Страж рая

(рассказ)

Красивая фантастическая история о далеких мирах, которые становятся для землян новым домом

Впервые опубликовано в журнале "Литературный Кыргызстан" №1 за 2004 год

  Рудольф бежал по сожженной огнем земле, ноги его утопали в горячем пепле. Он кричал изо всех сил, срывая голос до хрипоты, но рев реакторов заглушал его крик. Он размахивал руками, пытаясь привлечь к себе внимание, но обожженный радиационными излучениями звезд корабль растворялся в фиолетовом небе.
      Рудольф продолжал еще бежать, пока не запнулся и не упал в обугленную траву. Сердце его бешено колотилось, в висках стучала кровь. Рудольф перевернулся на спину, чувствуя, как зола, обжигает кожу шеи. Он лежал на самом дне огромного воздушного океана. Над ним раскинулось чужое непривычное фиолетовое небо. Отставший от звездолета, он оказался выброшенным на эту планету, словно на пустынный остров, забытый богом и людьми.
      Рудольф был свободным старателем и летел на одну планету, где совсем недавно были открыты алмазные копи. Он очень торопился, место было новым и таило в себе много заманчивых возможностей, пока там не началась алмазная лихорадка.
      Добирался он туда на корабле третьего поколения с громоздкими реакторами и маленьким кислородным резервуаром. Пролетая над этим злополучным местом, капитан был вынужден сделать здесь посадку, чтобы с помощью нехитрой техники заполнить резервуар кислородом. Сначала Рудольф был даже доволен остановкой. На корабле, не приспособленном для перевозки пассажиров, он летел в тесном чуланчике, где когда-то хранились скафандры. Поэтому размять тело после длительного полета было очень приятно и полезно для него.
      Место посадки было диким и сонным: маленькая планета с буйной растительностью, где не было никакого животного мира. Впрочем, тут обитали существа (по-другому Рудольф их бы не назвал), имевшие отношение к роду человеческому.
      История жителей была довольно темной. Возможно, это были потомки каких-то колонистов, потерпевших аварию на орбите этой планеты.
      По мнению Рудольфа, туземцы вели довольно убогий образ жизни. Они обрабатывали мотыгами поля, сами изготовляли все необходимое в своем нехитром хозяйстве. Лепили и обжигали посуду из глины, ткали из растительных волокон одежду. Они забыли все те технические знания, какими, возможно, обладали их предки. Изъяснялись они на языке, распространенном в этой солнечной системе, который Рудольф довольно неплохо изучил, – впрочем, под рукой у него был компьютерный разговорник, с помощью которого он всегда мог вести переговоры.
Пока люди капитана готовили корабль к дальнейшему полету, наступила ночь. Рудольф провел ее в пустой хижине в поселке. Утром же он проснулся от рева двигателей отлетавшего звездолета.

  Рудольф сел на землю. Тишина была необычной, состоявшей из шепота листьев и шороха травы. Рудольф обернулся назад. На краю поля в нелепой домотканой одежде стоял невысокий человечек и с интересом наблюдал издали за Рудольфом. Рудольф почувствовал, как внутри у него начинает закипать злоба. Он решительно поднялся с земли, подобрал свой рюкзак и направился к туземцу, которого вчера вечером капитан, смеясь, называл начальником местного космопорта.
      – Ты начальник коксмопорта? – Рудольф махнул на поле с выжженной травой, на котором еще недавно стоял звездолет.
      Мужчина гордо закивал головой.
      – Почему они улетели, не дождавшись меня? – бушевал Рудольф.– Почему мне не сообщили о старте?
      Человечек недоуменно пожал плечами и снова уставился на Рудольфа внимательными глазами.
      – Когда будет следующий рейс? – глухо спросил Рудольф.
      – Завтра, – утвердительно сказал начальник космопорта.
      Рудольф вернулся в хижину, в которой провел всю ночь, он был подавлен и раздражен. "Мерзавец капитан, – думал он, – бросил меня здесь в этой пустыне". Хотя Рудольф и догадывался, почему это произошло: всю ночь до него доносились вопли пьяного экипажа, а утром, возможно, они взлетели не проспавшиеся и совсем забыли про него. Единственным его утешением сейчас были слова того оборванца, что называл себя начальником космопорта.
      "Корабль придет завтра, все будет хорошо" – пытался успокоить себя Рудольф. Он лег на примитивное ложе с соломенным матрацем. "Завтра придет корабль, и я улечу из этой дыры, я найду кучу алмазов, и, наконец, разбогатею", – твердил он, пока незаметно для самого себя не заснул.
      Проснулся он лишь вечером. Пока он спал, кто-то входил в хижину: на грубо сколоченном столе стояло блюдо с фруктами местных растений. Обеспокоенный, Рудольф кинулся к вещам, но те оказались целыми и даже не тронутыми.
      Рудольф вышел на улицу. Был тихий вечер. Возле соседней хижины он увидел фигуры юноши и девушки. Он окапывал землю мотыгой, она сажала какие-то растения. Рудольф подошел к ним.
      – Привет, – сказала девушка. Рудольф кивнул ей головой.
      – Меня зовут Илза, а его Свай. Он мой брат, – сообщила она, поливая посаженые растения водой из кувшина. Свай в это время пробовал вырвать из земли корень, и лишь бросил вежливый взгляд на Рудольфа.
      – Здесь вырастут цветы, – снова сказала Илза. – А ты любишь цветы?
      – Наверное, если они красивые, – пожал плечами Рудольф. 
      – На свете нет ничего прекрасней цветов,– заметила Илза.
      – На свете есть много чего.
      – Все самое прекрасное находится в земле, – с уверенностью червя сказал Свай.
      – Посмотри туда, вверх. Туда, где есть галактики, астероиды, звезды, – чувствуя в себе силу поэзии, заговорил Рудольф, указывая в темное небо. – Там есть чудеса, о которых ты никогда не знал, даже не представлял себе. Чего ты роешься в этой земле, все необыкновенное есть там, наверху.
      Свай бросил легкий взгляд на небо и вежливо улыбнулся Рудольфу. Он снова принялся выворачивать пальцами упрямый корень. Илза, в отличие от Свая, долго смотрела в темную громаду космоса.
      – А куда ты уедешь отсюда? – спросила она Рудольфа, отводя взгляд от неба.
      – Далеко, на одну планету, на которой много алмазов. Они там просто валяются под ногами. Надо только придти и взять их, – и Рудольф почти безумно засмеялся в тишине.
      – И что ты с ними будешь делать? – спросила Илза.
      – Продам и получу кучу денег.
      – Ты их обменяешь на деньги. А для чего тебе деньги? – с наивностью дикарки спросила Илза, с трудом выговаривая незнакомое слово деньги.
      – Для чего!? – Рудольф задохнулся от переполнивших его чувств. Так ведь сразу и не скажешь, и не выразишь всего. Он всегда верил, что будет богат. И теперь эта мечта скоро сбудется. Виллы, яхты, красивые женщины, курорты, внимание журналистов, его фотографии на обложках журналов. Жизнь сразу превратится в красочный калейдоскоп, и не будет извечной первобытной проблемы о добыче хлеба насущного.
      Илза молча смотрела на него и терпеливо ждала, когда он ей ответит, зачем ему деньги.
      – Для чего мне деньги, – пробормотал Рудольф, он посмотрел на свои чуть потертые штаны, на тяжелые шнурованные ботинки с ободранными носами.
      – Куплю себе новую одежду, – чтобы поскорей и попонятней для наивной туземки объяснить этот непростой вопрос, сказал Рудольф. Илза тоже смотрела на его одежду, она потрогала пальцем рукав его куртки.
      – У тебя же эта еще хорошая.
      – Куплю другую, – сказал Рудольф, представляя себе шикарный смокинг.
      – Из-за второй пары штанов ехать так далеко, – Илза посмотрела на Свая, ища у него понимания. Свай подцепил, наконец, коварный корень и стал тянуть его на себя. 
      – Свай отдаст тебе вторую пару своих штанов. У нас лежит, он их еще не носил. Да, Свай?
      Свай кивнул ей, корень выскользнул из его пальцев и снова ушел под камень.
      – Ну, я куплю не только одежду, я куплю дом, – смущенно сказал Рудольф, наблюдая, как Свай снова стал тянуть корень.
      – А ты раньше жил на улице? – вытаращив глаза, спросила Илза.
      – Я жил в квартире, но я хочу иметь свой дом, на земле, – немного злясь, сказал Рудольф.
      – Как у нас? – улыбаясь, спросила Илза.
      – Как у вас, – обречено сказал Рудольф. Он посмотрел на дом Свая и Илзы – сооружение из жердей и циновок, крытое большими широкими листьями. "Бог мой, что за убожество", – вздохнул про себя Рудольф.
      – Ты будешь жить в своем доме со своими родственниками? – терзала его вопросами Илза.
      – Один.
      – Но ведь ты не сможешь быть во всех комнатах сразу, – подумав, заметила Илза. Он посмотрел на эту милую девушку, которая уничтожала его своей наивностью.
      – Ладно, пойду я спать, – Рудольф поднялся с земли. Сваю, наконец, удалось вырвать корень.
      – Возьми, – он протянул его Рудольфу. Рудольф оторопело взял корень в руку. 
      – Он сладкий, его надо только отмыть, – пискнула из-за плеча брата Илза. Они втрое дошли до хижины Илзы и Свая и попрощались. Оставшись один, Рудольф отшвырнул в темноту корень. "Идиот, – подумал он,– столько времени выворачивать из земли, чтобы потом отдать мне".
      Как только утренний свет пробился сквозь многочисленные щели хижины, Рудольф с тяжелым рюкзаком за плечами и киркой в руках, бросился на другой конец селения, боясь пропустить сегодняшний корабль.
      Еще издали он увидел начальника космопорта, идущего во главе семейства обрабатывать свои поля.
      – Эй, подожди, – тяжело дыша, закричал Рудольф. Начальник космопорта остановился и стал ждать его.
      – Когда будет корабль? – запыхавшись, спросил Рудольф.
      – Завтра, – беспечно махнул рукой парень.
      – Как завтра?! – оторопел Рудольф, роняя кирку из рук. – Ведь вчера ты мне сказал, что корабль будет сегодня.
      Предчувствуя что-то очень нехорошее, Рудольф стащил рюкзак с плеч, а сам опустился на землю.
      – Завтра, – повторил начальник порта.
      – А завтра он прилетит? – подозрительно спросил Рудольф.
      – Прилетит, – широкая улыбка осветила лицо туземца.
      – А график полетов у тебя есть? – осторожно спросил Рудольф.
      Парень неловко улыбнулся ему в ответ.
      – Послать сообщение отсюда куда-нибудь можно? – допытывался Рудольф.
      – Не знаю, – его собеседник пожал плечами.
      Рудольф схватился за голову, он догадался, что собеседник вообще не понял того, о чем его спрашивают.
      – Какой ты начальник? Кто тебе сказал, что ты начальник космопорта? – сдерживая ярость, спросил Рудольф.
      – Потому что я живу ближе всех к месту, где опускается небесный корабль, – простодушно ответил тот, – если хочешь, построй себе дом еще ближе, и ты будешь начальником космопорта.
      – А когда придет кораблю? – спазмы сдавили горло Рудольфа.
      – Завтра, – получил он неизменный ответ.
      – Когда завтра?
      По тем чувствам, что отразились на лице туземца, стало ясно, что тот редко когда задумывался о том, что лежит за порогом сегодняшнего дня. Рудольф вдруг почувствовал, что ему для объяснения с туземцем не хватает слова в "будущем". Он сунулся в рюкзак, достал компьютерный разговорник, застучал по клавишам.
      На узком, темном экране вспыхнули слова:
      "Языкового эквивалента слову "будущее" в данном наречии нет. Порой его может заменять слово "завтра".
      Рудольф выронил разговорник, вскочил на ноги.
      – Когда завтра? – заорал он.
      – Через пять сезонов дождей, – спокойно сказал парень.
      – Пять сезонов дождей, – прошептал Рудольф, – это невозможно…
      Он истерически захохотал в лицо туземцу, тот закивал головой, довольный, что его наконец-то поняли.
      Рудольф бесцельно брел по деревне, волоча за собой по пыли рюкзак. Еще вчера надежда убраться отсюда была так близка, так реальна, сегодня же он был вновь повержен на эту планету самой судьбой, силой обстоятельств, или просто глупой случайностью. Рудольф смотрел на примитивные дома, на людей. Какая-то незатейливая, одноклеточная жизнь плесневела у подножья величественных, огромных как скалы, лесов. Кому он здесь нужен, что ему делать тут, он же просто сойдет с ума от тоски.
      Рудольф увидел Илзу, она сидела перед хижиной и перетирала на каменной зернотерке зерна. Он опустился рядом и стал бессмысленно следить за ее руками.
      – Ты был вчера веселый, смеялся, а сегодня ты другой, что случилось? – спросила Илза, не отрываясь от работы. 
      – На это сложно ответить, – нехотя сказал Рудольф, – еще вчера я был близок к своей мечте, к своему счастью.
      Он сказал слово "счастье" не на языке этой планеты. Рудольф достал из рюкзака разговорник. Впрочем, результат на этот раз его не очень удивил. Слово "счастье" тут отсутствовало вообще, равно как и его понятие.
      – Что означает твое последнее слово? – спросила Илза.
      – Счастье? – Рудольф задумался. – Это когда у тебя все хорошо.
      – У тебя что-то болит? – с тревогой спросила Илза.
      – Нет, – Рудольф покачал головой.
      – Значит у тебя все хорошо? – весело спросила Илза. Рудольф грустно улыбнулся.
      – Понимаешь, счастье, – снова начал Рудольф, – это когда у тебя чего-то нет, но тебе этого очень хочется, тебе это очень нужно, а потом: раз – и оно у тебя есть.
      Илза долго молчала, потом вдруг сказала, вспомнив вчерашний разговор:
      – Ты хочешь много денег, а у тебя их нет?
      – Да.
      – А что это такое деньги? – милое личико Илзы сделалось очень серьезным.
      – Ты не поймешь, это очень сложно. Ваша жизнь так… – Рудольф стал подыскивать слова, которые бы не обидели девушку, – … проста, в ней нет многих сложных вещей. Деньги – это все. Это часть счастья, это – уважение, это машины, женщины, курорты, дорогие вещи, пища, наконец!
      – Ты хочешь есть? – всполошилась Илза.
      – Это не то. Это еда не на один раз.
      – Тогда посей семена и собери урожай. У тебя будет много пищи. Еще не поздно, у нас есть запасы зерна. Тебе здесь помогут, – оживилась Илза.
      – Нет, это все не то. Пойми, счастье … – Рудольф осекся. Он вдруг подумал, что эта милая девочка, которая почти ничего не знает о звездах, о сложных науках и теориях, она была счастлива. Счастлива, быть может тем, что не имела представления о счастье.
      – Так что такое счастье? – спросила Илза, уставшая ждать объяснений Рудольфа.
      – Тебе не стоит этого знать.

  * * *
      Через два местных года Рудольф женился на Илзе и вскоре уже ходил в белой домотканой одежде, обрабатывал большое поле, выделенное им с Илзой общиной, участвовал в праздниках и не чувствовал себя чужаком среди этих людей. И его все считали своим. Поначалу их наивность казалась Рудольфу глупостью и инфантильностью, но вскоре он привык и научился, так же, как и они восхищаться рассветами, закатами и цветами. Здесь можно было легко думать, думать не о том, как выжить, а думать о Вечности, Тишине, Красоте. То, что удивило Рудольфа в Свае, когда тот упорно выворачивал не дававшийся ему корень, а потом с легкостью отдал его Рудольфу, оказалось отличительной чертой местных жителей: быть упорными в работе и уметь делиться добром с другими. Они мало разговаривали, и в первое время это смущало Рудольфа, но потом он понял, что их молчание было намного больше красноречия всех ненужных слов, тех людей, с которыми он жил в больших городах. Там словами скрывали свою ненужность друг другу, здесь молчали, потому что не надо было притворяться. Каждый жил своей жизнью и между тем ни кто не мешал друг другу, не пытался навязать своего мнения, своей власти. Хотя о таких сложных вещах никто и не задумывался. Эти пять лет пролетели для Рудольфа так быстро, что он даже не знал радоваться этому или огорчаться. Не смотря на покой и удовлетворение от новой жизни, его все же тянуло вверх, в большой мир освещенный каскадами рекламных огней. Мир мегаполисов, мир, где музыка, доносившаяся из баров, смешивается с хлопаньем дверок такси, где из шума улицы вдруг вырывается цокот женских каблучков. Его тянуло в водоворот метрополитенов, ему не хватало газетных скандалов и утреннего воздуха, большого города, смешавшего в себе запах бензина, кофе, духов и пригоревшего бифштекса из соседней забегаловки. Но была уже и Илза, всегда ровная, добрая, земля, которую он обрабатывал, здешние люди, – все они тоже были внутри него. Они были ему дороги, но старое еще жило в нем и соблазняло его блеском звезд. Он мог бы еще добраться до алмазных копий и попытать свое счастье, чтобы разбогатеть. Но тогда он никогда не вернется сюда, он не сможет этого сделать, даже если ничего не найдет. Он не сможет больше смотреть в глаза Илзе, предательство будет жить с ним всегда. И чем ближе становился день, когда по подсчетам Рудольфа должен был прилететь корабль, тем сомнения его мучили все сильней и сильней.
      Когда минуло пять лет с того дня, как Рудольф впервые ступил на эту планету, он взял мачете и сказал Илзе, что уходит в джунгли на несколько дней за прутьями, из которых позже будет плести корзины. Он хотел покинуть селение, боясь, что в самый последний момент передумает и улетит отсюда, оставляя часть самого себя. Два дня он провел в джунглях, ночуя у подножья деревьев на ворохе листвы. Сквозь шелест леса он слышал рев реактора, прилетевшего корабля, а в последнюю ночь он долго следил за яркой малиновой звездочкой, стремительно уходящей от него к далеким планетам.
      В селение он вернулся на следующий день, рано утром, когда женщины только начинали разводить огонь в очагах. За плечами у Рудольфа была довольно жидкая связка прутьев, за которыми он ходил в лес. Он бросил вязанку у входа в хижину. Илза лишь скользнула взглядом по прутьям, сиротливо лежащим у порога. Ничего не сказав, она поставила на стол горшок с дымящейся кашей. Лишь только после еды она глухо обронила:
      – Здесь остался еще один человек со звезд.
      Рудольф ничего не ответил, бессмысленно разглядывая доски стола, за которым сидел. Илза вышла под навес, где на самодельном станке ткала полотно для новой рубахи Рудольфу.
Между ними возникло какое-то отчуждение. Она сидела к нему спиной и молчала. Рудольф чувствовал, что должен что-то сказать, но не знал, что говорить. Тишина была напряженной, болезненной. Глухо стукали друг о друга рамы, на которые были натянуты волокна. 
      – Илза, – позвал Рудольф. Она не ответила, но Рудольф почувствовал, как Илза напряглась.
      – Я схожу к этому приезжему, поговорю с ним, – вставая из-за стола, обронил Рудольф. Он сказал это как можно бодрей, но фраза получилась неестественной.
      – Иди, – ее равнодушный голос слился с деревянным стуком рамы.
      Рудольф остался стоять посреди комнаты. В тишине скрипел и постукивал станок. Неожиданно Илза обернулась и бросилась к нему. Она обняла его за шею и быстро заговорила:
      – Я боюсь, что ты улетишь от меня к звездам, и я останусь одна. Я знаю тебе здесь плохо, скучно. Я вижу, как ты глядишь в небо, когда мы вечером возвращаемся с поля, я замечаю, как часто ты задумываешься и от того не слышишь моих слов, когда я говорю с тобой. И теперь ты ушел в лес не за прутьями для корзин, а для того… – Рудольф прижал ее лицо к своей груди, не дав договорить.
      – Не надо, Илза, – прошептал он. Ему было стыдно оттого, что Илза догадывалась о его предательских мыслях сбежать отсюда. – Я останусь здесь, с тобой до самого своего конца, – он отодвинулся, заглядывая в ее глаза.
      – Я схожу к этому человеку и обязательно вернусь, ведь следующий корабль придет только лишь через пять лет, – улыбаясь, сказал он. Она грустно улыбнулась ему в ответ и кивнула головой.

  Приезжий остановился в пустующей хижине, на краю селения. В ней раньше жил Рудольф, пока не женился на Илзе и не построил себе собственное жилье. Рудольф остановился перед входом.
      – Можно? – заглядывая внутрь, громко спросил он.
      Человек стоял у окна. Он резко обернулся на голос, отступил на шаг, оттягивая правую руку за спину, к поясу.
      "Оружие" – догадался Рудольф. Он поднял рука, показывая ладони и улыбаясь, сказал:
      – Я не хотел ничего плохого.
      Незнакомец опустил руку, напряжение исчезло из его позы, но глаза по-прежнему остались настороженными.
      – Проходите, – улыбаясь лишь губами, пригласил он. Рудольф опустился на деревянную скамью, идущую вдоль одной из стен. Все это время он пытался как можно лучше разглядеть незнакомца. Тот был невысок, толст, рыжеват, с уютным домашним лицом, служащего средней торговой фирмы. На шее у него был повязан яркий до ядовитости шейный платок, совсем не вязавшийся с его строгим полувоенного покроя, тропическим костюмом. Пока Рудольф осматривался, незнакомец поставил на стол, рядом со своей кружкой пластиковый стакан и налил в них что-то из фляжки.
      – Прошу, – протянул он Рудольфу стакан.
      – Что это?
      – Коньяк, не беспокойтесь.
      Рудольф пригубил, рот приятно обожгло, и огненный ручей пополз в желудок. Рудольф закрыл глаза, отдаваясь давно забытым ощущениям, и почувствовал, как пьянеет.
      – Давно не пили? – наблюдая за Рудольфом, спросил незнакомец. 
      – Да, – коротко ответил Рудольф, приходя понемногу в себя.
      – Я догадываюсь, кто вы такой, – поставив кружку на стол, сказал мужчина. – Капитан мне рассказывал о вас, просил передать извинения. По его словам, они в прошлый раз хорошо набрались, и, когда улетали утром, совсем забыли о вас, так как были еще пьяны. Вы знаете, он был очень удивлен, не застав вас в поселке в этот раз.
      – Я уходил в джунгли за ветвями для корзин.
      – Значит, вы действительно решили здесь остаться? – с непонятным для Рудольфа волнением спросил его собеседник.
      – Да, – как-то не слишком утвердительно сказал Рудольф. Это его замешательство не скрылось от незнакомца.
      – А вы? – спросил в свою очередь Рудольф.
      – Я путешествую, – уклончиво ответил незнакомец, – увидев вчера этот мирок, тихий и сонный, я решил здесь остаться и немного отдохнуть от суетного мира цивилизаций. От капитана я слышал, что местные племена совсем не агрессивны, и опасности для жизни здесь минимальны. Это так?
      – Да, – утвердительно кивнул головой Рудольф.
      – Вы прожили здесь достаточно, – начал его собеседник, – я хотел бы попросить вас рассказать мне немного об этом месте, я проведу здесь некоторое время и хотел бы уже заранее знать то, что здесь можно ожидать.
      Рудольф что-то долго обдумывал, прежде чем начать свой рассказ.
      – Вам уже известно, каким образом я здесь оказался. Здесь нет жестоких условий выживания, нет животного мира, нет борьбы с дикими хищниками. Поэтому здесь не знают, что такое насилие и убийство, есть только естественная смерть. Местное население не знает смертоносного оружия. Благодаря мягкому климату люди, занимаясь сельским хозяйством, живут, не зная лишений. Они научились намного больше, чем расщепление атома и создание искусственного интеллекта. Они научились разумно соизмерять свои потребности и свои возможности, уметь довольствоваться необходимым.
      Удивительно, но они не представляют себе будущего дальше, чем на один год. Мне кажется, что отсутствие такого понятия, как "будущее" привело к тому, что у них отсутствует и понятие "счастья". Так уж устроены люди, что от будущего они ждут только лучшего, которое определяется только одним словом "счастье". Личное счастье – это то, ради чего надо жить, терпеть страдания, свершать преступления. Счастье оправдывает все. Ради этого ломались жизни людей, традиции, религии, усовершенствовались вещи, создавалась техника, открывалась дорога в космос. До этого я тоже думал, что за счастье надо с кем-то бороться, куда-то идти, что-то искать. Быть хитрым, коварным, жестоким. Но эти люди, что живут здесь, счастливы, счастливы тем, что не осознают своего счастья, потому что у них нет несчастья. Они не думают о будущем, они живут единым днем, они счастливы этим днем. Они не ищут счастья ни на дне океана, ни в глубинах космоса. Оно у них в душе. И я учусь у них этому: просто жить, работать в поле, давая жизнь чему-то еще и через это соприкасаться с вечностью.
Знаете, всю свою жизнь, я искал какое-то неясное для меня счастье, впрочем, как и многие, я считал, что самый близкий путь к совершенству лежит через деньги. Обладание богатством, конечно, не ограждает от несчастий, но богатство разрешает сотни проблем. Я попал сюда, когда приблизился совсем близко к осуществлению своей цели. Но теперь я на многое смотрю по-другому. Вот и все.
      Рудольф замолчал. Незнакомец стоял у стола, сосредоточенно рассматривая кружку, из которой пил, потом резко сказал:
      – Теперь, я думаю, пришла моя очередь раскрыть карты. Быть может я, тороплюсь, но я слишком долго ждал этого дня. Сейчас меня душит молчание, молчание многих лет. Впрочем, все по порядку. Меня зовут Рауль де Эсперо. Я потомок древнего рыцарского рода. – Маленький, плотный человек совсем не рыцарской наружности нервно заходил по хижине. – Вы сами знаете, что времена рыцарства прошли уже несколько столетий назад. Много всего было за эти годы, но мои предки всегда помнили о той благородной крови, что текла в их жилах. Эта кровь хранила в себе много славного: в ней были нормандские пираты и английские лорды, франкские короли и испанские конкистадоры. Увы, теперь это ни чего не стоит. Все забыто. Несколько столетий семья только и жила великим прошлым. Настоящего не существовало. Настоящее было серым, обыденным: держатели акций, управляющие банками и фирмами. Сам я начинал рекламным агентом, потом открыл свою контору. Но я никому, никогда не мог сказать, кто я есть на самом деле. Меня бы засмеяли, унизили, оскорбили.
      Но гены, друг мой, гены – как справится с ними?.. Зов предков – это великая вещь. Гены полыхают огнем войны во мне. И вскоре я понял, что мне надо: отсталая планета, где все так похоже на наше прошлое, великое прошлое моих предков. Я собрал приличную сумму и отправился на поиски. Так я оказался здесь. Тихое отсталое место примитивные племена, – он встал перед Рудольфом, схватил его за плечи и заглянул ему в глаза.
      – Из вашего рассказа я понял, что в вас еще теплиться огонь тщеславия и азарта, страсти к славе и обогащению. Ведь вы даже ушли в лес, чтобы не сбежать отсюда, вы не могли спокойно смотреть на корабль. Я прав? – Его энергия, решительность магнетически действовали не Рудольфа. Сердце его колотилось, мысли метались. Рауль сжал его плечи своими руками.
      – Я прав?
      – Да, – это прозвучало у Рудольфа слишком уж четко, слишком по-солдатски. Рауль оттолкнул его от себя, снова заходил по хижине. Он говорил, словно бредил.  
      – Это хорошо, мы будем вместе. Я научу их многому. Я видел: они обрабатывают металл. Я научу их ковать мечи и лить пушки. Я отстрою замки и создам армии. Эта дыра еще будет сотрясаться от наших с вами дел. Я создам здесь свою империю, вы будете мне помогать, вы знаете обычаи этих людей лучше меня. И мы поведем племена на племена, мы будем повелевать народами, мы объявим себя богами, и отстроим себе дворцы и храмы.
      Перед глазами Рудольфа мелькали яркие картины. Слава. Власть. Богатство.
      – Но местные жители совершенно пассивны, – с некоторой долей огорчения сказал Рудольф, – никакой агрессивности, никакого желания к войне.
      – Ерунда, мы научим их этому, – бодро сказал Рауль, – мы начнем с этого поселка. Главное внушить этой толпе, что они лучше, чем все другие, живущие на этой планете. Только осознание собственного превосходства позволяет свершать самые ужасные поступки. И тогда сильный имеет право уничтожать слабого, умный – глупого. Мы научим их ненависти, мы научим их жадности. Жадный с радостью порабощает и убивает. Мы приучим их к роскоши, роскошь приучает к безделью. Безделье существует только благодаря насилию. Мы с вами разделим их на воинов и рабов и будем править в этом прекрасном и кровавом мире.
      – Мы отберем у них счастье, – с грустью сказал Рудольф.
      – Бросьте эту философию. Счастье у счастливого, запомните, – де Эсперо четко развернулся и подошел к дверному проему, через который был виден поселок.
      – Я научу их убивать, – продолжил он, – и они уже не отвыкнут от этого. Они познают настоящие чувства: ярость, страх, ненависть, они узнают боль. И тогда они по-настоящему поймут, что такое счастье. Счастье выживать, счастья побежать, – он говорил четко, быстро и глаза у него горели огнем разрушения. – Надо найти на этой планете золото, драгоценные камни. Убивать ради горсти зерна и нескольких корзин с фруктами, согласитесь, это прозаично, люди должны убивать ради красивого, у них должна быть зависть. Они должны отличаться друг от друга.
      Рудольф сидел на скамье, откинувшись спиной к стене. В голове у него стучало, его лихорадило. Впервые за эти пять безмятежных лет он был так напряжен, раздвоен, словно эта война шла уже в нем самом. Через прямоугольник окна Рудольф увидел, как в долине на полях мирно трудятся селяне. Они даже не подозревают, что их мир стоит на краю. Де Эсперо изменит их жизнь.
      Неужели Рудольф допустит это? Позволит разрушить этому рыцарю с наружностью клерка жизнь этих людей и его жизнь? Неужели он, Рудольф, станет предателем? Он предаст этих людей, этот мир? Ведь, наверное, эти пять лет своей жизни он был по-настоящему счастлив. Его душу не раздирали сомнения, он никуда не спешил. Он не завидовал, не боялся, его не мучила злоба. Он не хитрил, не лгал, его желания были просты, естественны, легко достижимы. Это было счастье.
      Рудольф посмотрел на профиль Рауля. Тот сосредоточенно смотрел в открытую дверь, как полководец перед боем.
      "Возможно, таким был и Люцифер, перед тем как прийти в Эдем и разрушить его", – переиначивая библейскую историю, с суеверным ужасом подумал Рудольф. Он тяжело поднялся на ноги. Рауль резко повернулся к нему. 
      – Я знаю, где здесь золото, – шумно глотая слюну, сказал Рудольф.
      – Где? – встрепенулся Рауль.
      – Там, – Рудольф махнул рукой в сторону двери. Рауль повернул голову туда. Рудольф бросился на него, придавил лицом к стене и выхватил у де Эсперо пистолет из-за пояса. С оружием в вытянутой руке, Рудольф отскочил от де Эсперо.
      – Не двигайся, – предупредил Рудольф, – в глазах у него все плыло, мысли налезали друг на друга. Рауль медленно повернулся к нему.
      – Не двигайся! – почти крикнул Рудольф. Глаза де Эсперо были злыми, не смотря на предупреждение Рудольфа, он рывком сорвал с шеи цветастый платок, и оттер им пот с лица.
      – Что же, я поторопился? – медленно цедя слова сквозь зубы, произнес де Эсперо. – Ошибся в тебе, и теперь ты решил прибрать этот мирок себе и править в одиночку?
      – Я не хочу подобной власти, я вообще не хочу никакой власти, – резко сказал Рудольф.
      – Чего же ты хочешь?
      – Чтобы тебя здесь не было.
      – Но я здесь и этот мир изменится.
      – Я не дам тебе этого сделать, – крикнул Рудольф.
      – Ничего не поделаешь, он начал уже меняться. Нам двоим не ужиться здесь. Война уже началась.
      – Тогда я тебя убью,– спокойно сказал Рудольф.
      – Убей, они услышат выстрел и прибегут сюда. Они увидят меня в луже крови и поймут, что произошло. Убей меня, мой милый Каин, и посей семена зла, – де Эсперо посмотрел в лицо Рудольфа, оно было напряжено и мокро от обильного пота.
      – Ты не сможешь этого сделать, – грустно покачав головой, сказал де Эсперо. – Ты стал таким же, как и они. Мягким, слабым. Для тебя уже не будет этого рая, ты потеряешь его навсегда, если убьешь меня.
      Рудольф молчал.
      – Хорошо, – де Эсперо весь как-то осел, ослаб, – Я вижу, что проиграл, как только сюда прибудет первое судно, я улечу с этой планеты. Я отдаю ее тебе.
      – Я не верю тебе, – глухо отозвался Рудольф.
      – Слово рыцаря, как бы это смешно не звучало, но ты сам можешь понять, что для меня это не пустые слова.
      Рудольф внимательно посмотрел на него. Легкая однодневная щетина, придавала лицу рыцаря благородство и мужественность. Де Эсперо смотрел на Рудольфа прямо и честно.
      – Транспорт придет через пять сезонов дождей, – напомнил Рудольф.
      – Я буду ждать, я ждал в своей жизни больше. Жизнь дороже, – с затаенной грустью в голосе сказал де Эсперо.
      – Вставай, – приказал Рудольф, – и выходи в дверь.
      Де Эсперо вышел их хижины, позади него шел Рудольф, держа в согнутой руке пистолет.
      – Куда мы идем? – скрывая беспокойство, спросил де Эсперо.  
      – В джунглях есть заброшенная хижина, я запру тебя там.
      – И будешь держать все пять лет? – с усмешкой спросил Рауль.
      – Потом посмотрим.
      По пути до леса они никого не встретили, все жители были на полях.
      – Будь осторожен, – предупредил Рудольф, когда они вышли на тропинку, проложенную среди зарослей. – Помни, твоя жизнь зависит от твоего благоразумия.
      – Что ты скажешь туземцем, когда они обнаружат мое отсутствие? – спросил де Эсперо.
      – Я скажу, что ты ушел в другое селение.
      – И они поверят?
      – Здесь никто никогда не врет.
      – Ты, кажется, обвиняешь меня в том, что я стремлюсь к насилию, но именно ты воспользовался тем, что я тебе доверился, ты первым напал на меня, все уже началось: ложь, ненависть, дальше будет кровь, – де Эсперо обернулся к Рудольфу, – ты меня убьешь?
      – Да, – тихо сказал Рудольф. Над ними простирались величественные своды деревьев, под которыми еще никогда не проливалась кровь.
      – Ты, моралист, ты загнал себя в тупик, защищая свою пресловутую мораль, ты готов переступить через нее, – горячо заговорил де Эсперо, – ты хочешь остановить прогресс, который им несу я. Как ты не поймешь, они же медленно превратятся в животных. Мягкий климат, отсутствие выживаемости, сделают их первыми животными этой планеты. Они перестанут обрабатывать землю, и будут просто пастись стадами по лесам. У них же нет никакого развития. Только жестоких условия жизни заставляют человека совершенствоваться самому и совершенствовать мир вокруг себя. Только страдания заставляют стремиться к счастью. Только убожество заставляет человека создавать по-настоящему прекрасное.
      – Здесь будут замки, города, появятся ремесла, заводы, фабрики, мегаполисы, – захлебывался де Эсперо, – в новом мире мы могли бы быть счастливы и богаты.
      – Нет, – закричал Рудольф, чувствуя, что его начинают раздирать сомнения, – нельзя быть счастливым, когда вокруг кровь и смерть. Это все равно придет и к тебе однажды. Замки, города, торговля. Эти люди сделаются рабами всего этого. Это будет только разрушать их. Потому что ты – разрушитель, де Эсперо. Что ты хочешь здесь создать? Вспомни безумия того мира, из которого мы пришли сюда. Вспомни семьи, которые ради того, чтобы добиться положения в обществе, не заводят детей. Вспомни детей, клонированных и выращенных в пробирках и лишенных всех тех нормальных человеческих чувств, какие может приобрести ребенок, рождаясь в естественных условиях. Вспомни постоянные стрессы и, как правило, в виде компенсации стремление к нездоровым удовольствиям: публичные дома, наркотики, казни на стадионах, транслируемые по телевидению. Вспомни мертвые глаза животных, сохранившихся лишь в зверинцах. Акты самоубийств и серийные убийцы, насильники и те, кто уже привык к постоянному насилию над собой. Там люди уже давно превратились в роботов, живут, словно заведенные, по расписаниям, режимам, программам, разработанными психологами и психоаналитиками, потому что все уже сошли с ума. Разум стал игрушкой в зыбких сумерках человеческих чувств, а прогресс стал бесцельным стремительным бегом в пустоту…
      Рудольф не успел докончить, де Эсперо кинулся на него, стальные пальцы его сомкнулись на руке с пистолетом, второй он ударил Рудольфа в лицо. Голова Рудольфа мотнулась, он потерял равновесие и повалился на спину. Гулко бухнул пистолет. Когда они оказались на земле, де Эсперо душил Рудольфа, придавив коленом руку, в которой был зажат пистолет. Рудольф видел над собой оскаленное лицо с бешеными глазами. Он извивался, пытаясь сбросить де Эсперо с себя, но он лишь терял силы. Голова его налилась кровью, воздуха не хватало. Свободной рукой Рудольф хаотично шарил в траве, пока рука его не наткнулась на камень, который он заметил перед этим. Напрягая последние силы, и почти теряя сознание, он ударил де Эсперо камнем в голову.
      Перед глазами все плыло, в горле саднило, но он дышал. Рудольф с трудом выполз из-под безжизненного тела де Эсперо. Тот лежал ничком на траве, на левом виске расплылось малиновое пятно.
      Рудольф растирал посиневшее горло, и все еще жадно дышал. Рядом лежал, быть может, последний потомок испанских грандов и франкский королей, он лежал в тихом затерянном мире, в котором он хотел построить прошлое, полагая, что построит будущее. Рудольф захоронил де Эсперо в красивом месте, у излучены реки. И когда он вечером возвращался в поселок с киркой на плече, он думал о том, что еще долгие годы де Эсперо будет стоять между ним и этим миром. Но зло надо было остановить, у него не было другого выхода. Быть может, он потерял этот рай для себя, но он сохранил его для Илзы, Свая и всех остальных, живущих рядом с ним.

© Ащеулов Д.В., 2004. Все права защищены
    Из архива журнала «Литературный Кыргызстан»