Одиссея Шандора Радо

Очерк о жизни и деятельности выдающегося венгерского географа и, во время Второй мировой войны, легендарного разведчика, одного из руководителей "Красной капеллы" Шандора Радо. Группа Ш.Радо передала в Москву за три военных года шесть тысяч шифрованных сообщений, во многом повлиявших на исход войны. В благодарность советские агенты после войны выкрали Ш.Радо в Египте и доставили в СССР, где он провел девять лет в сталинских лагерях… Немногие знают, что Ш.Радо дважды бывал в Киргизии – в 1925 и 1980 годах. Из цикла "На волнах памяти". Очерк публиковался в израильской прессе

1.

Осенью 1980 года мне на работу, в редакцию Киргизского телеграфного агентства (КирТАГ) позвонил мой приятель Исраил Ибрагимов, хороший уйгурский человек (разговор о нем — отдельная статья), доцент Киргизского университета, геолог, писатель и киносценарист.

— Ты знаешь, что во Фрунзе будет проходить седьмой съезд Географического общества СССР? — спросил он меня.

— Обижаешь, дорогой Исраил, конечно, знаю. Я же как-никак завотделом науки и культуры КирТАГа.

— А кто будет среди гостей съезда, тоже, небось, уже пронюхал? – продолжал допытываться мой друг.

— Ну… в общем плане. Окончательный список участников мы еще не получили. Конечно, Папанин знаменитый, Трешников, другие известные полярники, — уже не так уверенно отвечал я.

— Ага, значит, ты еще не знаешь самого интересного. Мне шепнули в оргкомитете знакомые ребята, спешу тебе сообщить: венгерскую делегацию возглавляет президент Венгерского географического общества профессор Шандор Радо. Шандор Радо! Это же легендарный советский разведчик, один из руководителей «Красной капеллы», вот бы тебе с ним интервью сделать!

Надо честно признать: о советском разведчике Шандоре Радо, как и о «Красной капелле» я в то время слышал лишь краем уха. На слуху были Рихард Зорге и Рудольф Абель, которые в те годы в СССР превратились в культовые фигуры. Срочно разыскал в нашей «чернышевке» — республиканской публичной библиотеке — книгу «Под псевдонимом «Дора». Воспоминания советского разведчика», которую написал сам Шандор Радо, и некоторые газетные статьи о нем. Быстро прочел все это, и меня поразила почти фантастическая история разведывательной сети «Доры» в Швейцарии...

2.

Он сражался с гитлеровской Германией не на полях боевых действий, а в «тихой» и нейтральной Швейцарии – Женеве и Люцерне. Здесь жил он под своим настоящим именем с женой, с детьми и тещей, был владельцем и по существу единственным сотрудником мини-компании «Геопресс», издававшей географические карты и аккредитованной при отделе печати Лиги Наций.

Сама логика жизни и борьбы привела к тому, что убежденный коммунист и антифашист Шандор Радо (о том, что он был венгерским евреем ни в его книге, ни в разговорах со мной, естественно, не упоминалось, а сам я, к стыду своему, тогда даже не подозревал об этом) больше всего на свете любивший географию и составление карт, человек, знавший шесть европейских языков и обладавший острым аналитическим умом – стал руководителем советской разведывательной сети в Швейцарии.

Связисты группы Шандора Радо, действовавшего под простеньким псевдонимом «Дора» (Ра-до – До-ра), передавали в Москву секретнейшие стратегические и оперативные сведения германского вермахта.

Ещё весной и летом 1941 года рация "Доры" передала в Москву шифрованные сообщения о переброске немецких войск к границам Советского Союза. А уже в первые дни войны советское командование получило от "Доры" план гитлеровской операции по захвату Москвы. Затем, была передана шифровка о решении японского генерального штаба не нападать на СССР в первый период войны. Эти сведения были подтверждены и группой Рихарда Зорге, что позволило использовать в сражениях под Москвой дальневосточные армии.

Ежесекундно рискуя жизнью, Шандор и его помощники за три года своей отчаянной работы-подвига передали советскому командованию шесть тысяч шифрованных радиограмм. В частности, такие важнейшие сообщения, как концентрация войск и боевой техники на Южном фронте, расположение и характеристика немецких войск в районе Сталинграда; сведения о производительности заводов вооружения, запасах горючего, расположении баз, аэродромов и полевых штабов вермахта. Наконец, благодаря действиям группы «Дора» была рассекречена тщательно оберегаемая гитлеровцами тайна операции «Цитадель» — о планирующемся наступлении немецких войск под Курском. Шандор Радо передал в Центр и сведения о новом, сверхсекретном тяжелом танке «тигр», на который в операции «Цитадель» возлагались особые надежды. В радиограммах «Доры» сообщалось, что «тигр» уязвим при ударах с воздуха. Все это заставило советское командование сосредоточить в районе немецкого наступления превосходящие силы, скомпенсировав таким образом преимущество немцев в технике и выучке войск. Позже "Дора" передала и точные сведения о потерях немцев в этом сражении.

Высочайшим внутренним напряжением был отмечен для группы Радо период с весны до поздней осени 1943 года, вплоть до провала их радиоквартир. Они знают, что их рации пеленгуют, что к ним подсылают провокаторов. Они догадываются, что над ними сгущаются тучи. Небезызвестный Шелленберг пять раз в течение года обращался к швейцарским властям с требованием принять самые крутые меры в отношении «красной тройки» (целых три рации «Доры» поддерживали связь с Центром!), а Клаус Барбье – палач Лиона – готовил с французской территории гангстерское похищение «Доры».

Тревожась за судьбу группы, Центр рекомендует менять радиоквартиры, реже выходить в эфир. «Но в наших руках была в то время информация, которую мы не могли не передавать», — говорит Радо. «Мы» — (этот перечень далеко не полон) это сам Шандор Радо и его жена Лена Янцен, швейцарские антифашисты супруги Эдмонд и Ольга Хамель, радистки Соня и Сиси (обе – польские еврейки, как я узнал много позже. Соня – это Урсула Кучински, а Сиси – Рашель Дюбендорфер, в девичестве Гаппнер), отказавшаяся выполнить приказ Центра временно прекратить работу, так как только через нее шла связь с «фантастическим источником информации».

Последняя оценка принадлежит Алену Даллесу, в те времена шефу американской разведки в Швейцарии. Вот что он писал в книге «Искусство разведки»:

"Советское командование использовало фантастический источник информации, находившийся в Швейцарии, по имени Рудольф Рёсслер... Рёсслеру удавалось получать в Люцерне сведения, засекреченные высшим немецким командованием в Берлине, с непрерывной регулярностью, часто менее чем за 24 часа после того, как принимались ежедневные решения по вопросам Восточного фронта..."

А один из руководителей Главного разведывательного управления Советской Армии впоследствии признавал: "…в те годы резидентура "Дора" была нашей лучшей разведывательной сетью в Европе"…
  
    3.

Набравшись этих и других удивительных сведений о Шандоре Радо и его подпольной группе, я поспешил на открытие съезда советских географов, где меня обещали познакомить с профессором Радо. Вот как я описывал эту встречу в своем очерке, опубликованном в газете «Советская Киргизия» в 1980 году:

«…Он вновь посетил Киргизию – ровно через 55 лет после своего первого путешествия по горному краю.

Как прилежный студент, чутко и сосредоточенно слушает он доклады участников седьмого съезда Географического общества СССР, тщательно записывает все интересное, пытливо всматривается в географические карты и атласы. Ученый с мировым именем, один из выдающихся современных картографов, президент Венгерского географического общества, доктор географических и экономических наук, профессор Будапештского, Московского, Берлинского, Парижского университетов Шандор Радо не стесняется задавать вопросы своим молодым коллегам, жадно следит за ходом научных дискуссий, не пропуская ни одной экскурсии или поездки по республике.

Этот седовласый скромный, даже несколько застенчивый человек внешне ничем не отличается от сотен делегатов и гостей съезда. Немало знаменитостей, людей с удивительными судьбами, героическими биографиями значится среди участников и гостей съезда советских географов. Но даже на фоне такого созвездия имен жизнь Шандора Радо представляется поразительно емкой и героической одиссеей ХХ века. Это одиссея несгибаемого коммуниста-ленинца, бойца-интернационалиста, смелого и неуловимого разведчика, наконец, это одиссея пытливого ученого-географа, путешествовавшего по Земле не только из профессиональной необходимости, но и по велению большого, неравнодушного к судьбам мира сердца.

Недаром, когда председательствующий на съезде предоставил слово для приветствия руководителю делегации географов Венгерской Народной Республики Александру Гавриловичу Радо (так многочисленные советские друзья называли профессора), зал взорвался оглушительной овацией.

В президиум съезда товарищ Радо передал факсимиле своей книги «Путеводитель по СССР», вышедшей в 1927 году в Германии. Упомянул он и о своем путешествии в Среднюю Азию, в Киргизию в 1925 году. В его книге есть страницы, посвященные Киргизской советской автономной республике, Пишпеку, к тому времени переименованному в город Фрунзе, другим населенным пунктам Киргизии. Целый год путешествовал тогда молодой венгерский географ, политэмигрант Шандор Радо по стране Советов, и его книга в тысячу с лишним страниц была едва ли не первым на Западе подробным, взволнованным рассказом об СССР. Он был и автором первой вышедшей за рубежом политической карты Советского Союза.

В путешествие по Советской России молодого венгерского коммуниста-географа снарядило только что созданное тогда Общество дружбы и культурной связи с зарубежными странами. Выбор на Шандора Радо выпал не случайно. В свои 25 лет он имел уже богатую биографию революционера-интернационалиста. В 1919 году, в дни революции у себя на родине, в Венгрии юный офицер австро-венгерской армии переходит на сторону восставших, вступает в коммунистическую партию, становится комиссаром артиллерийской батареи в дивизии венгерской Красной армии. После поражения Венгерской Советской республики политэмигрант Радо основывает в Вене отделение Российского телеграфного агентства – РОСТА-ВИН. Бюллетени, выпускаемые Шандором Радо и его помощниками на немецком, английском и французском языках, рассказывали западным читателям о положении дел в Советской России. Позже, уже будучи студентом Лейпцигского университета, Шандор Радо работал в пресс-группе Ш конгресса Коминтерна в Москве. Встречался с Лениным, слушал знаменитую речь Ильича перед зарубежными коммунистами.

Профессор, провожаемый горячими аплодисментами зала, медленно возвращается на свое место. Он взволнован, глаза его поблескивают за толстыми стеклами очков. О чем думает, что вспоминает в эти минуты Шандор Радо?

Глядя на этого сугубо штатского, по-профессорски немного рассеянного, медлительного человека, никак не заподозришь его в ратных доблестях. А между тем он имеет воинские звания полковника советской и венгерской армий, генерала войск ГДР и подполковника французской армии. Ученый из Венгрии – кавалер тридцати восьми орденов и медалей разных стран, в том числе орденов Ленина, Отечественной войны, Дружбы народов. И почести эти возданы товарищу Радо по праву, как человеку, внесшему большой вклад в успешную борьбу народов Советского Союза и Европы с коричневой чумой фашизма…»

4.

Так, не без наивного советского пафоса писал я о Шандоре Радо почти 30 лет назад, в самый пик брежневской эпохи застоя, когда о многом еще нельзя было писать, а в то, о чем мы писали, большинство из нас, увы, искренне верило. Но вернусь к встрече с Александром Гавриловичем.

В перерыве мы познакомились с профессором, и он предложил мне проводить его до гостиницы и там поговорить. В уютном одноместном номере интуристовской гостиницы «Ала-Тоо» — одной из лучших в тогдашнем Фрунзе (и, повидимому, одной из наиболее прослушиваемой местным КГБ, о чем я мог только догадываться) мы спокойно и побеседовали с Шандором Радо часа полтора-два. Он неспешно потягивал минеральную воду со льдом — «у вас очень жарко, без лёда никак нельзя» — и, не торопясь, рассказывал, как я тогда написал, — «о былом и сегодняшнем, о географии и жизни, что, впрочем, для него одно и то же». Сказать честно, ничего героического, романтического или таинственного в его облике не было напрочь. Более того, ничего профессорского тоже не обнаруживалось. Его можно было принять за бухгалтера, библиотекаря, старого учителя. Простая навыпуск рубашка, свободные, пузырящиеся на коленях брюки, круглые старомодные роговые очки. Правда, за стеклами очков остро поблескивали очень умные и добрые глаза, да хорошая, почти без акцента русская речь выдавали в нем много знающего, интеллигентного человека.

Начал он очень просто, без всякой рисовки:

…Война – это жестокие и тяжелые годы, и наша работа в Швейцарии – это хоть и необходимый, но не типичный эпизод в моей жизни, о котором я не очень-то люблю вспоминать. Я всю жизнь стремился заниматься своим любимым делом – географической наукой, картографией. По природе своей я человек общительный, открытый. И, может быть, именно поэтому нестерпимей всего в те годы было для меня притворяться, играть, скрывать свое истинное лицо, свои чувства, свою ненависть к врагу. К тому же у меня не было никакой профессиональной подготовки разведчика, до всего приходилось доходить самому.

— Что же все-таки помогло вам выстоять? — спросил я.

— С нами работали, нам помогали, всей душой к нам стремились замечательные люди – бесстрашные и честные антифашисты, подлинные интернационалисты. Это были люди разных взглядов и разных национальностей – немцы и швейцарцы, австрийцы и французы, голландцы и венгры. Всех нас объединяла, придавала силы святая ненависть к фашизму, уничтожающему человеческое достоинство, несущему народам огонь и смерть. И еще, я думаю, на нашей стороне были счастье и удача.

…Странно, размышляю я сегодня, почему в перечне национальностей Шандор Радо не упомянул евреев? Ведь мало того, что сам он принадлежал к их числу (о чем я тогда, повторяю, не только не знал, но даже и не подозревал), но и многие из его ближайших помощников и зарубежных информаторов были евреями – австрийскими, голландскими, венгерскими, английскими, швейцарскими. Возможно, это была привычная осторожность многоопытного разведчика и человека, понимавшего, в какой стране он находится и где дает интервью. К тому же, как мне кажется, он и во мне не почуял соплеменника и потому не стал откровенничать. Ведь вот в интервью моему коллеге Владимиру Шляхтерману в Будапеште в 1977 году на вопрос, сколько и какие люди работали в группе «Доры», Шандор Радо ответил: «Около восьмидесяти. Информаторы имелись у меня в Германии, в Италии, в Австрии, во Франции. Это были не только граждане названных стран, но еще и англичане, евреи, испанцы, венгры, швейцарцы».

С другой стороны, мой собеседник очень спокойно, без всяких эмоций сообщил мне, что девять лет провел в советских тюрьмах и лагерях и что спас его маршал Тито, потребовавший от Хрущева освободить всех югославских политзаключенных. «Вместе с ними выпустили и меня – видно, тоже сошел за югослава. Потом вернули все награды, восстановили в звании полковника», — бесстрастно добавил Радо, породив сильнейшую бурю в моей душе: «Какой ужас! Одного из лучших своих военных разведчиков, с каждодневным риском для жизни добывавшего бесценные сведения для советской армии, советское же государство безжалостно зашвыривает на десять лет тюрьмы и лагерей. За что?! Только Сталин был на такое способен!». Увы, к тому времени усилиями Брежнева и КПСС имя Сталина снова стало взгромождаться на советский пьедестал, всякое упоминание о терроре и репрессиях сталинской эпохи исчезло из средств массовой информации, будто корова языком слизала. Шандор Радо тоже не стал распространяться на эту тему, а я постеснялся напрасно ворошить больную тему.

5.

Теперь-то мы знаем, что практически вся европейская резидентура советской военной разведки была обманным путем выманена в Москву и жесточайшим образом репрессирована в качестве «врагов народа». Вот как описывает то, что произошло с Шандором Радо и Леопольдом Треппером – легендарным руководителем «Красной капеллы», Лазарь Ратнер на Интернет-сайте «Sem40»:

«Треппер снова посмотрел в иллюминатор — под крылом по-прежнему блестело море. В соседнем кресле дремал человек небольшого роста с усталым, бледным лицом — Шандор Радо-организатор и руководитель разведывательной сети "Дора" в Швейцарии.

В 1944 году одна из молодых радисток "Доры" – Роза — неосторожно доверилась своему жениху, а тот оказался человеком абвера, германской контрразведки. Начались аресты. Шандору с женой и еще нескольким членам организации с помощью французских партизан-маки чудом удалось скрыться во Франции. Радо тяжело переживал провал. Он был всего на пять лет старше Треппера, но сейчас, в свои сорок шесть, выглядел стариком...

Среди двенадцати пассажиров самолета находился советский подполковник Новиков. Временами Леопольд ловил на себе его взгляд. Это он, Новиков, предложил им с Шандором воспользоваться "свободными местами" в "Дугласе", летевшем из Парижа в Москву кружным путем, через Египет, Иран, Турцию. Сомнений не осталось: этот подполковник — гебист и выполняет приказ доставить его и Радо в Москву.

Треппер мысленно итожил: "…Иностранец, жил в Палестине, агент "врага народа" Яна Берзина, организация разгромлена, а он, еврей, пробыл год в гестапо и жив! Чем не обвинительное заключение…". Сомнений не оставалось: в Советском Союзе его ждет тюрьма… в лучшем случае — расстрел. Бежать? Ну, нет! Совесть его чиста. И потом где-то в эвакуации — жена и оба маленьких сына…

— Вы знали Лейба Фельдбина? — вдруг повернулся к нему Радо. — В Испании его звали Орлов, Александр Орлов. Очень дальновидный разведчик. Это он внедрил своих людей в тыл Франко и вместе с Наумом Эйтингоном вывез в СССР золотой запас Испании. Так вот Фельдбин в 1937 по требованию НКВД в Москву не вернулся. И сейчас живет где-то в Америке. А все, кто вернулся, — Шандор посмотрел Трепперу в глаза, — были расстреляны…

В Каире Шандор Радо исчез. Энергичные поиски ничего не дали, и в Москву "Дуглас" прилетел без него. Оставшись в Каире, Радо явился в английское посольство под чужим именем и попросил политического убежища. Англичане отказали ему, так как не принимали советских перемещенных лиц, во множестве бродивших тогда по Европе, чтобы не гневить союзника. Открой Шандор англичанам, что он советский разведчик, шеф группы "Дора" в Швейцарии, его увезли бы в Англию и сделали обеспеченным подданным британской короны. Но для коммуниста Шандора Радо такой шаг был аморален, и потому неприемлем. Через два часа после ухода из английского посольства, в состоянии глубокого душевного смятения, он попытался покончить с собой и нанес себе тяжелое ранение. Вскоре после госпиталя Шандор Радо оказался в руках действовавших в Египте агентов советских спецслужб. В Москву в августе 1945 года он прибыл уже под конвоем. Треппера и Радо, как обычно, судила "тройка". Два выдающихся разведчика, деятельность которых существенно повлияла на сам исход войны, получили в качестве благодарности от советской власти по 10 лет тюрьмы. И вот началось: Лефортово, допросы, нары, голодный паёк, Бутырка, холод и десять лет никакой связи с родными…».

Та же участь постигла и некоторых сподвижников Радо. К десяти годам заключения были приговорены Сиси (Рашель Дюбендорфер) и ее муж, Пауль Бёртхен, также работавший на советскую разведку.

Когда Шандора выпустили из «казенного дома» в СССР, и он вылетел на родину, в Будапешт, то попал, как говорится, из огня да в полымя. В дни народного восстания в Венгрии в 1956 году, жестоко подавленного советскими танками, его дом окружили повстанцы: Радо был в списке видных коммунистов. Ему бы не избежать расправы, если бы кто-то не вспомнил, что этот коммунист и советский разведчик сам стал жертвой коммунистического режима и почти девять лет отбарабанил в советских лагерях. Но ненависть к советскому режиму и коммунистам была в Венгрии такова, что это отражалось и на Шандоре Радо. Он сам сказал мне о том, что даже здесь, в возглавляемой им делегации венгерских географов есть люди, ненавидящие его и шипящие ему вслед из-за его коммунистической идеологии. Как мне показалось, он действительно оставался убежденным коммунистом и искренне верил в превосходство идеологии марксизма-ленинизма. Во всяком случае, на мой вопрос, есть ли у него любимый герой, пример для подражания, Радо без колебания и, по-моему, совершенно серьезно ответил: «Владимир Ильич Ленин. Он как камертон, по которому сверяешь свою жизнь».

— А какие качества вы больше всего цените в людях? — спросил я его.

— Искренность, откровенность, доброту…

— Ваш любимый писатель?

— Генрих Гейне, а из русских – Лев Толстой…

И, конечно же, в ходе разговора я не мог не поинтересоваться, что известно Шандору об источниках его «фантастического источника информации» Рудольфа Рёслера – «Люци»?

— Вопрос «кто был кто?» не ясен и до сих пор, — ответил Радо. – Берлинские информаторы и их представитель в Швейцарии согласились сотрудничать с нами лишь при условии, что мы не будем допытываться, кто они. Осторожность оказалась нелишней: радиограмма Центра с запросом на сей счет была перехвачена и прочитана в Берлине. Можете себе представить, с каким нетерпением немцы караулили в эфире наш ответ!.. Вне всякого сомнения, с нами сотрудничали бесстрашные люди, ненавидевшие Гитлера, отличные конспираторы, которые в 1942 году пришли к выводу, что хребет фашизму может быть перебит именно на Востоке. В сохранившихся документах СД и гестапо нет никаких данных о них: видимо, они избежали провала. Со временем мы узнали имя их швейцарского представителя  — Рудольфа Рёсслера . Увы, немецкий эмигрант и антифашист Рёсслер скончался в 1958 году и унес в могилу тайну своих источников из осиного гнезда в Германии.

Не совсем ясен ответ и на другой вопрос: как связывались безымянные информаторы из штаб-квартиры вермахта в Берлине с Рёсслером, жившим в швейцарском Люцерне.

Радо упомянул в связи с этим вышедшую в ФРГ книгу Берндта Руланда «Глаза Москвы». Автор ее, служивший офицером в центре связи вермахта, рассказал, что огромная масса директив и сообщений из ОКВ – верховного главнокомандования германской армии – не шифровалась, а набивались на бумажные ленты и по линиям связи передавались адресатам. Однажды он заметил, что две девушки-телеграфистки не уничтожают эти ленты, как было положено, а прячут. Руланд вызвал телеграфисток, побеседовал с ними и… промолчал. Он утверждает, что именно эти девушки передавали секретную информацию по спецкабелю СС в Милан, а оттуда уже с «оказией» она попадала в Швейцарию. Имена девушек Руланд был готов раскрыть лишь после их смерти. Однако, к несчастью, сам Берндт Руланд погиб в неожиданной автокатастрофе. Так что судьба бесстрашных немецких радисток осталась для Радо неизвестной.

Были у группы Радо и другие источники бесценных разведывательных данных. Так, по некоторым сведениям, в число информаторов Рёсслера, а значит, и «Доры» входили: начальник штаба абвера генерал Ханс Остер, германский вице-консул в Цюрихе Ганс Гизевиус, видный нацистский чиновник Карл Гёрделер, начальник одного из отделов разведки Генштаба Фриц Бетцель. Все они участвовали в антигитлеровском заговоре и покушении на фюрера. Через швейцарскую резидентуру шла информация и от агента, находившегося в дружеских отношениях с любовницей, а затем и женой Гитлера — Евой Браун. Таким агентом была известная русская актриса-эмигрантка и светская красавица Ольга Чехова.

…Из Фрунзе после окончания съезда Шандор Радо отправился не домой, в родной Будапешт. Как истинный географ 80-летний профессор не смог отказать себе в желании продолжить путешествие по Киргизии, которое он не успел завершить ровно 55 лет до нашей с ним встречи. На этот раз маршрут Шандора Радо и его видавшего виды дорожного чемодана лежал в сторону «киргизского моря» — высокогорного озера Иссык-Куль. Ему предстояло проехать вокруг этой природной жемчужины, побывать в городе Пржевальске, на самой западной оконечности озера, куда он не доехал полвека назад. Я пожал его большую мягкую руку и пожелал счастливого пути. Он дружески улыбнулся и поблагодарил…

6.

…Когда примерно через год я прочел напечатанное почему-то в «Литературной газете» печальное сообщение о кончине в Будапеште на 82-м году жизни профессора Шандора Радо, сердце вдруг сдавило от боли и ощущения личной невозвратимой потери. Отчего короткая встреча с этим человеком оставила в душе такой яркий, мощный — неизгладимый след? Видимо, потому, что люди, подобные Шандору Радо, вселяя в нас веру в могущество человеческого духа, поддерживают нас самих в штормах и бурях жизни, утверждая примером своим, что нет ничего сильнее веры человека в правоту своей идеи, что никакие самые тяжелые обстоятельства не могут его сломить, пока в нем жива душа и сердце его отдано людям.

© Баршай А., 2009. Все права защищены
    Произведение публикуется с разрешения автора