Мелодия – любовь, мелодия – прощание

Небольшой грустный рассказ о любви и прощании. Порой жизнь молодых пролетает так быстро… Первая публикация.

Гитара, лишенная своих звонких нитей, лежала на холодном полу, забытая и брошенная на растерзание безысходности.

Потеря за потерей, утрата за утратой, — все это преумножало боль, преследовавшую и без того несчастливую жизнь Натана. Он жил один в небольшом домике с видом на море: родители погибли 4 года назад в автокатастрофе, друзья разбежались по всему миру в поисках лучшей жизни, а возлюбленная была заколочена в деревянной клетке и мирно спала, зная, что ее имя попало в список навсегда ушедших. Эта последняя потеря, словно бита, окончательно сбила его с ног, на которых он и так еле стоял. Все в доме молодого человека напоминало о девушке: сгнивший букет роз, который он не успел подарить, письма, хранившие прикосновенье ее рук, их любимые книги, и конечно серая коробочка со струнами, стоявшая на комоде. Эти струны имели особое значение. Натан бил по ним пальцами, когда исполнял песню, наполненную глубокими чувствами к Мелиссе, его возлюбленной. Тогда божественная мелодия и нежная лирика завоевали ее сердце, подарили крылья, зажгли в ней огонь. Они стали встречаться.

Мелисса была единственным лекарством, обезболивающим его заплатанную душу, Натан для нее – духовным наставником, понимающим и любящим. Влюбленные часто сидели на краю обрыва, который обвенчал их: он играл на гитаре, она лежала на его плече. Море скрашивало их время мирными всплесками волн. То была не просто любовь в современном понимании молодежи, считающих ее за показатель своего авторитета или крутизны перед сверстниками и средством раскрутки подлых интрижек. Юноша смотрел на Мелиссу и видел в ней себя.

Натану было 20 лет, когда он встретил ее. Их роман, длившийся год, создал твердую почву под его ногами, он снова был счастлив. До знакомства с ней он не видел стай птиц, беззаботно парящих высоко в небе, не замечал прекрасных роз, не слышал мелодии любви, играющей так трогательно и душевно. Лучше бы юноша не знал этих чувств. Терять бывает невыносимо больно.

Как разбилось счастье Натана об острые камни несправедливости?

Это случилось все там же, на краю обрыва. Иногда священное место, подарившее счастье, может безвозвратно забрать его.

Они сидели как обычно, обнявшись и говоря друг другу слова любви. Было пасмурно, небо вот-вот было готово изрыгнуть свой гнев. Натан поднялся и, сказав, что скоро вернется, неспешно отправился к домику, — он намеревался взять гитару и сыграть любимую песню Мелиссы. Войдя в темную комнату, Натан почувствовал тяжесть в груди, дышать стало трудно, словно что-то перекрывало поступающий в легкие кислород. Ему вдруг сильно захотелось увидеть Мелиссу, хотя ее тепло все еще было с ним. Позабыв о гитаре, юноша побежал вон из дома. Сердце бешено колотилось, то сжимаясь, то разжимаясь. На обрыве предстала картина, которая воскресила всепоглощающую фобию Натана. Он панически боялся преследующих его взглядов, наполненных болью и предсмертными муками. Первый раз он ощутил этот навязчивый страх, когда умирали его родители. В тот трагический день юноша находился на заднем сидении сложенной пополам машины, и, очнувшись после смертельного столкновения, Натан увидел, как они покидали этот мир. После этого потрясения он начал видеть лица, наполненные ужасом даже там, где их не было. Сейчас те старые чувства вернулись. Реальность заставляла не закрывать глаза. Лицо Мелиссы с застывшим отчаянием смотрело сквозь молодого человека, задевая каждую нервную клетку его организма.

Тела девушки не было видно, только руки судорожно цеплялись за песок и мелкие камни, а голова то пропадала, то резкими движениями взлетала вверх. По лицу в диких плясках кружился страх, девушка была объята предсмертной агонией. Юноша безмолвно застыл. Мелисса не пыталась кричать и звать на помощь своего любимого, она уже знала, что ему не успеть. Где-то в глубине сознания Натана тешилась мысль, что еще не поздно, но плоды воскрешенной фобии своей грязью затапливали всякую активность действий. Девушка бросила последний прощальный взгляд, пальцы ее, вновь пытаясь схватиться за спасение, вспороли пустоту, и повисла тишина. Море забрало девушку через несколько секунд. Натан упал на колени, из его выцветших глаз потекли слезы.

Похороны Мелиссы прошли тихо. Натан отрешился от всего мира, ушел в себя, он не жил, а существовал в жестоком мире, где подкашивались судьбы, он стал похож на призрак — об этом говорил даже цвет его кожи. Теперь он ненавидел в своей жизни три вещи: красивые и живые розы, стаи птиц, пролетающие высоко в небе, и ту прекрасную мелодию, которая покорила сердце Мелиссы, но которая не могла вернуть любимую. Юноша никогда больше не брал в руки гитару, струны были сняты, запечатаны в серую коробку, и, казалось, забыты. Но Натан вспомнил о них в один из пасмурных дней. Молодой человек уже тогда знал свою судьбу, стоя на обрыве и держа в руках нити, нити, которые больше не заиграют. На священном месте все было готово: груда камней, погребенная под ней доска, немного выглядывающая с обрыва и медные гитарные струны, обмотанные вокруг доски и тянущиеся вниз к морю. Струны были умело свиты и представляли собой петлю. Натан слабо улыбнулся, и эта улыбка сохранилась на его лице, даже когда тело нырнуло вниз, а шея хрустнула. Он не мучился, он избавлялся. Повисшая тишина стала апогеем совершенного поступка, но и она вскоре растворилась, заглушаемая надрывной игрой гитары, забытой и брошенной на растерзание безысходности…

© Кондратенко К.C., 2008. Все права защищены 
    Произведение публикуется с разрешения автора