Акматовиада как литературное явление

Статья К.Байбосунова, кандидата философских наук, с анализом творчества выдающегося кыргызского писателя Казата Акматова

    Прошло время учить, как «правильно» писать, выражаться и вести себя по определенному образцу, надиктованному обществу со стороны власти. Пришла пора свободно вести дискуссии, свободно писать, чтобы душа радовалась за каждое удачное произведение. Это уже не дело какой-то отдельной организации, тем более, даже критиков: это – прерогатива читательской общественности.

Читатель нынче сам выбирает, кого принять, а кого отвергать. Но дело в том, как правильно донести до мировой общественности то или иное заслуживающее внимание творение. Неписаный кодекс свободы творчества полагает, что все то, что заставляет думать и будит сознание – само по себе попадает на благоприятную почву и дает плоды, как урожай доброго семени: это общественное одобрение.

Прежде чем затронуть речь о феномене «акматовиада», приведем одну историческую аналогию.

Античную метафизику и натурфилософию просвещенное человечество получило как подарок судьбы лишь после Эпохи Возрождения. Свыше двух тысячелетий этот величайший дар оставался в тени, пока у европейцев не раскрылись глаза на историю науки после пробуждения от средневекового сна разума. Потому что люди не были готовы воспринимать смыслы, или завязки интеллекта, закодированные в творениях античных греков.

Подобно этому, до недавнего времени оставалось неоткрытым континентом в области литературы творчество талантливого кыргызского писателя Казата Акматова. Следование авторитетам со стороны писательской и читательской общественности и неразборчивость в выборе путей развития литературы сделали свое: непризнанным оказался в течение десятилетий замечательный талант одного из продвинутых прозаиков, мыслителей и провозвестников нового.

Так бывает, когда писатель находит самостоятельный, независимый путь в жанровом поиске и находит новый стиль. Яркий художественный дар продвинутых писателей ставит их рядом с пророками через особенные средства раскрытия образа души человеческой. То, что некоторые писатели искали иной жанр, соответствующий духу времени, К.Акматов уже нашел в своих произведениях. Он написал историко-футурологические* произведения еще в советские времена (*Future (лат.) – будущее; созревание плодов). С одной стороны, писатель проникновенно описал судьбу народа, находившегося под угрозой ассимиляции и вообще физического истребления под тесниной разных империй в разные времена. А с другой стороны, писатель еще тогда предвосхитил будущее Евразии как арену неизбежных изменений, которые впоследствии и произошли.

Изящные суффиксы «-иана», «-иада» олицетворяют компендиум творческого и историко-эстетического исследования чьей-то интересной биографии, духовного и общественно-политического наследия. Теперь мы должны говорить во всеуслышание о таком явлении как «акматовиада», то есть проникновенное осознание творческого пути кыргызского прозаика Казата Акматова, который внес свой уникальный вклад в литературную мысль.

В самом же деле речь идет о незаслуженно малоисследованном эстетическом явлении. Инерция следования к искусственно навязанному политическому течению в целой Евразии в рамках СССР и коммунистического лагеря как «социалистический реализм» буквально околдовывала и вязала руки и умы целым трем-четырем поколениям писателей, поэтов, художников и критической общественности.

В этой ситуации Казат Акматов заложил своеобразный литературно-художественный путь в кыргызской прозе. Он за свои независимые, особенные от всех других писателей взгляды подвергался различного рода взысканиям, систематически отторгался от всевозможных наград, государственных премий. Мало того, писатель несколько раз висел на волоске от политического преследования тоталитарного режима, неизменным правилом которого было подавление всякого инакомыслия.

К.Акматов не имел даже ни одного похвального листа, не говоря о медалях и орденах, столь щедро раздаваемых многим «сеятелям» и «собирателям» на литературной ниве. Потому что его коллеги были «в духе времени», которые все время искали и находили конъюнктуру политики, следуя «принципу партийности». Бешеная гонка за госнаградами и званиями превратилась в своего рода состязание тщеславия: кто больше напишет, нарисует, сыграет «человека комтруда» в самом искаженном свете по линии политического заказа.

Но случилось то, что должно было случиться: пал коммунистический режим, и открылся путь к свободе слова, творчества, открытого выражения своих взглядов. Однако инерция мышления такова, что до сих пор многие литературные критики, выращенные прежним опостылевшим режимом, не могут отойти от тесных шаблонов соцреализма, и, соответственно, не воспринимают многие «еретические» моменты в творчестве К.Акматова. Это мешает им понять суть новизны и авторской самостоятельности этого самыбытнейшего писателя.

Говоря же об акматовиаде, мы не воздаем кому-то напрасную хвалу и не заботимся о возвеличении одной персоны, а говорим прежде всего о литературно-художественной истории и перспективах национальной культуры. Произведения Казата Акматова становятся теперь предметом более углубленного, более «осовременённого»  исследования стилевых, жанровых, эстетических и языковых особенностей во всей совокупности. А ведь любая национальная культура – неизбежное продолжение мировой культуры.

Объективный анализ и беспристрастность являются нашими «орудиями» труда, которые не дадут свалиться в яму однобокости конъюнктурщины и апологетизма. Конъюнктура опасна тем, что человек забывает о вечности и впадает в кому временщины. Тогда человек забывает о главном своем предназначении – найти формулу бессмертия. В этом смысле литература – не просто «человековедение», но прежде всего поиск путей вечности и бессмертия духа.

К.Акматов не позволил себе болеть этой, по сути, общей болезнью своего времени, когда все писательская рать была заражена синдромом идеологической слепоты и следования авторитетам, не заботясь о том,  исторически оправданно это или нет. Многие из них так и считали и до сих пор считают, что антигуманный советский строй – оправданный исторический феномен, у которого якобы имелись огромные державные перспективы.

Не войти в это мутное течение соцреализма, искажающего мировоззрение человека и построенного на идеологии насилия над человеком – не просто политическая прозорливость этого писателя. Эта «прозорливость» — результат самоотверженной независимости взглядов Человека и Гражданина с большой буквы. Поэтому неудивительно, что ни правительство, ни писательская среда не только не поощрили творчество этого художника, но они систематически организовывали коллективную травлю на него. Надо было иметь отвагу и немалое мужество, чтобы не свернуть с выбранного пути служения человечеству посредством честного художественного Слова.

К.Акматов еще в «застойные времена» создал собственную стезю в литературном поле. В целом его рассказы, повести и романы можно исследовать с точки зрения историко-философском и психологическом аспектах. Проза Казата Акматова – особый феномен в кыргызской и мировой литературе. Романы «Годы вокруг солнца», «Время земное», повести «Серая пташка», «Мунабия» были новым веянием литературной мысли. Особенность акматовиады в историческом отношении состоит в том, что он не оглядывался на политические процессы, а находил то, что имеет значение в общечеловеческом отношении,  описывая судьбу народа. Через преломление судеб персонажей отражается история во всей своей красе.

Писателя изначально волновали прежде всего объективные исторические процессы, а не требования государственной власти и ее слуг в лице целой когорты литературных критиков и писательского сообщества, под неусыпным оком цензуры. Это есть призвание к служению во имя гуманизма, планетарной ответственности за все, чему способен человек: за мысли, слова и дела.

Акматовиада в эстетическом отношении – это особо трепетное ощущение красоты мира, человеческих чувств, единое рассмотрение прекрасного и безобразия, отсутствие т.н. «положительного» и «отрицательного» героя, любимой игрушки социалистической пропаганды преимущества советского человека.

Теперь надо все произведения, когда-то написанные К.Акматовым, перечитывать и размышлять с высоты сегодняшних реалий.

Эстетика акматовиады бинарна по своей архитектонике. Мир людей для Акматова – целостное видение характеров, единство природы и общества, параллельное рассмотрение истории и будущего человечества, борьба духа против наваждения несправедливости.

Творчество К.Акматова должно рассматриваться в бинарных отношениях. Это – красота и духовность, музыка и поэтика как единая ипостась человека и природы, истории и будущего, мифа и научных гипотез, правды и вымысла. Такая особенность творчества писателя притягательна по эстетическим и идейным соображениям.

О романе «Архат»

    Центральной проблематикой романа является деструктивное обустройство мира из-за последствий Эгоизма, который разрушает личность, портит окружающую среду, приносит бесконечные страдания человечеству.

Исследование эгоизма в тесной связи с экологическим мышлением, обретающим поистине космические измерения – ключевое открытие профетического* мировоззрения. Острый взор писателя замечает, что невежество и дьявольское начало у людей, упорно мостящих путь к Апокалипсису, связаны с глубоким проникновением эгоизма в душу и тело.

(*Prophet (англ.) – пророк, провидец. В литературоведении понятие «профетика» не применялось. В рамках данной статьи мы предлагаем такую дефиницию, исходя из содержательной идеи романа «Архат»).

Роман еще раз доказал, что Экология – нравственна и духовна. Эгоизм порождает антиэкологичное поведение и вызывает непримиримое противоречие между экономикой и природой. Земля испытывает растущее давление со стороны творений рук самого человека в эпоху технических и технологических достижений. Этот роман-откровение заложил в кыргызской литературе новый жанр – профетизм, то есть пророческий стиль исследования души человека.

Писатель нашел свою идейную нишу, одной из «фишек» которой является уникальная постановка проблемы эгоизма, которая по степени своей тревожности стоит на одном ряду таких общечеловеческих проблем бытия как первородный грех. Тем временем, передовые умы мира еще не раз придут к выводу о том, что губит Землю и человечество именно Альтер-эго самих людей! Казат Акматов забил серьезную тревогу: чтобы спастись, первым делом надо отказаться от многих природоразрушительных проектов, которые опять же суть продукты Альтер-Эго. Недаром все священные писания свидетельствуют, что слово Бога – это Смирение, или обуздание всех земных страстей.

Адилет, главный герой романа, разрабатывает спасительную концепцию для человечества в качестве мантрической инструкции «Толерант», как концентрированное выражение мировых религий (как, например, Евангелие, коранические суры, 10 заветов Моисея, «Дао дэ дцин», сочинения династии тибетских архатов, «Авеста»). Но ему неподвластны грешные помыслы людей, ему не удается «перепрограммировать» Эго-компьютер планеты.

«Архат» – вещь футурологическая, и красной нитью романа проходит предупреждение о грозящей глобальной опасности для будущего – нашего с вами общего завтра. Это – роман-предостережение людям от самих же людей. «Человек, опасайся самого себя!» — таков клич архатики, «Нас погубит наше Альтер-Эго!» — таков ее лейтмотив. «Храни Землю-матушку!» — экологический императив произведения. Эти идеи перекликаются с древними установками «Познай себя».

Самый могущественный дар людей – умение мыслить – должен служить спасению, а не утопанию человечества. Таким образом, роман-набат Казата Акматова – один из тех настойчивых импульсов нового мышления, которые продвигают рамки сознания и ставят перед каждым неравнодушным человеком вопросы вечности, которые весьма суровы, но и судьбоносны.
Одним словом, роман «Архат» – не просто историко-философская драма, а художественное отражение драмы современной истории.

Писатель выбрал для выражения своих тревог и мироощущений и будущего мира – судьбу и подвижнический труд Адилета. В его образе мы видим не просто главного героя, но и «центрообразующего» персонажа, имеющего кармическое отношение к святому Мила Дорже Гялцену (Миларепе), имевшему земное житие в последний раз в рубеже XI-XII вв., ибо же Адилет появился на свет Божий как перерожденный двойник (реинкарнация) преподобного Миларепы. Всем известно, что Мила был тибетским йогом и поэтом, провидцем и одним из выдающихся основателей ламаизма, доблестным учеником знаменитого Марпы, систематизатора учения Сакья Муни Будды.

Квалификация «архат» присуждается «особым ареопагом лам» личностям, прошедшим соответствующую духовную и физическую переподготовку во время службы и учебы в тибетском монастыре. Адилет попадает в Тибет по воле судьбы-мандалы* (привез его туда дядя Таштан, исследующий историю духовных учений Востока). Ламы с помощью астрокарт угадали святое прошлое отрока из Кыргызстана и провели с ним тщательную работу для того, чтобы он осуществил свое предназначение в этом мире и при этой жизни (кстати, национальность главного героя мало, что меняет в идейной ткани произведения). Адилет получил имя Мани Ясо и проучился по специальной программе у самых преосвященных лам.

(*Мандала – спиральный путь постижения истины через прохождение определенного круга обязанностей).

Большинство откликов на роман «Архат» показывает, что просвещенная публика с интересом зачитывается в это произведение, которое является продуктом многолетних раздумий, творческих мук и озарений автора, граничащих с нирваной. До сих пор было предпринято много безуспешных попыток найти нечто новое на литературном поприще. Следует уверенно отметить, что многолетний поиск нового стиля в кыргызской прозе на этот раз увенчался успехом. К чему все это? То ли дань моде, то ли стремление к раскрытию новых смыслов, то ли желание понять нынешнюю пору смены ценностных ориентиров через поиск формы?

Ответов может быть бесконечное множество. Но факт, что мы – свидетели манифестации нового литературного мышления, в частности, в кыргызской прозе. Перспективный синтез жанра рождается в эпоху перемен. Здесь пересекаются и перекликаются наука с мистикой, рациональное мышление с интуицией.

Сатанинский гимн разрушению целостности и есть то самое эгоистическое начало, которое заложено в человеке. Как тут не вспомнить сцену из бессмертного творения Иоганна Вольфганга Гёте:

Фауст:
    Ты кто?
    Мефистофель:
    Часть силы той, что без числа
    Творит добро, всему желая зла…

Мефистофелизм стал тотальным и глобальным пороком современности! Планета Земля пропитана хронической бациллой эгоизма, и этот вирус грозит распространиться ужẻ в космических масштабах! И доселе неизвестно, как эта зараза была занесена на Землю и поразила мозг людей. Оказывается, цивилизационные блага, интеллектуальные достижения, технико-экономическое могущество отнюдь не есть спасение от последствий врожденного и развиваемого в течение жизни человека инстинкта самовозвеличения, который ведет к смердящей бездне. Пока люди еще не поднялись из низшей сферы инстинктов. Таково мефистофелево наваждение нынешнего жизнеустройства. Вестимо, наступило время мегапланетарной ответственности за чистоту среды. Так сказать, космоэкологический хронос отчитывает наш короткий век, день изо дня приближая час Страшного Суда!

Судьба Мани Ясо, ставшего архатом (или його-наставником человечества) интересна и ярко проиллюстрирована через судьбы и характеры разнообразных персонажей, которые со всех сторон дополняют многоплановый образ данного героя. Он могущественен как гипнотик, йог и маг, умеющий совершать перемены тела и духа, способный воздействовать на большие массы людей и на верховных владык государств.

В романе «Архат» нет «случайных» или «незначительных» персонажей, так сказать, «второго плана». Живость героев романа  очаровывает и пленит читателя. Посмотрите только на список монахов и лам: Монах Дей, монах Соржу, монах Додай, лама Цу, лама Бусмен, лама Дондуп, лама Тойба, Лама Тибетский, старец Бакши… Интересны для литературоведческого анализа такие герои и героини: безногая главарь попрошаек Таро Дамема, девочка Куа-Куа, дочь далай Ламы Селенг, профессор Темир Омуралиев, вождь племени дропа Лурган Ла, бессмертный маг, таинственный граф де Сен-Жермен, профессор Пхалке, профессор Роберт Ленгдон, староста индийского села Маратхи Гурии, мифические герои как Умай-эне и злой волшебник Албарыс – такова целая галерея образов, которые прямо или косвенно дополняют и раскрывают архатическую сущность и мессианскую характеристику Мани Ясо. Они являются как бы многофункциональными ответвлениями образа главного героя. Перевод этих имен обнажит удивительные тайны, которые писатель зашифровал для любознательного читателя.

Какой же роман без любовной линии? «Архат» богат еще образами влюбленных людей: Таштан и Юлдуз, Алина и Адилетбек, Барлас и Анжела, монах Дей и девушка И Дей, легендарные братья Тома, Рома и девушка Гемача. У каждой особи из разных эпох, из легенд и современной жизни – своя судьба, свои жизненные перипетии, но судьбы влюбленных едины в одном: все они – жертвы человеческого эгоизма. Поэтому даже самая беззаветная любовь не спасает их от трагических развязок событий. Трагедия заложена как мина в фундамент бытия в обществе эгоистичных людей.

Родственники близкие и дальние, отец Саламат и мать Айзада, горемычная бабка Нуржамал, сестры Зеби и Алина, соседи, соотечественники, городская поросль «золотой» молодежи, наркоманы – все они всегдашние объекты забот Адилета.

Художественное чутье автора «Архата» не обмануло: главная беда нации, оказывается, даже не низкое экономическое положение. Равнодушие и исторический нигилизм, густо смешанные с эгоизмом, становятся причиной бедственного положения большинства народа. Например, профессор— тенгрианолог Темир Омуралиев до глубины души поражается коллективным беспамятством, когда люди на площади столицы быстро забывают священную матерь Умай, хранительницу народа, даже после того, как они только что прослушали легенду о ней и были до глубины сердец тронуты. Недаром Адилет говорил этому ученому: «Пока не созреет разум, уши не слышат, да вежды не зрят правды». Профессор Омуралиев не от хорошей жизни нанялся водителем контрабандистов и наркокурьеров, превратившихся хамов и циников от мозга до костей.

Животный мир в романе «Архат» тоже дан необычайно выразительно. Собака по кличке Мойнок, жеребец Апакай, горный орел, выросший в руках охотника по имени Курман и дикие гоминиды йети – все они всамделишние дополнения к образу Адилета-Мани Ясо, потому что судьба животных тоже является компонентом планетарной заботы архата. Например, кормление птенца беркута собственными вшами – высшее проявление человеческого гуманизма и трогательной готовности к самопожертвованию ради спасения других живых существ, ничего взаимен ни от кого не требуя.  Тут нетрудно обнаружить осуществление великих принципов воздаяния и недеяния, ибо все живое связано, согласно тибетскому вероучению, невидимыми «серебряными нитями», которые затем обрастают гармоничными взаимоотношениями между всеми живыми существами. Бескорыстный человек, ради того, чтобы спасти жизнь птенцу, жертвовал своим здоровьем. Беркут же, повзрослев, затем уносит в небо на своих крыльях своего самоотверженного кормильца. Природа всегда отвечает с благодарностью за благородство. Она – отзывчива помыслам людей даже больше, чем люди. Таков еще один урок архатики К.Акматова.

Мы – свидетели того, что быстроток нынешнего времени утверждает новое правило: эпохальные изменения в мире вызывают новаторские озарения у ищущих. Именно ищущие люди находят новые смыслы и вносят в жизнь нечто такое, что становится объектом интересных суждений, а затем и вовсе толчком к новым научно-техническим открытиям. Их, ищущих, очень мизерное количество (может быть, 0,0000…1 процента населения). Но именно на таких личностях держится мир, ибо они облагораживают общество, они дают свет познания, они сохраняют равновесие в мире благодаря особому дару свыше. То, что они чувствуют и знают, не знакомо подавляющему большинству людей. Их мыследеятельность – огромный подвиг, несравнимый ни с какими обыденными свершениями. Как говорит один из героев Ф.М.Достоевского, «будет тысячи миллионов счастливых младенцев и сто тысяч страдальцев, взявших на себя проклятие познания добра и зла»*. Это – могут быть архаты, истинные священнослужители, ясновидцы высшей иерархии, пророки, избранные ученые, которые делают духовную и интеллектуальную погоду во всем мире. В этом, можно сказать, их миссия. Некоторые из них затем будут причислены даже к лику святых.

(*Братья Карамазовы  (из главы «Великий инквизитор»). – Ф.Достоевский. Собрание сочинений в 15 тт. – Наука, Ленинградское отделение. 1991. – С. 292).

Кажущийся мифическим персонажем Адилет-Миларепа – одна из таких светлых личностей, которые творят благо на Земле, не дав взорваться ситуации в самый неподходящий момент (впрочем, скажите, какой момент «подходящий», когда всем хочется жить?!). Они – начеку, они – спасители всех наций, Богом данных и расселенных по всей планете.

Роман «Архат», безусловно, творение, достойное называться по жанру профетическим, потому что писателем взят ориентир на продолжение духовных традиций, связанных с интуитивными озарениями, предвосхитившими цивилизационные новооткрытия. «Восточное» мышление отличается от «западного» интравертным отражением внешнего мира и освещением событий и явлений через себя. «Профетика» – явление, доселе мало известное в кыргызской словесности. Совершим небольшой пассаж к пониманию этого феномена.

В широком смысле профетизм можно выразить как интегральный литературный прием описания тенденций развития духовного поля общества, в форме взаимодействия фантастики с мистическими знаниями. Этот прием осуществляется при полном присутствии рациональной логики и здравого разума. Элементы же пророчества в таком жанре определяют также сочетание новой формы художественного вымысла и фактографического отражения.

Кыргызский писатель К.Акматов обнажил нравственные изъяны нынешнего века столь наглядно, что профетизм становится чуть ли не единственно эффективным противоядием прогрессирующей душевной болезни по имени «эгоизм», как единственно верным средством против мышей является кошка. Многоплановый и масштабный по замыслу роман «Архат» открыл новую страницу планетарной ремиссии нового мышления, поднятого до уровня космической ответственности посредством изящной словесности. Так, профетическими были по многим признакам особенно произведения Ф.М.Достоевского.

Мистика и эзотерика, как литературные средства отображения жизни, являются иной стороной ви΄дения реальности, о чем материалисты и «соцреалисты» не задумываются. Ибо ви΄дение шире, чем просто знание. Роман раскрывает занавес и на «потусторонние» феномены глазами своих героев. Трансцендентальный мир наяву – так можно охарактеризовать сюжетную линию данного произведения. В этом зиждется еще одна грань новаторства автора «Архата», совершившего в некотором роде лоцию к новой стилистике в жанре романа.
Главный герой романа Мани Ясо приходит к ясному осознанию того, что планета заполонена миллиардами больных существ – «разумных паразитов» по имени homo sapiens, что противоречит Божьему замыслу создания человека для чистоты и творческого служения. Об этой трагедии громко кличет как горный орел и бьет тревогу писатель. Инструкция-мантра  Адилета-Миларепы «Толерант» посвящена этой борьбе духа с силами тьмы, внедрившихся в души людей!

Не зря на склоне своих лет Мани Ясо предпринимает вместе с Сен-Жерменом – шестым перевоплощением Мишеля Нострадамуса – усилия к тому, чтобы исправлять ауру всей планеты Земля. Но все напрасно: запущенная программа Эго-компьютера не дает возможности реализовать задуманное. Казалось бы, тупиковая ситуация: все эти учения, все эти духовные искания и достижения разума не могут преодолеть темную натуру в человеке. Данная проблема звучит рефреном в сюжетной линии романа. Но Адилет не теряет оптимизма: ключевое выражение-мантра «Ом мани падме хум» — «Твоя судьба в твоих руках» – является руководящей идеей в борьбе за преодоление эгоизма. Надо уметь видеть суть проблем, ибо смыслы «суть» и «судьба» — однокоренные во всех языках народов. Человек – смертен, но дела его вечны.

Отсюда вытекает новое видение свободы выбора, ибо человек – любимое творение Создателя. Извечная борьба добра и зла закаляет человека, оставляя за ним выбор пути. Никто человека не принуждает сотворить ни добра, ни зла. Тут-то и заложен величайший выбор! Этим выбором обусловливается свобода воли, и поэтому Жизнь интересна как космическая данность из бесконечного числа вариантов самоосуществления Духа.

Пожалуй, борьба за самоосуществление и выбор путей характеризуют уникальную суть Жизни. И надо отдать должное интуиции художников слова, видение которых временами опережает научные данные. Необходимость «перекочевывания» человечества на другие планеты перед лицом неизбежной мировой катастрофы высказывали такие величины как Э.Леруа, В.Вернадский, Т.де Шарден, Э.Чижевский, Э.Циолковский и др. Подобные мысли всерьез  выражал и Н.К.Рерих, предвосхищая новый виток эволюции рода человеческого с телепортацией на иные миры. При этом необходимым условием космического исхода человечества Николай Константинович считал непременное духовное преображение каждой личности. В последнее время резонансом такой парадигмы «поиска галактического ковчега» служат высказывания выдающего физика-теоретика Стивена Хокинга о том, что нет альтернативы переселению землян на другие обитаемые миры.

Роман еще раз доказал, что Экология – нравственна и духовна. Эгоизм порождает антиэкологичное поведение и вызывает непримиримое противоречие между экономикой и экологией. Земля испытывает растущее давление со стороны творений рук самого человека в эпоху технических и технологических достижений, о чем свидетельствуют данные новой научной дисциплины «глобалистика».

Техническое могущество перестало быть критерием силы, но стало прежде всего испытанием на человечность и гуманность. Об этом во всем мире начали бить во все колокола. Но политикам и бизнесменам слова тревоги не доходят, потому что политика, финансы и бизнес с самого начала устроены на эгоистических механизмах. Таков еще один казус современного мироустройства. Поэтому продвинутые личности ищут альтернативу нынешней, агрессивной по сути цивилизации. Они стараются сформулировать иные ценности, которые когда-то были в цене, а затем напрочь забыты. Быть может, роман-предупреждение «Архат» нас возвращает к тем великим опорам, которые человек эгоистичный потерял в буре времени?

Маленький пример. Жеребец Апакай («беленький») – глава рода белых лошадей, олицетворение чистоты и святости живой природы, которая упоена собственной красотой и величием. Табуном Апакая любовались планеты и звезды. Кровожадные волки всегда готовы сожрать весь прекрасный род Камбар-Аты*… (*Камбар-Ата – согласно кыргызскому мифическому преданию – родоначальник лошадей, ибо у кочевников издревле выработалось особо трепетное отношение к лошадиному роду). Но Апакай всегда начеку, отбивая всякую охоту у зверей. Стая летучих белых лошадей все же была подарком голубой Земле от «высших» после Потопа. Мифо-легенда в романе «Архат» тут обрела высокие симфонические ноты.

…Но появились в жизни Апакая необычные двуногие существа, которые непохожи на волчар, но оказались еще более опасными для жизни. Человек совершил страшное по своим последствиям преступление, пленив Апакая, тем самым обрекая его уникальный род к исчезновению. Взошедши на могучую лошадь, человек стал намного сильнее, чем пешие противники. Сильный конь возвысил молодого и дерзкого предводителя войск, и его эго возросло во сто крат. В конце концов чванство сына человеческого переросло в страшное увлечение властью и упоение своим могуществом.

«Я, только я... покорю весь мир!». Смертный потерял чувство меры. А такое святое чувство как стыд в плену безграничного эгоизма смывается из сознания. Это не только разрушает его внутренне, но и также наносит вред окружающей среде. Неприкаянный  сатрап Канкор («кровавый») одним махом меча отрубает голову своего отца за то, что тот посмел ему только малость перечить, чтобы сын не стал страшной жертвой своего чванства и гордыни (тут поневоле напрашивается параллель между современной властолюбивой принцессой и этим ветхозаветным «македонским»: оба баловня судьбы готовы отдать в жертву собственных отцов в жажде власти).

… А в то время косяк Апакая наконец-то весь был изведен волками. Опустели зеленые холмы и ложбины, по которым только недавно, как на крыльях летели чудный Апакай, любящие его кобылки и милые сердцу жеребята; только тоскливый суховей, да вой голодных волков. Когда что-то отнимаешь у Природы, она злится и воет…

Реквием по крылатому роду Апакай передан точными аллитерациями: из-за затянутого тучами неба даже звезды не увидели творящийся геноцид беззащитного племени – жемчужины лошадей – со стороны хищных зверей по вине эгоистичных людей. Здесь кроется императив, что люди должны чувствовать ответственность и прогнозировать неотвратимое наказание за последствия своих деяний.

Каины и нынче не перевелись. Они теперь пересели на танки и бомбардировщики, они вооружены термоядерными средствами массового поражения, они приступили к климатическим войнам, используя в своих злобных планах святую святых – силы Природы. Они не остановятся ни перед чем, чтобы доказывать свое могущество и отстаивать свою псевдоправоту перед всем миром. Эти Каины везде – во всех континентах, ибо они заражены одной болезнью – потребительским индивидуализмом и эгоистическим честолюбием. Это – глобальная авария сознания! Об этом звонит в колокол роман «Архат».

По собственному признанию автора «Архата», на протяжении всей истории человечества миром правят тираны и пророки. Причем это двойное правление осуществляется в параллельном русле. Поэтому говорить о «чистой» диктатуре или «чистой» демократии не приходится. Настала пора говорить о судьбе сообщества «детей индиго» — индиканов, отличающихся особыми интеллектуальными и психологическими качествами. Согласно пророчеству писателя, они ознаменуют собой конец правлению тирании над народами. Фактор индиканов в переустройстве общества важен с точки зрения исследования и предвидения последствий эгоистической наклонности человечества.

В свете вышесказанного, можно резюмировать, что роман «Архат» представляет собой психологическую программу бодрствующего, то есть разбуженного духовностью человечества лет на 200-250. То есть, люди должны готовиться в необычайным планетарным событиям, которые полностью изменят привычную земную жизнь. Наши правнуки должны быть готовы переселяться на другие пригодные для жизни планеты или кардинально реконструировать свое бытие, жить с измененным сознанием и иными масштабами мышления. Наступает эра генерирования спасительного новомыслия (интеллектуальный ковчег), сутью которого является ответственность за будущее землян. Самый могущественный дар людей – умение мыслить – должен служить спасению, а не утоплению человечества.

Что бы мы ни говорили, писатели пишут для читателей. Читатель принял твое творение, значит ты состоялся как писатель. Формула проста как жизненная аксиома.

Новизна всегда неожиданна (вместо заключения)

Эпоха Перемен, которую мы все переживаем вместе, заставляет искать и находить иные пути и средства для того, чтобы обрести будущее. Мы нуждаемся в духовно-интеллектуальном ковчеге перед лицом Большого Потопа, имя которому – глобализация, которая так или иначе заостряет проблемы эволюционного восхождения к богочеловечеству, свободному от эгоистических оков. Полумистический термин «суперчеловек» начинает приобретать первые очертания перед лицом надвигающихся планетарных событий тотального характера. Но дело даже не в этом: особенность мотивации романа «Архат» только в том, что он призывает человека быть начеку от самого же себя, чтобы не стать жертвой своего эго. Зоркое око писателя присматривается к душе как к истоку силы и слабости людей. В этом – манасова сила романа «Архат».

Таким образом, роман-набат Казата Акматова – один из тех настойчивых импульсов нового мышления, которые продвигают рамки сознания и ставят перед каждым неравнодушным человеком вопросы вечности, которые весьма суровы, но и судьбоносны. Стало быть, лучшие художники пишут об истории с вдохновением Творца и воспевают грядущее как необходимое условие стремления к бессмертию. В этом – величие профетического жанра, открытого К.Акматовым и направленного к чутким людям.

Каково состояние морали современного человечества, куда он устремляется, и куда направляется мировая история – вот судьбоносные стратегические вопросы в романе. Наука и религия ставят и решают те же проблемы, но иными средствами. А здесь людские отношения, страсти и страдания, радости и горести, любовь и ненависть, сила духа и человеческие слабости, индивидуальные качества и состояние общества сплелись в одно целое, которое называется жизнь. А жизнь, как известно, есть борьба за самоутверждение каждой особи в подлунном мире. Тут и сама природа поет, страдает, развивается, живет и борется вместе с людским сообществом. Со своими произведениями К.Акматов вносит свой вклад в процесс обновления современной литературной мысли. Словом, состоялось культурное событие большого масштаба, и мы вправе ожидать дальнейшее, не менее поступательное продолжение такого большого Пути.

© Байбосунов К., 2007. Все права защищены
Из архива журнала «Литературный Кыргызстан»

См. также статью Д.Дөкөнбаева "Тойдон кийинки сөз"