Экономика Кыргызстана на переломном этапе

ИЗБРАННЫЕ СОЧИНЕНИЯ. ТОМ III

Третий том избранных сочинений включает научные труды, изданные в течение 2000-2006 гг., в которых объектом теоретического анализа стали реформы на постсоветском пространстве и, прежде всего, в Кыргызстане. Автор глубоко признателен спонсорам, благодаря поддержке которых изданы избранные сочинения. Научным учреждениям и вузам, государственным органам и независимым общественным организациям издание распространяется бесплатно.

Публикуется по книге: Койчуев Т. Избранные сочинения в 3 томах. – Том 3. Экономика Кыргызстана на переломном этапе. – Б.: ЦЭС при ПКР, ОО «Экономисты за реформу», 2007. – 301 с.

УДК 338
    ББК 65.9(2Ки)
    К 59
    ISBN 978-9967-417-54-0
    К 0605010411-07

Центр экономических стратегий при Правительстве Кыргызской Республики
    Общественное объединение «Экономисты за реформы»

Избранные сочинения академика Т.Койчуева в 3-х томах рекомендованы к изучению ученым советом Центра экономических стратегий при Правительстве Кыргызской Республики.

Оглавление

Предисловие 
    — К теории и методологии исследования экономики суверенного Кыргызстана
    — Социальная модель в переходный период
    — О преодолении издержек огосударствления социальной сферы при социализме
    — О приоритетах социальной политики
    — К исследованию законов и закономерностей социальной экономики
    — Избрав путь, идти прямо к цели
    — Стратегия и программа – основа управления экономикой Кыргызстана
    — О стратегии развития Кыргызстана на 2000-2010 гг.
    — Прогноз экономического роста в Кыргызстане
    — Глобализация – противоречивая черта современного мирового развития
    — Какая нация может считаться цивилизованной?
    — Менталитет кыргызов: история и современность

Предисловие к III тому

Как и следовало ожидать, экономические реформы не только в Кыргызстане, но и на всем постсоветском пространстве для академика Т. Койчуева стали объектом теоретического анализа. Безусловно, прежде всего экономические реформы в Кыргызстане.

Чем отличается творческий подчерк Т.Койчуева? Реализмом и объективностью. Свои мысли формулирует, обобщения выводит на базе богатого фактического материала. Он честен перед фактами, читателем и самим собой: не искажает истину в угоду властей или каких-то корпоративных интересов; правда для него – превыше всего. Он всегда старается дойти до тончайшей сути вещей. Изюминка его творческих поисков и в том, что находит что-то интересное там, где другими это что-то не замечено. Он неравнодушный созерцатель и отражатель мыслей в научных трудах. О проблемах, тревожащих и требующих внимания, открыто заявляет широкой общественности через средства массовой информации. Хороший публицист.

Прошедшие 15 лет независимого Кыргызстана (1991-2006 гг.) были политически сложными. Страна идет по пути политических, экономических и социальных реформ. Пока рано говорить об утверждении полноценной демократии, развитой рыночной экономики и социальном благополучии населения. И во многом, что успехи оказались не столь обнадеживающими, как хотелось бы и могло бы быть, виновата власть, которая не столько занималась насущными экономическими и социальными проблемами, требующими решения политическими вопросами, сколько погрязла в борьбе за личную власть. Начался отход от принципов демократии.

Потому произошли мартовские события 2005 года, когда недовольство народа привело к смене персоналий во власти. Но дело не только в персоналиях, а глубже: надо исправить искажения демократических принципов в государственных документах и вернуть в Конституцию и иные высокие государственные документы дух демократии; обеспечить свободы и права граждан и человека на деле, а не на словах; обеспечить действенное управление экономикой и добиваться реальных успехов в экономике, тем самым повышая социальное благополучие и сокращая бедность населения. Перед страной и новой властью стоят огромные и трудные задачи. Нужно занять свою достойную нишу в мировом глобализированном экономическом пространстве.

Читая этот том, убеждаешься, что ни одна из проблем прошедших лет реформ не осталась незатронутой академиком Т. Койчуевым. Он активно и неравнодушно откликался на все события.

Научные труды академика Т. Койчуева перешагнули далеко за пределы Кыргызстана. Если в советское время он был участником многих всесоюзных и межреспубликанских научно-теоретических конференций: Москва, Ленинград, Киев, Львов, Алма-Ата, Ташкент, Душанбе и др., то в постсоветское время границы еще более расширились: Вашингтон, Нью-Йорк, Лондон, Берлин, Пекин, Шанхай, Токио, Дели, Равалнинди (Пакистан), Тегеран, Анкара, Стамбул, Варшава, Крынска (Польша), Прага, Амстердам (Голландия), Урумчи (КНР), ОАЭ и т.д.

Научные труды академика Т.Койчуева изданы в Нью-Йорке, Лондоне, Токио, Варшаве, Пекине и убедительно показывают международный имидж академика Т. Койчуева. Естественно, что глубокое творческое сотрудничество сложилось с ученым миром Москвы. Он является член авторского коллектива четырех монографий, изданных «Наукой» — ведущим издательством в России. Это, можно сказать, своего рода признание имени академика Т.Койчуева в научном мире России. Его статьи опубликованы в международных журналах «Общество и экономика» (Москва) и «Евразия» (Санкт-Петербург), а также в изданиях СНГ, Польши и Швеции.

В настоящий том включены главы из научных монографий, которые были изданы в Москве издательством «Наука».

Мэрим Койчуева, доктор экономических наук

Посвящаю внуку Артуру Койчуеву, с надеждой,
что он будет достойным сыном Отечества

К ТЕОРИИ И МЕТОДОЛОГИИ ИССЛЕДОВАНИЯ ЭКОНОМИКИ СУВЕРЕННОГО КЫРГЫЗСТАНА*

(*Глава из монографии: Экономика Кыргызстана в последнее десятилетие XX века. — Б.: ЦЭиСР при МФ КР, 2000. – С. 4-6)

Экономика Кыргызской Республики формируется в условиях независимого суверенного государства. Это уже не часть экономики СССР, куда входила Киргизская ССР, а освобожденная из оков директивной, командной системы, социально ориентированная экономика, находящаяся на начальном этапе развития. Рыночная система еще только формируется.

Эти фундаментальные характеристики обусловливают новые методологические подходы, существовавшие при СССР уже не могут действовать. Новую экономику надо строить на качественно новых принципах.

1. Определяющим методологическим принципом анализа и оценки является подход к экономике Кыргызстана как суверенной страны. Это кардинальным образом меняет всю методологию исследования, критерии, приоритеты, геоэкономический и геополитический анализы и оценки, ибо в составе СССР экономика Киргизской ССР рассматривалась как часть экономики Союза, теперь уже не часть, а целое!..

Подход к экономике суверенной страны выдвигает в качестве критериев экономические, социальные и политические интересы страны, в данном случае Кыргызстана. Важнейшей среди них является национальная (в т.ч. экономическая) безопасность, которая при СССР применительно к союзной республике вообще не предполагалась. В СССР прежде всего учитывались общесоюзные интересы, а союзные республики должны были «приспосабливаться» к интересам СССР. Так, с позиций интересов СССР многие ресурсы Кыргызстана считались неконкурентоспособными в сравнении с ресурсами других союзных республик. В условиях независимости оценка приобретает другой характер, и их освоение уже переводится в практическую плоскость. И размещение производительных сил Кыргызстана рассматривается с позиций территориальной рационализации экономики в собственной стране, а не общесоюзного разделения труда.

2. При анализе и оценке экономики суверенного Кыргызстана, безусловно, необходим исторический подход. Экономика Кыргызстана не родилась в один момент, в день объявления суверенитета, а есть наследие, полученное от Киргизской ССР. На экономике независимого Кыргызстана "лежит печать" и советского периода. Собственный суверенный период развития экономики не может полностью присвоить позитивы советского периода, как и его негативы. Для беспристрастной и объективной оценки реформенного периода и принятия действенных мер по оздоровлению экономики исторический подход необходим и теоретически обусловлен. Например, нельзя экономический кризис в условиях осуществления реформ полностью объяснять недостатками, допущенными в процессе реформирования. Ответственность несут и советский, и постсоветский период. Экономика Киргизской ССР, как и всего бывшего СССР, не отличалась эффективностью. Неэффективность директивной экономики СССР проявилась глубочайшим экономическим кризисом и обусловленным им распадом СССР.

В том, что так долго страны СНГ не могут выйти из ситуации экономических потрясений, "виноваты" допущенные в процессе реформирования и суверенизации ошибки, когда вместо слома директивного механизма хозяйствования, было разрушено реальное производство и в состоянии неоправданной эйфории разорваны или резко ослаблены налаженные экономические связи. Необходимо учитывать и тот факт, что экономика Киргизской ССР была одной из отсталых в общей экономической системе СССР. Так что не во всем "виноваты" суверенность, реформа и нынешняя власть.

3. К экономике Кыргызстана переходного периода необходимо подходить как к развивающейся, ориентированной на рынок. Полностью рыночной системы еще нет. Совмещение рыночных механизмов с методами государственного регулирования и управления в этот период объективно необходимо и полезно.

4. Методологически к экономике Кыргызстана нужно подходить как к многоукладной. Учитывать национальный менталитет (общинность) и советский опыт (коллективизм). Их нужно умно адаптировать к рыночной среде. Ко всем укладам экономической жизни государство должно гарантировать равное отношение, ориентирующее всех на общенациональные приоритеты: обеспечение благосостояния народа и укрепление государственности.

5. Экономику Кыргызской Республики нужно "строить" и "создавать" как открытую экономическую систему. Это предполагает продуманную внешнеэкономическую политику: активную, стимулирующую широкие и глубокие двусторонние и многосторонние связи и вместе с тем обеспечивающую экономическую безопасность. В процессе глобализации экономика Кыргызстана в силу незначительных масштабов и переживаемых трудностей будет ведомой, но в дальнейшем, динамично развиваясь, она должна найти достойную нишу в мировой экономике. И хотя ведущей никогда не будет, важно, чтобы она вызывала уважение.

6. Когда экономика страны опустилась в разряд развивающейся и еще практически не вышла из кризисного состояния, судить об ее эффективности по тем экономическим показателям, которыми определяется эффективность стабильной и динамично развивающейся экономики (производительность общественного труда, фондоотдача, капиталоотдача, материалоемкость, ресурсоемкость и т.д.), невозможно. До стадии такой качественной оценки она еще не поднялась. Поэтому более приемлемо оценивать ее возрождением производства и ростом объемов производства и ВВП, предоставлением рабочих мест, нахождением клиентуры и получением прибыли и т.д. Речь идет о том, что показатели эффективности должны быть адекватными состоянию реальной экономики. Но при этом, тем не менее, чтобы инициировать качественное возрождение экономики, необходимо рассчитывать относительные показатели эффективности и "следить" за ними.

7. Методологически подход к экономике страны должен быть как к социально ориентированной. Это означает, что конечной целью является обеспечение устойчивого человеческого развития: формирование образованной и профессионально подготовленной дееспособной человеческой личности в условиях развитой системы образования, культуры, науки, здравоохранения, физической культуры и спорта; обеспечение социальной поддержки и защиты.

8. В современном мире невозможно иметь перспективную, надежную и динамичную экономику без широкого использования достижений науки и техники. Поэтому мы должны стремиться к технологичной экономике.

9. И, наконец, учитывая, что человек — часть природы и экономика создана для человека, а человек есть, если есть природа, то экономика должна быть экологощадящей, и подход к ней должен формироваться как к экологосберегающей экономике.

СОЦИАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД*

(*Социально-экономические проблемы переходного общества: из практики стран СНГ. — М.: Наука, 2000. – С. 28-36)

По существу, нет ни одной цивилизованной страны, в которой отрицалась бы социальная ориентированность экономики как конституционно, так и при формулировании принципов экономической политики. Другое дело, кому и где удается достаточно убедительно обеспечить такую ориентацию.

Но требование: "экономика — для человека" предполагает и отдачу человека для экономики. Человек профессионально, интеллектуально и физически должен быть дееспособным в экономике, а без такого человека экономика обречена на смерть. Важно достичь концептуальной ясности в вопросе о том, что же понимать под социальной ориентированностью экономики: обеспечение человека материальными и духовными благами, хорошим уровнем доходов или формирование дееспособного и трудолюбивого человека, который способен себе создать приличную жизнь, или то и другое вместе взятые.

Если социальную модель ориентировать только на обеспечение материального и духовного благополучия людей, то внимание концентрируется на системе распределения и перераспределения произведенного общественного продукта, и в этом усматривается социальное содержание экономической модели.

Если же социальную модель строить как модель формирования дееспособного человека, ответственного за свое благополучие, то она приобретает иное, более сложное содержание и большое значение имеет правильно отлаженное взаимодействие социальной и экономической моделей общества.

Возможно и более широкое понимание социальной модели — не просто как требование социальной ориентированности экономики, а как требование достижения политического и гражданского согласия на основе экономического и духовного благополучия в обществе. В этом случае речь будет идти прежде всего о модели политической, гражданской, экономической и социальной устойчивости в обществе. Такая модель имеет по существу глобальный характер. Она охватывает (или к ней подключаются) экономическую и другие автономные модели, которые нацелены на обеспечение политической, гражданской, экономической и социальной устойчивости общества.

В зависимости от того, какой подход избирается, главным крите¬рием, на который ориентирована социальная модель, будет: или общий объем потребляемых материальных и духовных благ в расчете на душу населения; или жизненная дееспособность, выраженная в каком-то синтетическом, абстрагированном показателе (или в системе каких-то показателей), характеризующим дееспособность человека; или же это устойчивость и динамизм общества, выраженные какими-то количественно-качественными показателями (в той мере, в какой это возможно).

Если социальную модель ориентировать на решение задачи обеспечения населения материальными и духовными благами, то степень ее реализации в принципе оценить просто: вычислить стоимостную величину потребляемых благ в расчете на душу населения.

Дело обстоит сложнее, если социальную модель выводить из задачи формирования дееспособного человека, ответственного за свою судьбу и сумевшего построить себе достойную, духовно и материально обеспеченную жизнь. В этом случае необходимо учитывать и сумму потребленных материальных и духовных благ в расчете на душу населения, и средний коэффициент образованности, средний коэффициент профессиональной подготовленности, показатель физической пригодности к работе (коэффициент здоровья), средний опыт (стаж) работы занятого населения и вывести какой-то интегрированный показатель, дающих обобщенную характеристику деятельного человека. Трудность – в обеспечении корректных расчетов.

На мой взгляд, наиболее системной социальной моделью является модель социальной устойчивости общества, которая не измеряется (как многомерная характеристика) лишь одними социально-экономическими показателями (или их группой). Она характеризует не только уровень производства и потребления благ, не только качество человека, но и гражданское согласие в обществе, в том числе межнациональное и политическое, общественный порядок и безопасность жизни, духовность, уровень нравственности и морали общества, его доверие к общественно-политическому и государственному устройству и чувство патриотизма, причастности к своему Отечеству, удовлетворенность социально-экономическими, общественно-политическими, культурно-этническими стандартами жизни, реализацию гуманистических принципов. Если именно эта модель будет отстаиваться, поддерживаться и реализовываться, тогда благодаря целенаправленным, энергичным усилиям общества будут умножаться жизненные блага, повышаться качество человека, будет развиваться экономика. Особенно применительно к переходному периоду реализация этой модели играет значимую роль в сплочении общества, в возрождении как-то потерянного чувства патриотизма. Эта модель позволяет обеспечить государству необходимое место в жизни общества. Это весьма существенно, так как постепенная утеря чувства государственности в обществе снижает его социальную устойчивость и делает малопривлекательным его будущее.

Если попытаться в общих чертах оценить, в какой мере сегодня в Кыргызстане реализуется социальная ориентированность экономики, то можно прийти, к сожалению, к неутешительным выводам. Причем в данном случае анализ можно провести, исходя из разных теоретических критериев и используя соответствующий набор социальных и экономических показателей (пока даже не вычисляя интегрированный общий показатель).

Проанализируем наиболее общие показатели экономики и социального положения населения Кыргызстана за годы независимости, реформ и кризиса.

Объемы валового внутреннего продукта Кыргызской Республики в 1992-1997 гг. показывают, что незначительный рост достигнут, начиная только с 1996 г., а с 1998 г. вновь усилились тревожные симптомы — замедление роста ВВП в сомах, а в долларах — снижение:

Валовой внутренний продукт в текущих ценах в 1998 г. против 1997 г. возрос на 10,5%, в ценах предыдущего года — на 1,7%. Рост в сопоставимых ценах незначительный. Если же ВВП 1997 и 1998 годов в текущих ценах перевести в доллары, то ВВП в долларах в 1998 г. составил 92,1% уровня 1997 г. Налицо спад, сом обесценивается.

Государственный бюджет в 1997 г. сложился с дефицитом в 1,6 млрд. сомов, в 1998 г. — в 1,03 млрд сомов (в долларах соответственно 92,4 млн. и 49,7 млн. долларов). В сомах дефицит сократился на 35,0%, а в долларах — на 46,3%. Соотношение сокращения дефицита в национальной валюте и долларах показывает обесценивание сома и еще большее ухудшение реального положения в экономике и в социальных областях. Ведь национальная валюта не играет по существу роль средства накопления и платежа, а лишь — обращения. Долларизация произошла. Сумма дефицита государственного бюджета (в долл.) в 1997 г. составила 49,1% ВВП, в 1998 г. — 48,2% ВВП. Страна живет в долг, причем непосильный.

В условиях практически стагнации экономики уровень жизни постоянно снижается. Минимальный потребительский бюджет в 1997-1998 гг. не покрывался средней заработной платой. Средняя заработная плата (39,2 долл.) в 1997 г. составила 98,7% уровня МПБ (39,7 долл.), в 1998 г. (38 долл.) — 98,7% МПБ (38,5 долл.). Минимальный потребительский бюджет в 1998 г. против 1997 г. в сомах увеличился на 15,7%, а в долларах уменьшился на 3,2%.

Бедность охватила большинство населения. Как известно, черта бедности на уровне 1 доллара США в день на человека (паритет покупательной силы в долларах США в ценах 1985 г.) используется Всемирным банком для международных сопоставлений. Черта бедности на уровне 2 долларов США в день предлагается для Карибского бассейна. Для Вос¬точной Европы и стран СНГ используется черта бедности на уровне 4 долларов США (ППС в долларах США в ценах 1990 г.). В месяц для населения Кыргызстана в расчете на одного человека черта бедности составила бы 120-121 доллар, или 2499,4-2513,2 сома (1 доллар в 1998 г. = 20,77 сома). В реальности в Кыргызстане среднедушевые доходы населения, среднемесячная зарплата, среднемесячная пенсия гораздо ниже. А минимальный потребительский бюджет определен в 1998 г. на уровне 799,27 сома (38,5 долл.), т.е. минимум потребительского бюджета отражает в Кыргызстане не столько черту бедности, сколько свидетельствует о крайнем проявлении бедности — нищете, когда семья не в состоянии удовлетворить минимальные потребности в пище.

По нашим расчетам 84,0% населения Кыргызстана сегодня относятся к слою бедных, 13% — к среднеобеспеченным и 3% — к богатым. Налицо бедность абсолютного большинства населения, тонкий слой среднеобеспеченных и мизерная численность богатых.

Поэтому вполне понятна озабоченность государства сложившейся ситуацией. Но в 1991-1999 гг. оно, к сожалению, не могло действенно изменить ее из-за отсутствия финансовых источников решения проблемы.

В 1998 средняя зарплата по сравнению с 1997 г. увеличилась на 16,0%, а потребительские цены возросли на 18,4%. В долларах средняя зарплата уменьшилась на 3,1%, т.е. реальная цена зарплаты падает и ухудшается покупательная способность населения. В декабре 1998 г. 1 доллар равнялся 29,23 сомам, в июне 1999 г. достиг 42,323 сомов, т.е. курс доллара повысился на 44,8%.

Как видим, республика сегодня не имеет экономики, которая позволяла бы быть бездефицитному бюджету, обеспечивала бы весомую национальную валюту, преодолела бы недостаток инвестиционных ресурсов.

В общей сумме вложенных в экономику и социальное развитие инвестиций в 1997 г. 76,3% приходились на иностранные источники, в 1998 г. — 43,0%. В 1998 г. доля иностранных инвестиций уменьшилась не потому, что возросли собственные источники. Причина в другом: сократился общий объем капвложений (в 1998 г. он составил лишь 53,3% от уровня 1997 г.) и в том числе объем иностранных инвестиций.

Нерациональными являются расходы государственного бюджета в условиях экономических трудностей. Так, в 1998 г. в общей сумме расходов затраты на государственные услуги общего назначения (иначе говоря, управленческие расходы) составили 13,7%. Это больше, чем расходы на оборону (6,6%), на обеспечение общественного порядка и безопасности (5,7%), на здравоохранение (13,4%), на финансирование отраслей народного хозяйства (11,8%). Управленческий аппарат разбух и непомерно финансируется.

К тому же якобы растущие расходы на социальную сферу ничего не дают, ее финансовое обеспечение реально ухудшается. В 1998 г. затраты на образование в сомах возросли на 7,8%, а в долларах уменьши¬лись на 10%; на здравоохранение вообще и в сомах, и в долларах затраты уменьшились соответственно на 2,0% и 8,0%. Не только имеющиеся собственные источники, но заимствованные средства используются не рационально, а расточительно.

Экономика еще не вышла из полосы тяжелых трудностей. Особенно промышленность. 1999 г. для нее — это год потерянный. Промышленность страны работает сейчас хуже, чем в 1998 г. В первом полуго¬дии из 54-х основных видов промышленной продукции только по 9 видам получены результаты, превышающие данные 1998 г. Если произве¬сти примерные расчеты, то получаем, что в 1999 г. по другим продуктам, кроме этих девяти, не будет превышения итогов 1998 г.

В связи с экономическим кризисом в стране увеличилась безработица. По данным Национального статкомитета, общее количество безработных в 1998 г. составило 106,4 тыс. человек, в том числе зарегистрированы — 55,9 тыс. человек. В самый "пик" экономического кризиса, когда ВВП упал в 1994 г. до 79,9% уровня 1993 г., по данным статистики, количество безработных составило 70,6 тыс., в том числе зарегистрированных — 12,6 тыс. человек. На мой взгляд, эти данные не точные и намного заниженные. Это связано либо с проблемой сбора информации, либо с "издержками" методики расчета.

Сопоставим динамику валового внутреннего продукта и занятости. ВВП в 1998 г. по сравнению с 1991 г. в сопоставимых ценах снизился в 1,5 раза, составив лишь 66% уровня 1991 г., а занятое население сократилось всего на 2,8%. Конечно, формально можно людей считать занятыми, если они где-то числятся как работники, но в то же время многие работники годами фактически не используются.

В 1991 г. в промышленности республики было занято 18,2% занятого населения, а в 1998 г. — всего 9,8%. Численность занятых в промышленности сократилась в 1,9 раза. Промышленная продукция в 1998 г. составила лишь 52% уровня 1991 г. Здесь можно отметить адекватное уменьшение.

Продукция сельского хозяйства в 1998 г. была примерно на 14% меньше объема сельскохозяйственной продукции 1991 г. Но в 1998 г., по статинформации, численность занятого сельскохозяйственного населения увеличилась на 34,4%, или в 1,3 раза. Явное несоответствие цифр. Конечно, в крестьянских хозяйствах в число работающих можно включить всех, кто наделен землей, и всех членов семьи трудоспособного возраста, проживающих вместе; всех, кто занимается личным подсобным хозяйством. Но насколько реально они работают? Сколько крестьян как фермеры — хозяйствующие субъекты — получили доходы и сколько крестьян по найму получили оплату труда? В личном подсоб¬ном хозяйстве могут числиться работающими и те, кто действительно занят в производстве сельхозпродуктов, и те, кто ведет домашнее хозяйство, и те, кто фактически нетрудоспособен. Как здесь определить численность занятых? Можно ведь все сельское население (старше 6 лет) "записать" занятыми. По данным статистики, 88,5% занятого в сельском хозяйстве населения занимается крестьянским хозяйством (сюда включены с 1995 г. занимающиеся личным и подсобным хозяйством). Всего в сельском хозяйстве занято 832,3 тыс. человек, или 54,5% всего трудоспособного сельского населения. Для производимого объема сельскохозяйственной продукции это кажется многовато? Или маловато? Правда, в сельской местности люди работают и на имеющихся предприятиях других отраслей, в социальной сфере, хотя таких относительно немного. Население в основном занято сельским хозяйством. Но сколько же реально безработных? Только в сельской местности их может оказаться больше, чем указанная статистикой общая численность безработных в целом по стране.

Еще одна позиция занятости населения, вызывающая сомнения. В торговле, общественном питании, снабжении, заготовках, по данным статистики, в 1998 г. численность работающих против 1991 г. возросла в 1,7 раза, и 77,0% из них занимаются индивидуальной трудовой деятельностью, т.е. 144 тыс. человек. В стране нет столько торговых и других баз, магазинов, кафе, столовых, складов и т.д. Абсолютное большинство из этих 144 тыс. — люди, торгующие на базарах и челночники. Возникает вопрос — это их постоянная работа? Или учителя, врачи, инженеры, крестьяне, чтобы выжить, вышли на базары и торгуют, или на свой страх и риск "челночат". Куда их причислить? Как это учитывается статистикой? В какой мере можно сегодня официальную статистику считать достоверной? Это тоже стало проблемой.

Еще об одном явлении. Учитываемая статистикой реальная экономика находится в тяжелом положении. Уровень жизни населения ухудшается. Но тем не менее, все видят, что население на вещевых и продовольственных рынках что-то продает-покупает. Вся республика стала базаром. Значит, не только все завозится, но и производится. Иначе — чем торговать? А производство, статистикой "замеченное" в упадке. Так кто, где и как производит? Значит, есть нелегальная экономика, которая реально производит, реально одевает-обувает и реально кормит население. Значит, и деньги населения уходят в нелегальную экономику. Почему бы не "раскрыть" ее, но не для того, чтобы уничтожать и наказывать, а легализовать и дать возможность в правовых рамках работать и приносить большую пользу?

Приведенные данные красноречиво показывают, что ни в одном из ранее обозначенных вариантов социальная модель в Кыргызстане пока "не срабатывает".

Первый вариант — социальная модель ставит задачу приращения суммы материальных и духовных благ в расчете на душу населения. Эта сумма в Кыргызстане не растет, а уменьшается. Уровень жизни населения за годы реформы резко упал. Преобладающая часть населения оказалось ниже черты бедности.

Второй вариант — "создание" деятельного, дееспособного человека, обеспечение устойчивого человеческого развития. И в этом случае успеха еще нет. Страна не сумела пока обеспечить устойчивое развитие общества. Экономическое сознание и экономическая психология не изменились адекватно новым требованиям. Простои промышленных и других предприятий привели к тому, что происходит профессиональная деквалификация кадров, отток кадров высшей квалификации. Развалилась система подготовки квалифицированных рабочих. Требует улучшения система подготовки инженерно-технических кадров. А подготовленные ИТР не находят себе работу. Физическая полноценность работающего населения вызывает тревогу. Внимание государства к будущему поколению ослаблено. В школах наблюдаются отсевы детей по при¬чине того, что в бедных семьях родители не в состоянии их одеть и обуть, накормить и вооружить школьными принадлежностями.

Третий вариант, когда социальная модель предполагает социальную, политическую, экономическую стабильность, т.е. в целом устойчивость общества. Если экономика находится в стагнации, уровень жизни населения падает, безработица растет, продолжительность жизни сокращается, качество услуг социальной сферы (образования, науки, культуры, здравоохранения) снижается и сама эта сфера сужается, экономика коррумпирована и криминализована, экономическая и вообще национальная безопасность под угрозой, то о какой устойчивости можно говорить?! Тем не менее, возникает вопрос, и теоретический, и практический: какой модели социального развития отдать предпочтение?

Социальные модели — и как реализация цели увеличения потребления материальных и духовных благ, и как "создание" дееспособного человека, и как построение устойчивого общества — объективны, привлекательны и необходимы. Может быть, поэтому не нужно выбирать жестко однозначно один вариант модели, а рассматривать социальную модель как многомерную систему, включающую в себя все вышеназванные три аспекта. Ни один из этих вариантов не исключает друг друга. Но требуется при этом решить: как обеспечить их взаимосвязь и взаимодействие, в какой последовательности их реализовать? Какой из них в конкретном отрезке времени должен стать исходным, "основным звеном", за которое надо "ухватиться".

Уровень жизни населения упал. Чтобы повысить его, нужно поднять экономику. Но чтобы поднять экономику, нужны подготовленные люди с новым экономическим мышлением, новой экономической психологией, с чувством высокой ответственности и строгой дисциплиной труда. Подготовить таких работников и поднять экономику может лишь общество в целом, причем общество консолидированное, патриотически настроенное, отличающееся государственным сознанием, "государственностью". Без социальной устойчивости, а значит, сильной государственности, нельзя создать благополучие, дееспособность, единство общества.

К сожалению, сегодня идея государственности при принятии решений теряется, а значит, страна все более становится уязвимой перед внешним миром, да и перед внутренними проблемами. Не государство владеет ситуацией, а ситуация разлагает государство.

Поэтому основное звено системы социальной модели — это сохранение и упрочение социальной устойчивости общества, но на основе не диктата, а развития демократии, создания демократических форм жизни, способствующих формированию нового человека (жизнеспособного, активного и ответственного), служащих повышению уровня жизни и т.д. Три аспекта формирования необходимой социальной модели не противоречат друг другу, а взаимообусловлены и их следует реализовать в необходимой и целесообразной последовательности и тесной взаимосвязи. Эта задача решаема, если народ, власть найдут соответствующие механизмы, мобилизуют ресурсы, проявят волю, чтобы реально начинать поднимать экономику. А без эффективно работающей экономики невозможно обеспечить социальное благополучие и согласие в обществе.

Оценивая последствия восточно-азиатского финансово-экономического кризиса, многие политики считают, что кризис в Азии достиг или почти достиг дна, что в принципе в регионе нет настроения безнадежности, но в то же время не следует ожидать быстрого улучшения ситуации. Полагают, что если на улучшение экономической конъюнктуры понадобится 12-18 месяцев, то на восстановление дохода на душу населения до уровня 1996 г. потребуется от 5 до 10 лет. Речь идет о компенсации потерь за 3 года (1996-1998 г.). Страны же СНГ за 1991-1998 г. потеряли столько, что достигли уровня начала 70-х годов, т.е. откатились на 25-28 лет назад. И можно ли возместить эти потери за 5-10 лет, причем при экономике разоренной и разбазаренной? Видимо, потребуется, как минимум, 15-20 лет.

И сегодня, вместо того чтобы судорожно хвататься за то, что невозможно сделать или успеть, надо трезво определить сроки восстановления экономики, ее масштабы и структуру, необходимые средства и возможности постоянного их накопления и рационального, целевого и дозированного использования и последовательно идти по пути формирования основ новой экономики. Народ должен знать о масштабах и трудностях задач, о том, что он еще будет терпеть нужду и придется мириться с этими трудностями, но их можно преодолеть, а это преодоление — ускорить. Такая возможность будет зависеть от консолидации общества, от патриотизма, от концентрации усилий на обеспечении позитивных сдвигов в экономике. В то же время нужно отдавать себе отчет и в том, что есть объективно необходимые сроки, которые трудно резко сократить. Народ психологически должен принять эту позицию, а государство должно строить свою политику в соответствии с ним, решая задачи восстановления экономического потенциала.

О ПРЕОДОЛЕНИИ ИЗДЕРЖЕК ОГОСУДАРСТВЛЕНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ СФЕРЫ ПРИ СОЦИАЛИЗМЕ*

(*Социальная политика в постсоциалистическом обществе: задачи, противоречия, механизмы. — М.: Наука, 2001. – С. 88-98)

Советская экономика из-за своей неэффективности носила ресурсоемкий характер. Для поддержания расширенного воспроизводства даже при снижающихся темпах прироста требовались огромные затраты, не говоря уже о таких масштабных непроизводительных расходах, как расходы на наращивание военного потенциала страны. В результате средства на социальную сферу выделялись по "остаточному" принципу. Несмотря на определенные достижения в развитии социальной сферы, для нее всегда была характерна неудовлетворенная потребность в дополнительных ресурсах.

При этом отличительной чертой социальной сферы в СССР было то, что она имела лишь один источник финансирования — государственный бюджет страны и средства государственных же предприятий. Использование иных, негосударственных источников было, как правило, невозможно и даже считалось противозаконным, преступным. Если материальное производство было хотя бы формально вовлечено в сферу товарно-денежных отношений, предприятия вели хозяйственную деятельность, могла получать прибыль и направлять ее на социально-культурные нужды коллектива, то социальные учреждения были практически полностью отключены от сферы товарно-денежных отношений и не имели возможности вести хозяйственную деятельность, т.е. предоставляли свои услуги организациям и населению бесплатно, находясь в худшем положении, чем предприятия материального производства (в том числе в отношении оплаты работников).

В то же время существовали и расширялись подпольные, нелегальные рыночные отношения в социальной сфере. В системе образования, особенно высшего, в системе здравоохранения и т.п. была распространена коррупция, постепенно становившаяся "нормой жизни". В результате функции социальной сферы деформировались: в вузы принимались менее подготовленные абитуриенты, врачебную помощь получали прежде всего более обеспеченные материально, зато зачастую и менее нуждающиеся в этой помощи т.д. В то же время государство из-за идеологических догм не допускало возможности расширения учреждений социальной сферы за счет привлечения средств населения. А ведь использование таких возможностей позволило бы наращивать потенциал этих учреждений и решить многие социальные проблемы.

Государственный патернализм в социальной сфере, ее государственное финансирование необходимы, но лишь частично. Присущее советской общественной системе полное огосударствление социальной сферы, во-первых, не смогло обеспечить должные финансовые и иные условия ее развития, особенно в качественном отношении; во-вторых, "глушило" инициативу и предприимчивость в этой сфере; в-третьих, породило антиобщественные явления (взяточничество и др.) и в завуалированной форме углубляло социальное неравенство.

Советской государственный директивный патернализм представлял такие социальные услуги, какие государство считало нужным и тем, кому считало нужным, что не всегда отвечало действительным потребностям. Сам государственный "отбор" социальных услуг, особенно культурных и общеобразовательных, был крайне идеологизирован.

Говоря об издержках государственного подхода к социальной сфере в советское время, нельзя отрицать ее значительных достижений. Несмотря на "остаточный" принцип финансирования, выделяемые на развитие социальной сферы средства были весьма значительны. В учреждениях социальной сферы преобладали квалифицированные и добросовестные специалисты. Но издержки глобального огосударствления были также велики. В условиях прежней общественно-политической системы положение не могло быть иным и это сдерживало развитие социальной сферы в соответствии с новейшими возможностями мирового прогресса.

Экономический кризис при переходе к рыночным отношениям больно ударил по социальной сфере. Спад экономики и сокращение госбюджета в странах СНГ привели к резкому снижению уровня финансирования этой сферы со стороны государства. Материально-техническая база социальной сферы значительно ослаблена. Уровень зарплаты работников социальной сферы в учреждениях, финансируемых и ныне государством, очень низок.

Вместе с тем, хотя в целом социальная сфера в меньшей степени адаптирована к рыночным отношениям и в меньшей степени подверглась реформированию, тем не менее, процесс преобразований начат и в ней.

Уже полученные результаты носят как позитивный, так и негативный характер. Они требуют анализа и корректировки.

Новое постсоветское государство, осуществляя переход к рыночной экономике, отказалось от глобального огосударствления социальной сферы, признало возможность многоукладности в ней и целесообразность существования различных источников финансирования, включая иностранные. Не только частные, но и государственные учреждения социальной сферы получили право заниматься предпринимательской деятельностью и обрели значительную хозяйственную самостоятельность. Вместе с тем государство сохраняет финансирование значительной части социальной сферы и должно даже увеличить его по мере укрепления экономики страны, чтобы сохранять в необходимых масштабах директивное управление социальной сферой и осуществлять государственный контроль за деятельностью негосударственных учреждений этой сферы. Необходимо учитывать, что социальная сфера связана непосредственно с человеком, и государство в интересах населения не может допускать ее стихийного, неконтролируемого развития. Разумеется, при этом оно не должно необоснованно вмешиваться в 
экономическую деятельность социальной сферы.

Говоря о социальной сфере, нельзя забывать о социальных функциях собственно экономики, сферы материального производства. Это сфера призвана дать человеку возможность получения трудового дохода, достаточного для содержания семьи, обеспечить условия для профессионального роста, охрану труда и т.д.

Задача социальной политики — формировать дееспособного человека, который может достойно выстроить собственную судьбу, свое материальное благополучие и духовное развитие, и способствовать поддержанию необходимых для этого условий на протяжении его трудовой жизни, а затем оказывать необходимую помощь после достижения пенсионного возраста (равно как и помогая всем утратившим возможность трудиться ранее). Но это не означает всеобщей государственной опеки, всеохватывающего государственного патернализма, а предполагает сочетание помощи тем, что в ней объективно нуждается, со стимулированием собственных усилий человека и повышения его социальной ответственности перед самим собой.

О ПРИОРИТЕТАХ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ

Важнейшим объективно обусловленным требованием, предъявляемым к социальной политике периода перехода к рыночной экономике, является соблюдение принципа сохранения социального равновесия в процессе движения общества к качественно новому состоянию. В этой связи необходимо обратить внимание на следующие существенные мо¬менты.

Первое. Социальное равновесие в современном индустриальном обществе — это политика, отражающая интересы большинства нации. Социально неравновесный трансисторический период, когда экономическая система ориентировалась на интересы абсолютного меньшинства населения, закончился в 1917-1929 гг.

Второе. Социальное равновесие поддерживается следующими методами: в социальной сфере — обеспечением равных социальных прав, политикой социальной стабильности и выравнивания уровня жизни и доходов социальных групп, глобальными и локальными механизмами социальной защиты от потрясений или "провалов" рынка. В экономической сфере — государственным регулированием экономики, цен, доходов, сферы занятости, финансированием социальной инфраструктуры как общегосударственной системы социального воспроизводства и социальных гарантий. В политической сфере — широкой, массовой демократией, системой институциональных механизмов обеспечения демократических и социальных прав граждан, в том числе механизмов реального влияния граждан на политику.

Утверждение принципа социального равновесия как фундаментальной основы стабильности и развития является исторически переломным моментом в развитии современных государств. Именно это обстоятельство дало толчок развитию современной социальной политики в качестве средства обеспечения такого равновесия как в текущем, так и в долгосрочном планах. Был выработан целый набор среднесрочных и долгосрочных ориентиров, основанных не на интуиции, а на научных прогнозных оценках тенденций социального и экономического развития.

Социальная политика отличается той спецификой, что она не обладает собственным автономным инструментарием, механизмами, обеспечивающими реализацию целей. Социальная политика рождается законодательством (социальным, трудовым, хозяйственным), а также экономической политикой. Собственно говоря, подлинная экономическая политика имеет место тогда и только тогда, когда общество и государство воспринимают социальные цели как приоритетные. Более того, социальная политика — это механизм обеспечения перманентных трансформационных процессов. На переломных этапах развития этот механизм особенно важен, так как тогда трансформация всегда сопряжена с такими перестановками внутри социальной структуры, ростом и расширением одних социальных групп, сужением и исчезновением других групп, изменением их доходов, статуса и престижа, качества жизни. Все это неизбежно ведет к серьезной ломке сложившейся системы дифференциации социальных групп на макросоциальной шкале доходов.

Современная историческая практика доказывает, что такие перестановки весьма болезненны для общества, но, тем не менее, общество, как правило, достаточно успешно преодолевает эти болевые точки развития в силу того, что реформы и политика социально взвешены и реалистичны. И, что не менее важно, устанавливается доверие граждан к власти, которая должна убедительно продемонстрировать обществу свою готовность поступиться своими привилегиями и реализовать свои методы в интересах общего дела. В результате происходит консолидация общества, растет взаимопонимание и взаимодействие социальных групп на условиях обеспечения благосостояния для большинства населения. Здесь применим динамический принцип благосостояния Калдора-Хикса, согласно которому потери отдельных лиц и социальных групп в процессе социальных трансформаций компенсируются не только приобретениями и ростом благосостояния других групп, но и, что наиболее существенно, ростом общего благосостояния населения.

С этой точки зрения особого внимания заслуживают основные модели социальной дифференциации. Практикой общественного развития доказано, что существуют некие оптимальный и предельный уровни дифференциации доходов, если рассматривать это явление с точки зрения критериев эффективности и благосостояния. Условно можно выделить 4 основные модели дифференциации: сверхполярная, умеренно-полярная, умеренная и эгалитарная (нерыночная).

Сверхполярные модели развития в современных условиях крайне неустойчивы и хрупки. Эти неустойчивость и хрупкость повсеместно имеют одни и те же проявления. В социальном плане — это необеспеченность большинства, часто в форме откровенной бедности и нищеты, и социальное недовольство. В экономическом плане — это падение эффективности производства, дестимулирование и демотивация продуктивной деятельности, резкое разделение интересов элиты, работодателей и работников. Именно такие модели развития являются моделями социаль¬ной эксплуатации, когда роскошь и баснословное богатство отдельных групп и нищенское существование других — стороны одной и той же медали. Такие модели взрывоопасны по своей социальной архитектуре, и их устойчивость поддерживается в значительной степени прямыми репрессивными средствами. Время их господства давно прошло — они являлись универсальными для доиндустриальных обществ и первой фазы индустриального развития. Сейчас такая модель сохранилась в большинстве слаборазвитых стран. Именно сверхполярные модели послужили почвой для формирования социалистических и коммунистических концепций в XIX в. Для таких обществ уровень дифференциации доходов между крайними дециальными группами (соотношение доходов 10% наиболее богатых и бедных) составляет не менее 20—30:1.

Умеренно-полярные модели возникают в первой половине XX в., когда общество осознает необходимость определенных изменений и вводит частичные элементы социального регулирования. Для них характерно то, что социальная политика осуществляется государством на ограниченном поле и перед ней ставятся весьма узкие задачи. Речь идет о том, чтобы добиться большей эффективности и социальной устойчивости за счет определенного изменения в макросоциальном распределении доходов, которое в то же время не должно быть кардинальным и не должно существенно менять сложившихся принципов социальной иерархии. Для таких моделей характерна средняя децильная дифференциация порядка 10-15:1, которая имела место в индустриальных обществах первой половины XX в., а сейчас остается в части развивающихся стран.

Умеренная модель — тип господствующей сейчас модели в промышленно развитых странах Запада и Японии. При тех или иных особенностях для нее характерна в целом более консолидирующая социальная дифференциация, более мягкая шкала социальной иерархии по сравнению с умеренно-полярной моделью. Дифференциация доходов между крайними децильными группами колеблется от 3:1 до 6:1. Диапазон колебаний объясняется большей или меньшей степенью либеральности экономической политики. Поэтому, например, в США, где либерализм в экономике традиционен и находит значительно большее выражение, дифференциация доходов составляет 6:1. В Западной Европе, напротив, либерализм в экономике значительно уступает традициям государственного социального патернализма, поэтому показатели дифференциации доходов значительно меньше — 4—5:1, а в Швеции и того меньше — 3:1.

При прочих равных условиях экономическое развитие сопровождается сменой моделей социальной дифференциации, которые должны полностью соответствовать уровню экономического развития общества, его технологическому уровню. Значительное снижение дифференциации доходов, особенно в странах Западной Европы, было достигнуто в последние 100-150 лет как за счет беспрецедентного роста общего благосостояния, так и в результате решительной трансформации перераспределительного механизма. В результате основные факторы социальных различий — экономический и образовательный, определяющие потенциал социальных групп, оказались значительно сглаженными.

Наряду с рыночными моделями возможны и нерыночные модели, которые возникали в какой-то мере как реакция на сверхполярную дифференциацию доходов. Эти модели существовали в бывших социалистических странах, в дореформенном Китае, а сейчас существуют на Кубе и в КНДР. Такие модели можно отнести к моделям так называемой планируемой дифференциации, которые помимо несомненных позитивных преимуществ продемонстрировали и серьезные недостатки, прежде всего в экономической сфере. Они не способствовали эффективному экономическому росту в нормальных условиях, когда не требовалась тотальная мобилизация ресурсов. Для этих моделей в целом ха¬рактерен весьма невысокий уровень дифференциации доходов — до 4:1.

Основной стратегической задачей для России в ходе реформ было осуществление комплекса адекватных политических и административно-организационных мероприятий, которые обеспечили бы относительно плавный, без потрясений и катаклизмов, переход к умеренной модели социальной дифференциации. Несмотря на сложность экономической ситуации в 1990-1991 гг., в России для этого были все возможности: современная структура промышленности, достаточно высокий технологический уровень, квалифицированная рабочая сила, мощная социальная инфраструктура и низкий уровень социальной дифференциации. Проблема состояла лишь в том, чтобы найти интегрирующую модель сочетания всех этих преимуществ с принципами рыночного хозяйства и политической демократии. Такая модель дала бы необходимый импульс росту экономики и повышению благосостояния.

То, что произошло в России в 90-х годах, нельзя не квалифицировать как исторический провал, откат назад в ту систему социальной дифференциации, которая существовала в России в конце XIX — начале XX столетия. Изменение такой ситуации относится к числу главных приоритетов соци¬альной политики. Вместе с тем очевидно, что решение основополагающих проблем позитивного развития далеко не полностью зависело от реалий социально-экономической ситуации 90-х годов и наличия или отсутствия оптимальной программы действий. Существует более широкий набор условий, определяющих успех или неудачу такой программы, и эти условия находятся за пределами экономики и социальной политики.

Во-первых, новая социальная стратегия обречена на неудачу без кардинальной трансформации всей системы государственной власти, более эффективной, сбалансированной, ответственной перед народом. Однако криминализация экономики и коррупция достигли в России в 90-х годах масштабов, угрожающих национальной безопасности.

Во-вторых, необходимо (по крайней мере, на обозримый период) значительное усиление административной власти, ее более активное и масштабное воздействие на социально-экономические процессы. Без этого формирование эффективного рыночного хозяйства просто невозможно.

В-третьих, требуется консолидация общества на труднейшей фазе развития, когда происходит формирование основ эффективной рыночной политики. В этой связи важно, в частности, чтобы передаваемая СМИ информация о социально-экономическом и политическом развитии страны носила объективный характер, была бы социально нейтральной.

Все эти условия, связанные с формированием системы социально эффективной и ответственной политической власти, совершенно необходимы для реализации эффективных социальных программ.

И, наконец, следует провести глубокую ревизию основных принципов концепции социально-экономического развития России. Сверхфорсированные, "силовые", неэволюционные методы трансформации социально-экономической системы в конечном счете оборачиваются откатом назад по всем направлениям.

Успех или неудача политики в сфере доходов и занятости имеют решающее значение для обеспечения эффективного социального развития. Актуальным остается вопрос формирования эффективного рыночного механизма регулирования доходов и заработной платы. Основу такого механизма должна составить система тесной взаимозависимости параметров цены труда и стоимости рабочей силы. Только такая система способна включить в действие механизмы человеческого капитала, а следовательно, и всю совокупность мотивационных механизмов.

Сложившаяся в 90-е годы система распределения доходов весьма неэффективна в социальном отношении. Это детерминирует перманентное неустойчивое состояние во всех сферах жизнедеятельности общества. Крайне низкие доходы для подавляющего большинства активного населения стали в российских условиях одним из механизмов растраты человеческих ресурсов. Сформировался механизм сверхполярной дифференциации доходов и резкого разрыва между показателями цены и стоимости рабочей силы.

Это означает не что иное, как отсутствие социальной политики. Поэтому цель правительства должна состоять в том, чтобы ликвидировать этот растратами механизм и постепенно восстановить систему параллельной динамики цены и стоимости рабочей силы, т.е. иначе говоря, способствовать формированию нормального рынка труда.

Недооценка человеческого капитала ведет к разрушительным последствиям, так как экономика не может эффективно функционировать ни как производительная, ни как потребляющая система. Если исходить из того, что главное направление на ближайшую и среднесрочную перспективу для России — борьба с бедностью и нищетой, то это означает, что приоритет в политике должен отдаваться формированию эффективной (как в социальном, так и в экономическом планах) системы распределения доходов и эффективного механизма заработной платы.

В первую очередь речь должна идти о превращении минимальной заработной платы из формально-статистического показателя в инструмент реального воздействия на экономические процессы. Приоритетное повышение минимальной заработной платы одновременно означает и снижение уровня дифференциации доходов. Кроме того, это создает стимул к труду и повышает экономическую эффективность, так как в этом случае предприниматель будет делать ставку на более квалифицированный труд с большей отдачей. Минимальная зарплата по меньшей мере на уровне прожиточного минимума — важный инструмент обеспечения социальной стабильности.

Следующая необходимая мера — это трансформация системы распределения доходов. Дифференциация доходов должна быть при всех условиях регулируемой. Это непреложный принцип современной социальной политики, применяемый во всех развитых экономических системах. В России же принцип регулирования был подменен стихийным развитием. Дело даже не в политике цен и доходов, хотя и она может приносить желаемые результаты. Наиболее эффективным механизмом является все-таки система колдоговорного регулирования зарплаты на всех уровнях — от общего (генерального соглашения) до уровня отдельных отраслей и предприятий. Эта система обычно функционирует как единый комплекс, основные компоненты которого находятся в тесной взаимосвязи. Россия находится лишь в начале пути к такой системе. Одним из необходимых условий ее формирования является ответственное и активное участие в этом процессе профсоюзов.

На среднесрочную перспективу генеральное соглашение с участием профсоюзов должно фиксировать главную цель — соответствие минимальной колдоговорной зарплаты прожиточному минимуму. В долгосрочном же плане такая зарплата должна повышаться относительно быстрее, а законодательно установленная минимальная зарплата должна соответствовать уровню прожиточного минимума.

Весьма важное значение имеет также политика выравнивания заработной платы, недопущение резких различий в оплате труда. Для этого следовало бы разработать и принять Единую тарифную систему взамен нынешней тарифной системы, которая носит формальный и ограниченный характер. Нынешняя тарифная система по существу не работает в большей части экономики, так как несовместима с принципами социальной справедливости и является дискриминационной по отношению к работникам бюджетной сферы. Очевидно, в стране должна существовать ориентирующая система ETC, которая могла бы не только устанавливаться гарантированный минимум, но и определять соотношения между доходами занятых в различных отраслях. Речь в данном случае идет не об обязательной, а об ориентирующей системе тарифов, поддерживаемой государством.

Что же касается законодательно установленной минимальной заработной платы, то в среднесрочной перспективе (например, в течение 3-5 лет) она должна стать основным элементом системы социальных гарантий. Это в значительной мере определит движение к социально ориентированной экономике. Минимальная зарплата должна стать эффективным инструментом политики, направленной на повышение жизненного уровня. Во-первых, ее следует обязательно индексировать в полном объеме с учетом роста потребительских цен (например, начиная с 2% инфляции, как в некоторых странах). Во-вторых, она должна соответствовать минимальному набору товаров и услуг, входящих в по¬нятие "прожиточный минимум". В-третьих, в перспективе необходимо ввести механизмы ее увеличения и в соответствии с темпами экономического роста.

Особое место должно отводиться мероприятиям государства по регулированию зарплаты в бюджетном секторе. В этой сфере сложилась социально и экономически нетерпимая ситуация разрыва в доходах в результате формирования двух систем заработной платы. С одной стороны, это привилегированная система, обеспечивающая особые условия оплаты, социальные льготы и гарантии стабильности, и она охватывает работников госуправления (министерств, ведомств и т.д.). С другой стороны, это собственно бюджетная сфера, где оплата труда на порядок ниже оплаты в органах госуправления и не обеспечивает (даже для работников высоких разрядов) прожиточного минимума. Кроме того, отнюдь не потеряла свою актуальность проблема невыплаты или задержки зарплаты.

На данном этапе существование привилегированных систем в рамках общегосударственной системы ни экономически, ни социально, ни, тем более, морально никак не оправдано. Соответствующие преимущества, особые условия и статусы, возможно, и необходимы, но и совершенно иной социально-экономической и политической реальности. Поэтому новая система должна быть построена на единых принципах оплаты, причем таким образом, чтобы разрывы между высокими и низкими разрядами не превышали 8-10:1 при обеспечении стабильности выплаты зарплаты для всех категорий работников бюджетной сферы.

Наконец, как можно быстрее необходимо сформировать систему, которая ликвидировала бы ныне существующий большой разрыв в доходах работников, занятых в государственном и частном секторах. В значительной степени такой разрыв был связан с процессами глобального перераспределения собственности, коррупцией, спекулятивным характером деятельности значительной части частного сектора при всем том, что реальный сектор разрушался и подавлялся. Так как такая экономика в значительной мере исчерпала себя финансовыми потрясениями августа 1998 г., то рано или поздно должен начаться естественный процесс выравнивания этих двух секторов в условиях роста реального производства. Однако это не произойдет само собой, и на этот процесс следует активно воздействовать через налоговую политику и в отдельных случаях через административные механизмы.

В этой связи немалую роль должен сыграть рынок труда, социальная значимость которого в нынешних условиях неуклонно возрастает. Между тем сложившаяся к настоящему времени ситуация на рынке труда в России напоминает скорее модели "дикого" капитализма, нежели цивилизованного общества. Это следствие негативных последствий планового распределения рабочей силы, когда проявлялось безразличие к эффективному использованию людских ресурсов, личным интересам работников, к мотивации труда, его мобильности. В равной мере это следствие и более поздних негативных проявлений процессов в сфере трудовых отношений (стихийность формирования спроса и предложения, устранение регулирующей роли государства, резкое размежевание сегментов рынка труда и т.д.).

В долговременном плане необходимо, очевидно, добиваться такого состояния, когда экономическая система, и прежде всего ее реальный сектор, предъявляли бы высокие образовательно-квалифицированные требования к рабочей силе и эффективно использовали бы имеющиеся трудовые ресурсы. Но это предполагает создание мощной социальной инфраструктуры, обеспечивающей постоянный рост квалифицированной мобильности. При таком состоянии системы экономика приобретает необходимую гибкость, отторгая часть ненужной рабочей силы. Но при этом структурная безработица станет более эффективно использоваться для приобретения новых специальностей и переподготовки работников в целях последующей социально-профессиональной реабилитации.

В период трансформации общества социальные проблемы оказываются в зависимом положении, так как несмотря на свою приоритетность, они вторичны по отношению к источникам доходов. В реальной политике всегда первичным и определяющим является сам характер проводимых экономических реформ. Очевидно, что лишь при должном учете социальных индикаторов развития станет возможным реальное влияние социальной сферы на характер экономических преобразований. На протяжении 90-х годов в результате непродуманного варианта реформ Россия потеряла значительные ресурсы и время на поиск так называемого "оптимального", или "страхового", механизма социальной политики, в то время как этим, по большому счету, не следовало заниматься, наверное, еще долгое время.

Задача сегодняшнего дня и среднесрочной перспективы хотя бы сохранить функциональные возможности социальной инфраструктуры и уровень социального обеспечения и не допустить тем самым ее паралича и возможного распада. Формирование эффективной модели (возможно, смешанного типа) ускорится тогда, когда положение станет более стабильным. В России сохраняется объективная необходимость перераспределения доходов в пользу основной массы населения. Это позволит расширить, причем весьма существенно, ресурсную базу социальной политики. Перераспределение доходов через налоги в пользу малообеспеченных слоев, особенно занятых в производственном секторе и бюджетной сфере, может снизить нагрузку на социальный бюджет и высвободить к тому же немалые средства на другие нужды, в том числе и инвестиционные.

В политической и экономической элитах России немало сторонников идеи равной социальной ответственности всех слоев населения за выход из кризиса. Есть все основания оспорить эту позицию и противопоставить ей принцип резкой дифференциации налогового обложения, учитывая тот факт, что сейчас в России на долю 1% населения приходится 65% национального дохода и всей собственности.

В начале XXI в. Россия вновь стоит перед сложным выбором принципиального характера. Почти 10 лет реформ дали в целом неудовлетворительный результат. В основном они привели к глобальному перераспределению национального богатства и доходов, не дав никакого социально-экономического эффекта. В социальном плане общество оказалось расколото на две диаметрально противоположные части. Речь идет о его дифференциации на массовые социальные группы, охваченные чрезмерной бедностью, и небольшой по величине социальный слой, ставший в результате именно перераспределения обладателем чрезмерного богатства. Такое общество крайне неустойчиво, социально конфронтационно, экономически контрпродуктивно, бесперспективно, при этом срединная часть (средние слои в традиционном понимании) почти отсутствует — она малопредставительна и может рассматриваться как весьма условное явление. Корректировка социальной политики стоит на повестке дня развития страны. В качестве основополагающих принципов корректировки необходимо рассматривать уменьшение масштабов материальной необеспеченности, улучшение условий воспроизводства рабочей силы и населения в целом.

Только равновесное общество, как свидетельствует современная международная практика, способно добиваться успеха в экономике и социального процветания. Иной перспективы позитивных изменений у России нет.

К ИССЛЕДОВАНИЮ ЗАКОНОВ И ЗАКОНОМЕРНОСТЕЙ СОЦИАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ*

(*Койчуев Т. Избранные статьи. — Б.: Изд-во «Просвещение», 2005. – С. 126-140)

Совершающийся в пост коммунистических странах переход к новой экономической системе объективно предполагает, что наряду с экономическими отношениями, законами и закономерностями, характерными вообще для всех экономических способов производства, — начнут действовать экономические отношения, законы и закономерности, присущие только этой новой системе — социальной экономике демократического общества. Исторически назревающая возможность становления социальной экономики требует пересмотра многих теоретических представлений, сформировавшихся на базе отживающих экономических систем, как традиционной капиталистической, так и коммунистической, Это обусловлено тем, что зарождается более гармоничная система, освобождающая человечество от многих пороков и антагонизмов традиционной капиталистической и коммунистической систем.

Отказ от коммунистического экономического режима не означает возвращения в лоно капиталистического способа производства, если понимать его как способ производства с антагонистическими классовыми противоречиями и господством капитала над трудом, а государство как орудие имущего класса для господства над наемными работниками. В развитых странах Запада, которые в условиях капитализма достигли современного высокого уровня экономики и благосостояния населения, антагонистические противоречия между классами исчезли (или исчезают) и в ходе развития утвердилось социальное партнерство между ними. Государство обеспечивает гражданское спокойствие и согласие в обществе, защищает в большей мере слабых, чем сильных, потому что в защите нуждаются именно менее состоятельные, чем более состоятельные. Государство, если рассматривать вопрос еще шире, стоит на защите общенациональных интересов и Конституции страны. С достижением высоких уровней экономического развития и благосостояния населения и возможностей поддержания и дальнейшего повышения этих уровней отношения собственности влияют на реальные социально-экономические процессы не через обострение противоречий, если они есть или возникнут, а через укрепление социального согласия и социального партнерства.

Экономика объективно становится социально ориентированной. Эффективность экономики зависит не столько от форм собственности, сколько от методов и режима хозяйствования. На сегодняшний день мировая практика не изобрела лучшего способа функционирования экономики, чем рыночный, но в тоже время все более учитывающий социальные требования.

Отказываясь от коммунистического экономического режима, Кыргызская республика, выбирает путь демократического развития с социальным партнерством социальных слоев и групп населения и свободную, открытую, социально ориентированную, многоукладную рыночную экономику. Выбранный демократический путь предполагает, что будет строиться не капиталистическое общество с классовыми противоречиями, имеющее целью обогащение капита¬листов при относительном ухудшении положения наемных работников. Будет строиться и не коммунистическое общество с ликвидацией классов, общенародной (государственной) собственностью; с социальной иллюзией, что при высочайшем развитии производительных сил блага польются полным потоком и будет обеспечено изобилие, когда обществу каждый его член будет отдавать свой труд по способностям, а получать блага по потребностям и личность получит всестороннее развитие.

Не сумев обеспечить такое изобилие и, более того, эффективную экономику за 70 с лишним лет своего существования, коммунистическая система развалилась в СССР, а вслед за ним и в других странах так называемого "социалистического лагеря". Правда, не сумела обеспечить такое изобилие экономических благ и капиталистическая система даже за гораздо более продолжительный период своего существования, однако достигнуты масштабные успехи в экономике в развитых странах Запада, и уровень жизни населения там достаточно высок, хотя существует и бедность.

Разумеется, высокий уровень развития производительных сил, достижения в области науки, техники и технологий, позволят и дальше развивать экономику и, значит, население получит блага в еще больших масштабах. Эти блага будут разнообразнее, качественнее, полезнее и т.д. Но всегда будут существовать ограниченность природных ресурсов и условий, потенциальных возможностей производства, необходимость новых технологий и производств, ибо изменяется численность населения, меняются, увеличатся и возвышаются его потребности, что предполагает неизбежность масштабных структурных изменений в экономике. При этом стандарты уровня жизни и критерии в частности — не постоянные величины, они меняется и стоимость жизни. Перед обществом всегда будут стоять проблемы эффективности экономики и проблемы уровня жизни. Чем более развита экономика, тем менее остры эти проблемы, но они не исчезнут. Причем даже менее масштабные проблемы придется решать путем относительно больших затрат, чем в предыдущие времена, хотя для текущего момента их решение не так ресурсно накладно.

Итак, выбранный Кыргызстаном демократический путь предполагает не господство имущего класса, но и не отсутствие классов. Он отвергает тоталитарную экономику с концентрацией производственных ресурсов в руках государства. Государство не будет существовать ради защиты господства одного класса над другим, а будет защищать интересы всех классов и общенациональные интересы. Оно должно гарантировать свободу и права всех граждан и их защиту. Этот путь предполагает различные формы собственности, т.е. многоукладную экономику, а, значит, наличие и сосуществование социальных групп и слоев и их партнерство. Будет поддерживаться социальная ориентация экономики. Развитие не будет иметь самоцелью получение выгоды частью населения, а будет средством дальнейшего укрепления социальной ориентации экономики и повышения материального и духовного благосостояния народа.

Выбрав демократический путь развития, отличный принципиально и от капиталистического, и от коммунистического путей, нужно признать наличие объективных экономических законов и закономерностей демократического общества, хотя это общество только на начальном этапе своего развития и потому его законы и закономерности только начинают проявлять себя и пока ощущаются слабо.

На постсоветском пространстве, в том числе в Кыргызстане, процесс становления демократического общества был затруднен экономическим кризисом, глубоким спадом экономики и соответственно резким снижением уровня жизни населения.

Не только специфические экономические законы и закономерности "уходящего" коммунистического режима, но и вообще общеэкономические законы и закономерности, присущие всем типам экономического развития, перестали в период кризиса соблюдаться. Нарушение экономического процесса и его воспроизводственных связей стало реальностью и как бы "закономерностью". Экономика стала не самовоспроизводящейся системой. Стоит задача выживания. И темпы роста сегодня, какими бы привлекательными они ни казались, остаются на деле маловесомыми. Сегодня возможности экономики далеки от того уровня удовлетворения потребностей, на котором экономика СССР "сорвалась" в небытие. А психологически население не может привыкнуть к тому, что экономика сегодня не имеет возможностей восстановить даже дореформенный уровень. В СССР население по сравнению с Западом жило гораздо беднее, всегда был дефицит, но оно привыкло к тому, что потребление чуть-чуть повышалось. Другое дело, что это достигалось за счет расточительного хозяйствования, разбазаривания богатых ресурсов и наращивания долгов. А сегодня население требует быстрейшего улучшения жизни, не осознавая, что для этого понадобится довольно длительный период рационализации хозяйствования. Дело не только в важности накоп¬ления собственных инвестиционных ресурсов и привлечения иностранных, но прежде всего в необходимости для хозяйствующих субъектов научиться грамотно хозяйствовать в рыночных условиях, а государство должно научиться более компетентно координировать развитие экономики.

Общество должно осознать это, психологически переломить себя, отказаться от старых стереотипов, воспринять реальность как она есть, и учиться не просто выживать, а утверждаться в более высоких качествах, понять, что его благополучие в его собственных руках. Помимо ресурсов, опыта, умения, рыночных знаний обществу не хватает сегодня главного — готовности действовать во имя улучшения и оздоровления общественно-экономических процессов. В этой готовности — суть общенационально патриотизма. Сегодня речь идет прежде всего о готовности общенационально объединится во имя преодоления трудностей, пойти на материальные жертвы и осмысленно терпеть временные трудности. Но для этого требуется моральное оздоровление общества и особенно борьба с коррупцией.

Процесс углубления рыночных отношений в обществе с социальной ориентацией идет с чередованием успехов и ошибок. Чтобы успешно пройти адаптацию к рынку и правильно понять законы рыночных отношений и психологически воспринять новые условия хозяйствования, правила «игры и поведения», необходимо определить, какое демократическое общество будет строиться; социальная и экономическая модели развития; как определить исходную и основную цели общественного производства; каковы исходное и основное производственные отношения и конечное взаимоотношение социальных слоев и групп-участников экономических отношений; какую роль играет в развитии общества демократическое государство, в отличие от капиталистического и коммунистического.

Среди стереотипов, подлежащих преодолению в ходе становления современного демократического общества с экономикой социальной ориентации, — представление о собственниках капитала и собственниках рабочей силы как антагонистах, обреченных бороться и свергать друг друга. Неправомерным становится классовый подход.

Так называемое присвоение чужого труда или продукта отсутствует в обществе, в котором уважаются свобода и права человека и государство является не орудием подавления одного класса другим, а, наоборот, средством обеспечения согласия между социальными слоями и сбалансированности интересов. Собственники средств производства — это не праздный, паразитирующий класс. В сущности они своими усилиями обеспечивают организованное функционирование общественного производства, рискуя своим положением в случае утраты конкурентоспособности. И, наоборот, наиболее энергичные и способные из наемных работников могут стать обладателями капитала. Более того, и «классическое» деление на капиталистов и наемных работников претерпевает изменения. Формы собственности не только «единолично» частные. В негосударственном секторе экономики существуют акционерные, кооперативные и другие формы групповой собственности, когда работник, использующий свою рабочую силу в процессе производства, одновременно является собственником доли капитала на этом предприятии. И не только там, но иногда и на других тоже.

Таким образом, в технологическом процессе производства каждый участник этого процесса, — собственники капитала и наемные работники выполняет свою «технологическую» роль. А в экономических отношениях они выступают как равноправные партнеры, заинтересованные в достижении успеха и получающие вознаграждение от их вклада.

Отношения собственности на средства производства имеют базовое значение для экономического благополучия. Разумеется, что тот, кто имеет большую собственность и умело распоряжается ею, более благополучен, чем тот, кто меньше имеет или не имеет вообще. Люди имеют неравные способности, знания, компетентность, опыт, умение хозяйствовать и создавать свой экономический фундамент. И имеют естественное право жить в соответствии со своими возможностями. Принципиальное условие — они должны быть созданы, накоплены честным путем.

Коммунистическое перераспределение путем экспроприации имущих, огосударствление экономики, уничтожение в людях чувства хозяина и стимулов к деятельности, командная экономика с отсутствием внутренних действенных импульсов развития, тотальная зависимость населения от государственной уравнительной системы привели к тому, что коммунистическая экономика изжила себя.

Сосредоточение всей собственности на средства производства в руках государства является антидемократическим и противоестественным. Собственность создается изначально населением, его усилиями, и оно вправе владеть и распоряжаться ею в таких формах, целесообразность которых исходит из опыта жизнедеятельности общества. Государство должно помочь в выборе наиболее рациональных из них, законодательно утвердить право собственности и стоять на защите его.

Материальное неравенство, естественно, возникает. Материальное равенство невозможно "естественным путем". Силовое установление равенства на основе ущемления части населения противоестественно. В демократическом обществе равенство людей в области экономики заключается в равных правах создавать себе материальные условия и жить в соответствии с ними. В тоже время государство не может не вмешиваться в экономические отношения: оно должно поддерживать слабых и предотвращать злоупотребления сильных.

Разные экономические возможности не должны давать никаких преимуществ никому в политических и других гражданских правах. Все граждане страны должны обладать равными политическими и другими гражданскими правами. Перед законом все должны быть равны. Важно, чтобы общественно-политическое устройство, государства не зависели от интересов одного класса, конкретно класса имущих, и не защищает только его интересы. Демократическое государство — государство всего народа. В таком государстве отношения собственности не играют решающей роли в определении его политики.

В демократическом обществе, в условиях демократического государства и социальной экономики преследуется в первую очередь цель не увеличение прибыли работодателей, а обеспечение страны и ее населения всеми необходимыми материальными благами и услугами. А увеличение прибавочной стоимости и прибыли выступает скорее как неизбежный способ, механизм обеспечения расширенного воспроизводства.

В социальной экономике демократический тип государства объективно позволяет не политизировать экономические отношения между работодателями и работниками как отношения между капиталом и наемным трудом. Цель производства достигается на базе отношений между равноправными участниками производства. Отношение собственности не может рассматриваться как основное производственное отношение. Многоукладная экономика в демократическом обществе предполагает разные отношения и формы собственности, и никакой форме собственности не должно отдаваться предпочтение, а в каждом случае должна быть обоснована ее экономическая целесообразность, а потому неизбежность.

В экономических отношениях между работодателями и работниками, как уже подчеркивалось, объективно должно формироваться социальное партнерство. Но нельзя полагать, что оно утверждается автоматически. Противоречия без сомнений будут, и важно их преодолевать на основе разумных решений, учитывающих интересы сторон. Пока экономика слаба и отношения незрелые, противоречий больше, и это надо здраво оценивать и их разрешать.

Выбор социальных приоритетов должен быть устремлен в будущее. Это прежде всего наращивание человеческого капитала, обеспечение его устойчивости и высокого качества. Это и существенный подъем материального благополучия. Это возвышение духовного уровня. Это «закладка» большей нравственности. Это высокая образованность и усвоение новых знаний. Это здоровье населения и улучшение генофонда населения. Это значительное продление жизни вообще и активной в частности. Это высокая жизнеспособность и деятельность. Это жизнь, доставляющая радость существования. Но сегодня условия не в той степени развития, чтобы говорить о реальной возможности устойчивого роста человеческого капитала. В большей мере значительная часть населения озабочена проблемой выживания. Это диктует специфические приоритеты сегодняшнего дня, но при этом нельзя забывать о перспективах.

Товарное производство — источник прибавочной стоимости и прибыли. Но эта цель рыночных отношений не может быть отделена от другой, более фундаментальной цели — удовлетворение потребностей общества.

Исходная (и конечная тоже) цель экономики — производство полезных для обеспечения жизнедеятельности общества товаров и услуг, которые в условиях универсальных рыночных отношений выступают в виде товаров, приносящих прибавочную стоимость как условие расширения возможностей общественного производства. Эти цели — взаимообусловленные во всем кругообороте капитала. Движение к этим целям в известном смысле происходит по самостоятельным траекториям, но оно в начальном и конечном пунктах неизбежно совпадает, оно начинается в одной начальной точке и завершается тоже в одной. В условиях социальной экономики эта взаимосвязь особенно сильна.

В социальной экономике исходное производственное отношение в непосредственном процессе производства и услуг — это равноправное, договоренное отношение между собственниками капитала и обладателями наемной рабочей силы как факторов производства. В переходный период, в условиях экономического кризиса и спада экономики это деформируется. Многие работники остались без рабочего места. Те, которые работают, в большинстве случаев получает низкую заработную плату, гораздо ниже прожиточного минимума. Предприниматель больше не может дать, рабочий согласен и на это, так как других источников существования не имеет. Даже против воли предпринимателя здесь имеется элемент эксплуатации наемной рабочей силы, чего не должно быть. Нижним уровнем зарплаты, ее минимальным правовым уровнем должен быть общественно признанный уровень минимального потребительского бюджета. Далее, нужно отметить, что для полной реализации исходных производственных отношений требуется способность предпринимателей экономически грамотно, квалифицированно вести дело. Ее обладают далеко не все. Но следует видеть и другую сторону дела — требуется общественно необходимая квалификация рабочей силы. А в переходный период наблюдается частично ее деквалификация.

Основное производственное отношение — это отношение между экономически свободными товаропроизводителями разных форм собственности (хозяйствующими субъектами) по поводу обмена и распределения материальных благ и услуг. Основное производственное отношение в переходный период характеризуется тем, что уровень рыночных отношений между товаропроизводителями по поводу обмена и распределения отличается недостаточной развитостью, неотработанностью механизмов и рычагов воздействия на функционирование рыночного режима. Отсюда сбои в обменных процессах; неразрешенность вовремя возникающих споров и интересов; несоблюдение договорных обязательств и неплатежи; теневая экономика и теневое распределение; нездоровая конкуренция или монополия; несправедливость обмена и потери одних и незаслуженные приобретения других и т.д. Только существенный рост реальной экономики, принципиальная борьба с теневой экономикой, рыночная компетентность позволят развить и повысить уровень рыночных отношений.

Конечное социально-экономическое отношение — это отношение между обществом (населением) и хозяйствующими субъектами по поводу потребления (использования) произведенных и распределенных благ и услуг. Конечное социально-экономическое отношение в переходный период осложняется тем, что уровень жизни населения невысок и значительная часть населения находится ниже черты бедности. Общество экономически еще не в состоянии обеспечить самое себя в достаточном количестве благами и услугами, произведя их или приобретая вовне.

Государство как гарант конституционных прав гражданского общества (населения), хозяйствующих субъектов, наемных работников, выступая как арбитр и блюститель закона, присутствует на всех уровнях экономических отношений.

В демократическом государстве с социально ориентированной экономикой объективно действует закон социального приоритета на всех уровнях общественно-экономических отношений, обеспечивая основную целевую ориентацию общества — самодостаточное формирование (расширенное воспроизводство) самого себя как дееспособного общества. Закон социального приоритета как бы защищает социальную ориентацию экономики.

Экономические и социальные цели общества могут быть достигнуты только в том случае, если в обществе между социальными группами населения существует конструктивное партнерство, обусловленное общей ориентацией общества, связывающей интересы всех. В демократическом обществе при определении его целей и правил социальные слои рассматриваются не как конфликтующие силы, а естественно-социально связанные взаимообусловленными групповыми интересами и общими интересами общества и государства в целом. Значит, объективно существует закон партнерства на всех уровнях отношений, который носит как сущностный, так и «технологический характер». Социальные группы населения не могут жить «друг без друга», и в демократическом обществе нет политического насилия и экономической эксплуатации, если исходить из сути общественного выбора. Гражданское согласие должно быть естественным состоянием. Противоречия должны разрешаться устранением причин их возникновения. А суть закона партнерства объективна вытекает из природы демократического общества. Действие закона партнерства — залог успеха действий — участников производства (наемных работников, хозяйствующих субъектов), населения, власти, общества в целом.

Таким образом, исследование экономических законов и закономерностей демократического общества с социальной экономикой должно строиться на следующих положениях:

1. Демократическое общество не может подвергаться анализу на основе формационного подхода с выделением классовых различий и классовых противоречий, признанием определяющего влияния отношений собственности на общественно-экономическое устройство.

2. Демократическое общество должно подвергаться анализу на основе предположения взаимопризнания и взаимодействия, взаимоуважения и гармонизации интересов социальных слоев народа, с признанием социального партнерства и равноправности участников экономических про¬цессов (работодателей и работников), получающих свою долю в созданном продукте в соответствии с вкладом каждого.

3. Демократическое общество предполагает многоукладную экономику и отношения собственности рассматриваются как действенные основы обеспечения сочетания индивидуальных, групповых и общенациональных интересов и достижения экономического благополучия семьи, населения, государства. Плюрализм форм собственности выступает как действенное средство сочетания интересов социальных слоев и рациональные предпосылки использования ресурсов в конкретных условиях.

4. Рынку должны адаптироваться все формы собственности. Рыночные отношения не определяют политическое и общественно-экономическое устройство общества. Рыночные отношения рассматриваются как эффективные способы и механизмы осуществления экономического процесса, они есть как бы естественный процесс. Это условия «встречи» интересов, их "сталкивания", согласования, удовлетворения. Рыночные отношения строятся на необходимости соизмерения потребностей и возможностей, ресурсов и потребления, результатов и затрат, выгод и потерь. Рынок предполагает полезность и рациональность хозяйствования.

5. Демократическое общество отлично по своей коренной политической социально-экономической цели и общественно-политическому устройству от капиталистического и коммунистического способов производства, объективно имея свои специфические законы и закономерности. Но поскольку демократическое общество в Кыргызской Республике только на начальном пути формирования, проявление его законов и закономерностей еще слабо выражено. Тем не менее, они должны быть изучены, определены, чтобы грамотно и правильно проводить экономические реформы на пути демократизации жизнедеятельности общества.

К исследованию экономических законов и закономерностей демократического общества должны быть определены следующие методологические подходы:

1) рассматривать экономическую систему на начальном (нынешнем) этапе переходного периода как еще полностью не сформировавшуюся (в институциональном и отраслевом планах), неустойчивую, нестабильную (а на пути к ней), с неотработанными до конца рыночными механизмами, с наследием коммунистического режима в экономических и социальных решениях;

2) объективно проявление специфических экономических законов и закономерностей демократического общества, которое тоже на начальном этапе строительства, еще слабое и незрелое и, поэтому, учитывая нынешние особенности и характер их действий, нужно предвидеть возможное проявление этих законов и закономерностей в будущем, чтобы своевременно готовить экономические методы, механизмы, рычаги для их использования;

3) действие специфических экономических законов и закономерностей демократического общества необходимо оценивать с позиции, в какой мере оно направлено на реализацию социальных, экономических, политических ценностей строящегося демократического общества;

4) результаты исследования должны привести к конструктивным идеям, как дальше преобразовывать экономику и решать социальные проблемы и какие могут быть выработаны экономические методы и механизмы управления экономикой на всех уровнях.

ИЗБРАВ ПУТЬ, ИДТИ ПРЯМО К ЦЕЛИ*

(*Койчуев Т., Койчуев П., Койчуева М. Избрав путь, идти прямо к цели. – Б.: ОО «Экономисты за реформу, 2002)

Предисловие

Кыргызская Республика избрала модель свободной, открытой, многоукладной экономики с рыночным режимом и социальными ориентирами. Своеобразие реализации этой модели на современном этапе переходного периода должно заключаться в действенном и конструктивном влиянии государственного управления, обоснованном определении методов, масштабов и этапов реформирования. На сегодня объективные условия, обусловливающие своеобразие, полноценно не учтены.

Эта неясность позиции не могла не повлиять на качество реформирования и на социально-экономические показатели. Нерешенные проблемы существуют, были ошибочные ходы были, определенных негативных результатов не избежали. Анализ движения реальной экономики показывает, что претворение в жизнь избранной экономической модели более решительно, — последовательно и не отступая, осознавая своеобразие развития страны, — позволило бы избежать многих упущений и не терять пульт управления социально-экономическим развитием и не столь глубоко подвергать население материальным испытаниям.

Бедность населения и деформированная экономика – наиболее общие болевые проблемы страны. Новая, стабильно и устойчиво работающая экономика с современной отраслевой структурой, адаптированной к рынку, еще не сложилась. Значительная часть населения находится ниже черты бедности. Качественный анализ бедности населения содействовал бы более успешному решению задач по сокращению бедности. Но анализ бедности грешит спорными, ошибочными методическими подходами, что только затрудняет процесс изучения, а, значит, и разработки объективных и конструктивных действий.

Поэтому теоретический анализ социально-экономического развития Кыргызской Республики в вышеобозначенных аспектах безусловно имеет не только теоретическое, но и практическое значение и будет способствовать успешной реализации КОР в стране.

I. О ВЫБОРЕ МОДЕЛЕЙ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

Вступая в XXI – век страны мира перешагнули определенный этап в своем социально-экономическом отношении и перед каждой из них стоят задачи дальнейшего развития в новом качестве, более масштабно, с соответствующими требованиями Времени и потребностями в ресурсах и возможностями ресурсов, научно-технологическими и техническими факторами. Общество находится на другой стадии зрелости. Отсюда, безусловно, нужны новые подходы к развитию, возможны коррективы в модели развития. Так было в XX веке, так будет и в XX веке. Об этом объективном процессе свидетельствует мировой опыт.

I.1. Модели развитых стран

При выборе модели социально-экономического развития в странах СНГ государственные деятели, ученые, специалисты правомерно изучают опыт других стран, где гораздо раньше осуществлялись реформы. Это важно для достижения верности выбора. Конечно, при этом выдвигаются различные предложения и выдвигаются соответственно разные подходы. Опыт реформирования за 1991-2000 гг. и ошибки при этом как бы подействовали «отрезвляюще». Так, уже существует мнение, что пора отказываться от фанатичной приверженности или отторжения той или иной модели развития и переходить к разумному и прагматическому сочетанию открытости (императивов глобализации) с защитой национальных интересов, к сочетанию государственного участия в хозяйственном развитии с частным предпринимательством. Кстати, именно этим долгое время отличалось развитие таких стран, как Южная Корея, Малайзия и Тайвань, где роль государства в экономическом развитии была огромна. Несколько раньше на аналогичный путь вступил ряд стран Латинской Америки. В результате им удалось 
перейти от анклавного развития к более комплексному преобразованию своего хозяйства*.

(*Коллонтай В. О неолиберальной модели глобализации // Мировая экономика и международные отношения. – 1999. — №10. — С.11)

Развивая эту мысль, В.Коллонтай утверждает, что вскоре неолиберализму придется уступить место принципиально новым концепциям смешанной экономики, ориентированным на переходные экономики и многоукладность хозяйства. Эти концепции будут уделять значительно больше внимания социально-культурным аспектам и историческому контексту развития*.

(*Там же)

(ВНИМАНИЕ! Выше приведено начало монографии)

Скачать полный текст

© Койчуев Т.К., 2007. 
    © Центр экономических стратегий при ПКР (ЦЭС), 2007. 
    © ОО «Экономисты за реформу», 2007.