О богах и подмастерьях

Стихи Алтынай Джуманазаровой – поэта, известного в молодежной среде Бишкека – отличает индивидуальный авторский почерк, безусловно, мастерское владение словом. «…хэппи-энда не будет / бренди / бредни / брэнды / что угодно, только не хэппи-энды…»; «Мы – клиенты. Мы – потребители. / Не оставим мы даже тени. / Мы живём для себя – родители / Не родившихся поколений…»; «Непросто жить в патриотичном азарте, Когда государство – лишь цифра на карте…».

Преемственность

Закрой мне глаза ладонью,
И время, шагнув со стрелок,
Как будто ребёнок спросонья,
Не сразу поймёт, в чём дело.
И люди замрут в изумленье,
Впервые в жизни увидев
Зеркальные отраженья
Пары забытых крыльев.
Всё станет таким понятным,
Что смысл искать не придётся:
Закрой мне глаза, мой ясный,
Пусть кто-то другой проснётся.

***

Быстросохнущие чернила
Остаются арабской вязью.
Напишу: «Я тебя любила».
Ты, прочтя, усмехнёшься: «Разве?»
Половина луны осколком
Нашей тайны повисла в небе.
Ты письмо моё снова скомкал -
Но от боли, а не от гнева.
Мы не видимся месяцами,
Забывая даты и лица,
Огрызаемся зло: «Мы сами!»
И боимся друг другу сниться.
Мы живём только в этих строчках
Полуночных простых признаний:
«Я люблю тебя», ставлю точку.
Ты, прочтя, улыбнёшься: «Знаю»

***

Я знала: мы не доживём до октября.
Иссякло наше волшебство до капли
И дно нас испугало пустотой.

Так просто и так сложно. Просто так.
Скрещенье судеб исчерпало смыслы
И медленно стекает в никуда…

Корпоративное

Я улыбаюсь, я говорю: «yes, sir»
У меня крепкий кофе и гонки в режиме нон-стоп,
Я каждое утро надеваю своё лицо,
Не для меня больше метод ошибок и проб
Если я оступлюсь – это будет всё.

***

Такие мысли посещали лучших
В последние минуты перед болью.
И знаешь — лучше ты меня не слушай,
Когда решу их разделить с тобою.

Средневековье. Эхом заблуждений
Толпа на площади. Костёр. Чужие лица.
И больше нет надежды на спасенье...
И больше нет желания молиться
Тому, чьи дети стали палачами.
Хранит сознанье ясность, но не веру.
Последняя опора за плечами -
Горящее со мною вместе древо...

Мои слова горьки и безрассудны -
Я научилась лгать и бредить правдой.
Ведь только Он велик и неподсуден,
И лишь Ему Любви Земной не надо.

Уединенье. Стены, стол и свечи.
Холодный сумрак длинных коридоров.
И давит одиночество на плечи,
А значит — Он не стал моей опорой.
Священных книг тяжёлые страницы,
Привычные смирения одежды...
Но сердце живо. Я люблю молиться
О том, чтоб ты был счастлив, как я прежде.

Седое небо помнит запах гари,
И плач звенит ночами в тихих кельях...
А мы с тобой навечно потеряли
То важное, что было до Неверья.

***

нехватка тебя – комочки в венах.
рисунки углём на холодных стенах.
чернилами – на пергаменте кожи.
нехватка тебя – в тишине: "О, Боже..."
бездомной осени резкий ветер.
чужого счастья чужие дети.
нехватка тебя — кислородный голод.
и холод. злой бессмысленный холод.

***

с грустью и с нежностью.
Вы – тёплое светлое облако
воспоминаний, улыбок и тихой верности.
грань между явью и сном настолько тонкая,
что, просыпаясь, Ваше присутствие чувствую
с грустью и с нежностью...

***

Из касты потерянных.
Вырванные из контекста.
Не очарованные пыльным земным счастьем.
В любом месте, в любое время —
немного не к месту.
Над светом их глаз ни Судьба,
ни Боги не властны.
Не покидающие своих кораблей капитаны.
Командиры, знающие, что подкрепление не успеет.
Но улыбающиеся.
Лучшие всегда уходят рано.
А мы остаёмся.
И приспосабливаемся, как умеем.

***

Дети-полуночники в тёмных коридорах...
Взгляд уже не солнечный после разговора.
Небо карамельное затянуло плесенью;
Мы друг другу Верили. Безмятежно весело
Смех звенит надломленный. Я совсем не сильная...
В прямоту влюблённая ломаная линия.
Беспокойной горечью мы похожи, ласковый.
Знаешь, нам пророчили, что мы будем счастливы.

***

бредил вечер, сам себя сжигая,
небо онемевшее молчало.
начинаю летопись с начала:
мне — я знаю — твоего не нужно рая.
пусть неправильно и мало верю,
пусть в словах твоих упрёк и укоризна.
я сама себе открою двери
праведной осмысленностью жизни.

***

наказаны руки за попытку набрать твой номер.
твоё фото в клочки и снова склеено скотчем.
всё хорошо. в холодном усталом доме
мы с твоим «знаю» счастье себе пророчим.
улыбки приклеены, как к стенке шкафа стикер
с напоминаньем, что вроде бы всё проходит.
натягиваю мягкий и тёплый свитер.
кто умеет дарить, тот ничего не копит.

***

Здравствуй. Думаю, в письменном виде можно.
Снег не идёт, и я по тебе скучаю.
Быть для тебя – лишь для тебя – мне сложно.
А без тебя – бессмысленно и случайно.
Впрочем, случайно всё, что вообще возможно.
Закономерность – самообман во благо.
Как правило, думать об этом себе дороже -
Есть много вещей, о которых думать не надо.
Просто живи. Ты совсем мало прожил,
Взлётопадений будет ещё немало.
Лишь не узнай, как на костёр похожа
Грусть оттого, что мне тебя не хватало.

***

Незаметные взгляду цепи,
Чужой фрагментарный шёпот
Не обидят пусть, не зацепят
За крыло, прерывая полёт.
Расправляя устало крылья,
Безразлично посмотришь в небо.
Может, так отплывали флотилии,
Обречённые на победу.

***

Разобрали Писания на цитаты,
назначили правых и виноватых,
научились не удивляться путам
улыбчивых современных брутов
в мире: а) дураков и начальников,
б) шутников с глазами печальными,
в) атеистов с крестами и чётками,
в мире, где всё условно, но чётко,
где за металл покупается будущее,
где беззащитны в любви своей любящие,
в мире взаимного псевдо участия
живём и делаем вид, что счастливы.

***

Ты отражаешься в чужих глазах,
И наполняешь светом дом чужой,
А я спешил куда-то в поездах,
Когда был должен счастлив быть с тобой.
Ты даришь небо, солнце, облака
Тому, кто поступил меня мудрей,
Жизнь ваша – полноводная река,
Моя же – высыхающий ручей.
Ты бережно очаг его хранишь,
Верна ему и наяву, и в снах,
Но знаю: никогда мне не простишь,
Что отражаешься в чужих глазах.

***

С размаха в чужие окна.
Уж лучше иллюзия вечности.
До ниточки вся промокла
Пропитана человечностью,
Как жить такой? Мысли – капельки,
Другие на них поскальзываются.
Позволяю себе расплакаться
Только вот так – рассказывая,
Буквами и многоточиями,
С мониторов в чужих квартирах.

А жизнь такая непрочная,
И я только гость в этом мире.

***

Каменщик вольный, оставь мою душу в покое.
Что тебе пользы от вечно бунтующей паствы?
Я уступила бы, может,
И, может быть, вовсе без боя,
Но ненадолго – привыкшая быть неподвластной
Разве смирится?
К тому же, за козни родителей,
Будут в ответе до девяти поколений...
А на руках твоих...
Вздрогнут святые обители,
Если войдёшь.
И замолкнут святые моленья.
Было тобой пообещано так неоправданно много,
Я лишь свободы своей у тебя попросила.
Каменщик вольный, своей отправляйся дорогой.
Помни без зла об избравшей людское бессилье.

***

Здравствуй, любимый.
Сегодня дождливо и грустно.
Ем шоколад и смотрю, как задумчиво небо.
Не подошли мы к весёлому ложу Прокруста –
Нас покалечило сразу обоих.
Проблема
Даже не в этом, ведь мы всё равно победили.
Правда, друг друга и сами себя
(и несчётны потери).

... ты говоришь, что мы будем любить и любили.
я понимаю, что я в это больше не верю...

***

Свернулась в чёрную чёткую точку,
Эго спрятала, сжав в комочек,
Я – не более чем многоточие,
Точнее – только одна из точек...

Я растворялась в своих желаниях,
Я уползала, смертельно раненная,
Я вырезала ножом признания
На собственной коже. Я на грани
И – дальше
Была.
Мне – искренне,
Ничто до тебя не было близким,
А тебе просто по**й на своей колокольне.

Я – чёрная точка. Точкам – не больно.

***

Смотри, что осталось от некогда светлой и чистой:
Растрёпаны крылья о грязные столики баров,
Чужой, нежеланный мне стал непростительно близким,
Но разве такого хотела? Об этом мечтала?

С разбега в огонь очищающий бросилась бы без сомнений,
Так хочется сердце избавить от слепо наращенной скверны...
Ты, Господи, видишь — ищу путь, ведущий к спасенью.
Спаси мою душу, мне тягостна лёгкость неверья...

***

Тоска о несбывшемся. Перепады погоды.
Осень звенит янтарно-медовым сопрано.
За каждый наш день у меня забирали по году.
Я чувствую старость и знаю, что больше не рано.

Она пьяно дышит амбре забродивших каштанов,
Крадётся по следу за мной в беспросветное «после»,
А я всё латаю «сегодня» делами, как рану –
Случайный подарок минутного нежного гостя.

Живу осторожно, слова подбирая, как жемчуг
На ветхую нитку, что бредит мечтой оборваться.
Себя убеждаю, что легче, мне легче, всё, легче…
Но небезупречна симфония сломанных пальцев.

***

небрежная лирика льётся в ладони твои
сквозь пальцы стекают неосторожные рифмы
и мне безразлично, что там впереди: остров, рифы...
мне важно, что мы друг о друге — стихи...

мне важно, что тёплое лето застыло в глазах,
что руки твои — так нежны и уютны, что утро,
что самые нужные фразы звучат только мне — не кому-то,
что я пересилила глупость свою и свой страх.

и пусть будет так, наша правда сильнее судьбы
пусть в чьих-то мечтах жизнь неспешно течёт тёмным мёдом.
мне важно, что мы жизнь живём не кому-то в угоду,
что все порты мира — наши с тобою порты.

***

М.О.

Не жена, не невеста...
Ветка садовой яблони.
Треплет ветер
листья мои
неистово.
Почему мы чужие, если такие близкие?
Если нет мне родней,
родной,
твоего молчания?
...Обниму на пороге тебя
порывисто.
Не жена, не невеста...
А любовь моя
— смотри —
выросла.
А любовь моя
робко тянется
светом, мыслями...
Не жена, не невеста...
С яблони мокрой
брызги...

***

состояние лёгкого шока:
мир нарисован углём дешёвым,
а не выстлан мозаикой сложной.
(в этом мире всё можно).

хищный хруст розовых линз
под ногами — молитва
новым богам, утянувшим вниз
отверженного неофита.

взгляд на людей исподлобья, с опаской
(каждый второй — предатель и враг).
сошла по ступеням слов твоих ласковых
в свой персональный ад...

***

В сумерках неясно: друг ли, враг ли,
Где капкан, а где отцовский кров.
Зрители нелепого спектакля
Заблудились в сумерках Богов.

***

Мы заучили чужие названия,
Каждый –
Герой в пьесе «Трендовый фарс».
Гордо несём своё звание –
Граждане
Несостоявшихся государств.

***

Непросто
жить в патриотичном азарте,
Когда государство – лишь цифра на карте.

***

Мы – клиенты. Мы – потребители.
Не оставим мы даже тени.
Мы живём для себя – родители
Не родившихся поколений.

***

Прогорклая пыль твоих крестовых походов
Забилась мне в носоглотку.
Ты нежно смотрел на агонию моего твоего тела
И недоумевал: «Что с тобой, милая?»

Ах, если бы я, задохнувшись, могла ответить!
Я бы встала на самый высокий табурет в этом городе,
Рассказать тебе своё чужое стихотворение
Про горькую пыль крестовых походов.

Ты бы напился и отпустил меня в какое-нибудь завтра
И я уже не вернусь (принести тебе апельсинов)
Потому что всё, к чему я прикоснулась после,
Стало горкой пыли моих крестовых походов.

***

хэппи-энда не будет
бренди
бредни
брэнды
что угодно,
только не хэппи-энды...

что угодно
в какой угодно позе
на праздник – вялую розу
только не вечное
тёплое
светлое
за иллюзию счастья
мне платить нечем...

некогда и незачем
тратить себя беспечно
мои руки не нашли покоя на твоих плечах -
не те руки, или не те плечи
цейтнот, фобии, страх перед вечным
а так хотелось сказать:
"держи меня крепче..."

***

мысли не лгут больной пунктирной строкой -
толкутся, искрят, как мыльные пузыри.
время застыло между тобой и мной,
нежность твоя тихо с моей говорит...

с кончиков пальцев пучком срывается свет,
ток пробегает мурашками к позвонкам,
я в паутинках наших с тобой бесед,
сердце ластится к тёплым твоим рукам...

солоно, сладко, страшно и хорошо...
мир ретуширован. люди как миражи...
я замираю в нирване. как ты нашёл
лучшие струны молчавшей моей души?..

***

Абонент, дорогая, пьян и разочарован.
Недоступен ещё — ну да это в традициях жанра.
Он сменил марку пива, плей-лист и ему теперь не желанна
Даже та, кто "не выкинет ничего такого".

Я б хотела сказать, что бывает сложнее и хуже,
Что его огнестрельное — чушь, ты прошла — без последствий — навылет.
Но слова застревают в гортани — ему этих слов не нужно.
Ты была ему тем, кем не станут любые другие.

Фэйгэлэ моя...

У него мало времени. Самолёт в 4 утра.
Он её обнимает и говорит, говорит...

Он готов сдать билет, попытаться переиграть
Обстоятельства. Срывается на иврит...

Говорит о холодных водах её весны.
О безумии стен, воздвигаемых сгоряча.
Обещает наведываться во сны.
Очень просит пить только горячий чай...

...она молча внимает его лоскутным речам.
Он её научил не печалиться по мелочам.

***

М.О.

Боль моя — не более, чем шрам
От случайной царапины. Обещай,
Что ты впредь не скажешь моим врагам
Слова правды. Не будешь их угощать
Горьким кофе и сказками о былом –
Это только моё.

Мне сказали, май – месяц дураков,
От которых проку – сходить в кино.
Знаешь, мне давно уже всё равно,
Что идёт на экране и что потом.
Я не верю в синема и любовь,
Обе врут.

Я глотаю пиво в каком-то баре
И какие-то люди зачем-то рядом
Я не знаю, зачем их сюда позвали,
Я бы вместо пива глотнула яда –
Но его нет в меню в чистом виде…

Вот и всё, медвежонок. Прости за пафос
Нелюбимым свойственна истеричность.
Я плачу по счетам. Что ещё осталось
Делать женщине, если в ней видят личность.
Что ещё?

о богах и подмастерьях

М.О.

виски стучат,
как два больных барабана.
ты не из тех, кого возьмёшь иронией и тараном.
ты не из тех, кто дважды на одно колено.
поэтому ты прав,
а я где-то между Викой и Леной.

поэтому ты бог,
а я младший из подмастерьев
последнего кафельщика в нашем королевстве.
тебя заботит, что небеса над ЮАР просели,
а меня — какая мелочь! —
что мы с тобой не вместе.

и нам нельзя
меняться с тобой ролями
я о любви по пьяни и ненароком
(лишь говорю. и то не о той, что с нами).
а ты — молчи.
ты должен казаться богом...

***

а меня не любят. вот, знаете ли, не любят, и всё.
приезжают, зовут к себе, дарят странно-смешные вещи,
иногда — забирают с собой. чтоб вернуть на следующий вечер
в мир иллюзий, Пелевина, Бродского и Басё.

мне подруга сказала, что я — мирный океан,
а приятель — что хуже войны, вся в минах.
и не то, чтобы, я в этот вечер его взбесила...
но я точно знаю, что каждый из них был прав.

ядовитая сладость, нежность на острие ножа...
вот вы мне говорите: "с тобой безумно и сложно",
мол, я вещь в себе, и любить меня невозможно,
но вы редко со мной, а я с собой — навсегда.

и тону, и взрываюсь, но упрямо несу свой стяг,
чтоб не сбиться с пути в своём океане вечном...

я давно не стараюсь быть для всех безупречной,
ведь всегда есть те, кто меня принимает и так.

Птица

А от боли моей осталась одна усталость.
Как бескрылие птицы — безнадёжно тяжёлой и тёмной,
Притаившейся в храме за белой холодной колонной,
И смотрящей оттуда единственным чёрным глазом.

Мимо люди идут, замечая её не сразу,
Мимо люди идут, и у каждого — своя птица,
Мимо люди идут, и нельзя им остановиться,
А она только смотрит на них немигающим глянцем глаза.

Я кормлю свою птицу, долго чищу ей перья от грязи,
Я беру на колени её и мы вместе сидим за колонной...
Я почти не грущу, дорогой. Не смотри на нас столь огорчённо.
Что прошло, то прошло. Толку в этом прошедшем вязнуть...

***

Из холодного камня,
вечного, как вода
Океана (крошащего
камни в песок)
Бог когда-то сделал
такие сердца,
как твоё — он жесток был,
тогда ещё юный Бог.

А другие сердца
Были из огня
И горели ярче,
Чем сотня солнц.
Но сгорали быстро
И до конца —
Нам из их огарков
Бог наделал звёзд.

После нашей встречи
Не свет в груди —
Там холодным камнем
Застыл твой след.
В темень вечного моря
Плывут корабли -
Маяка моего
В мире больше нет.

***

Здравствуй, милый.
Дождит.
И по**й.

*У меня в голове опилки*
Улыбайся другим.
Мне плохо.

Унесли б уже на носилках
В какое-нибудь пространство,
Где дождит не кровавой кашей.

(Сбив со следа злых папарацци)

((Этой осени не стать нашей))

Сводит пальцы и мысли сводит.
Мельтешит остановка сердца.
Чего стоит твоя свобода,

Если
я
не могу
согреться.

***

осень тебя завязала бантиком, а меня вот — морским узлом.
оставляю ее не на вечер – на завтра, а на потом.

за дверями реальность разевает свою городскую пасть.
я мелками рисую небо и пытаюсь в него упасть.

во мне всё бунтует, бушует, срывается с якорей,
паруса рвёт бесстыдно холодный и злой борей,

я сижу на скрипучем полу каюты, на самом дне,
и рисую под собой небо. и думаю о весне.

***

в одной из будущих я буду лишь твоей -
твоей любимой желтоглазой кошкой.
пушистой, легкой, смирной понарошку
(покуда грею боль твоих колен).

и обещанье сбудется, как всё
что я тебе желала и желаю.
полжизни дважды. разве это срок
для тех, кто ничего не ожидает.

***

                                             Михаилу Левантовскому

В глазах расстояние — сто световых лет.
Мальчик из сказки. С далекой звезды. Поэт.

Такие, как Вы — наотмашь, навзрыд, босиком.
Не может быть, чтобы – здесь — Ваш дом.

Не может быть, чтобы Вы — тот же — воздух. Блажь.
Маленький принц, где Вы спрятали Ваш плащ?

***

М.О.

Master of Puppets /Metallica/ Greatest Guitar Solos
слушаю песню, а слышу твой голос.
мастер марионеток, верховный кукловод,
выкачай мою кровь, выпотроши живот,
наряди в малиновое, перевяжи ленточкой,
я хочу быть твоей куклой, твоей девочкой.

***

эти слова предназначены мне самой
чтобы я обращалась к ним в минуты сомнений
и утверждалась в верности избранного пути

эти мысли глубокого винного цвета
поверхность их — спокойствие полуночного моря
в них — древний ветер юного человечества

этот путь выведет меня к постижению сущности бытия
и поможет совершить предначертанное силой слова —
дара в этом моем воплощении

эти слова предназначены мне самой
чтобы я обращалась к ним в минуты сомнений
и утверждалась в верности избранного пути

потому что есть созидающие и выращивающие
познающие и наставляющие
ищущие и нашедшие

потому что мир полон бездонного волшебства
которое мы черпаем пригоршнями каждый день
и которое не убывает, а лишь меняет форму

эти слова предназначены мне самой
чтобы я обращалась к ним в минуты сомнений
и утверждалась в верности избранного пути

аминь.

***

М.О.

Пусть зима к тебе будет доброй.
Пусть зима будет (с)нежной к тебе.
Я тебя так по-детски помню,
Словно ты – мой родной отец.
Подпусти меня ближе. Можно.
Отмечталось, уже не страшно.
Побродила в пыли дорожек
И вернулась в сумраки башни
Из самой слоновой кости,
Из самого черного древа.
Во мне ни любви, ни злости.

я дочь от тебя хотела...

***

Помню город замерзший,
Окна тёмные.
Наше общее прошлое
Помню я.

Как, чужие уже, взгляды прятали,
Как слетались охотники за падалью,
Как горели свечи за нас с тобой,
Как крошились слова в тишине густой,

Слишком много помню, чтобы молчать.
Слишком мало, чтобы мечтать, что вспять
Повернётся время и станет вдруг хорошо.

Почему ты ушёл?

***

у меня стынут мысли и мерзнут пальцы
я хочу вернуться в июль и остаться
там...
до беззвучных криков и снов бессонных
до мороза, ползущего вверх по коже
до того момента, когда рухнуло солнце
на плечи
и сломало их своей дрожью.

до
тебя...

у меня стынет сердце и мерзнут пальцы
теплый, нежный, ласковый...
возвращайся...
надо купить сосудорасширяющее.

***

М.О.

Это все.
Все, чем ты мне не стал.
Холод скал,
Неувиденных мною,
Крики чаек над темной водою,
Безмятежности хищный оскал...
Это все.
Все, чем ты мне не стал.
Первый луч над горой невысокой,
Одинокость речного потока,
Над которым не будет моста…
Это все.
Ты твердишь, что устал,
Что у нас будут новые дали
Много позже.
А я умираю
От тоски своей цвета песка.

***

твой бог отрывает бабочкам крылья
мой — сочиняет верлибры
они оба по-своему правы
в своем стремлении
сделать этот мир
лучше.

они могли бы.

***

Отлюбившие травят байки,
Шутят громко, живут бездумно.
Самостадно сбиваясь в стайки,
Просыпаясь с привкусом блуда
В неуютных чужих кроватях.
*Душит топкая злая зависть*
Убежать, громко крикнув: «хватит,
нет!»
Закуриваю. Улыбаюсь

© Джуманазарова А.М., 2010. Все права защищены
Произведения публикуются с разрешения автора