я почему-то уверена, что все уладится.

Выше того места, где Сергей нашел перстень, работали бульдозеры, расчищая дорогу от завалов. А здесь все оставалось нетронутым, как в тот вечер, когда случился сель. По просьбе парней Сергей должен был показать, где он увидел перстень, в какую сторону и с какой силой бросил его. Ему давали припасенные для этого металлические предметы, которые по весу и объему были близки к перстню, и он кидал их, стараясь как можно точней очертить пространство поиска.

Парни привезли с собой еще троих ребят, беспрекословно им подчинявшихся. Вшестером, включая Сергея, они прощупывали каждый клочок земли, каждый куст шиповника или облепихи. Благо, таких кустов на этом участке было не густо, к тому же осмотр облегчался еще и тем, что их основательно обглодали местные козы. Искали долго, очень долго. Обедали тут же, бутербродами, яйцами вкрутую, запивая их пивом. Бритоголовый беззлобно поварчивал на Сергея, который, дескать, вот так вот легко швыряется миллионами.

Уже под вечер всех оглушил радостный вопль одного из привезенных:

– Нашел! Ура! Нашел! Федор Иванович, – подскочил он к усатому, – этот перстень, да?

Усатый достал из кармана белоснежный носовой платок, аккуратно протер им перстень, любовно оглядывая его со всех сторон, затем надел на безымянный палец правой руки.

– Он самый! Что ж, с меня причитается. Поехали, – и повернулся к Сергею, – может, с нами? Нет? Тогда, – протянул ему визитку, – обязательно звони, как будешь в городе. За нами любая помощь. А возможности у нас большие.

На даче было тихо и спокойно. Нина пропалывала цветочную клумбу и едва слышно напевала какую-то незатейливую песенку, а Рей лежал на травке, поочередно подставляя угольные бока лучам предзакатного солнца. Сергей уселся в плетеное кресло, вытянул ноги, расслабился. Долгожданное умиротворение, как живая вода, растекалось по телу.

Ни в эту, ни в последующие ночи прежние жуткие видения не врывались больше в его сны.

Скачать всю книгу "Чужой крест"

© Иванов А.И., 2009. Все права защищены
    Произведения публикуются с разрешения автора