Мир веку входящему

(Публицистика)

Предлагаемый сборник избранной публицистики известного прозаика, кинодраматурга и журналиста Кадыра Омуркулова – это, как он пишет, лишь малая часть того, что опубликовано им в республиканской, союзной и зарубежной печати. Сборник задуман автором в качестве своеобразного пособия, «мастер-класса» для молодых студентов факультета журналистики, филологии, но, несомненно, что и эта книга, как и прежние издания автора, привлечет внимание широкого круга читателей.

Публикуется по книге: Омуркулов Кадыр. Стон ледника: Публицистика и проза. – Б.: Шуру, 2004. – 264 стр.

УДК 82/821
    ББК 84 Ки 7-4 0-57
    О-57
    ISBN 9967-22-320-0
    О 4702300100-04

СОДЕРЖАНИЕ

МИР ВЕКУ ВХОДЯЩЕМУ
    Что же спасет мир
    Мир веку входящему
    А что сказал бы Джефферсон?
    Август девяносто первого
    Величие слабости

МИР ВЕКУ ВХОДЯЩЕМУ

ЧТО ЖЕ СПАСЕТ МИР

Вопрос не о вселенском мире, не о бескрайнем мироздании, в глубины которого устремлял свой ясновидящий взор великий русский писатель и дал ответ, который тысячекратно повторен в наши дни — мир спасет красота. Наверное, так оно и будет, если красота не померкнет раньше мира.

Я же задаюсь вопросом более приземленным и менее глобальным: что спасет мир в нашем отчем доме, что сохранит наши бренные души? Ведь те катаклизмы, что происходят в бушующем мире нашего бывшего отечества, прежде всего накрывают лавой и мертвым пеплом нас, живущих в конце 20 века. Многое для нас обрело необъяснимый смысл, мы в растерянности озираемся в лабиринте обрушившегося хаоса. Теперь с горестным сожалением понимаешь, что дорога в храм Благоденствия лежала не через Беловежскую пущу.

Но то, что сделано — сделано, и так же, как не потекут вспять земные реки — не случится это и с рекой времени. Остается одно: искать ответ на нелегкий вопрос — как спасти себя, свою душу в этом яростном, столь неожиданно круто вздыбленном мире? Кажется, что наши дикие рудиментарные инстинкты под одеяниями цивилизованности только и ждали этого момента, чтобы наброситься и разодрать в клочья тот росток надежды, что взращивался несколькими поколениями через боль, через потери и страдания. Слишком велики были жертвы, чтобы в поисках истины вновь оказаться в тупике, оказаться в тот момент, когда думалось, что уже пройден самый крутой перевал, что уже забрезжил свет в конце тоннеля. Но, увы! — безропотные и наивные, мы поверили, что ступив на беловежскую тропу, попрощаемся с цепями тоталитарного коммунизма. Прошло немного времени, и мы осознали, что ад сталинского переселения народов можно сотворить в одночасье и так же цинично и бесцеремонно, когда не требуется утруждать себя даже объяснениями причин гражданской войны и геноцида: сумасбродный генерал, возомнивший себя полководцем, задумал блицкриг к своему дню рождения. Ну чем, действительно, не подарок — покоренный Грозный и коленопреклоненная Чечня? Не Чечения, а именно оскорбительно и презрительно именуемая "Чечня".

Жизнь так печально устроена, что, кажется, привыкаешь ко всему — к жестокости, глупости, боли, нужде, потере близких людей, но никакая душа не приемлет подлости и цинизма.

Блицкриг и геноцид против собственного народа. Как стало возможным в наш просвещенный век подобное преступное самодурство? Это слишком кровоточащий вопрос и требует предельно искреннего ответа. Наверное, поэтому мы его и не имеем.

Не с нашего ли общего молчаливого согласия творится в мире зло? Не на наших ли глазах рушится мир в нашем доме? А мы не то, что взираем молча, а даже, напротив, ускоряем и обостряем процесс, попустительствуем и провоцируем. С другой стороны, боюсь, что мы, жрецы слова и душеприказчики той самой красоты, которой предсказано патриархом спасение мира, слишком переусердствовали, поддавшись призыву — "перо прировнять к штыку". Мы ведь свидетели того, как гремучий материал, от которого заполыхали огнем дома на Кавказе, в Таджикистане, Москве, загодя накапливался на газетных полосах, телеэфире, и что смертельному скрежету гусениц предшествовали жаркие словесные баталии.

Давно известно и не лишне повторить еще раз, что слово — обоюдоострый меч. Оно отсекает злое, но смертельно ранит, оно защищает от бед, но разрушает, высекает искры пожара. Слово не есть лишь невидимое колебание воздуха, оно реально как хлеб и пуля. Человек обычно дважды совершает насилие, вначале словом, унижая, оскверняя другого, и тем самым оправдывая, подготавливая насилие физическое. Нередко театр военных действий начинается с театра абсурда в нашем сознании. И театр этот настолько абсурден, что никто не остается в стороне и каждый из нас играет в нем роль ведущего или статиста, а значит одинаково повинен в его живучести.

Не ностальгия по великой державе, по ее силе и мощи печалит душу, а ноющая боль по бывшему отечеству, по сердечным братским чувствам, когда на необъятных просторах от Кольского полуострова до Сахалина мы чувствовали себя как дома.

Я скорблю в душе о разрушенном, душой выстраданном мире в нашем бывшем отечестве, нашем содружестве, путь к которому не был усыпан лишь розами, а может — более, терниями, но ведь мы шли к этому миру и содружеству через эти самые тернии, войны, голод, разруху. И ведь самое страшное мы уже прошли и стали осознавать себя единым народом, Отечеством.

Скорблю об Отечестве. Не слишком ли звучит высокопарно? Думаю, что нет. Ибо, если не скажу о том, не простит память отцов, сложивших свою голову за Отечество. Отец Жумакмат, давший мне жизнь, погиб, защищая Украину, когда мне не было и года. А еще через два года пал смертью воина под Ленинградом, в Кронштадте, отец Омуркул, давший мне свое имя, родной свояк Жумакмата, усыновивший меня после его гибели... Не правда ли, дорог был и есть для нас родной альтарь? И как унять в душе песнь печали по Отечеству, которое на пороге 21 века искало новые пути цивилизованного развития. И вот парадокс: не "сон золотой" был навеян нам, а мы и просидели, как истуканы, не пробуждаясь от кошмара и тяжелых сновидений. Да и нужно ли тому удивляться, когда накануне добрая половина страны день за днем обалдело высиживала перед телевизорами, затаив дыхание, выставив к экранам банки с водой, тюбики с кремом и зубной пастой, чтобы их зарядил энергией достойный потомок Остапа Бендера. Мистика! С экстрасенсом ладно, переживем, посмеемся, хотя, однако, и стыдно. Так доверчивы и, ох, как просты. Вот где кроется смысл житейской мудрости: простота хуже преступления.

Но, как уже сказано, что утекло, того уже не вернуть. Сокрушаться и вздыхать — дело пустое. Когда сожжены мосты в прошлое, надо жить будущим и верить в грядущее благо и, как бы ни было тяжело, надо двигаться вперед, и мы сами собственноручно доверили первому президенту свой стяг, ему и досталась тяжкая доля вести караван через трудную опасную переправу ~ и этот путь не пройден еще и на половину. И, прежде чем обвинять караванщика в наших страданиях, признаем, что не он сам выбрал эту тропу над пропастью, и что пройти или остаться в этом роковом ущелье нам суждено вместе. И, конечно же, не елейная лесть и притворное подобострастие надежные советники караванщику в тяжком пути, но и не безудержное охаивание и мстительный бунт.

Критиковать нынче президента не трудно, а напротив, даже очень сподручно и модно: не критикует его, вспомним крылатую фразу, — разве что "глупый и ленивый". Да и иные действия главы государства дают для этого немалую пищу. В ближайшем окружении его были и есть такие, кто больше озабочен личными делами, а потому в своих интересах, без зазрения совести, злоупотребляющие его доверием — за его подписью подчас осуществляется кадровая междусобойчиковая чехарда. Нередко, прикрываясь его именем, так называемые сподвижники, разбазаривают государственные средства, кредиты, инвестиции. И, конечно же, это достойно беспощадного осуждения, критики. Но невозможно приемлить злорадства, злопыхательства, ерничества, рассуждающих по принципу: чем хуже — тем лучше.

Критикуют, припоминая свои личные обиды, не получив, не выторговав желаемую должность или иные привилегии. Такие обычно и пофилософствовать мастаки, словно они не от мира сего и мирская суета их не волнует, и именуют они себя не иначе, как народные заступники, борцы за справедливость и права обездоленных. Вот только удивительным образом совпадает в этих случаях, как две капли воды, лексикон и тональность критики бывших партократов и нынешних демократов, выступающих в унисон, словно после хорошей спевки. А еще голоса борцов за справедливость и обездоленных звучат по-барски сыто и отрыжисто, ибо они-то свою львиную долю правдами и неправдами отхватили движимой и недвижимой натурой — роскошными виллами, иномарками и твердой валютой.

Мир и пространство нашего Отечества, которое некогда занимало одну шестую часть планеты, сейчас уменьшилось по масштабам ровно в сто раз. Но от этого не уменьшились масштабь проблем и в первую очередь — нравственных. Напротив, проблемы выживания для малой страны приняли экстремальный характер. Жизненные обстоятельства, приемлемые для народов с многочисленными людскими ресурсами, могут стать тупиковыми и безысходными для нации, не достигшей оптимального количественного рубежа. К сожалению, нам не надо далеко идти за примерами — на наших глазах происходила трагедия северных народов.

Думаю, что объективные физические законы — к гармонии и порядку через хаос, — объяснимые в масштабах Вселенной, не приемлемы для микрокосмоса нашей небольшой страны. Мощный тайфун не в силах уничтожить большую землю, но может навсегда затопить плавучий остров. А ведь в мире есть вещи, пострашнее стихийных бедствий, разрушительных сил природы.

Мы сидим на вулкане, в недрах которого накапливается темная стихия безнравственности и вседозволенности. Она грозит двумя опустошающими катаклизмами, грозит нас перемолоть между двумя жерновами. С одной стороны — народ спаивают, с другой — грабят.

Известно, что мы уже несколько десятилетий не являемся трезвенниками, но то, что происходит сейчас, перешагнуло все мыслимые границы. В глубинке пьют по-черному и всякую гадость, что попадается и что подешевле. Пригородная и городская молодежь, мужчины и женщины-челночники пьют для сугрева до беспамятства на рынках, подъездах, подвалах, частных притонах. Преуспевающие функционеры, бизнесмены кутят в ночных клубах, барах, ресторанах и казино. Чиновничья элита, остатки интелегенции — на бесчисленных юбилеях, тоях, презентациях и фуршетах. Спиртное сегодня самый востребованный товар. И, пожалуй, нет ни одного книжного магазина, где бы не было вино-водочного прилавка. А во дворцах культуры, театрах, библиотеках открываются ночные бары, казино, видеосалоны, где-крутят порнографические фильмы, в лучшем случае пошловатые боевики. И как апофеоз насмешки и надругательства над духовным наследием, красуются на "комках", ларьках и киосках, торгующих самопалом и презервативами, юбилейные эмблемы и надписи "Манас — 1000".

Так мы относимся к своему прошлому, истории, культуре. Одновременно инертны и безразличны к настоящему. И виним в том не себя, а ищем стрелочника. Мы уже привычно реагируем на жуткую статистику, от которой раньше волосы поднимались дыбом: алкоголь привел к катастрофической черте вырождения нации, обвально растет число детей с признаками дурной наследственности — слабоумия, физического уродства, дебильности.

Особо страшит деградация, происходящая в кыргызских аилах, которые всегда были мощным живительным, незамутненным источником народной духовности. Там становится обычным явлением закрытие старших классов, юноши и девушки предпочитают школьным партам базарные прилавки. Их загоняет туда прежде всего нужда. Но уже сказывается и наследственность: для многих умственный труд, интеллект становится понятием аморфным, ущербным, многие из них уже сделали выбор, говоря языком рекламы, в пользу торговли оптом и в розницу жевательными резинками и непромокаемыми прокладками. Если так будет продолжаться и дальше, в аилах скоро останутся лишь начальные классы, и недалек тот день, когда мы возвратимся на "круги своя" — в феодально-патриархальный строй. Уже не единичными являются факты открытого и анонимного многожества, насильственного и вынужденного неравнобрачия.

Но, может быть, не все так плохо, может быть, я не прав? Допускаю и это. но с поправкой: не всетак плохо, а увы! — хуже. Потому что народ не только спаивают, но и грабят. Сколько раз уже писано и переписано в газетных публикациях о чиновниках всех мастей, допущенных до кормушки и власти, бывших и настоящих спикерах, и вице-премьерах, бизнесменах и депутатах, губернаторах и акимах, министрах и замах, алкогольных, табачных, зерновых, хлопковых, бензиновых коммерсантах и всех остальных, кто средь бела дня перекупает, перепродает, прихватизирует и движимость, и недвижимость, строят дворцы и виллы, имеет по несколько автомашин на семью, владеет магазинами, ресторанами, рынками, банками и под ширмой акционирования за бесценок растаскивает народное добро.

Есть, конечно, среди них и такие, кто не грабит, кто выбился в бизнесмены на трудовые доходы, но их, как видим, мало, ибо честность в этой среде сегодня стала синонимом ущербности, неполноценности, вызывает жалость и усмешку. Баснословно обогощаясь, грабят своих же сограждан, обрекая их на бедность и нищету. Грабят и поругивают президента. И правые, и левые, и демократы, и партократы, ибо и там, и там процветает коррупция. Чужие, оппозиционеры, ругают громко, свои поругивают потише, так сказать "в рукава", но с дальним умыслом, в случае чего, мол, "мы говорили", и есть на кого потом свалить всю вину.

Воистину "тяжела шапка Мономаха", непомерно тяжела и неблагодарна. Не могу взять в толк, как в этом случае язык поворачивается злорадствовать. Только извечная народная терпимость, мудрость и вера, кажется, придают ему силы. Народ поддерживает своего президента, сочувствует ему, но все сильнее ропщет, не понимая его молчания, когда на миру, в открытую происходит дикий разбой. Президент, правда, не раз уж предупреждал строго и обещал вывести на чистую воду зарвавшихся оборотней. Но затем вновь — молчание: от отчаяния и бессилия, или это – миг перед решающим броском.

Беда обрушилась на наш отчий дом, бесчестие творит зло. Ни один титан не одолеет эту темную силу в одиночку, это зло можно изгнать лишь всем миром, если противопоставить бесчестию и безнравственности то, на чем веками держалась народная суть — святое чувство чести и достоинства. Только всем миром мы можем остановить эту вакханалию вседозволенности и разбоя. Но возглавить это всенародное движение за нравственность и честь должен, конечно же, глава государства. И народ должен быть для него твердью земной.

Следует примерно наказать самых зарвавшихся, оголтелых толстосумов, надо устроить показательный суд над самыми злостными преступными дельцами — коррупционерами. Суд не на предмет слепой мести, физического насилия — Господи, Бог мой! сколько этого было уже и на нашем веку! – а на предмет раскаяния чистосердечного — пусть вернут награбленное, пусть осуждены будут судом совести, отстранены от власти, от государственной казны. А других же, не переступивших рубеж преступности, но заблудших и слабых духом, поддавшихся искушению легкой наживы, призвать к возврату нетрудовых доходов в фонд помощи обездоленным.

Кому-то может показаться это утопией, пасторской проповедью, наивной мечтой. Но другого выхода, чем искреннее покаяние и прощение покаявшихся, я не вижу, потому что метастазы недуга поразили всю наше систему, и хирургическое вмешательство потребует отсечения всех жизненных органов. Остается лишь одно — великий пост самоочищения, обновление крови. Способны ли мы на самоочищение, призвав на помощь нашу добрую волю, наши моральные ценности, способны ли создать общество чести и достоинства? Если "да", мы сохраним себя, свой народ, если — "нет", самоуничтожимся. Другой альтернативы нет.

Не забудем в суете корыстной и мирской пророческие слова Иисуса: не бойтесь того, кто убивает тело, бойтесь того, кто губит и тело и душу. Душу не излечишь скальпелем, а лишь добрым делом и словом покаяния. И это, повторюсь, не миссионерская блажь, а завещанная истина от Пророка. Нам решать: принять или отринуть ее как утопию. Если не будет заслона стихии безнравственности — погубим душу народа, а тело его уже истерзано. Не окажемся ли мы, причисляющие себя к цивилизованному человечеству, преступной ордой, в одночасье одичавшей при виде бешеных денег? Неужто нас поглотит болото "золотого тельца" и мы погрязнем в скотстве грабежа и без того многострадального народа?

Разве это не позор, что именно те, кто народом призван и им же наделен властью, его же обескровливает и издевается над ним? Казалось бы, кто-кто, а представители трех основных ветвей власти должны стоять на страже законов, справедливости. Но именно они первыми и нарушают. Куда ни кинешь взор, вежде узришь позор. Ржа коррупции разъедает сегодня все социальные слои общества.

Поворот к нравственности не случится как по мановению волшебной палочки, но я верю в духовный потенциал и житейскую народную мудрость, которые вернут на путь истинный даже самых, казалось бы, безнадежных людей. Верю, что для любого человека рано или поздно наступает время просветления души и пробуждения совести. Надо лишь дать импульс для их проявления, что станет началом катарсиса, а затем постоянной нравственной величиной.

Народ по сути своей не мстителен, благородство и благоразумие есть его мерило, а заблудшие в раскаянии своем получат отпущение грехов, и не превратится трещина в пропасть, которая в противном случае поглотит всех, правых и неправых.

Народ грозен в своем гневе, безжалостен в оценке оборотней. Он говорит: "Бороонду күнү бок кычайт" — "В буранные (окаянные) дни особенно смердит дерьмо". Тут, как говорится, из песни слов не выкинешь. И в них выражено ясно отвращение к злым порокам. И если господа, как их называют "новые", не способны на самоочищение, то не стоит обольщаться о вечнотерпении народа — смердящие авгиевы конюшни будут очищены безжалостно. Не надо быть пророком, чтобы предсказать подобное, ибо мы проходили это не только по учебникам истории. Но гражданская война — это тупик, после нее у народа не останется ресурсов для генетического и духовного восполнения. Этот путь для нас неприемлем. Мы должны выйти на тропу согласия.

Народ велик в своем едином порыве. Вспомним, как Индия, вняв призывам мудрого Учителя Махатмы Ганди, без жертв и насилия обрела свободу. Вспомним, как обескровленная и обессиленная Япония, на многие годы выбрав своей идеологией аскетизм и провозгласив честь и труд национальным достоинством, общими, неимоверными усилиями поднялась с колен и стала одной из самых процветающих и благополучных стран.

Народ велик в своем всепрощении покаявшихся. Так трагическая мудрость кыргызов гласит: «Кунөөнун тартса азабын, кунунан кечкин атаңдын», что в переводе значит: "Убившего отца твоего прости, если он выстрадал свою вину". И тогда понимаешь, что существуют кроме земных понятий, еще и вселенная народной мудрости. Тогда понимаешь, что народ велик в своем всепрощении и нельзя упускать этот благой момент, чтобы не обратить его в беспощадный, праведный гнев.

«Слово Кыргызстана», «Литературный Кыргызстан», 1997 г.

МИР ВЕКУ ВХОДЯЩЕМУ

На сегодня, пожалуй, самым вожделенным словом на нашей многострадальной, многоязычной матушке Земле является "мир". И более всего несравнимую ни с чем цену этого слова познали мы, жители одной шестой части планеты, некогда именуемую советской державой.

Страна, которая принесла милионные жертвы во имя мира, не думала тогда, водружая знамя победы над рейхстагом, что не пройдет и пятидесяти лет и на пороге нового века она предстанет перед ликом новой войны, более страшной и затяжной. Оказалось, что есть беда пострашнее "коричневой чумы" — фашизма: вероломство ближнего, ставшего,недругом, врагом.

В наш отчий дом война перешагнула через баткенский порог.

Покаемся в скорби перед теми, кто уже сложил головы за наш очаг. Покаемся, признаемся, как на духу о своем некогда молчаливом попустительстве грянувшему теперь горю. Ибо истоки этой страшной беды надо искать не в нынешнем и прошлогоднем августе, а во временах более отдаленных. Как катастрофическому землетрясению предшествуют внутриземные разломы, так и политические вероломства провоцируют общественные трагические катаклизмы.

Географически далеко отстоят друг от друга Кавказ, Таджикистан, терроризируемые города России и Баткен, но их трагически объединяет одно — следы полыхающих войн и террактов ведут в Беловежскую пущу вернее, к тайной вечере трех отступников, осквернивших этот благодатный край своим вероломством.

Чувство отчаяния, тревоги и обреченности не покидало душу с того самого дня, когда три серых кардинала в угоду своим шкурным интересам предали народ и нас бесцеремонно выставили за дверь. Нас — это не значит лишь граждан, живших в странах "подбрюшья" и "подреберья", нас — это значит весь народ на одной шестой части планеты. А еще у всех на слуху, как отрыгнулся барин, мол, берите свободы столько, сколько съедите, словно собирались на живодерне делить мясную тушу.

Помнится, мы утерлись тогда от этого плевка, подобострастно и молча утерлись, и, вот теперь едим...

Терпение и молчание — великие качества, когда надо перебороть свое личное горе, ибо твоя боль не должна причинять боль другому, но они же сродни трусости и предательству, если молчишь и терпишь, видя горе ближнего, молча зришь беду народную.

Сегодня боль Баткена, чувство сопричастности к беде сильнее всех мыслимых доводов о терпеливом молчании. Если бы: мы вовремя могли сказать нужное слово вопреки страху и личной эгоистичной корысти, если бы мы могли поставить на место зарвавшихся серых кардиналов, не было бы этой беды, того бедствия, разрастающегося в планетарном масштабе.

Известно всем, что история не любит сослагательного наклонения, но, может быть, ее уроки хотя бы выведут нас из летаргического сна, из состояния лакейского молчания. Ведь мы не раз убеждались, что трусливое и беспечное молчание в конечном итоге оборачивалось ощенациональной бедой, но мы (и прежде всего интеллегенция) обращали свои способности на изысканно-салонные речи полунамеков и басен.

Гениален народ тысячелетия назад назвавший отступников родного очага и племени "манкуртами". Нет страшнее этого проклятия. Но мы почему-то обращаем его лишь к минувшим временам. Гневно обличая манкуртов прошлого, мы по существу предпочитаем оставаться манкуртами к событиям, происходящим на наших глазах, отстраненно наблюдая за творящимися бесчинствами и разбоем из своей запредельной и уютной "хаты с краю".

Теперь, кажется, мы стали понимать, что бывают моменты, когда молчать безнравственно. Такой момент для нас — живая и кровоточащая боль Баткена.

Оказалось, что Истина следует на плаху с молчаливого согласия добропорядочных граждан. И только редкий голос, как в свое время пушкинский, может сказать, не дрогнув: "Истина – выше царя!".

И если уж мы сами не умеем, не смеем сказать, то хоть научимся, не отводя взора, цитировать классику. Так вот, зная как условны литературные символы и параллели, рискну все же напомнить Шекспира.

Вспомним, как Гамлет предсказывает роковой итог трагическим событиям, свершенным по воле зла, коварства, предательства: "Нет и не может в этом быть добра!".

Вещие, роковые слова.

Нет и не может быть добра в вероломстве и отступничестве. Так было всегда со дня сотворения мира и будет до его скончания.

На этот раз, увы, мы и есть печальные свидетели и соучастники этого открытого и прилюдно совершенного политического мародерства — развала страны. Не может в этом быть добра. Ведь зло непременно порождает зло. И нам не миновать новых страшных бед, пока мы не покаемся, не признаем свою вину, а признав, не примемся исправлять содеянное зло. Оно обрушилось на нас как проклятие зловещей лавиной нищеты, безработицы, ростом преступности, наркомании, войн. И все это на фоне свистопляски жирующих чиновников, безнаказанно и алчно грабящих народное добро. Мы развалили страну и открыли всей этой нечисти шлюзы. Беловежские ниспровергатели расчленили тело державы, но дух, душа ее продолжают жить и беспощадно мстят за отступничество.

Признание ошибок требует силы духа, но не менее мужества понадобится для искреннего желания их исправить, в противном случае не надо быть новым Нострадамусом, чтобы предсказать, что полумеры и полуправда не могут иметь благого свершения, они обречены на крах изначально.

Я отдаю себе отчет в том, что читатель, может быть, искренне разделяет со мной мое волнение, но одновременно искренне недоумевает, подозревая автора в безнадежной наивности, мол, что прошло, того уже не вернуть, и все мосты давно уже сожжены. Известно, мол, что в поток реки не войдешь дважды, также и в поток времени. Но нам и не надо входить дважды в один поток, войдем в другой, но с едиными помыслами. Да, сожжены мосты, но не сожжена память об единой стране, которая создавалась несколькими поколениями, через боль, через потери и страдания. Сколько жертв было принесено на алтарь единого Отечества, и, преодолев неимоверные муки, приложив гигантские усилия, мы перешли через порог невежества, нищеты, разорительных войн в цивилизованный мир, доказав на что способен человеческий дух, жаждущий созидания и единения. Жажда единения — в этом, наверное, человеческая суть, а не в желании любыми средствами демонстрировать свою особенность. И ведь была у нас эта жажда. Оставалось дальше идти эволюционным путем в общемировой союз, найти свой вариант экономического развития, как это было сделано другой великой державой — Китаем.

Так нет же, мы вновь наступили на грабли и оказались заложниками беловежских авантюристов.

Что за рок витает над одной шестой частью нашей планеты?..

Неужели это и есть наша доля — историческая обреченность?!

Нет, хочется верить, что нет! Ибо сказано же в Книге притчей, что через боль и страдания обретают бессмертие. А на нашу долю этого, как мы уже говорили, выпало с лихвой.

Стало быть, нам уготовано еще одно испытание беспределом, куда мы безропотно загнали себя сами, взяв в поводыри трех серых кардиналов. Не обошлось и без "доброжелателей", услужливо подставивших грабли. Помните хрестоматийную фразу "мы разрушим эту страну без единого выстрела"? Это оказалось не только фразой, а программой в планетарном масштабе.

И разрушили. О чем теперь сами же очень и очень сожалеют и горько сокрушаются. Ведь, поджигая дом соседа, всегда рискуешь сгореть и сам. Разрушено геополитическое равновесие, возник опасный крен мировой неустойчивости и непредсказуемости, который непременно скажется во всех частях земного шара. Вчерашние недруги — заокеанские политологи — сетуют сегодня на близорукость своих государственных мужей и пагубность разрушительной политики. Ведь с каждым днем становится все явственнее, что разлом на одной шестой планеты приближает мир к катастрофе.

Прозрели и мы. Не умиляясь и ностальгируя по всему советскому, а горестно признавая жертвы и страдания старшего поколения, признавая репрессии сталинских времен. Наше поколение «шестидесятников» испило в полной мере чашу извращенной идеологии двойных стандартов, когда в угоду классовым интересам переписывалась история, когда о бедствиях страны и трагическом можно было говорить лишь иносказательно, когда при помощи услужливых местных партийных чиновников старались нивелировать языки малочисленных народов, сводя на нет количество национальных школ — все это было. Было много потерь, это верно, но верно и другое: мы осознали наши трагические ошибки, мы уже знали, где роковая пропасть, где тупик, мы уже видели свет в конце тоннеля. Оттуда мы могли выйти только вместе, сознавая свое единство, но, словно назло самим себе, мы устроили базарную давку на пути к рыночной экономике. И только потом, понеся потери, очнулись, как от кошмарного сна, и осознали, что не ломать надо было, не сокрушать державу, а исправлять ее недостатки, лечить от недуга.

Я прекрасно осознаю, насколько непопулярно нынче выступать в роли радетеля или защитника советского образа жизни, который в устах неопропагандистов, обслуживающих олигархов и новых чиновников-толстосумов, подается как постыдное и ущербное время, ибо теперь главным мерилом ума и достоинства стало наличие денег. "Если мы такие умные, то почему такие бедные?" — открыто кричат на всех перекрестках, изгаляются над разграбленным народом, сами же рыночные разбойники. Хамство новых нуворишей достигло своего апогея.

Не будучи безоглядным приверженцем всего советского, бегущим "задрав штаны" за паровозом коммуны, я выступаю не столько за прежний образ жизни, сколько против нынешней вседозволенности. Я против нынешней оголтелой безнравственности, когда олигархи бахвалятся, что не может быть чистого бизнеса, бизнеса без отмывания грязных денег, когда государственные чиновники отхватывают сотни гектаров земли, строят роскошные царские хоромы, не считаясь с законом и с народной молвой.

В то самое время, когда тысячи и тысячи детей и подростков, забросив учебу, за гроши промышляют на рынках, вокзалах, катят тележки, торгуют жвачками, самопальным пивом и лимонадом, чистят ботинки на грязных тротуарах. Невозможно без дрожи в сердце смотреть в их не по годам печальные глаза. Это, наверное, дети и младшие братья тех, кто сутками и неделями, потеряв всякую надежду на постоянную работу, сидят как говорят в народе, на "кул базаре" — "рынке рабов", на проспекте Молодой гвардии. Я против молодой гвардии безработных, против этого страшного явления... И именно потому считаю, что нет иного выхода, иной альтернативы, как восстанавливать экономические и политические связи прежней единой страны, приживлять отсеченные части тела, пока живы кровеносные сосуды и клетки.

Не все естественно, случится единым махом и безболезненно. Но, вне всякого сомнения, что страдания на пути к воссоединению, к обновленному союзу окупятся стократ, нежели мы будем попустительствовать процессу распада и разложения.

Если следовать логике, то процесс интеграции надо начать с регионов. Регионы без таможен, с открытыми границами, с единой валютой, общими экономическими структурами — таковь должны быть ближайшие цели, и любое промедление чревато новым таджикским синдромом, новыми очагами войны.

Проблемы Средней Азии и Казахстана — это не тугой "кавказский узел", где метастаза размежевания, к сожалению, проникла слишком глубоко. Но, мы, жители пяти республик, уже чувствуем, насколько сильна эта боль, и должны дать себе ясный отчет, что без крепкой центральноазиатской интеграции, крепкого союза, а не разговора об этом и благих заверений, нам не отсидеться в благополучном нейтралитете, не избежать бесконечных и изматывающих локальных войн, в которых тлеет огонь большого пожарища.

Хотелось бы, чтобы те республики нашего региона, имеющие крупные гео и демографичекие ресурсы, знали, что это не может быть основанием для их спокойствия и безмятежности без твердого и неукоснительного принципа Содружества. Не должно быть чувства превосходства, игнорирования более малочисленого соседа, а тем более замашек диктаторства, ибо центральноазиатский дом держится испокон веков на всех пяти несущих стенах, и отсутствие одной из них неизбежно сведет на нет надежность этого дома. Нельзя повторять ошибок прошлого, предаваться эйфории восточного могущества и гегемонии, как в средние века. Мы должны помнить, что начало великого похода Чингисхана было началом его бесславного конца.

Никто в мире не может и не вправе кичиться своей особенностью и избранностью, ибо в историческом измерении это выглядит карликовыми потугами. И уж совсем примитивен квасной патриотизм объявившихся сегодня в нашей среде амбициозно настроенных особ, делящих народ на "кыргызов" и "киргизов", приметивен и дурен, но далеко не безобиден, так же, как пресловутое деление народа на южан и северян, таящее в себе опасность будущих раздоров. Ибо выросло целое поколение в основном городских людей, по независящих от них причинам не владеющих в полной мере родным языком. Среди них — сотни, тысячи выдающихся личностей, внесших во много крат больше вклада в науку, искусство, экономику, производство, нежели кичащиеся своей исключительностью квасные патриоты.

Подобное разделение, повторюсь, не безобидный вопрос лингвистики.

Мне приходилось уже писать, что "слово — не есть лишь невидимое колебание воздуха, оно реально как хлеб и пуля. Человек обычно дважды совершает насилие, вначале словом, унижая, оскверняя другого, и тем самым оправдывая, подготавливая насилие физическое". Так, в конце 30-х годов, перед нападением на Советский Союз, фашистская пропаганда без стеснения вбивала в голову мировой общественности мысль о нашей второсортности, а каких-нибудь десять лет назад, другая пропаганда долго и упорно стала насаждать оскорбительное "Чечня", вместо "Чечения" или "Ичкерия", а сегодня мы уже с преступной безропотностью воспринимаем жириновский лозунг: "Лучший чичик — это мертвый чичик".

Об этом хотелось бы напомнить вносящим смуту в своих личных интересах новоявленным лингвистам и не смеющим похвастать иными заслугами ряду высокопоставленных чиновников, дилетантствующих идеологов, которые к тому же с особым усердием и "в лучших традициях" унтера Пришибеева принялись преследовать инакомыслящую (инакомыслящую чем они!) независимую печать. Имея подобные кадры в коридорах власти, можно и не создавать оппозиции этой самой власти, ибо их медвежьи услуги действеннее подрывных акций самых изощренных диссидентов.

К разряду медвежьих услуг я отношу и создание в спешном порядке языковой комиссии при Центризбиркоме. Я не имею в виду состав комиссии, ибо в ней есть весьма уважаемые люди, речь идет о самом факте его создания. Мы еще помним приснопамятную другую комиссию, возродившую цензуру в печати, давшую пищу журналистам для насмешек над дилетантствующими идеологами и скоропостижно почившую в бозе.

Допустим, что была необходимость в подобной комиссии. В таком случае было бы логично, чтобы она имела независимый статус, была рекомендована общественностью и была рассмотрена парламентариями. Понятно, что комиссия, созданная любой структурой исполнительной власти, не может быть независимой, так как она ангажирована властью.

Что же касается буквы конституционной статьи и знания государственного языка, то это ведь можно наглядно установить, и не создавая никаких комиссий в процессе предвыборной кампании, при оглашении кандидатом своей программы в устной речи и именно на государственном языке. Дополнительным этапом проверки станут дискуссии, полемика кандидатов. И тогда широкая общественность посредством электронных СМИ может дать свою объективную оценку знаниям кандидата. Такая процедура была бы, наверное, более демократичной, цивилизованной и достойной будущего главы государства, нежели школярская проверка, вызывающая чувство неловкости за претендентов и за комиссию.

Тысячекратно сказано и не менее будет повторено еще, что ныне часы истории отсчитывают особое время, что мы на пороге нового века, новой эпохи, нового тысячелетия. И что отныне обрести свое славное место в новейшей истории может только тот народ, тот лидер, которые не приемут тирании, войны, насилия и станут служить лишь одному Богу Истины и Справедливости. В том будет отличие нового века от всех предыдущих. Новый век, несомненно, станет веком нового мышления, мы все должны будем осознать, что мы все прежде всего — дети Земли и только затем представители того или иного рода и племени.

У нового века не будет иного выбора, иной альтернативы всеземного мышления, и оно начнется с одной шестой части планеты, выстрадавшей подобную судьбу, а затем и весь мир пойдет навстречу друг к другу. У нового века будет одна заповедь: единство через преодоление разногласий. В противном случае это будет последний век в истории человечества и земной цивилизации, ибо в мире накоплено такое количество зла и насилия, которые обернутся для нее смертоносным пеплом, и только добродетель и нравственность, возведенные в неписаный ранг земного закона, спасут земную жизнь. И если мы единственные живые существа во Вселенной, то и направим волю свою, чтобы после нас не осталось зловещей вечной пустоты.

Об этом в эти дни во мне говорит боль Баткена, тревожный звон его колокола, звучащего сегодня по безвинно убиенным юным бойцам.

Пусть в новом веке больше не будет болевых порогов. Мир веку входящему...

«Слово Кыргызстана», 2000 г.

А ЧТО СКАЗАЛ БЫ ДЖЕФФЕРСОН?

Президенту Кыргызской Республики Акаеву А.А.

Уважаемый Аскар Акаевич!

Судьба творческого человека довольно часто изобилует любопытными случаями. В этом отношении и моя судьба не составляет исключения. В частности, так сложились обстоятельства, что в конце октября 1990 года я в числе других многочисленных журналистов, представителей республиканской, всесоюзной и зарубежной прессы встречал и приветствовал Вас в просторном банкетном зале гостиницы "Иссык-Куль". То был, действительно, особый и незабываемый день: состоялись выборы первого президента республики и свою первую встречу с общественностью Вы начали именно с жураналистов. А поскольку эта встреча не значилась в официальном протоколе (Вы были ее инициатором и нарушителем бюрократических стереотипов), то прямо на месте, здесь же, мы стали открыто и оперативно решать, кто же от имени журналистов поздравит президента. Этой чести был удостоен я, в то время собственный корреспондент Агентства печати Новости (АПН).

Не все осталось в памяти от этого импровизированного представления, но, наверное, помните и Вы, выраженную мной надежду иметь в Вашем лице надежного гаранта справедливости, плюрализма и защитника свободы слова. Ваша искренняя и глубоко эмоциональная реакция не оставляла сомнения во взаимопонимании и безусловной поддержке. Мы вспомнили тогда и выразили солидарность с крылатыми словами президента США Джеферсона о том, что случись выбирать между правительством без газет или газетами без правительства, он без сомнения выбрал бы последнее.

С тех пор прошло восемь лет, много воды утекло, многое изменилось в жизни вообще и в мире СМИ в частности. Это, конечно же, особый разговор. А в данном случае, опуская массу других обстоятельств, могу засвидетельствовать, что все эти годы Вы старались честно и достойно исполнить обещанное в отношении журналистов. Не обошлось, к сожалению, без издержек, что можно объяснить и объективными и субъективными сложностями в процессе становления демократии. Порой допускали погрешности и мы, журналисты, но чаще конфликты случались по вине окружающих Вас чиновников, дилетантов от идеологии.

Дилетанты — самая страшная беда, бедствие любого общества. Это от них издавна предостерегали в народе; "чала молдо дин бузат" — "неуч мулла оскверняет религию". Но жизнь показывает, как бы убийственна ни была ирония — это, увы, не истребило дилетантов, напротив, они безнаказанно калечат судьбы творческих личностей, дискредитируют благие идеи и деяния. И чем мельче дилетант — тем высокомернее и глумливее его действия. И никакие белые воротнички и потоки краснословия не в состоянии скрыть их подлинную вздорную сущность. Я испытал на себе коварство и интриги дилетантов. Вы это хорошо знаете, но сейчас не обо мне речь.

Я обращаюсь к Вам, уважаемый Аскар Акаевич, незамедлительно и решительно вмешаться в ситуацию, сложившуюся вокруг газеты "Асаба". Можно по-разному воспринимать это печатное издание, быть согласным или нет с его публикациями, разделять его точку зрения или отрицать, но ясно одно — свою популярность оно заслужило активной позицией, пусть не всегда бесспорной, но наиболее полно выражающей разноликое мнение широкой общественности, мнение того самого демоса, откуда начинаются истоки демократии, защитником которой и поборником уготовано Вам быть по долгу своему и положению политического лидера страны.

Для меня, как читателя, бесспорно еще и то, что за все годы обретения суверинитета "Асаба" была достойной газетой, которая реально поддерживала демократические идеи президента, открыто обличая преступления коррумпированных чиновников всех рангов, мздоимцев и казнокрадов, тем самым в самые критические моменты подкрепляя Ваши, Аскар Акаевич, доводы о необходимости искоренения криминальных структур, добравшихся до самых вершин всех ветвей власти. Во многом газетам и прежде всего "Асабе" (пусть и не всегда ссылаясь на нее) Вы смогли одолеть сопротивления коррумпированных оппонентов, ибо на ее страницах нередко раскрывалась подлинная сущность оппозиционеров и мнение многочисленных ее читателей было на Вашей стороне. А те критические материалы, направленные в Ваш адрес, свидетельстовали о том, что газета придерживается принципа плюрализма, о ее желании и решимости быть объективной. Одновременно с этим, Ваша терпимость к критике и отсутствие мстительной реакции способствовали Вашему политическому престижу и имиджу подлинно демократического лидера.

И в том ракурсе мне видится, что одна из главных причин столь непримиримого конфликта между неугомонными чиновниками и газетой кроется именно в том, что власть предержащие дилетанты, которым часто и поделом доставалось от газеты, боясь дальнейших разоблачений хотят поскорее свести с ней счеты. На этом фоне Ваше молчание истолковывается читателями и общественностью как согласие с чиновниками, что как раз им на руку, ибо можно творить бесчинство как бы прикрываясь Вашим именем. И в результате в оппозиции к газете оказывается не чинуша и бюрократ, а президент. Да, дилетант может не знать азы собственной службы и профессии, но по части выживаемости и коварства им нет равных. Наглядным тому примером может служить и это искусное нагнетение конфронтации между президентом и газетой "Асаба". Президент — символ суверенного демократического государства, а независимая газета — это прежде всего детище зарождающейся демократии, с сопутствующими ее издержками и ошибками, перехлестами и переборами, но искренним и мужественным намерением помочь выбраться из лабиринта бедствий переходного периода. И, если сегодня по воле чиновников, пребывающих в эйфории вседозволенности, колокол звонит по независимой газете, то завтра объект колоколоного звона может быть иным.

Хотел бы истины ради признаться, что хотя я и неравнодушный и постоянный читатель "Асабы", тем не менее, не отношу себя к ее восторженным почитателям во многом из-за спорной личности ее бывшего главного редактора. Да и газета, в свою очередь, не особенно привечает меня и жалует, но, как было сказано выше — сейчас не обо мне речь. Речь об истине, которая дороже личного. Считаю, что перед лицом несправедливости и чиновничьего беспредела молчать непорядочно и бесчестно. Выдворять, выселять газету из родных пенатов, не считаясь с мнением коллектива и общественности, это своего рода политическое насилие, нарушение конституционных норм прав человека и свободы слова, а не бытовая разборка, как пытаются представить это дело сами чиновники.

В эти дни размышляю, как быстротечно время. Думали ли мы, уважаемый Аскар Акаевич, в октябре девяностого года, что через каких-нибудь восемь лет мы столкнемся с дилеммой, выраженной президентом Джеферсоном о возможном выборе между газетой и бюрократическим аппаратом. На самом же деле, в реальной жизни, гораздо лучше иметь согласие правительства (тем более недавно обновленного) и газеты в пользу всеобщего прогресса, свободы слова, а стало быть демократии.

С искренними пожеланиями создания такого единения и согласия, а не конфронтации власти и газеты, я обращаюсь к Вам, Аскар Акаевич, через правительственную газету, с большой надеждой на Ваше справедливое и действенное решение.

С глубоким уважением,

Кадыр Омуркулов, журналист.

От автора: Это письмо было передано автором главному редактору газеты "Слово Кыргызстана" с просьбой опубликовать его в номере за четверг (13 августа), то есть до предстоящей акции газеты "Асаба".

Автором двигало желание обратить внимание главы государства на обострившуюся ситуацию раскола общественного мнения и конфронтацию, предотвратить которую теперь в состоянии лишь решительные действия президента. С этой надеждой, не получив поддержки правительственной газеты, передаю право публикации письма редакции "Асаба".

«Асаба», 1988 г.

АВГУСТ ДЕВЯНОСТО ПЕРВОГО

СМУТА

Начало смуты пришлось на благостные августовские дни.

Это словно мистика. Перелистал блокнот. Да, именно, 18 августа год назад записал о владевшем мной в тот день святом предмолитвенном чувстве, испытанном в родном аиле Жыламыш, а ныне 18 августа девяносто первого отмечено недобрым знаком. В этот день свершился заговор, хотя и он здесь, на Иссык-Куле, был благостный и сулящий покой.

Заговор свершился глубокой ночью, и реакция объявила, что с 4 часов утра 19 августа власть переходит к так называемому государственному комитету по чрезвычайному положению. Это и заставило меня отложить задуманную работу и начать запись этих событий.

Для нас здесь, на озере, все началось с 19 августа.

Утром, как правило, до завтрака — на озеро. Жена артачится, хочет поспать, поднимаю, идем загорать. Встречаемся с Розой (Роза Отунбаева — в то время руководитель службы ЮНЕСКО при МИДе СССР — прим. авт.). Короткая беседа, любезности, ни слова о заварухе. То есть смута уже началась, а мы еще об этом не знаем.

На обратном пути у коттеджа встречаю отдыхающего, здороваемся, спрашиваю из вежливости: "Как дела?", отвечает тоже привычно, из вежливости: "Хорошо" и добавляет: "Вот если бы только не это ЧП".

— Какое ЧП?

— А вы не слышали? Передавали утром по радио — объявлено чрезвычайное положение. Горбачев отстранен от власти, сказали по состоянию здоровья.

Да, так и есть. Радио через каждые полчаса передает заявление ГКЧП. Он состоит из восьми человек. Вице-президент Янаев возложил на себя исполнение обязанностей президента. Вот так взял и возложил сам на себя. Ни болеющий (якобы) президент, ни Верховный Совет, а сам. У нас это возможно.

19-го — понедельник. Газет здесь нет, радио и телевидение не передают из центра ничего нового, кроме обращения ЧК. Местное радио передало интервью министра внутренних дел о ситуации. По его словам, он узнал о случившемся, как и все, по радио. Призывает сохранять порядок и спокойствие, не доводить дело до объявления комендантского часа, ибо это чревато непредсказуемыми последствиями. Заявляет, что отныне он будет исполнять только постановления и приказы президента республики.

Во второй половине дня передали по местному радио и телевидению выступление вице-президента республики. Он охарактеризовал ситуацию, сказал, что свершившееся воспринимает как факт, с которым приходится считаться.

В этот же день выступил президент, который тоже констатировал свершившийся факт.

Радио Бишкека предало заявление Ельцина, Силаева, Хасбулатова, где события характеризуются, как государственный переворот, как путч.

Программа "Время" вышла с задержкой на два с половиной часа, информация в основном о ГКЧП, ни слова о заявлении президента России. После программы — пресс-конференция вице-президента, теперь уже и.о. президента Янаева с участием Бакланова, Пуго, Стародубцева, Тизякова. Она состоялась в пресс-центре МИДа, где так часто выступал М. Горбачев.

Янаев страется держаться уверенно, демонстрирует бодрость духа. Когда ему задают вопрос о его здоровье, пытается даже шутить, вот мол, вы видите меня, я перед вами, жив и здоров, на здоровье не жалуюсь, хотя, конечно, большие нагрузки — сегодня спать не пришлось (имеется в виду, наверное, что заседали глубокой ночью свое решение приняли под покровом ночи). Говорит, что здоров, хотя шмыгает носом, то и дело вытирает платком — простужен, просквозило или нервы.

Старается отвечать уверено, не обращать внимания на острые вопросы. В частности не выразил недовольства и раздражения, обошел вниманием такие вопросы, как "Вы сознаете, что это государственный переворот?" или "Вы советовались с Пиночетом?". У Стародубцева спросили с заметной иронией: "Как вы попали в эту компанию?" Он тоже отмолчался, "не поняв" насмешки.

Янаев назвал Горбачева другом. По поводу его будущего противоречил. Поначалу сказал, что взял на себя исполнение обязанностей президента до его выздоравления. Выразил надежду, что Горбачев в скором времени приступит к работе. Но потом заявил, что надо подумать о проведении референдума по выборам президента до выхода Горбачева на работу. На вопрос о том, будет ли Горбачев осужден за нефтяные дела в Казахстане, Янаев заявил, что Горбачев заслуживает не осуждения и наказания, а благодарности за то, что он сделал, за перестройку. (Это или верх лицемерия — ибо какого черта тогда его смещать — или есть, видимо, еще и то, чего мы не знаем).

Пресс-конференция, выход членов ГКЧП к журналистам как насмешка над демократией, блеф или же, хочется верить, что нам по каким-то особым соображениям безопасности не говорят всей правды.

Здесь с нами в санатории уже около десяти дней отдыхает Гавриил Попов, мэр Москвы, который так же, как и все мы, до последнего часа не был осведомлен и о случившемся, назревающей ситуации, встречался с руководителями оргкомитета создаваемого у нас движения "Народное единство", совершил круиз вокруг озера. И только поздним вечером 18-го он обронил в разговоре, что чувствует что-то неладное. Утром 19-го он был на озере и снимал на камеру виды Иссык-Куля. Через несколоко часов он в спешке покинул санаторий. На следующий день местное радио сообщило, что его вывезли и отправили в Москву, соблюдая все виды конспирации.

20 августа

Вчера вечером испортилась погода, пошел дождь. Он шел всю ночь, моросит и утром.

Последние новости. Президент республики издал Указ о смещении с поста председателя КГБ, назначил вместо него временным исполняющим обязанности вице-президента. Распущен президентский совет, создан Государственный Совет при Президенте.

В связи с запретом ГКЧП выхода ряда газет в киоски поступили только "Правда", "Известия" и местные издания. В местных газетах (партийных) публикуются обращение ЦК компарии Кыргызстана, в котором выражены солидарность и поддержка ГКЧП. Местное радио передает запись торжественных событий 180-летнего юбилея алайской царицы Курманджан датки, выступление президента Акаева. С ярким экспромтом выступила таджикская поэтесса Гульрухсор Сафиева. Она поэтически мудро обращает внимание на смысл имени Курманджан, то есть "жертвенная", и в этом находит особый смысл, ибо "вся ее жизнь была жертвой себя во имя народа". Быть жертвой для народа написано на ее роду. "Мы отмечаем 180-летие со дня ее рождения, — взволнованно говорит поэтесса, — и чем дальше, тем больше будет расти ее слава, такого почитания удостаиваются лишь подлинные сыны и дочери своего народа...".

(Интересно, есть ли среди тех, кто сейчас борется за власть в Москве, подлинные сыны и вспомнит ли их кто-нибудь через сто лет?)

В тот вечер мы были вместе с Гульрусхор, после юбилея Курманджан датки она приехала на Иссык-Куль. Она в Кыргызстане не первый раз, но на озере побывать не доводилось. Из Алая они приехали вместе с Розой.

Этот вечер на фоне тревожных событий, был каким-то особенным. Будничное перемежалось с искренними и эмоциональными размышлениями о высоком и передаваемыми новостями по радио и телевидению. Может быть, эта необычная обстановка и предопределяла нашу искренность и доверительность. А говорили мы о многом. Меня же до глубины души тронул штрих из жизни Гульрухсор.

Она родилась в небольшом селении, находящемся между городом Душанбе и Хорогом. Селение далеко от центра, где нет ни своего клуба, ни библиотеки. И она решила построить библиотеку на свои деньги. А это было сделать не так легко, ибо ее издавали тогда нечасто, не привечали. "И сейчас, к сожалению, не привечают, — говорит она и поправляет себя, — то есть не к сожалению, а к счастью, ибо если поэта баловать, он не станет поэтом". У нее редко издавались книги, но она взялась за стройку. Гонорары за публикации тоже шли на счет строящегося здания, и она до сих пор не знает, сколько же за эти годы ей начислено денег. Родители ее жили в старом доме, и однажды она спросила отца, может быть, ей вначале отстроить дом, а потом библиотеку. Отец возрозил и все эти годы, пока строилась библиотека, ходил туда и помогал чем мог строителям, приносил им горячую пищу, фрукты, овощи. Он радовался не меньше дочери, наблюдая, как растет "книжный дом". Маляры начали красить крышу в красный цвет. Он отговорил их и убедил, что зеленая крыша будет смотреться лучше, потому что это цвет травы и листьев. Отец не дожил месяца до открытия библиотеки, которое сотоялось осенью 1987 года. Гульрухсор передала в ее владение около 50 тысяч книг, из них три тысячи были из ее личной библиотеки, остальные собраны по ее инициативе писателями, учеными, интеллигенцией Таджикистана и других республик...

...По телевидению поздно вечером выступил Назарбаев с осуждением антиконституционных методов, использованных группой должностных лиц, потребовал встречи с Горбачевым и его медицинского освидетельствования. Вздохнулось легче: Казахстан для России — большая и нужная поддержка.

21 августа

В утренней программе радио передавали заявление Аскара Акаева. Он резко осуждает события в центре, называет их переворотом, а совершивших его – путчистами. Говорит, что переворот направлен против народа и может привести к катастрофе. Народ хотят задавить танками политические конъюнктурщики. Он предупреждает, что над страной нависла смертельная опасность, и заявляет о поддержке позиций Ельцина и Назарбаева. Он отмечает также, что послал обращение в ООН, в котором говорится: "Неужели вы способны спокойно наблюдать за тем, как будут растоптаны свобода и демократия". В тексте также говорится, что республика будет защищать свои суверенитет и свободу.

Итак, республика определилась ясно и окончательно. Вслед за тем передают Указ Президента республики о неотложных мерах по обеспечению суверенитета Кыргызстана, где запрещается всем войсковым частям, дислоцирующимся на его территории, передвижения без президентского разрешения. Передают Указ об ограничении прав коммунистических структур, об изданиях их газет, об инвентаризации их имущества, бюджета...

Сотрудники местного КГБ призывают к департизации своей службы.

Другие новости из центра:

Алексий второй обратился к советскому народу с призывом прекратить кровопролитие и потребовал дать возможность Горбачеву выступить на телевидении.

Московское радио сообщило в полдень трагическую новость: в Москве прошедшей ночью пролилась кровь. По сообщению коменданта Москвы, инцидент был спровоцирован экстремистами, которые пустили в ход оружие, стреляли из окон здания Верховного Совета России и из окон посольства США. В ответ были пущены в ход танки...

Растропович вылетел в Москву, чтобы "быть рядом с соотечественниками в момент кошмара". В настоящее время он в здании Верховного Совета, среди депутатов.

Ссылаясь на телетайпную ленту "Комсомолки", передали сообщение, что сотрудники КГБ России пытались освободить Горбачева из-под домашнего ареста, но безуспешно...

Папа Римский обеспокоен случившимся и сказал журналистам: "Молюсь за эту великую страну, чтобы ее миновало новое горе..."

Ряд зарубежных компаний пересматривает свои планы по открытию совместных предприятий и финансовой поддержке...

...50 лет назад началась героическая оборона Ленинграда, которая продлилась два с лишним года. А в эти дни там объявлен комендантский час, но он продержался лишь двое суток.

Пролилась кровь. Это чревато последствиями. Мы и мир стоим перед катастрофой. А ведь вчера еще была надежда на мирный исход и блокирование заговора путча.

Через пару часов — свежие новости.

Открылась внеочередная сессия Верховного Совета России. Все-таки она состоялась, ее могли сорвать заговорщики. По радио и ТВ нет трансляции. Что же там и как там? Неведение.

В 18.00 — первые сообщения о сессии. Трансляция по телевидению в записи. Выступления Хасбулатова, Ельцина. Почтили минутой молчания погибших (их трое) на площади перед зданием парламента. Хасбулатов считает, что заговор путчистов провалился, иронизирует, что для совершения переворота необходим интеллект. Ельцин требует встречи с Горбачевым. ГКЧП согласен такую встречу провести. Парламент избирает делегатов на эту встречу, депутаты отговаривают Ельцина, не дают ему санкцию на встречу, предостерегают от поездки из-за возможности покушения.

Депутаты осуждают переворот. Было объявлено, что на встречу к ним придут Лукьянов и председатель КГБ Крючков. После первого перерыва сообщают, что они от встречи отказались. Чувствуется, что в рядах заговорщиков смятение, о чем свидетельствуют обрывки информации, идущей в зал заседания... Ельцин сообщает, что главарь путчистов Янаев сказал ему по телефону, что не предполагал такого оборота, что он лишь хотел и намеревался поправить экономику. Это вызывает хохот в зале. Кажется, с этого момента начинает разряжаться атмосфера, до того довольно накаленная. Люди, которые не спали двое суток, проявляют излишние эмоции, скандируют, смеются, шумно аплодируют, Более сдержанные ораторы призывают к спокойствию, советуют не впадать в эйфорию.

Председательствующий сообщает, что все восемь путчистов выехали из своих служебных кабинетов в сторону аэропорта "Внуково". Оживление в зале. Одни предлагают задержать их, арестовать, другие советуют не трогать — пусть, мол, убирается нечисть, туда им и дорога...

Сообщают, что Горбачев жив-здоров, с ним удалось поговорить по телефону. Он в Крыму, на даче в Форосе.

...В зал приглашаются депутаты СССР Карякин и Адамович. Карякин просит слова и сообщает, что Президиум Верховного Совета страны осудил действия самозванной группы как преступные... Развязка близится. Но депутаты считают, что надо быть начеку — эта ночь решающая. Необходимо сохранить живое кольцо вокруг "Белого дома", надо установить посменное дежурство.

Ельцин в утреннем выступлении проинформировал, что в ночь с 20-го на 21-е была попытка военного захвата парламента и президента России. Но части Таманской дивизии, направленные на свержение российского парламента, перешли на его сторону. Это и помешало планам путчистов. Теперь, по сообщению председательствующего, все большее число солдат отказывается подчиняться командирам и заявляют о поддержке президента России.

Другие новости: вновь назначенный посол США в СССР прибыл в нашу страну, но отказался вручать верительную грамоту новому самозванному руководству, ибо не признает его за настоящую власть.

...По телевидению передают неподтвержденные сообщения об отставке министра обороны и председателя КГБ СССР.

...Покончил жизнь самоубийством министр внутренных дел Пуго. Его жена в тяжелом состоянии с огнестрельной раной (неудачная попытка самоубийства) доставлена в больницу...

...Делегация российского парламента вылетела к Горбачеву в Форос. Теперь уже ясно окончательно — путч провалился.

В ночь с 21-го на 22-е Горбачев и сопровождающие его лица прибыли на самолете в Москву.

22 августа

Ранним утром радио передало интервью Горбачева в аэропорту. Он сошел с трапа, и к нему обратился журналист с просьбой сказать несколько слов. Голос у него хриплый и уставший. Назвал путчистов авантюристами, их провал — следствием перестройки, ибо эти шесть лет, по его словам, не прошли даром: люди стали другими, они отстояли демократию. А обо всем, что он пережил за эти 72 часа (в прямом эфире ранее он оговорился, сказал "72 дня", скорректировали), он обещал рассказать позже, посоветовал потерпеть. Чуть позже передали прибытие и интервью по ТВ: "Горбачев безумно усталый, в свитере, без галстука. За ним по трапу спускается Раиса Максимовна с внучкой".

Несмотря на всю неоднозначность моего отношения к президенту, к той тяжелой (тяжелейшей) экономической ситуации, которую переживает страна, сейчас испытываю чувство огромного облегчения, что не прошло мракобесие, повержено зло, предотвращен переворот. Что бы ни было, а Горбачев в данное время символизирует если не демократию, то стремление к ней.

А дальше все развивалось стремительно, трудно было уследить за калейдоскопом событий в центре России и в республике. Далее подробности в газетах, на информацию уже нет запрета. Митинг победы перед зданием российского парламента. Толпа возбуждена и наэлектризована. Радость победы, ликование. Каждое слово с трибуны встречается бурными овациями. Митинг подается с аншлагом: "митинг победителей!"

Выступление Ельцина. Перебор. Отмечает героический вклад москвичей, россиян. Почему-то не счел нужным сказать о всей стране, о других республиках, о том, что победа досталась общими усилиями. Думаю, что этот "российский акцент" — не только перебор, но и политическая чванливость, близорукость.

На митинге выступают демократы: Гавриил Попов высказывает верную мысль, что бороться надо в первую очередь не с путчистами, а с социальной и политической средой, при которой возможен путч. Но, с другой стороны, прямо-таки удивил своей верноподанностью, предложив присвоить Ельцину Героя Советского Союза.

Дали слово личному представителю президента Франции, хотели, видимо, подчеркнуть аналогию победы над путчем с французской революцией. Между прочим, выступающий отметил ее в цветах знамен Франции и России — красно-бело-голубой.

Выступивший пастор отметил, что этот торжественный день совпал с днем преображения Господня.

Бурными овациями восприняли собравшиеся на площади появление на трибуне Шеварнадзе. Он сегодня один из кумиров массы, ибо именно он предрекал возможность военной диктатуры, возможность путча. Хотя его позиция оказалась, как мне думается, не столько действенной, сколько примиренческой: предрек возможную диктатуру, сказал об опасности хунты ... и ушел, сложив свои знамена и оружие перед хунтой, оставил в одиночестве Горбачева. Самоотстранился и Яковлев. Но ведь Шеварнадзе и Рыжков сыграли в свое время роль оппозиционеров Ельцина. А теперь вот так ловко он переметнулся к последнему и оказался чуть ли не равноправным лидером в прежней оппозиции.

Шеварнадзе говорит, что он предрекал угрозу военной диктатуры, но был уверен, что она не пройдет. (Ну вот тем более почему ушел, уверенный в правоте и победе демократии?!..)

Тут же на площади Ельцин решает подписать указ о переименовании ее в площадь Свободной России и дает согласие на праздничный салют в Москве.

Выступает один из героев разгрома путча, капитан танковых войск. Он говорит, что никогда не мечтал о том, что окажется здесь, на высокой трибуне, рядом с президентом, и откуда в свое время выступали перед народом великие люди, такие как... Геннадий Хазанов. Поистине великое и смешное рядом.

На площади скандируют: "Россия! Свобода!" Путч повержен.

Прошли четыре тревожных и непредсказуемых дня августа девяносто первого.

Продолжние следует...

«Слово Кыргызстана», 2001 г.

ВЕЛИЧИЕ СЛАБОСТИ

«Слабость велика, сила ничтожна»
Лао Цзы

В одной из своих статей в канун нового века, нового тысячелетия /вот ведь какие даты!/, названной «Мир веку входящему», я размышлял о потрясениях и катаклизмах войны, пережитых человечеством за всю свою историю вообще и в суровом двадцатом веке в частности. Человечество так и не нашло панацеи противостоящей сокрушительным войнам. Находясь на пороге нового века мне, как и многим другим, хотелось выразить надежду на мудрость грядущего времени, обретенную из печальных уроков прошлого.

Однако, к великому сожалению, год Змеи, с чего началось летоисчисление нового века, не оправдал своего символического смысла — года мудрости и величия, которыми наделяют его на Востоке.

Сентябрь всколыхнул планету взрывами Нью-Йоркских небоскребов. Мир был в трагическом шоке, потрясение было неимоверным еще и потому, что миллиарды людей всего земного шара видели это воочию в прямом телевизионном эфире. И потому первая единодушная всеобщая реакция на событие – было, естественно, найти и жестоко наказать виновников. Ситуация торопила и требовала адекватных действий. Никому в то время, а тем более пострадавшим, не могло прийти в голову рассуждать и углубляться в причину трагедии. И это вполне объяснимо. Когда на твой дом напал преступник и стал убивать домочадцев, надо брать ружье и отстреливаться, тут некогда думать о причинах и следствиях. Думать об этом надо было раньше, о себе и своих соседях, а всели по-людски в ваших отношениях и почему, вдруг, всегда покладистые, с недавнего времени они стали выражать недовольство. А не повинен ли и ты в порождении недоверия, а порой и злобных выпадов, в которых зреют зерна будущей беды? А не стал ли ты сам, вольно или невольно, пособником будущего разбоя на твой дом? Ведь боль нанесенная другому, непременно, как сказано в библейских заповедях, обернется твоею собственной болью...

И вот поздним числом приходится признать, что многие десятилетия одной из таких незаживающих ран, кровоточащей болью является многострадальный Афганистан, где чужеземные пришельцы и колонизаторы разных мастей бесцеремонно разжигали пожарища. Из одного пепла войны возгоралась другая. Несколько поколений детей знали лишь одну азбуку — азбуку войны. Жестокие империи со зловещим постоянством истребляли народ, истощали страну, а затем сами же и потешались над ее, по разумению империй, дремучей отсталостью, обреченностью быть на задворках цивилизации.

Остальной мир, попустительствуя злу, молчал, наивно полагая, что это, как выражаются ныне, не их проблемы.

И сеятели зла, уже ничуть не смущаясь, действовали по волчьему принципу, которому хочется кушать.

Забыв о пророчестве Бога, безнаказанные, до поры до времени не пожинавшие бурь, всемогущие мира сего с каким-то особым остервенением и здесь, и там, по всему миру, сеяли ветер. Мало того, свои смертоносные акции они называли с кощунственной романтикой — бурями в пустыне, что означало — чужая жизнь не стоит и горсти песка в пустыне. И ведь не пустыни то были, а земли библейские.

Безнаказанность побуждала к вседозволенности и человек империи возомнил себя выше Бога. И, вот, тогда нас, забывших о святой истине и справедливости, забывших о пророчестве, нас настигла кара. Это величайшее заблуждение думать, что кара настигла лишь Америку. Кара настигла не отдельно взятую страну и народ, а всех нас землян. Объектом террора и мести могла стать любая точка любой империи. И то, что под обломками небоскребов оказались погребными люди многих наций и рас несет в себе особый трагический смысл. Рухнувшие небоскребы — это уже не миф о Вавилонской башне, а жестокая реальность.

Событие 11 сентября пронзило мир как молнией. Благополучная от войн, благоденствующая и неприступная Америка вдруг оказалось уязвимой. И словно очнувшись от летаргического сна, уязвленная великая держава дала волю яростному гневу отмщения. Безумный шаг террористов-камикадзе породил жестокость страшнее во сто крат. И эта жестокость несомненно была бы оправдана, если бы ее кара настигла именно самих зачинщиков и исполнителей террора. Но в который раз заполыхала в адовом пожарище неповинная афганская земля и погибли сотни и тысячи ни в чем неповинных мирных людей. И планета еще на один шаг двинулась к краю пропасти начала новой мировой катастрофы, и, вот уже все явственнее слышатся голоса о возможном и реальном применении ядерного оружия против «стран изгоев», в которых числятся и страны с немалым ядерным арсеналом.

Ну, а как же тогда следовало поступить пострадавшей Америке?

Это и есть самый сложный вопрос. И мне, как и многим другим землянам, безмерно сочувствующим горю американского народа, не просто высказать то, что не дает покоя с того самого трагического дня. Но, как говорит народная мудрость: «не высказав вовремя необходимое выношенное слово — ты убиваешь его прародителя». То есть убиваешь мысль, а это грех не менее тяжкий чем попустительство лжи и злу. И потому, думаю, что и на сей раз надо ответить на поставленный вопрос со всей искренностью, сказать свое слово как бы оно ни звучало для кого-то кощунственно, странно или наивно.

Прежде всего искренне склоняю голову перед духом и памятью погибших в Нью-Йоркской трагедии и мысленно прошу у них великодушного прощения, если мои рассуждения окажутся на деле наивным заблуждением. Суть их в том, что ваша невинная погибель взывала и взывает прежде всего не к отмщению, а к покаянию.

А теперь попытаюсь объяснить свою мысль.

Выше уже было сказано, что наш бренный мир с незапамятных времен погружен в зловещий мрак насилия и бесконечных войн.

Из века в век мир, казалось бы, обретает разумение о последствиях истребления и жестоких пожарищ, однако как видим, их не становятся меньше, а напротив, они множатся со зловещей силой. Миром словно правит бес зла и насилия. И это будет продолжаться до тех пор пока мы не обуздаем свою спесь и гордыню.

Год назад, в тот самый печальный сентябрьский день, воля мудрости или мудрость воли должны были сделать шаг более сильный по мощи того взрыва., потрясшего весь мир. Нужен был великий поступок, который бы встряхнул планету от охватившего шока.

Америке, великой Америке, необходимо было проявить планетарное мышление и объявить траур не только по погребенным под обломками манхэттенских небоскребов, но и по всем миллионам жертв бесконечных войн и насилия, в том числе и на афганской земле. Это стало бы событием века, подвигом покаяния перед своими погибшими соотечественниками, перед многострадальным народом Афгана и всем пострадавшим от войн странам мира.

Великодушие и мудрость покаяния в трагический для Америки час возвеличило бы великую державу и этот миг мог бы стать началом звездного часа для мира, и быть может, предвестником начала конца бесконечных войн.

Когда в смертельной схватке сходятся две полярные силы, где в конце-концов не будет ни победителей, ни побежденных, кто-то должен проявить мужество, мудрость, милосердие и остановить занесенный для удара меч. Это должен сделать сильный соперник, ибо подобное намерение слабого воспринимается как трусость.

Великая Америка могла бы продемонстрировать этот жест мира и объявить мораторий на насилие и террор, И мир, пусть не сразу, но несомненно оценил бы несокрушимую силу и духовную мощь Америки. А ее мощь боевая и без того известна каждому школьнику в любом конце земного шара и последовавшая за террором акция мести и уничтожения мирных афганцев, лишь приумножила мировую скорбь и ужесточила сердца не только противников, но и самих граждан Америки. Ведь убийства, даже во имя благих намерений и порыве благородной мести невинных людей, в конечном счете порождает убийц. Великодушие и милосердие во имя будущего мира, но конечно же, это прощение, как сказано выше не распространяется на зачинщиков и исполнителей террора и рано или поздно они должны быть наказаны беспощадно.

Горе и потрясение делают слабого ничтожным, а сильного духом — мудрым и сострадающим. К сожалению этого духа и сострадания не хватило Америке, не хватило всем нам землянам.

Думаю что к величайшим заблуждениям и трагедиям мира приводит не отсутствие мирового разума, а его пренебрежение.

Еще задолго до нашего просвещенного века, в глубокой древ ности, греческие мудрецы в шкале жизненных ценностей важнейшими добродетелями считали прежде всего справедливость, сострадание и уступчивость (прощение) и лишь потом шло мужество. Но ведь и в простом народе бытует и ценится мудрость: «прощение лучше мщения», откуда идут корни толстовской проповеди «непротивления злу насилием». И почему бы нам не вспомнить вещие наставления великого европейца Эразма Роттердамского, обращенные к государям, императорам, сильным мирам сего: «...даже если кто-то считает себя правым, силой ничто не доказывается и ничто не кончается, ибо одна война растет из другой, было одна — будет две». А устами китайского философа говорит глубокая мудрость Востока: «Слабость велика, сила ничтожна». Сила — это война, насилие, порабощение, проявление жестокости, мракобесия человека, его ничтожество — «силой ничто не доказывается», слабость — синоним понятий древних греков — уступчивости, сострадания, покаяния, прощения.

Прошел год со дня трагических событий и мы, земляне, в которой раз убеждаемся в правоте мудрых и горестных наставлений, что ничто не кончается и не доказывается силой. Мы чувствуем тревогу, как одна война растет из другой, что яростными бомбардировками Афгана мы не уничтожили зло, а загнали его вглубь, и что кровь невинно убиенных мирных жителей, в свою очередь, потребует отмщения. И теперь по милитарной логике акт мести остается за ним.

И можем ли мы в будущем надеяться на нравственную политику уже с афганской стороны, на его жест мира, на жест великодушия, мудрости прощения, на жест покаяния. То есть на то, что было упущено миром в прошлогоднем сентябре. И восторжествует ли, наконец, на земле величие слабости?!

Вот, на мой взгляд, самой тревожной на сегодня вопрос не только для нашего среднеазиатского региона, но и всего мира.

И если время даст на него отрицательный ответ — во много раз приумножится зло и новый век может стать веком ядерной войны, которая внесет суровую поправку в вещие слова великого Эразма — из этой войны уже не вырастет другой, она станет последней.

«Слово Кыргызстана», 2002 год.

СКАЧАТЬ полный текст книги «Стон ледника»

© Омуркулов К., 2004. Все права защищены
    Статьи публикуются с разрешения автора