Диверсант из Мургаба

Сборник детективов

Уважаемый читатель! Вы держите в руках уже второй сборник автора, пишущего в жанре мини-детектива. Это рассказы опытного сотрудника уголовного розыска, которому было некогда заниматься длительной литературной обработкой воспоминаний, но есть что сказать читателю. Прелесть рассказов в их безыскусности и простоте. Они правдивы и трогательны, именно поэтому приводятся в первозданном виде. В сборник включены также записанные с натуры воспоминания о друзьях-товарищах, Альма-матер – Карагандинской Высшей школе МВД СССР, лирические эссе о пережитом, о встретившихся на жизненном пути людях с интереснейшей, неповторимой судьбой…

Публикуется по книге: Зеличенко Александр. Диверсант из Мургаба: сб. детективов. – Б.: 2010. – 224 с.

УДК 821.161.1
    ББК 84 Р 7-4
    З 49
    ISBN 978-9967-25-841-9
    З 4702010201 — 10

Маме – с любовью, теще – с уважением

ПРОСТРЕЛЕННАЯ КОКАРДА

Деревенский детектив

…Весть о том, что на одной из молочных ферм района пало сразу 67 коров, нашла начальника тамошнего угро за многие километры – Самсон был на сессии в милицейской спецшколе. По телефону едва разобрал: «…отравили бурёнок. Поднимается кипиш»...

Три дня ушло, чтоб сдать всё досрочно и добраться до малой родины. Район, большинство населения которого составляли немцы, был полон оперативниками из области и Фрунзе, а вскоре прибыли «волкодавы» из самой Москвы: им пахло терроризмом…

Из-за столичного снобизма, приезжие с местными сыщиками не водились. И сразу ж взялись за загрансвязи работников МТФ. «Не там роют, — собрал своих Самсон, — какие тут диверсанты?! Другое здесь что-то …» Да и яд, чем травили животных, был явно не из ЦРУ – обычный, против мышей и крыс, какой можно было купить в любой ветеринарной аптеке.

…Поговаривали, что завфермой напропалую изменяет жене с воспитателем местного детского сада. Проверили. Оказалось, пару недель тому, устав бродить в любовном треугольнике, «голубки» расстались с диким скандалом.

Решили побеседовать с экс-любовницей. Чтоб не пугать детишек, в детсад приехали в тихий час и, проходя через раздевалку, обратили внимание на приоткрытую дверцу шкафчика с фамилией отвергнутой любовницы.

То была тумбочка ее дочки, воспитанницы того же садика. Переодеваясь для сна, девочка забыла прикрыть ящичек. Невольно заглянули вовнутрь. Среди вещей обнаружили… правильно, сверток с остатками крысиного яда.

Рыдая, ревнивица вскоре в подробностях признавалась в «теракте»…

…Отказавшись даже от «победных» ста грам мов, москвичи спешно ретировались.

Камо

О том, что в мясных рядах Ошского рынка пытаются сбыть несколько туш, похищенных с мясокомбината, оперуполномоченный Суваналиев узнал вечером. Утром, при операции, подвел участковый, в результате двое подельников скрылись. Но удалось взять главаря, изъять вещественные доказательства — около трехсот килограммов мяса. По тем временам это было крупное дело.

Задержанный отзывался на кличку Камо. На допросах, как и прототип, знаменитый революционер-экспроприатор ленинской гвардии, угрюмо молчал. Не помогали хитроумные комбинации, уговоры, обещания скостить срок. Менялись следователи, методики — безрезультатно.

Назавтра из удачной московской командировки вернулся коллега. Кроме обязательной бутылки армянского “Арарата”, привез друзьям дары тропиков — кило бананов, апельсины, ананас и уж совсем экзотический в наших краях волосатый кокос. Тогда, в далеком 1985-м, их можно было купить разве что в Белокаменной. Да и то по случаю.

Готовя банкет, фрукты выложили в центре стола, рядом с коньяком. О сидевшем в углу служебного кабинета Камо в наручниках, казалось, забыли. А тот, родом из нарынской глубинки, заворожено рассматривал невиданную доселе закуску...

Этот взгляд и перехватил Омурбек. И, трудно сказать, была ли то интуиция, продуманный психологизм иль простая человеческая нотка, но когда того выводили, он сунул Камо в карман самый большой банан...

На утро позвонили из КПЗ: “Скотокрад” просится к Суваналиеву. “Расскажу, как все было. Но пацанов не сдам...” На следственном эксперименте Камо без особых усилий перекидывал через высоченный забор замороженные бараньи туши. Чем немало удивил бывалых следователей.

...Через много лет, в предвыборную кампанию, к кандидату в нардепы Омурбеку Суваналиеву вдруг подошел мужик и, представившись той самой революционной кличкой, пообещал поддержать его всем заправляемым им крестьянским хозяйством. Между прочим, самым крупным в районе.

ДНК

Случилось это в Стокгольме много лет назад. Будоражащие кровь преступления тогда еще не стали обыденностью, описываемый случай, как теперь принято говорить, вызвал «большой общественный резонанс». И стал первым в истории шведской криминалистики.

...Пропал ребенок, девочка семи лет. Играла себе во дворе и вдруг исчезла. На ноги подняли всех, искали во дворах и подъездах, проверяли чердаки и подвалы, на всякий случай прочесали лесополосу вокруг недалекого кладбища — безрезультатно.

А через несколько дней на свалке обнаружился девичий трупик с явными признаками насилия. Подробностей лучше не знать, они ужасны. Следы спермы были повсюду, тело укутано в целлофан. С упаковки эксперты изъяли ... собачью шерсть. Во множестве.

Надо ли говорить, что на поиски маньяка, — а что это был именно маньяк, сомнений не вызывало, — поднялась вся полиция. Сотни подозреваемых, экспертиз, проверка алиби психбольных, наркоманов. Не только в столице, но и по всей стране. Зацепок не было...

Секс-маньяки, как правило, серийны. Затаив дыхание, ждали новых жертв, утренние газеты шли нарасхват. Школы усиленно охраняли, детей повсюду сопровождали, были приняты все меры предосторожности. И преступник затих. Лег на дно.

Новое дело случилось через год. На сей раз в пленку укутали тело убитой проститутки. Те же повреждения, та же собачья шерсть. Добытые улики изучались скрупулёзно и тщательно. Вычисленная по сперме группа крови подозреваемых совпадала, что косвенно подтверждало версию о маньяке. Других методов исследований в те годы не было. Следственная машина опять зашла в тупик. Сперму заморозили и до лучших времен поместили в холодильную камеру.

...Появилось учение о ДНК, её универсальности и неповторимости. Знания эти все чаще использовались и в криминалистике, в Швеции ж, однако, все присматривались...

Нужно было громкое дело, что открыло б дорогу науке. Долго искать не пришлось — по заданным параметрам компьютер выудил файл двадцатилетней давности. Было принято беспрецедентное решение — получить, причем добровольно, образцы ДНК всех, кто так или иначе фигурировал в следственных документах. Таких были сотни, многие уехали, умерли!

Среди множества фигурантов проходил неприметный серенький мужичонка. Его всего лишь видели близ свалки, где обнаружили девочку. А потому в свое время нашли, опросили и, посчитав достаточным, благополучно забыли.

И вдруг — стопроцентное совпадение ДНК! Сразу и не поверили — уж слишком незаметной была фигура. Но со свойственным шведам педантизмом довели начатое до конца. Взяв санкцию, обыскали дом подозреваемого. Коттедж раскатали по бревнышкам, изъяв даже грязевые уплотнения между паркетинами. И именно в них нашли шерсть домашнего фокстерьера, давно отошедшего в мир иной. А еще — микроскопические кровяные вкрапления. Первая оказалась идентичной волоскам, прилипшим к целлофановым саванам несчастных жертв, вторые соответствовали их группам крови.

Суд счел улики более чем достаточными. Насильник получил пожизненное.

Остается добавить, что историю эту рассказал мне шведский полицейский Кнут Дрейер, принимавший участие в обоих этапах операции. В рамках программы ОБСЕ он пару лет жил в Бишкеке, щедро делился опытом с коллегами-кыргызстанцами.

Простреленная кокарда

Конопля на Иссык-Куле — повсюду. Гашиш из нее отличается высоким качеством и ценой. Сегодня на заготовки выходят селами, урочища окрест закреплены за улицами, семьями. Чужих здесь не любят.

В восьмидесятых же годах прошлого века на заготовки слетались гонцы со всего бывшего Союза. Чтоб не «пахать» вручную, они придумали оригинальный способ наркозаготовок — привозили с собой подружек, накуривали и, натерев маслом, заставляли в чем мать родила носиться взад-вперед по плантации. Потом соскребали перемешанную с маслом и потом пыльцу, получая «убойный товар» — гашиш — «пластилин».

Сочетая пляжи со сбором марихуаны, наркоты жили кражами. «Бомбили» местные подворья, пансионаты, тащили утварь, скот, продукты... Милиция устраивала рейды, «чесала» заросли, проверяла дикарей. Среди задержанных заготовителей случались интереснейшие экземпляры — разыскиваемые по всей громадной стране опасные преступники, дезертиры, налетчики. Часто вооруженные.

...Скрываясь в труднопроходимых облепиховых зарослях тюпских затонов, наркобанда наглела все больше. Днем отсиживалась в шалашах, покуривала и сушила коноплю, ночью же шла на дело. Не брезговала и кражами, но в основном разбойничала. С ножом и обрезом.

В три утра место предполагаемого нахождения банды обложили тройным кольцом. На трассе окрест — усиленные наряды гаишников, ближе к прибрежным зарослям — прибывшая из Пржевальска рота патрульно-постовой службы и верховые. Проческой же занялись оперативники.

На камуфлированную палатку наткнулись уже через четверть часа. Вокруг — аккуратные снопики высушенной конопли. Все было тихо, изпод брезента раздавалось лишь сонное сопение. В расчете на внезапность опер отдернул полог...

Изнутри полыхнуло. Прикрывшись сонной девчонкой, главарь выстрелил из обреза. В упор. Заряд, спасая жизнь, приняла милицейская кокарда. Покорежив металл, дробь изодрала фуражку, лишь окровавив лоб... Перезарядиться вожак не успел — навалились, скрутили...

Взяли тогда семерых, в том числе четверых рецидивистов. Кроме марихуаны, изъяли вещдоки по девяти кражам и двум разбоям. Осколок кокарды стал семейной реликвией.

Выйдя в запас, хозяин фуражки с головой окунулся в религию.

Криминальный афрокыргызстанец

...Работали по раскрытию грабежа. Компьютерных учетов еще не существовало, как не было в милиции и самих ЭВМ. Копались в альбомах с фотографиями криминалитета, ворошили картотеки ранее судимых...

Вдруг на одной из карточек мелькнуло лицо с типичными для негроидной расы чертами, но с чисто кыргызским именем и фамилией. Заинтересовался, пригляделся — точно, афроамериканец!

...Жила в городе бездетная семья молодых ученых, давно мечтавшая о ребенке. Вскоре супруги поступили в московскую аспирантуру и по случаю обследовались в лучшей столичной клинике. Надежд иметь собственных детей не осталось...

Погоревав, решили усыновить младенца. Да так, чтобы не из детдома, а новорожденного. Встали на очередь, и однажды раздался звонок из знаменитого родильного дома Грауэрмана: «Отказ от ребенка. Как вы и хотели, роженица вроде бы азиатка...»

Глядь — младенчик чернявенький, быстро оформили документы. Расчет был прост: по окончании трех лет учебы вернуться домой с уже подросшим сынулей, что, дескать, родился в Москве.

...Мальчик подрастал, и стало ясно, что по крайней мере один из его биологических родителей, вернее всего отец, — представитель африканского континента. Что не помешало кыргызстанцам любить малыша как родного...

Вернулись домой. И вдруг, о чудо, женщина принялась рожать одного за другим, произведя на свет троих погодков. Врачи объяснили, что такое случается: заботы о малыше и материнская любовь способны перестроить всю репродуктивную систему.

А может, это так Провидение благодарит — кто знает?

…Лишившись монополии на заботу, старшенький невзлюбил братишек и сестренку. Может, поэтому и отец охладел к нему вскоре ...

И — началось. Еще в школе тот стал приворовывать и покуривать, остался на второй год, попал на учет в милиции. В тринадцать угнал мотоцикл — от колонии спасло лишь малолетство.

Потом — алкоголь, наркотики. В пятнадцать — условный срок за кражу, влез в форточку, стащил дефицитную радиотехнику. Еще через год — срок в воспитательной колонии.

Короче, к двадцати годам афрокыргызстанец был уже матерым «форточником». И в выборе прозвища, иль, по-блатному, «погоняла», криминалитет не заморачивался — прозвали «Эфиоп».

Вор гастролировал, отметился в Алма-Ате, Ташкенте. Отсидки шли одна за другой. К моменту нашего заочного знакомства «Эфиоп» в который уж раз мотал срок где-то в Казахстане...

Где-то теперь злополучный афрокыргызстанец? Сейчас, если жив, ему должно быть
лет эдак сорок пять...

Кровники

Киргизия, Талас, начало 1980-х ...

...На ежедневном инструктаже участковый доложил, что в городе появились трое чеченцев. Братья, дескать, намерены свершить кровную месть. Когда-то, четверть века тому, местные, якобы, убили их младшего. Пришло время поквитаться.

Слышал, что где-то на Сицилии, да в отдаленных кавказских аулах средневековая дикость эта еще случается. И Уголовный кодекс убийство из кровной мести относил к отягчающим вину обстоятельствам. Но в жизни ни с чем подобным сталкиваться не приходилось.

Установив адрес, направил туда опергруппу. Вскоре в кабинет ввели троих кавказцев, старшему — уже за пятьдесят. «Начальник, зачем же так?! Позвал бы, мы б и сами зашли. Твои опасения понятны. Не беспокойся, никого резать не будем. За нас все Всевышний решил...

Нас, чеченцев и ингушей, во время войны сюда выслали. Везли в вагонах для скота, под конвоем. В дороге погибли многие. От голода, жажды. Позора не вынесли. Но киргизы с душою встретили, чем могли — помогли. За что благодарить их будем до скончания века.

Случалось, однако, всякое. В драке местные братишку убили. Кто был прав, кто виноват теперь уж и не важно. Законы наши суровы, мстить положено. Виновником оказался единственный сын в семье. Его поначалу в горах спрятали, а потом совсем увезли, от глаз наших подальше.

Семь лет мы парня искали. А в пятьдесят седьмом семья на Кавказ вернулась, останки младшего там перезахоронили. Убийца ж домой так и не воротился, на чужбине скитался. А полгода назад, через тридцать три года, на зоне от туберкулёза умер. Тело родичи привезли, в родную землю положили.

Вот мы и приехали, чтоб удостовериться. Ведь пока не отмщен, мы даже памятник братишке поставить не можем! Вчера вот на кладбище были, могилку нашли, сфотографировали. Муллу пригласили, Коран почитали. Барашка в жертву принесли, с семьей усопшего замирились. Всё, завтра домой едем...»

Проверили. Все подтвердилось...

Вендетта

На четвертом этаже МВД кабинеты наши друг против друга. Когда я сюда перебрался, сосед, по традиции, зашел, поздравил, подарил сувенирчик. Мирный, приветливый такой эксперт-химик, майор милиции Эсенгул Бейшебаев.

Однажды, в пахнущий скорым снегом пасмурный денёк заметил, как, морщась от боли, массирует он руку. На немой вопрос отделался коротко: ранена, мол, вот и ноет на непогоду. Но я не отставал, и услышал такую историю.

«В Джеты-Огузе, где я тогда служил, семейство это хорошо знали. Сваты, они ссорились и судились давно. Год назад от одного из братьев Желекбаевых ушла жена, ее отец прилюдно оскорбил зятя, заявив, что тот «ни на что не годен». Каково! Тот болел сильно, а через три дня скончался. Похоронили, но поползли слухи — отравили, мол. И пошла писать губерния! Трижды, хоть в книгу Гиннеса заноси, проводили мы эксгумацию — чисто. Но жалобщики не унимались.

Пришел как-то братишка покойного навеселе, а мать, что тоже трезвостью не отличалась, давай его пилить: «Все пьешь, а брат старший в земле гниет не отмщенным. Сделай же что-нибудь, ты ж мужчина!». Прям как в Палермо! Взял тот родовую двустволку, принял еще стакан и пошел на вендетту...

Младшего соседского отпрыска завалил в упор на пороге родного дома. Старшего нашел за селом, застрелил на глазах у матери. Взялся искать главу семейства, свата.

Тут уж мы в село прибыли. Я в желекбаевском доме в засаду сел, коллеги вокруг рыщут. Убийце еще самогона понадобилось, зашел он во двор. А из громкоговорителя — сдавайся, мол, окружен. В ответ — дуплет! Ну тут уж и я из автомата очередь дал...

Раненый, Желекбаев ещё больше озверел. Зная свою территорию, бесшумно обошел меня, выскочив откуда-то сбоку, и — картечью, почти в упор...

Спас бронежилет. Часть свинца все ж застряла в руке. Полгода я ею даже пошевелить не мог. Потом ничего, отошла. На холод вот только дает знать. Но из угро списали. Теперь вот в экспертах...»

Добавлю — в лучших экспертах.

Банда

...В 1991-ом, завершив упорную комбинацию, с грузом наркотиков взяли рецидивиста Лыкова. Опыт подсказывал: за ним есть что-то еще... Кропотливо взялись за дело. Добытое подтверждало, что марихуана была лишь малой толикой преступного промысла «Лыкова и Компании».

Расследование выяснило, что за год до описываемых событий тот создал банду из ранее судимых. Её отличала обширная география: воровали в Бишкеке, Канте, Токмаке, разбойничали в Казахстане. Но больше всех досталось Караколу — вотчине Лыкова. Брали все – от французской монеты червонного золота 1875 года чеканки и серебряных часов «Павел Буре — поставщик двора Его Величества» стоимостью в десятки тысяч долларов до женских гигиенических тампонов и пачки лезвий для бритья. Солидное обвинительное заключение заняло 87 страниц.

Главным в нем было жестокое убийство.

...Лыков с Якубовым из двух украденных ружей соорудили обрезы и хранили в тайнике в подвале многоквартирного дома. Знать бы подельнику, против кого обернутся стволы!

Являясь «каптёрщиком», тот, якобы, присваивал общаковское. За что Лыков и Красных решили рассчитаться. Зная слабость Якубова к золоту, главарь «проговорился», что, умыкнув как-то в одиночку старинные украшения, припрятал их в горах и ищет покупателя. Абдрасул вызвался посмотреть товар. Вечером добрались до Теплоключенки, раздобыли лопату, поднялись в горы и заночевали в чабанском домике.

Утром, на безлюдье, Лыков спокойно собрал обрез, сказав, что заприметил поблизости лису и намерен поохотиться. Когда Якубов повернулся, выстрелил ему в спину. Красных добил из второго ствола. Труп закопали, не забыв обыскать. Орудия преступления и документы выбросили в реку.

За умелые действия и профессионализм, проявленные при разоблачении банды в далеком теперь 1992-м, министр внутренних дел поощрил начальника отдела по борьбе с наркобизнесом Бишкека полковника милиции Владимира Николенко, его заместителя Виталия Додиса, оперуполномоченных Вадима Шоева и Юрия Цейтлина.

Мазурик из поднебесья

...Чолпон-Ату считают курортной столицей Иссык-Куля. Справедливости ради отметим — его северного побережья. На южном же таковой является Тамга. Большое уютное село с военным санаторием. В старые добрые времена здесь отдыхали космонавты, поправляли здоровье генералы, набирались сил крупные государственные мужи. Для их удобства даже аэропорт соорудили.

...С некоторых пор село лихорадили кражи. Серийные. Обнаглев, один и тот же санаторский номер воры чистили дважды, а то и трижды. Доставалось и милиции: грабили-то «небожителей», шум поднимать те умели... Множество отработанных версий, десятки подозреваемых, но, несмотря на контроль республиканского МВД, преступления продолжались.

...Снова кража, через окно. Взяли магнитофон, кольцо, деньги, прихватили импортное спиртное. И — никаких следов. Опергруппу возглавил заместитель начальника Джеты-Огузского РОВД майор Асылбек Салиев. В который уж раз взялись за ранее судимых. И постепенно подобрались к Фокину: задатки дешевого «авторитета», самогон, наркотики...

Допрос длился до поздней ночи, напряжение нарастало. Казалось, Фокин вот-вот расколется, но в последний момент тот лисой вновь и вновь уходил от ответа. И все же его «сломали»: нашелся свидетель, безошибочно опознавший в рецидивисте продавца украденного магнитофона. Путая след, тот в выходные пытался продать портативный «Panasonic» на людном базаре областного центра.

Так уж сложилось, что изымать похищенное пришлось глубокой ночью. Преступник
хитер, краденое прятал... в кабине башенного крана, на котором работал. Туда и поднялись ребята, обнаружив под сиденьем целый склад ворованного.

Протокол изъятия, подписи понятых... Фокин держался спокойно, опера устали, успех притупил бдительность. Вдруг злоумышленник рванул к парапету, пытаясь броситься вниз, на рельсы, с тридцатиметровой высоты!

Что двигало им — сам Фокин потом объяснить не мог. И туго пришлось бы моим коллегам, будь на месте одного из понятых, работника санатория Р. Мухамеджанова, кто-то другой...

Перехватив воровскую руку, Рашид скрутил ее приёмом. Мазурик взвыл в бессильной ярости, желанье делать глупости пропало. И все ж пришлось его связать и спускать прямотаки на руках.

...Я поинтересовался, откуда у человека мирной профессии мгновенная реакция, автоматизм движений. Оказалось, в прошлом завклубом — десантник, старшина роты.

В уголовном розыске скупы на похвалу. В данном случае мы делаем Рашиду исключение.

Бунт

Парторгом нашим в Академии МВД СССР в Москве был Виктор Рудаков. Начальник милиции с Белгородчины, заводила и весельчак, хороший организатор. На праздниках, при параде он выделялся орденом Трудового Красного знамени. Боевые награды в милиции – не редкость. А тут — трудовая...

«В городе нашем возводили крупнейший в стране горнорудный комбинат. Всесоюзная комсомольская стройка... Как водится, начали с жилья, на въезде и выезде подняли две типовые девятиэтажки.

В одной поселили спецов из соцлагеря — болгар, румын, кубинцев, поляков. Кроме положенных бытовых условий, в общежитском буфете всегда было свежее пиво в ассортименте — благо по тем временам великое. И закусок всяких хватало. Здание постоянно подкрашивалось-подбеливалось, ремонтировалось. За этим строго следили.

В другой жили свои, строители из СССР, в основном — из Средней Азии, кавказцы. Не то что пиво, вода холодная была редкостью! О горячей и не мечтали... Все сыпалось-рушилось, требовало ремонта. Постояльцы грозили громить иностранцев, жаловались — безрезультатно.

...Лето было столь жарким, что обмелел даже полноводный обычно Воронеж. «Советская» общага давно сидела без воды, иностранцам ж ее хватало. Вроде б не наше дело, но ГОВД проинформировал инстанции о настроениях рабочих, деликатно подсказав: обратите внимание! И участковому приглядывать приказал. Как оказалось, не зря...

После обеда в выходной затопил баню на даче. Только поддал парку — в предбаннике вопит рация: «Толпа идет к центру, грозит сжечь иностранцев...» Прыгнув в «Волгу», погнал в город...

Радио — своё: «Толпа прирастает зеваками, возбуждена. Разгромила пивной ларек, виноводочный магазин. Направил наряды, объявлена тревога...» А до города еще километров сорок. Не успею, побьют!!! Командую в эфир, а сам думаю, думаю...

И пришло таки озарение. В горотделе тогда ремонт шел, а недалеко стоял гаишный вертолёт. Два этих разрозненных факта вдруг как-то в голове соединились, и приказал я дежурному... слить в бадью для замеса раствора всю краску со стройки и загрузить ее на борт. «Не понял!» — кричит. Ну я ему по свойски и объяснил. Говорят, даже в области слышали...

Толпа, сметая хилые заслоны, меж тем уже к цели подходит. Тут и я к «вертушке» успел. От винта! На бегу скомандовал только, чтоб оцепили общагу, все силы, и даже пожарных, туда перебросили.

...Над толпой зависли как можно ниже. Рёв винта напугал, а потом... Вдвоем с гаишником, напрягшись, вылили содержимое бадьи прямо на головы бунтовщиков — чуть «тара» из рук не вырвалась! Распылившись, мельчайшая взвесь окутала разгоряченных людей. И толпа стала серо-буро-малиновой...

Вымазанные с ног до головы в краску, люди случайные сразу ж ушли. Смекнув, что теперь их легче искать, слиняли и сотни других. С оставшимися ж мы справились, погромов не допустили. Потом уж задержали зачинщиков...

... Спустившись на землю и чуть придя в себя, уловил удивленные взгляды. Ба, да я ж в одних трусах! Хорошо, что хоть их натянуть успел! Так, «в семейных», три часа операцией и руководил...

...Известно: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится» — через месяц СССРовскую общагу отремонтировали. И воду дали, и снабжение наладили. Меня вот орденом наградили. За находчивость. Боевым за такое вроде как неудобно...

Сестринская честь

…Было так холодно, что замерзли даже трупные черви. И без эксперта ясно: тело хозяина дома пролежало на веранде не менее месяца.

Об убийстве уверенно свидетельствовал раскроенный череп и валявшееся рядом «орудие» преступления – тяжелая хрустальная ваза. Опергруппа прибыла по вызову соседей – живший бобылём Сатвалды давно не показывался на людях…

Начали с подворного обхода, опроса родственников. Абдиев смолоду жил на Иссык-Куле. Последние несколько лет руководил крупным винзаводом, в родные края вернулся уже пенсионером. Купил немецкий дом, с баней, многочисленными хозпостройками. Скотину в отличие от старожилов не держал, увлекался охотой.

Семьи у убитого не было, многочисленная таласская родня от него отвыкла. Потому и жил одиноко — раз в неделю заходила племянница – убрать, приготовить... Чего же в последний месяц ни разу не приходила?!

Обстоятельство это насторожило сыскарей. «Не здоровилось», — пояснила Асель. Проверили, отстали. Одна за другой отпали версии об ограблении, хулиганстве, прежних разборках.

Меж тем просочилось: нездоровье Аселино вызвано…криминальным абортом. Поговаривали, ездила девчонка куда-то далеко, к деревенской повитухе. Барышня на эту тему говорить категорически отказывалась, молчало и ближайшее окружение.

Заподозрили инцест. Учитывая дружбу девушки с родным братом, что недавно призвался в армию, решили отозвать его из воинской части – вдруг прольет свет, чем-то поможет следствию…

Прокурорское обращенье сработало – в виде исключения солдат получил краткосрочный отпуск. Отнекивался недолго: «Обосновавшись в Таласе, дядька сразу на шестнадцатилетнюю Асель глаз положил. Попросил отца, чтоб приходила, помогала. Отзывчивая, та с радостью согласилась. В первый же приход старик ее изнасиловал. Сестренка вся извелась, но сказать не смела – дело семейное, что люди подумают?!

Насилие продолжалось полгода. Аборт делать пришлось, сестренка кровью вся истекла, чуть Богу душу не отдала. Я с ней был, все видел. Тогда она мне все и рассказала…

Пошел к старику. А тот – издеваться, нищими нас обозвал, за деньги она, говорит, отдавалась. Вскипел я, взорвался, схватил попавшуюся под руки вазу, и …

Повестка в армию уж в кармане лежала. Думал, забудется. Ан нет, каждую ночь покойник снится. Вот душу облегчил, может теперь отстанет…»

…Официально преступление это по сей день значится не раскрытым.

Стервятник

«Что-о!? В работе нашей романтики не хватает?! То ли дело уголовный розыск?! Да ну-у-у!» — завелся как-то главный антикоррупционер страны Манас Акматбеков.

«Снимаем информацию, что, проверяя птичью отрасль, ревизор оценил собранную компру в пятнадцать тысяч баксов. «Главный птичник», остерегаясь решётки, согласился. Расчет проведут завтра, на уткоферме.

Технично так закидываем птичнику, что, дескать, «обувают» его, компрматериалы того не стоят. Весь в сомнениях, он соглашается и пишет заявление. Теперь нужны вещдоки, т.е. купюры.

Это — всегда проблема, спецфонда у нас нет. Чтоб взять с поличным, опера пуска-
ют шапку по кругу, одалживают у родственников, друзей, знакомых бизнесменов. На сей раз перед банком ходатайствовал лично начальник Главка. Деньги ж под расписку взял я.

Во дворе инкубатора, где должна пройти сделка, ставим неприметный фургон с надписью «Яйца» — в таких во Фрунзе развозили продукцию по фирменным магазинам. Там еще затемно разместилась возглавляемая мной группа захвата. Ждем...

Фигурант появился точно в назначенный срок. Но подношения сразу не взял, потребовал коньяку. И закуски. Потом — ещё, ещё... Взяткодатель и сам в раж вошёл, предложил «гостю» сауну, что здесь же, на территории. И птичниц туда зазвал...

На дворе — февраль, холодина! Сидим в жестяном фургоне – сосульки сосульками, 5 часов пошевелиться боялись. Один наш потом с воспалением легких слёг. Меня пронесло — азарт грел! И еще — спиртное, что исключительно в медицинских целях из горла молча пускали по кругу. Но не хмелели.

Наконец — долгожданный сигнал! С оружием наперевес — в кабинет, там — трое, один не запланированный. Ревизор, что в лицо меня знал, в истерике на пол упал. Пакет с мечеными долларами при нём нашли. Открыл, считаю — в миг про холод забыл, в жар бросило: в конверте лишь 8 тыщ! «Остальные!!!» — реву, я ж под расписку вещдоки брал, во век не рассчитаться! Оказалось, третий, посредник, семь себе забрал и успел под сейф несгораемый сунуть...

От страха это как-то у него получилось. Меж полом и дном даже просвета не было, пальца не всунуть! Махина железная, довоенная еще, с песочной прокладкой — не сдвинуть. Всех увезли, я ж в кабинете остался, сейф охранял. Утром кой-как отжали его ломами...»

Виновные получили по всей строгости.

Сыскная миниатюра

...Разыскником Вишняков слыл удачливым. Случалось до пяти задержаний в сутки! Мотался на своем видавшем виды милицейском «Урале» и днем, и ночью, себя не жалел. Возил в наручниках на такси, за зарплату. Фанат!

Однажды задержал алиментщика, пять лет уклонявшегося от содержания детей. Трижды с тех пор женатый, тот и забыл уж о первенцах. А потому, увидев угрюмого опера, решил «колоться» всерьёз. Пока ехали, поведал об убийстве, а вскоре и место, где труп зарыл, показал.

Узнав, что поймали за алименты, ... спятил. По-настоящему. Суд откладывали много раз, всё вылечить пытались. Но «алиментщик» так и сгинул в психушке...

«Тротиловый эквивалент»

Летом 1999-го республика отражала боевиков на южных рубежах. О тех событиях написано немало, но быстротекущее время еще высветит массу свидетельств тех дней. И поименно воздаст павшим.

Вечная им память. Но жертв было бы много больше, если б не одна милицейская операция...

...Геологи в тех богом забытых безлюдных местах бродили издавна. Здесь их любили, почитали. Пожалуй, на них одних и не распространялась поговорка, что в переводе с кыргызского звучит примерно так: «Без крайней нужды что тебя в Зардалы занесло?!»

Чтоб не возиться со скарбом, по окончании сезона искатели обычно складировали остатки в одних только им известных местах. Значок на карте в таких случаях мог означать и законсервированную на зиму буровую установку, и провиант, и оборудование.

В нашем случае она означала... взрывчатку. Аммонит, сверхмощный грамменит, всего около двух тонн. Закупоренных в штольне в Алтын-Жылга, и ставших манком для бандитов.

Медлить было нельзя. Из резерва вызвались семеро добровольцев во главе с Таалайбеком Торогельдиевым. Детально проинструктированные, офицеры двинулись засветло. Шли осторожно, с разведкой. За каждым кустом боевик мерещился. Вот и заветная пещера...

Преобразившись в саперов, милиционеры расконсервировали штольню, вручную вынесли весь смертоносный груз. И сердце ёкало потом на каждой ухабе, и горные серпантины казались бесконечными... Сдав взрывчатку, уже в Оше узнали смельчаки, что выбрались под самым носом у боевиков...

Весь мир тогда следил за освобождением японских геологов, что вместе с нашими исследовали недра в тех горах и стали заложниками. Их судьбы решались как на высшем уровне, так и «народной дипломатией», мусульманскими лидерами. Пока ж суд да дело, захваченных усиленно стерегли в утлом домишке на плато, как раз над злополучной штольней.

Их разделяли лишь 500 метров по вертикали...

Трюкач

В 1987-м республика с лихвой сдала шерсть. Расщедрившись, власти разрешили сельчанам сбыть излишки заготконторам. Так в одной нарынской семье скопились деньги, достаточные для вожделенного «Москвича»...

Чтоб получить машину, надо было либо всю жизнь простоять в очереди, либо брать бу. Был и еще способ: передовикам и активным сдатчикам сельхозпродукции «масловые» легковушки отпускались вне очереди. Их перепродавали, а чтоб избежать статьи за спекуляцию, официально платился номинал, остальное — «шапкой».

Собрав семейный совет, в столицу с шестью тысячами рублей (огромные по тем временам деньги!) отправился старший из сыновей: главное, в технике разбирается — абы что, значит, не купит. И — т-с-с!

Во Фрунзе приезжий посвятил в планы племянника. По-городскому напористый и шустрый, тот взялся сопровождать в поисках.

...«Передовики» ломили. Пришлось толкаться на авторынке. В отличие от нынешних, рынки эти были, мягко говоря, победнее. Три-четыре видавших виды мотоцикла, парочка горделивых, не подступиться, «Жигулей», выработавшие ресурс «УАЗы», горбатые «Запорожцы» и доходяги-«Москвичи» — вот и весь выбор. Зевак же всегда толпилось великое множество...

Укутав деньги на теле, сельчанин долго присматривался. Сопровождающий походилпоходил, да пошел пивка хлебнуть. Потолкавшись, покупатель тоже направился к выходу. Вдруг — двое. Налетели, сорвали шапку, и — наутёк. «Ми-ли-ци-я!» Какое там!

Наперерез бросился откуда ни возьмись взявшийся родственник. Попытался остановить — отбросили как щенка. Тогда племяш выхватил нож... Раненый рухнул в снег... Расплылась кровь... Толпа отхлынула, родственники — врассыпную. Встретившись, как водится, напились...

Назавтра приезжий страдал похмельем и переживаньями. К обеду пришел племянник: «Всё, хана. Того, что прирезал — в больнице, при смерти. А брат его — в прокуратуре, следователь. Нраву крутого, сгноить грозится. Едва нашел подходы. Обещали помочь...»

«Помощь» обошлась ровно в шесть тысяч — по три потерпевшему и прокурору. Посыпав голову пеплом, сельчанин отбыл восвояси.

...Информация о столь тонком, первом в наших краях, мошенничестве, попала к молодому оперуполномоченному Диме Федорову. Взял азарт — в одиночку задержал и расколол подозреваемого. Поведал тот, как задумал поживиться красиво!

«Могли б и тупо ограбить, но я шикарно придумал. Друзей подговорил, по полтыщи дал. Пять штук себе забрал — гонорар! Где научился? В Крыму служил. Раз в Ялте пошел в увольнение, на киностудию забрел. Там боевик какой-то снимали. Видел, как каскадеру «кровяну пустили». Пригодилось! Кент пакет с кровью бараньей на живот привязал, ну я и «пырнул» его ...

…Суд изящности совершенного не учел. Мошенник получил по заслугам.

Некрофил

По резонансу и масштабу эпопею эту сравнить можно разве что с чикатиловской. 28 лет его ловила милиция Бишкека и Чуйской долины. Десятки раз сюда из Москвы прибывали суперсыщики, специалисты по нечисти — монстрам, маньякам, людоедам... За «нерасторопность и не оперативность» летели с плеч погоны и звезды. Ночами, укрываясь за кладбищенскими крестами, просиживали в засадах оперативники. Проклятый некрофил все не давался...

Михаила Ивановича Лукьянова взяли 8 октября 1995 года сотрудники Кеминского РОВД. Низкорослый, неказистый, тщедушный. Искали же могучего бугая, что в одиночку раскапывал могилы, извлекал женские трупы и вступал с ними в половые контакты. Лукьянов запирался недолго, а когда криминалисты подтвердили, что изъятые у него штыковая лопата, обувь, фуфайка испачканы глиной с развороченной могилы захороненной двумя днями раньше В., задержанный заговорил. Путано, перескакивая во времени, второпях. Будто стремился облегчить душу, выложить злую память.

...Родился и вырос в Бишкеке. На северной окраине в небольшом отцовском домишке и сегодня живут две сестры, которым любил носить подарки. Мальчишке исполнилось десять, когда из семьи ушел отец. Мать привела отчима, на 18 лет младше себя. Тот пил, избивал домочадцев. В кошмаре шли годы...

«Как-то наскочил на «родителя», что пьяный уснул неподалеку. Будить не стал. Решил убить. Нашел тяжелую плиту, подтащил к мертвецки пьяному. Отнять жизнь оказалось нелегко, целых полпачки выкурил, все ждал — вдруг проснется. А потом разом опустил глыбу на голову... Сунул тело в арык, присыпал мусором. Утром коров мимо гнали, те учуяли. По малолетке дали червонец, отсидел восемь. Амнистия, освободился в 86-м.

В пять лет заболел менингитом. Отнялась правая сторона, врачи восстановили, но с тех пор — левша. Бродяжничал. Безумно тянуло к свалкам, на кладбища. Мастеровой на все руки — сантехник, столяр, электрик, в моторах волоку. Мог бы шабашкой безбедно жить. Да на одном месте невмоготу — собирал остатки хлеба на могилках, рылся в помойках.

Однажды году в 66-67-м на погосте в Ново-Павловке, прочтя на табличке женское имя, вдруг ощутил прилив мужской силы. Раскопал годичной давности могилу, вскрыл домовину. Там — мумия, прикрытая остатками одежды, даже запаха не было. Все ж сделал несколько «классических» движений, но удовольствия не получил. Бросил, решил найти посвежее. Не помню где, но как-то набрел на свежую оградку. Судя по надписи, девушку похоронили полмесяца назад. Пришел ночью, отрыл, вскрыл крышку. Дотронулся до груди, вдохнул смрад. Дико возбудился, да так, что влез прямо в гроб, и... Дальше — отвращение до рвоты, убежал. И так потом всегда было, кончу — и бегом. А вот когда рою, прилив чувствую, копаю с остервенением. Бывало, прутья на ограде гнул. Откуда это?

Все эти годы я нормально жил с женщинами-бродяжками. Но уже с девятнадцати была одна, постоянная, что принимала после походов, стригла, обмывала. С женой в постели хорошо. Она «теплая». У нас дочь есть...

Обычно оргазм бывал прямо в яме, едва приоткрою гроб, чтоб пролезть можно было. Если трупик легкий, тащил наверх. В последний раз в Орловке поддел ломиком крышку, только до груди дотянулся — тут сверху земля поползла. Завалило по колено. Выбрался, гляжу — памятник едет, да как рухнет на темечко! В Бога не верую, но тут решил — знак это. Сразу ушел, потом онанировал. Наутро, когда одежду отстирывал, меня и взяли.

Часто намеревался вздернуться или утопиться. Каждый раз удерживало что-то. Ухожу «в поход» и веревку с собой беру. Все, думаю, вот спущусь вниз, в тартарары, и петлю на шею. Чтоб никто ничего не узнал, и не искали чтоб...»

Следствие уличило Лукьянова в 46 фактах надругательства над могилами. В Киргизии, соседнем Казахстане, в Омской, Новосибирской областях России, куда монстр этот выезжал на заработки. Экспертиза признала его вменяемым.

Получив 10 лет строгого режима, Лукьянов провел за решеткой полгода, окруженный призрением и жестокостью. Не выдержав, покончил с собой. Узнав об этом из бесстрастной оперсводки, я вспомнил о беседе с некрофилом в Кемине, в следственном кабинете. Что тогда испытал? Жалость, отвращение, недоумение? Впечатление, будто встречался с инопланетянином, существом ниоткуда. Вот и сейчас не отделаться от трупного, могильного запаха, что, казалось, исходил тогда от его поджарой фигуры. А вот ни цвета глаз, ни их выражения не запомнил. Пустота и холод...

Греческий заложник

Случившуюся в 1998-м историю эту невероятную рассказал коллега-инструктор, подполковник греческой полиции и непосредственный участник событий Георгиос Покас, с которым накрепко связали нас два миротворческих балканских года. По его утверждению, в Греции это был первый подобный случай...

...Начальника криминальной бригады полицейской префектуры майора Покаса телефон поднял примерно в пять утра. Свершился разбой, неизвестный напал на владельца прибрежного ночного ресторана, что рано утром вывозил немалую выручку. Несмотря на наведенный ствол, бизнесмен умудрился расшвырять наличку. За что и поплатился: преступник в сердцах тяжело ранил его из сорок пятого калибра. После серии операций, ампутации ноги, потерпевший почти через год скончался от тромба кровеносной артерии.

Но выстрелы те оказались роковыми и для налетчика. Их слышал живший неподалеку старик. На него-то и наткнулся майор сотоварищи, отрабатывая округу. Сын старика знал еще больше: он возвращался с дискотеки, когда на опушке оливковой рощицы заметил машину с одиноким водителем. Ему еще это тогда показалось странным: мужик в уединенном месте, без девушки? А вскоре раздались выстрелы, к «БМВ» метнулась чья-то тень, и авто рвануло с места. Парень смог обрисовать автомобиль, особенно запомнив характерную раскраску бампера.

«Шеф, я, кажется, знаю эту машину» — сказал оперативник из местных, — ее водит рецидивист Панаётис, что только пару недель как освободился. Семь лет за решеткой. В последний раз украл он тяжелый золотой крест из монастыря окрест. Я сам его сажал». Вот это удача!

Не сразу, нашли Панаётиса. Тот, как водится, поначалу все отрицал. Ночевал, дескать, у девчонки в соседнем городе, она подтвердит. Добирался туда на собственной машине. Да, бампер раскрашен. А что, нельзя!? «Ловушки» бывалый вор не заметил — машину-то легко опознают, а угон не заявлен...

Майор наезжал по полной программе: «Так, преступление я, главное, раскрыл. Знаю, стрелял не ты, ты — за водителя. Собираешься отвечать сам — дело твое. С твоим прошлым получишь пожизненное заключение. Поможешь — зачтется. Сам ходатайствовать буду». Тут, как нельзя кстати, позвонил прослышавший об успехе окружной прокурор, с которым связывала многолетняя совместная работа. По тону беседы распознав «дружескую ногу», Панаётис решил колоться. «А что, я за него сидеть буду, что ли!? Да еще и до смерти самой... Зачем стрелял, ведь договорились лишь попугать трактирщика?! Крутой, да! Василиос это, мы с ним последний срок вместе мотали, но освободился он много раньше. Сам меня нашел, ствол показывал. На испуг взять обещал, чтоб без крови. Я его после в Афины отвез, договорились, что добычу поделим, как все успокоится. Адреса не знаю, но показать — покажу...»

Начал готовить группу захвата. Пришел сам директор департамента, выслушал, пожелал удачи. Ребята с Панаётисом уехали, Покас сел за рапорт, запросы. Думалось — все, раскрыли, конец. Оказалось — только начало...

По легенде Панаётис должен был позвонить и потребовать немедленного раздела денег. Обстоятельства, мол, изменились, не могу ждать, хочу уехать на время из страны. За единственным подъездом дома, куда накануне вошел разыскиваемый, наблюдали.

Позвонил из телефонной будки неподалеку. Василиос, казалось, поверил: «Где ты? Сейчас спущусь...» Но, — блокированный подъезд оказался проходным, — вышел совсем из другого дома, почти в ста метрах. А потому имел возможность осмотреться. И распознать засаду.

Но и его заметили. Поняв, что раскрыты, опера рванули на задержание. Суббота, полдень, центр, полно людей. А рецидивист, молниеносно выхватив гранату, рванул чеку... Дальше все, как в замедленной киносъемке: сыщики притормаживают, народ — в рассыпную, преступник же свободной рукой прижимает к себе женщину с коляской! Заложники...

Дальше, под четырьмя взведенными пистолетами, бандит хладнокровно требует машину. И, — а что оставалось делать, — получаеттаки полицейский «Мерседес». С одной оговоркой: отпустив потерявшую сознание жертву, берет с собой спеленатого по рукам и ногам полицейского. Виртуоз, одной рукой в час пик он ведет авто, другую же, с лимонкой, постоянно держит в расстегнутом гульфике жертвы. Наслышавшись, что при захвате полицейские накрывают взрывное устройство специальным металлическим коробом, гангстер таким вот оригинальным способом намеревался им воспрепятствовать...

К тому моменту наш криминалист знал уже, что разыскиваемый и не грек даже, а — румын. В Элладе живет семнадцать лет, судим неоднократно, в последний раз — за дерзкую попытку ограбить банк. «Наследил» по всем Балканам, разыскивается Интерполом... Узнав о заложнике, коллеги, что брали его в последний раз, в один голос заявили: «Чуть что — рванет. Не задумываясь». Того же мнения был и персонал тюрьмы...

«Мерс» блокировали за городом. Трассу опутали посты, неотлучно дежурили снайперы, в небе завис вертолет с прожектором. Но несмотря на все заслоны, местность была полна журналистами. Еще бы: даже не многочисленные переговоры открытым текстом, а настоящий радио рёв раздавался уже за семьдесят километров до Афин! Чтоб пропустить такое, «пишуще-снимающая братия» должна была бы быть абсолютно слепой и глухой!

Прибыв, Покас первым увидел Панаётиса за рулем ... полицейской машины! Во всеобщей суматохе на это никто не обращал внимания! Полагаясь только на интуицию, майор вступил в переговоры. Предложение о размене заложника, у которого лишь пару недель родилась дочка, румын выслушал молча. «Кто в обмен?» «Я»... «Слыхал о тебе, начальник. Панаётиса небось ты расколол?! Сочтемся с ним. О'кей, для начала надень-ка наручники...» Тут подал голос подчиненный: «Шеф, не дури. Я справлюсь. Думаю, придется нас сейчас отпустить. Скажи там генералам, выхода нет. Не дай Бог, еще стрелять начнут...».

Начальства всех рангов вокруг действительно собралось достаточно. Обсуждали штурм, снайперский выстрел. Предложение «свернуть» операцию встретили праведным гневом — о фиаско греческих пинкертонов завтра узнают все Балканы! О заложнике, казалось, забыли... Выручил окружной прокурор. Взяв ответственность на себе, он позвонил министру, что был в тот момент за границей. Выслушав обстановку, Первый распорядился «осаду снять». И, во избежание жертв, машину с заложником не преследовать.

Надо ли говорить, что всех силовиков перевели на казарму? «Рыли землю», но заложник дал знать о себе только через день. Позвонил, и попросил ... забрать из оружейной мастерской его пистолет... «Шеф, это — сигнал: я знаю, где он обычно оружие ремонтирует», — сказал напарник-сержант. Прочесывая подвалы окрест, в дальнем углу нашли обезноженного коллегу. К счастью, живого. «Стокгольмский синдром», шеф. Между нами что-то вроде понимания возникло. Позвонить разрешил, я сказал, что если моя «Беретта» потеряется, под суд пойду. А сам сигнал вам дал. Молодцы, догадались...». Румыну ж опять повезло: уйдя за съестным, почуял опасность. И — не вернулся...

Прошла неделя. Страсти поостыли, патрули на улицах поредели. Начались «поиски крайнего»: как допустили такое в центре столицы!? Как вдруг — звонок из тюрьмы. От Панаётиса: «Начальник, не хватало, чтоб пришелец у нас в Греции хозяйничал! Я его и отсюда нашел. Говорить только с тобой буду». При встрече «патриот» достаточно подробно нарисовал план мансарды-лежбища в районе трамвайного кольца. Провели разведку — все сходилось...

Спецназ, казалось, подкрался бесшумно. Но чутье и тут не подвело «зверя»: в последнюю минуту он влез в мусоропровод и через пару минут оказался в квартире этажом ниже. Здесь за обеденным столом собралась семья — девушка, впервые пригласившая домой жениха, ее мама и братишка-инвалид. Опять — взведенная и спрятанная под невестиной юбкой лимонка, опять — заложники. И — многочисленные телекамеры...

После коротких переговоров пожилая женщина выкатила из квартиры инвалидное кресло, повинуясь требованиям, туда передали видеокамеры. Румын сообщил, что готов выпустить и оставшихся, если в обмен ему привезут того самого полицейского, что уже был в заложниках. Действительно, «Стокгольмский синдром» ... Вскоре он запросил наркотики, в ожидании истязал жертвы. Их многократно усиленные микрофонами стоны слышались по всей Греции. Шел «прямой эфир», в полицию и на студию звонили десятки возмущенных людей. Начался штурм...

...Невесту гранатой разорвало. Жених выжил, тяжело раненный террорист скончался через несколько дней, так и не придя в сознание. Панаётису, как обещали, зачлось. Опять же не без вмешательства окружного прокурора, срок он получил минимальный. И вскоре был уже на свободе, уехав «промышлять» за границу...

(ВНИМАНИЕ! Выше приведено начало книги!)

Открыть полный текст в формате PDF, 827 kb

© Зеличенко А.Л., 2010. Все права защищены
    Произведения публикуются с разрешения автора