Аттила – предок кыргызов

Научно-популярный исторический очерк

Очерк «Аттила – предок кыргызов» посвящен древнейшему периоду кыргызской истории II–VII вв., когда предки кыргызов – гунны, или гуннокыргызы, совершали затяжной сверхдальний пятивековой поход в Европу. Именно они явились первопричиной так называемого Великого переселения народов и крушения Западной Римской империи. В очерке приводится семь конкретных научно-исторических доказательств, что гунны и кыргызы, в сущности, составляли один и тот же народ. Эти доказательства базируются на собственно исторических, археологических, лингвистических, культурологических и медико-генетических фактах. Предназначено для преподавателей, аспирантов и научных работников, занимающихся проблемами этногенезиса и культурологии кыргызского народа.

Публикуется по книге: Бекбалаев А.А. Аттила – предок кыргызов: Научно-попул. истор. очерк. Б.: КРСУ, 2011. 116 с.

УДК 94 (575.2)
    ББК 63.3 (2Ки)
    Б 42
    ISBN 978-9967-05-792-0
    Б 0503020911-11

Кыргызско-Российский Славянский университет
    Гуманитарный факультет 

Рецензенты:
    Докт. филос. наук, акад., проф. НАН КР А.Ч. Какеев 
    Докт. филол. наук, проф. народный поэт Кыргызстана В.И. Шаповалов

Научный редактор – докт., истор. наук проф., акад. НАН КР В.М. Плоских

СОДЕРЖАНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ПЕРВОЕ, историческое, с использованием критерия «алиби наоборот»

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ВТОРОЕ, историко-лингвистическое, с использованием критерия «алиби прямое»

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ТРЕТЬЕ, основанное на общегерманских легендах и на кыргызских санжыра

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ЧЕТВЕРТОЕ, на уровне культурологических аспектов этногенезиса

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ПЯТОЕ, обусловленное археологическими данными новейшего времени

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ШЕСТОЕ, основанное на принципе «единственного наследника»

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО СЕДЬМОЕ, тестирование на ДНК

ВМЕСТО ВЫВОДОВ

Во-первых, загадочность и таинственность происхождения народа, обозначенного в мировой историографии как «гунны»

Во-вторых, никуда мы денемся и никак не опровергнем факт того, что именно гунны повлияли на дальнейший исторический путь развития Европы

В-третьих, о значительной роли древнекыргызских племен сабиров и акациров в образовании и становлении кыргызского этноса

В-четвертых, имена гуннов и их легендарного предводителя Аттилы обладают некой магической силой притяжения

В-пятых, история имеет один-единственный путь развития

ПРЕДИСЛОВИЕ

Баатыры миң болсо,
    бийи бир болсо – эл болот, 
    бийи миң болсо, баатыры
    бир болсо – эл бузулат

(Аттила)

Много героев и один правитель
    – будет народ, 
    много правителей и один герой 
    – народ распадется

(Аттила)

Viele Helden und ein Herscher-
    besteht das Volk, viele
    Herscher und ein Held – 
    das Volk geht auseinander

(Attila)

Недавно в одной из наших местных газет промелькнуло сообщение о том, что между нашей Таласской областью и субъектом Российской Федерации Республикой Алтай был подписан расширенный протокол о намерениях всестороннего сотрудничества. В ходе визита россиян «…выяснились любопытные параллели. Например, кыргызы и алтайцы сложились как народ из древнейших времён: с единой культурой, общим менталитетом, языковой идентичностью и генетическим паспортом. На Алтае, схожие с нашими, географические названия встречаются повсеместно: Боролдой, Чуй, Кара-Кужур, Боом, Таш-дёбё, Ак-суу, Чаткал и т.д.» [«Комсомольская правда – Кыргызстан», от 10.06.2011, с. 4].

Список общих и аналогичных географических названий можно продолжить и далее: Аксы, Акташ, Ак-топурак, Артыбаш, Балыктык, Кайырма, Кароол-дёбё, Кош-агач, Кызыл-арык и др.

В этой связи вспоминается, что во времена первого президента А. Акаева прародиной современных кыргызов признавалась Хакасия, поскольку господствовал исторический постулат о том, что «тянь-шаньские кыргызы около 1000 лет назад под воздействием центрально-азиатских племён были отделены от енисейских кыргызов – предков хакасов. Некогда великая империя воинственных кыргызов была разрушена и разделена на две части» [«Лица», от 23.09.2003, с. 2]. Дело доходило до того, что сам тогдашний президент летом 2002 г. посетил Республику Хакасию и её столицу Абакан и был со всеми приличествующими почестями принят руководителями края и республики А.Н. Лебедем и Н.В. Штыгашевым.

Здесь нет особого противоречия в том, какой народ – алтайцев или хакасов – следует признать ближайшими родственниками кыргызов, поскольку и те, и другие проживают на Алтае, где, кроме них в Республике Алтай и Республике Хакасия, в соседних субъектах Российской Федерации: Республике Тыва, Алтайском крае и в южной части Красноярского края – проживают и другие тюркоязычные, родственные кыргызам по менталитету народы: тувинцы, шорцы и тофалары (карагасы).

Разумеется, представляют интерес процесс, условия и время разделения некогда единого древнетюркского народа кыргызов и переселения его части на территорию современного Кыргызстана. В историографии имеется три гипотетические точки зрения на данную проблему:

1) Тянь-шаньские кыргызы пришли на территорию современного Кыргызыстана с верховьев Енисея в XII–XIII вв. (родоначальники данной гипотетической точки зрения: Г.Ф. Миллер, В.В. Радлов, А.Н. Бернштам);

2) Тянь-шаньские кыргызы ниоткуда не переселялись, а всегда обитали на современной территории (Ч. Валиханов, Н.Я. Бичурин, Н.А. Аристов);

3) Кыргызская народность сложилась на Тянь-шане в результате слияния местных и пришлых из обширных районов Южной Сибири и Центральной Азии, в том числе и с Алтая, этнических компонентов (М.Б. Джамгерчинов, Ю.С. Худяков, С. Табышалиев).

«Последняя гипотеза получила наибольшее распространение в современной науке. Она выработана на специальной научной сессии, посвящённой этногенезу кыргызского народа, состоявшейся в 1956 г. в г. Фрунзе. В результате широкого обмена мнениями между крупнейшими учёными разного профиля АН СССР, АН Кирг. ССР и научных учреждений других союзных республик было сделано заключение: Киргизский народ и его культура сложились… в результате взаимодействия по меньшей мере двух этнических компонентов: центрально-азиатского и местного средневекового. Один из важнейших ′узловых′ моментов этногенеза кыргызского народа, ближайший во времени, связан с событиями первой половины II тысячелетия н.э. В эту эпоху на территорию Кыргызстана проникают с северо-востока предки современных кыргызов, говоривших на уже сложившемся кыргызском языке» [Табышалиев С. «Происхождение кыргызского народа», Бишкек, 2001, с. 20].

В сущности, мы согласны с последней гипотезой о смешанном характере происхождения кыргызского народа, но лишь с одной оговоркой: такое смешение происходило не в «первой половине II тысячелетия н.э.», а намного ранее, в VII–VIII вв.н.э. И перемещение кыргызов с Алтая на территорию современного Кыргызстана происходило не напрямую, т.е. по непосредственной дороге переселения с Алтая на Тянь-шань, а в окружную, через Европу, и, причём, длилось данное переселение целых пять веков, а именно, со II в.н.э. до VII в.н.э.

Попробуем доказать это на конкретных фактах из различных наук: истории, археологии, этимологии, сравнительно-исторического языкознания, музыковедения и генетики, а также с помощью данных из сопредельных с наукой областей коллективного устного народного творчества: эпос, предания, мифы, легенды, сказания и санжыра.

По представлению Кыргызстана Генеральная Ассамблея ООН 20.12.2002 г. приняла резолюцию о годе кыргызской государственности, и последующий 2003 г. по Указу президента Кыргызстана А. Акаева был объявлен Годом кыргызской государственности. Данное мероприятие, проведенное в течение года с большой помпой, основывалось на постулате, что кыргызская государственность насчитывала 2200 лет. Основной историко-теоретической составляющей такой датировки являлось нижеследующее положение:

«В державе гуннов начали свое развитие многие родственные народы тюркского происхождения. Источники предельно скупо информируют нас о древнейшем государстве кыргызов. Автор знаменитого труда по истории Китая ′Ши цзи′ (′Исторические записи′), состоящего из 130 глав, человек энциклопедических знаний, главный историограф Ханьского двора Сымя Цянь (145/135 – ок. 86 г. до н.э.), где-то между сюжетами о ратном мастерстве гуннов и о политическом состоянии империи Хань, описанными с завидной полнотой, коротко упомянул: ′Впоследствии на севере они (гунны. – Ред.) покорили владения Хуньюй, Кюеше, Динлин, Г э гу н ь (разрядка наша. – Ред.) и Цайли′. Это событие отнесено к 201 г. до н.э. Вот и все. Больше никаких сведений о ′Владении Гэгунь′, относящихся к III в. до н.э., нет, и, учитывая высокий уровень изученности китайских хроник русскими и европейскими учеными, едва ли будут.

Тем не менее, это предельно краткое сообщение уже дало достаточно информации, которая прочно вошла в науку. Ученые установили, что китайский иероглиф, который читается ′Гэгунь′ (есть вариант ′Гяньгунь′), точно передает слово «Кыргыз» [Джунушалиев А., Какеев А., Плоских В. «Исторические этапы кыргызской государственности», Бишкек, 2003, с. 28].

Таким образом, этноним «кыргыз» («гэгунь») появляется в историографии, датированной 201 г. до н.э. Можно полагать, что носители данного этнонима – кыргызы имели в то время двоякое этническое развитие: 1) или они сохранили свою идентичность в составе гуннской державы, 2) или они слились воедино с родственными по происхождению гуннами и составили в дальнейшем один народ. Мы полагаем, что второе предположение более верное, поскольку оно может быть доказано на основе приведения разнородных фактов из различных наук, что мы и попытаемся сделать. Более того, оно показывает доминирующую жизнестойкость и генетическую устойчивость в этом симбиозе именно кыргызского субстрата, не исчезнувшего под напором превалирующего гуннского этнического компонента: этноним «кыргыз» был вновь широко заявлен его носителями, но уже в VII в. н.э.

Основа нашего доказательства зиждется на простом положении, что гунны и кыргызы шли в окружную с Алтая на Тянь-шань через Европу вместе, и составили уже тогда один народ, который можно обозначить термином «гуннокыргызы» (предложен проф. В. Шапаревым в его статье «Гунны-кыргызы: миф или реальность» // «Слово Кыргызстана», от 11.03.2008, с. 9), или же оставить за ним традиционное обобщенное название «гунны».

Итак, наша доказательная база несколько усложняется. Мы должны уже доказывать не только факт многовекового перехода кыргызов с Алтая на Тянь-шань в окружную через Европу, но и свершившийся процесс объединения за это время гуннов и кыргызов в один народ, а именно, в пракыргызов. Мы предлагаем семь доказательств нашей гипотезы.

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ПЕРВОЕ, историческое, с использованием критерия «алиби наоборот»

Если упоминания о кыргызах в течение четырёх веков (II в. до н.э. – II вв.н.э.) имеются в исторической литературе в достаточном количестве, и при этом они описываются как древние кыргызы монголоидного антропологического типа, или же, как древние кыргызы–динлины европеоидного антропологического типа, то в последующие пять веков, а именно, со II по VII вв. н.э., древние кыргызы как этнос, и, соответственно, этноним «кыргыз», начисто исчезает из азиатского историко-географического ареала. Был народ и вдруг пропал в никуда на целых пять веков!

Чтобы не быть голословными, приведём конкретные подтверждения нашего утверждения. Известный русский учёный-этнограф и этнолог, автор фундаментального труда по истории кыргызов Н.А. Аристов (1847 – дата смерти неизвестна) писал, что «древнейшее упоминание о кыргызах и их стране относится к 209–201 гг. до Р.Х., когда в числе северных владений, покорённых Шаньюем хуннов Моде, названо Гэгунь наряду с Динлином» [Аристов Н.А. «Усуни и кыргызы или кара-кыргызы», Бишкек, 2001, с. 143]. После этого в историографии, по мнению учёного, долгое время не было никаких сведений о кыргызах, вплоть до «… упоминания о кыргызах у Менандера в 568 г. … Первое упоминание о тянь-шанских кыргызах в исторических памятниках относится, по моему мнению, к 568 г. Именно, по рассказу Менандра – византийца, о посольстве Зимарха к туркам*, турецкий каган Дизавул подарил Зимарху пленницу, которая была из народа так называемых Херхисов, конечно, это кыргызы, но какие: енисейские или тяньшанские?» [цит. соч., с. 211] [подчёркнуто нами. А.Б.].

(*Туркам – по всей вероятности, к «тюркам» [автор. – А.Б.])

Другой выдающийся русский историк – востоковед В.В. Бартольд (1869–1930), исследователь этносов Русского Семиречья, пишет об истории кыргызов вышеозначенного периода: «О судьбах киргизского народа в первые пять веков н.э. нет, по-видимому, никаких сведений. Совершенно неизвестно, как отразилась на киргизах совершившееся в конце I в.н.э. падение державы хуннов… После II в. динлины больше не упоминаются; нет также сведений о киргизах вплоть до образования в VI в. кочевой империи турок-огузов [Бартольд В.В. «Избранные труды по истории кыргызов и Кыргызстана», Бишкек, 1996, с. 180–181].

Известный русский советский ученый-историк и археолог А.Н.Бернштам (1910–1956), автор капитальных трудов по истории кыргызов, а также по археологии Средней Азии, тоже отмечает: «После II в. н.э. не только о кыргызах, но и динлинах в китайских источниках нет упоминания, за исключением сведений о западной ветви цзянь-кунь… Изчезновение этих данных очень трудно объяснить, тем более что как раз в пору III–V вв. китайцы достаточно хорошо были знакомы с варварским миром» [Бернштам А.Н. «Избранные труды по археологии и истории кыргызов и Кыргызстана», т. II. Бишкек, 1998, с. 177]. Ученый констатирует, что не найдено никаких археологических артефактов, равно письменных источников, которые бы можно было доказательно отнести к истории кыргызов II–VI вв. н.э. И только «к VII веку о кыргызах становится несравненно больше сведений, как археологических, так и письменных» [цит. соч., с. 179].

Видимо, отсутствие всяких сведений о кыргызах в означенный период со II по VI вв. вынудило учёных историков, историков-методистов, равно и основоположников кыргызского языкознания, опускать этот период. Так, академик В.М. Плоских, известный современный летописец кыргызского народа и его истории, выделяя пять этапов кыргызской государственности, датирует первый этап кыргызской государственности III–I вв. до н.э., а второй этап – VI–VIII вв. н.э., да и к тому же в последнем случае он говорит о государстве енисейских кыргызов: «Письменные археологические источники подтверждают возрождение кыргызской государственности в середине первого тысячелетия новой эры» [Плоских В.М. «Лидеры у истоков кыргызской государственности» // «Кыргызская государственность в XX столетии: Доклады на пленарном заседании научно-теоретической конференции / Вестник КНУ: Специальная серия»; Бишкек, 2002, с.17]. То есть учёный пропускает в своей периодизации время с I в.н.э. по VI в. н.э.

Авторы школьного учебника по истории кыргызов и Кыргызстана уделяют означенному выше периоду кыргызской истории всего 0,5 страницы текста. «Кыргызы в I–VI вв.н.э. Весьма скудны сведения в восточных источниках о кыргызах I половины I тысячелетия н.э.» [Чоротегин Т.К., Омурбеков Т.Н., Марченко Л.Ю. «История кыргызов и Кыргызстана. Учебн. для 6 кл.», Бишкек, 2001, с. 42], и далее сообщается о войне между переселившимися из Северного Китая племенем жуань-жуаней (жужаней) и местным племенем теле, в которой кыргызы поддерживали последних, и «…оказавшись между набегами с востока жужан и нашествием с запада эфталитов, кыргызы были вынуждены переселиться с Тянь-шаня на Енисей… с ХI в. на Енисее кыргызы восстановили свой каганат, продолжив традиции государственности, возникшие до нашей эры» [цит. соч., с. 42–43].

Аналогичным образом один из классиков кыргызского языкознания Игорь Алексеевич Батманов (кстати, русский по национальности) описывает в своем историко-лингвистическом экскурсе о кыргызском языке означенный период: «В I веке до н.э. (47 г.) произошел (в связи с движением хуннов) первый поток движения киргизских племен на Тянь-шань. Со II по VI в. нет точных данных о расположении киргизских племен на Тянь-шане» [Батманов И.А. «Современный киргизский язык», Фрунзе, 1963, с. 18].

Таким образом, носители этноним «кыргыз» пропали из поля зрения восточных, китайских летописцев. Но это не означает, что они канули в это время в безвестность. Напротив, под именем «гуннов» они, кыргызы или гуннокыргызы, совершали затяжной похода в Европу, покоряя страны в стороне захода солнца.

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ВТОРОЕ, историко-лингвистическое, с использованием критерия «алиби прямое».

В середине 2007 г. я, автор этих строк, был приглашен в посольство Германии, где имел обстоятельную беседу с германским атташе по культуре господином Штефаном Лаасом. Господин атташе сообщил мне, что недавно, в середине апреля, в историческом музее Пфальц-Шпейер (германская земля Рейнланд–Пфальц) открылась всемирная выставка гуннских артефактов, найденных за все прошедшие времена во время археологических раскопок в Азии и в Европе. Оказывается, три года назад кыргызские министерство культуры и исторический музей получили от организаторов мероприятия приглашение участвовать в данной выставке с экспонированием соответствующих предметов старины гуннского периода. В первую очередь устроители выставки были заинтересованы в экспонировании золотой маски, найденной при раскопках гуннского захоронения в урочище Шамсы (Чуйская долина). Министерство культуры земли Рейнланд–Пфальц, якобы, со слов Ш. Лааса, даже прислало гарантийное письмо, согласно которому все гуннские артефакты будут застрахованы на высокие суммы, а с золотой маски даже будут сняты две золотые копии, одна из которых будет передана в качестве безвозмездного дара кыргызскому историческому музею. Пятерых членов такой «археологической» делегации организаторы выставки обязались содержать на все время прохождения выставки, а это около 4-х месяцев, полностью за свой счет, включая дорогу, перевозку и особую охрану артефактов. Однако в ответ немецкие устроители гуннской исторической выставки получили отказное письмо, в котором за подписью тогдашнего государственного секретаря (куратора министерства культуры) сообщалось о различных сложностях транспортировки из Кыргызстана в Германию таких особо ценных археологических памятников.

Господин атташе выразил свое непонимание в связи с таким отказом кыргызской стороны участвовать во всемирной выставке гуннских исторических памятников. И не только потому, что такие археологические артефакты являются в силу своей огромной духовной ценности достоянием всего цивилизованного человечества и все цивилизованные люди имеют неотъемлемое право ознакомиться с ними, но и в силу того, что европейская, в первую очередь, германская, историческая наука считает нас, кыргызов, прямыми потомками гуннов, а долг каждого уважающего себя потомка чтить память предков. «Представьте ситуацию: вас пригласили на торжество по поводу чествования заслуг вашего ушедшего из жизни великого предка, а вы не пошли!» – сказал тогда приблизительно такие слова господин атташе Штефан Лаас (свидетель нашей беседы с господином Лаасом – модератор из информагенства Kg – 24 Хусаинова Зина Капаровна, осветившая факт встречи в Интернете).

И в заключение нашей встречи господин атташе подарил мне красочно иллюстрированное 400-страничное издание «Attila und die Hunnen» (Атилла и гунны), представляющее собой справочник с описанием каждого отдельного экспоната выставки и с посняющей информацией по истории пришествия гуннов из Азии в Европу, а также и их ухода назад, а Азию, с основополагающими сведениями по гуннской материальной культуре: оружие, предметы утвари и конского снаряжения, женские украшения и др. [«Attilа und die Hunnen: Begleitbuch zur Ausstellung», Stuttgart, 2007].

Красочные фотоснимки, например, на стр. 4, 7, 16 и последующих, с изображением юрт на фоне степи, горы или озера, с пасущимися поодаль овцами, лошадьми, верблюдами и яками, сопровождаются пояснениями типа: Современный кыргызский кочевой образ жизни берет начало от такового их предков – гуннов [см.: фото 1].

Фото 1

Через всю книгу – справочник и путеводитель по гуннской выставке – проходит красной нитью: гунны пришли в Европу из Азии с Алтая и ушли назад на Тянь-шань и в Семиречье, а кыргызы, а также и казахи, – их прямые потомки.

Хунны (пока ещё не гунны!) стали широко известны на территориях Северного Китая, Монголии и Южной Сибири еще задолго до начало н.э. «В IV в. до н.э. хунны образовали мощную державу – племенной союз 24-х родов, возглавляемый пожизненным президентом – шаньюем и иерархией племенных князей «правых» (западных) и «левых» (восточных). Хунны были воинственны, мужественны и восприимчивы к культуре. Казалось, что хуннам предстоит великое будущее» [Гумилев Л.Н. «Геграфия этноса в исторический период», Л., 1990, с. 71–72].

Много раз кочевники-хунны, отлично организованные и отменно вооруженные, вторгались и покоряли земли Северного Китая, каждый раз захватывая обильную добычу рабами, золотом и драгоценностями, мануфактурными товарами, зерном, вином и различными другими съестными припасами, пока в середине II в. до н.э. первый объединитель мелких китайских царств в одну мощную империю император Цин-шихуанди не начал строительство Великой китайской стены, создав искусственную защиту от беспокойных и грозных северных кочевых соседей. Дипломатией, интригами, подкупом, а нередко и ответными военными вторжениями в Хуннские степи, китайцам удалось ослабить Хуннскую державу.

Не только китайские ответные меры ослабили могущество Хуннской державы. Свою основную лепту внесла и матушка-природа. По свидельству китайских источников, в середине I в.н.э. в Великой степи вдоль Великой китайской стены началась многолетняя засуха. Основное богатство хуннов – скот –, дававшее им пищу, одежду, кров и средства передвижения, стало тощать и издыхать. Хунны вынуждены были сняться с насиженных мест на востоке Великой степи и двинуться сначала на север, где имелось обилие воды, трав и растительности, и далее оттуда на юго-запад в сторону Алтайских гор.

Именно в это время они, хунны, соединившись с кыргызами, трансформируются в гуннов или гуннокыргызов.

«В начале нашей эры начался упадок Хуннской державы. Они разделились на две враждовавшие между собой части – Северную и Южную» [Плоских В.М. «История Кыргызстана: Учебн. для 6 кл. средн. школы», Бишкек, 2000, с. 53]. Именно северные хунны соединились с кыргызами и составили вместе с ними один прототюркский народ. Обосновавшись и укрывшись от засухи вместе со своим скотом в долинах, урочищах и котловинах, огромного, протяженностью в тысячу километров Шестигорья /Алтай – по-тюркски: шесть (алты) – гор (таг, тао, тоо), Алты – Тао/, гунны благоденствовали в течение 1,5 веков, пока засуха не пришла и в горы. Большая часть алтайских гуннов покинула уже и эти просторные долины и организованно двинулась на запад, кочуя на протяженной равнине, начиная от Алтая и кончая рекой Итил (Волга).

«В середине IV в. гунны продолжили свое движение на запад. Сначала они разгромили кочевой народ аланов в Предкавказе. Форсировав в 370-х годах реку Танаис (Дон), в Северном Причерноморье-Киммерии (совр. Украина) – гунны столкнулись с германцами-готами, переселившимися туда из Скандинавии в начале нашей эры» [цит. соч., там же].

Готы делились на два больших этнических компонента: восточные готы (остготы), имевшие свое государство в границах междуречья Дона и Днепра на территориях современных Южной России и Украины, и западные готы (вестготы), имевшие свое государство в междуречье Днепра и Дуная на территориях современной западной Украины, Молдавии и Румынии.

Разгромив в двух больших сражениях армии восточных и западных готов, «в 381 г. хан гуннов Баламбер устанавливает западную границу своего государства в низовьях реки Дуная» [Бек фон А. «Гунны», кн., I, Бишкек 2009, с. 2].

Мы употребили выше термин из общетюркской титулатуры «хан» (более высокая степень «каган» от «ага-хан») – «хан Баламбер». Не только кыргызы, а именно, древние кыргызы в описываемый период истории, но и хунны-гунны того времени говорили на тюркском, прототюркском или древнетюркском языке, который в дальнейшем выступил как общетюркский праязык.

«О языке хуннов. Вопросу о языке, на котором говорили хунны, посвящена большая литература, ныне в значительной степени потерявшая значение. Сиротора доказывал, что известные хуннские слова – тюркские, и единственно хуннская фраза, дошедшая до нас, – тюркская… сомнение в тюркоязычии хуннов несостоятельны» [Гумилев Л.Н. «Хунну», С.-Петербург, 1993. с. 39].

Древнетюркские языки хунну и древних кыргызов, соединившись в описываемый период в один гуннский язык, не привнесли друг в друга никаких особых взаимовлияющих и взаимоисключающих интерференциальных качеств и свойств, поскольку они оба обладали сходными агглютинирующими тюркскими языковыми системами.

Вернемся назад к цитате из труда выдающегося русского советского востоковеда Л.Н. Гумилева, а именно, к его слову «сомнение». Да, сомнения в тюркоязычии хунну и гуннов всегда существовали: высказывались мнения о том, что гунны говорили на древнемонгольском языке, старославянском языке и чуть ли не на древнегерманском языке.

Но и сами германцы – немцы, в конце концов, признали, что основным языком гуннского общества был древнетюркский язык. Известный немецкий гуннолог Г. Шрейбер считает, что язык степных пришельцев однозначно является тюркским (hunnischen, also turkischen Kern hatte) [Schreiber H. «Die «Hunnen», Dusseldorf und Wien, 1976, S.195].

Известный венгерский востоковед Иштван Бона представляет этимологию имен гуннских ханов и вельмож: Аттила (Attila – батюшка), Мунчук (Munçuq – украшение, амулет или знамя), Октар (Oktar – сильный, бравый, мощный), Айбарс (Aуbars – лунный барс, темноватая пантера), Ерихан (Erechan – мужественная повелительница, природная /по происхождению/ ханша), Харатон (Kharaton – одетый в темное; мощная броня), Барсих (Barsich – пантероподобный; сильный как барс), Ескам (Esкam – умный шаман), Атакам (отец–шаман), Баламбер (Balamber – отдай моего ребенка), Ульдин (Oldin – бессмертный; счастливый) и др. [Bona I. «Das Hunnenreich», Stuttgart, 1991, S. 33].

В этой связи отметим два выявленных момента: 1) язык хунну или гуннов имел реальное существование, и 2) данный гуннский язык является праязыком по отношению ко всем современным тюркским языкам.

Замечательный тюрколог, блестящий знаток многих тюркских языков Николай Александрович Баскаков, один из родоначальников советской школы тюркологии, доказывает, что в своем историко-диахроническом развитии все тюркские языки прошли пять периодов:

I. Алтайская эпоха – глубокая древность, до III в. до н.э., в которой «…предполагается наличие какого-то более древнего языка, общие фонетические, лексические и грамматические черты которого сохранились в современных тюркских, монгольских и тунгусо-маньчжурских языках» [Баскаков И.А. «Введение в изучение тюркских языков», М., 1962, с. 114].

II. Хуннская эпоха (III в. до н.э. – IV в. н.э.), когда алтайские степи употребляются в составе мощного племенного союза, известного под именем Империя Хунну. «Эта империя занимала территорию от Центральной Азии до Восточной Европы и объединяла многочисленные тюрко-монгольские, тунгусо-маньчжурские и другие племена, часть которых, главным образом племена тюркско-монгольского происхождения, проникла в Восточную Европу в первые века нашей эры» [цит. соч., с. 118].

III. Древнетюркская эпоха (V–Х вв.), которая, в свою очередь, подразделяется «…на три периода: а) туюкский (V–VIII вв.); б) древнеугурский (VIII–IX вв.) и в) древнекиргизский (IX–X вв.) Древнетюркская эпоха характеризуется уже полной дифференциацией тюркских и монгольских языков, причем развитие монгольских языков в эту эпоху было связано главным образом с племенами, входившими в состав племен восточных хунну, тюркские же языки, кроме того, получили широкое распространение на западе, так как более значительное количество тюркских племен входило в состав западных хунну» [цит. соч., с. 123] [подчеркнуто нами. А.Б.]

Заметим, что «западные хунну» – это гунны, пришедшие в Европу из Азии, костяк которых составили гуннокыргызы, или древние кыргызы.

Кроме означенных трех выше периодов, в истории развития тюркских языков ученый выделяют еще два: IV. Среднетюркская эпоха (X–XV вв.), характеризующаяся становлением всех современных тюркских языков, и V. Новотюркская эпоха (XV–XX вв.), когда происходит окончательное формирование не только тюркских языков, но и тюркских народностей на основе как дифференциации, «… а в некоторых случаях и интеграции родо-племенных объединений и языков» [цит. соч., с. 147].

В конкретной синхронической классификации тюркских языков, по Н.А. Баскакову, современный кыргызский язык входит в «восточно-хуннскую ветвь тюркских языков, в киргизско-кипчакскую группу языков, объединяющую древнекиргизский и два современных языка – киргизский и алтайский (собственно южную группу его диалектов, т.е. алтайский, теленгитский и телеутский диалекты)» [цит. соч., с. 271] [подчеркнуто нами. А.Б.].

Мы выделили из приведенной выше цитаты Н.А. Баскакова два слова: «кипчакскую» и «алтайский». По поводу слова и корня «кипчак» отметим, забегая вперед, что большая часть западных, европейских гуннов, просто гуннов или гуннокыргызов, «…целое столетие нагонявшие священный трепет и ужас на жителей вечерних стран и прошедшие огнем и мечом по Эделю и Танаису, Данаперу и Данастеру, Дунаю и Рейну, Луаре и Роне, Тибру и По, а также Ефрату и Тигру, разошлись в разные стороны Европы и Азии, унося с собой гордое самоназвание 'кипчаки'» [Бек фон А. «Гунны», кн. III, т. 2, Бишкек, 2009, с. 390]; и далее данный автор предлагает этимологическое значение слова 'кипчак' – по-гуннски: атакующий неприятеля с разных сторон» [цит. соч., там же].

Что же касается слова «алтайский», то в этой связи заметим, что наш очерк начинается именно с констатации факта близкого родства как алтайского и кыргызского языков, так алтайского и кыргызского народов. Конечно же, явления языкового и генетико-антропологического родства разделяются и рассматриваются изолированно. Например, сегодня существует тюркский урумский язык, на котором говорят на юге Украины и в Северном Приазовье. «Урумский язык распространен в виде разговорно-бытового языка коренного населения тридцати сел и рабочих поселков городского типа в Великоновоселковском, Першотравненском, Старобешевском, Тельмановском районах Донецкой области, Куйбышевском районе Запорожской области и в городе Мариуполе. В 1980 г. численность урумов составляла свыше 60 тыс. человек» [Языки мира: Тюркские языки, М., 1996, с. 450]. И далее сообщается, что тюркоязычные урумы представляют собой «…этническую группу, исповедовавшую христианство и известную в науке под названием 'мариупольские греки', переселенную в 1778–1779 гг. из Крыма в Северное Приазовье» [цит. соч., там же]. В случае с урумским языком и урумами мы имеем урумский тюркский язык, но сами же урумы по происхождению являются не тюрками, а греками.

Также заметим, что не все гунны, гуннокыргызы или западные гунны вернулись из Европы в Азию, некоторая их часть осталось на завоеванных землях и проживает там вплоть до сегодняшних дней. Так, во Франции, в северной Шампани неподалеку от Каталаунских полей, где осенью 451 г. происходило грандиозное Каталаунское сражение между гуннами и их союзниками, с одной стороны, и римлянами и их федератами, с другой, имеется деревня под названием Куртизу (Courtisols), в которой жители считают себя потомками гуннов, дома их непривычно для французов построены по кругу, они имеют несколько выделяющий их из общего франкоязычного европеоидного антропологического типа облик. И таких деревень раскинуто вокруг Каталаунских полей несколько. «Der besonelere Dalekt von Courtisols, diese seltsame Sondersprachе mit mongolischen und Turk-Worten, war zu Ende des vergangenen Jahrhundets in dem langestreckten Ort noch festzustellen» [Schreiber H., цит. соч., S. 269].

«Особый диалект Куртизу, странный говор его жителей с вкраплениями монгольских и тюркских слов, можно было слышать даже в конце прошлого века» [Перевод наш. А.Б.]. Но, разумеется, обязательное школьное обучение на французском языке, полная свобода передвижения нивелировала язык жителей таких деревень, жители которых считали себя потомками гуннов, на уровень общего разговорного французского языка.

К нашему вышеизложенному доказательству того, что, во-первых, гуннский язык имел реальное существование, а во-вторых, что гуннский язык является праязыком по отношению к современным тюркским языкам, можно присовокупить и нижеследующее, чисто научно-языковое доказательство об имевшем место в истории реальности бытия гуннского языка – это факт включения словарной статьи «Гуннов язык» под авторством известного российского тюрколога Э.Р. Тенишева в специальное энциклопедическое издание «Языки мира: Тюркские языки» [М., 1996, с. 52–54].

Ученый отмечает, что «в китайских и западноевропейских записях сохранились отдельные хуннские /гуннские слова, племенные названия, титулатура и собственные имена, часть из них объясняется на тюркской почве» [Тенишев Э.Р. «Гуннов язык»// «Языки мира: Тюркские языки», М., 1996, с. 53].

Далее ученый подчеркивает, что «тюркская лексика хунну и гуннов совпадает с той, что представлена в языках рунических и древнеуйгурских памятников» [цит. соч., там же].

Что же касается других уровней языка гуннов (хунну), а именно: фонологии, морфологии и синтаксиса, то они представляются автором не только как явления общетюркского характера, но и как предшествовавшие и приближенные к структуре древнекыргызского языка (VIII–XII вв).

Если на уровне фонологии в языке гуннов «…действовала гармония гласных по ряду и губности: а-а, у-а, а-у, а-i, о-о, и-и, и-а, о-и-у, ü-ü» [цит. соч., там же], т.е. работал закон сингармонизма, то подобное наблюдалось и в древнекыргызском языке: «Наряду с последовательной небной гармонией существовала и сильно выраженная губная гармония» [Он же «Древнекыргызский язык», Бишкек, 1997, с. 24].

«Морфология имеет общетюркский характер. Морфологический тип слов тюркского происхождения носит агглютинативный характер» [Он же. «Гуннов язык», там же]. Аналогичное наблюдается и в древнекыргызском языке [ср.: Он же «Древнекыргызский язык», с. 17].

В синтаксисе «структура простого предложения, характерная для тюркских языков, проявляется и в данном случае (субъект – объект – предикат): boquγyу tutqan «схватили командующего» [Он же. «Гуннов язык», там же]. Аналогичное наблюдается и в древнекыргызском языке [ср.: Он же. «Древнекыргызский язык», с. 17–18].

Таким образом, гуннский язык II–VII вв. выступает не только праязыком и праосновой для последующего развития подавляющего большинства тюркских языков, но и непосредственной предтечей языка древнекыргызского (VII–XII вв.), прямым производным от которого является современный кыргызский язык.

Итак, хунны покинули свои исконные места обитания в просторных степях севернее Китая, в связи с многолетней засухой перекочевав на просторы Алты-Тао (Алтай), а уже оттуда неспешно, собирая силы и соизмеряя свои завоевательские возможности, двинулись в сторону захода солнца по Великой степи, которая получила тогда название Великой гуннской степи, а уже несколько веков позже степь была поименована Великой кипчакской степью. Уже после Алтая у хуннских племен, вследствии присоединения новых и новых встреченных племен и родов, большой частью угрофинского происхождения, началась ментально-генетическая трансформация в гуннов, или гуннокыргызов (древних кыргызов), с эволюционным преобразованием их языковой структуры, которая стала приобретать общетюркскую агглютинавно-синтетическую основу.

Гунны, составляющие многочисленные и немногочисленные племена и роды, наименования которых зафиксированы в европейских исторических записях и летописях – всего 18 названий (видимо, не все из 24 хуннских племен и родов решились выступить в сверхдальний поход на запад): азелины, акациры, аламандары, баяндуры, биттотуры, витторы, кангары, кутургуры, майлундуры, оногуры, сабиры, салгуры, сарагуры, сараны, угуры, утургуры, хайлундуры и хуннагуры [см.: Бернштам А.Н. «Очерк истории гуннов» // В его кн.: «Избранные труды по археологии и истории кыргызов и Кыргызстана», т. II, Бишкек, 1998, с. 434–435; Бек фон А. «Гунны», кн. I, 2009, с. 208–209].

В европейской историографии известны имена двенадцати «европейских» общегуннских ханов, из которых самую большую известность приобрело имя Аттилы. Перечислим их в последовательности времени их правления: Баламбер, Ульдин, Харатон, Донат, Мунчук, Октар, Ругила, Беледа, Аттила, Эллак, Денгизих и Эрнак [см.: Бернштам А.Н., цит. соч., там же; Bonа I., S. 210–211].

Конкретным образом зафиксированы годы владычества гуннов в Европе, когда они встали во главе огромного племенного союза гуннских (древнетюркских, древнекыргызских), германских, славянских и аланских племен и родов со ставкой – центром в пуште Паннонии (современная Венгрия); кстати, заметим, что гуннское слово «пушта» обозначало: свободная земля; ср. кырг. «бош» (свободный) и русск. «пустошь».

Известный немецкий историк Хервиг Вольфрам датирует начало гуннского господства в Европе 375/76 гг., когда оба готских королевства на территориях современных Южной России, Украины, Молдавии и Румынии пали под ударами гуннов под водительством хана Баламбера («Die hunnische Herrschaft folgte nаch den gotischen Niederlagen der Jahre 375/76» [Wolfram H. «Die Goten», Műnchen, 1990, S. 250]).

«После поражения готов в 375/76 гг. последовало господство гуннов» [Перевод наш. А.Б.].

Годом окончания гуннского господства в Европе ученый считает 454/455 гг., когда гунны и оставшиеся верными им славяне под общим руководством хана Эллака, старшего сына Аттилы /гуннская этимология: Эллак – над людьми (эль), властвующий «лак»/, потерпели поражение от отложившихся и восставших германских племен под началом гепидского вождя Ардариха; битва происходила на реке Недао в Паннонии (…am Fluß Nedao eher 454 als 455 zur Schlaft kam… und Hunnen und ihre Verbündeten geschlagen wurden [цит. соч., с. 259–260]).

«…все же в 454, а не в 455, дело дошло до битвы на реке Недао…, где гунны и их союзники потерпели поражение» [Перевод наш. А.Б.].

Из всех проведенных гуннами сражений это было первая, в которой они потерпели поражение, и после этого гуннские племена начали отход назад в Азию. Таким образом, гунны господствовали в Европе около 80 лет.

Как мы попытались показать выше, под именем гуннов в Европе находились гуннокыргызы или древние кыргызы, прямые предки кыргызов современных. Выйдя в беспримерный многовековой поход на запад с территории Шестигорья (Алты-Тао – Алтай) во II в., они вернулись в VII в. на территорию современного Кыргызстана и восстановили всю прежнюю родную им «алтайскую» топонимику; можно полагать, что топоним «Ала-тоо» есть ни что иное как «Алты-Тао», но несколько видоизмененное, под воздействием народной этимологии принявшее последнюю звуковую форму: Ала-тоо (пестрые горы).

Итак, кыргызы, а именно, гуннокыргызы, западные гунны или просто гунны, никуда не пропали из истории, они «исчезли» из азиатской истории, но всплыли в истории европейской. Именно в этот период – II–VI вв. – кыргызы, или гуннокыргызы, совершают в Европе героические деяния, вошедшие в легенды и сказания многих европейских народов. Но не только европейских народов, а также и в преданиях (санжыра) самих кыргызов, унаследованных ими еще от времен их былого «гуннокыргызского европейского» величия.

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ТРЕТЬЕ, основанное на общегерманских легендах и мифах и на кыргызских санжыра.

Общегерманские легенды и мифы возникли в эпоху раннего средневековья в форме народных героических песен, бытовавших в устной традиции. И почти все они повествуют и прославляют героев, имеющих готское или гуннское происхождение.

О гуннах мы уже представили определенную информацию. О готах же мы только упомянули. Попытаемся изложить более подробные сведения о готах.

Готы возглавили большой германский племенной союз, который из мест своего проживания в Скандинавии в начале в I в. до н.э. переселился сначала в Прибалтику, а затем двинулся на юг к Черному морю. Закончив переселение, которое совершалось несколькими волнами, готский союз образовал к концу I в.н.э. два огромных и мощных государства, занимая значительную территорию на берегах Черного и Азовского морей; у низовьев Дона и по Днестру; на западе готские поселения доходили до древней Дакии. Восточные готы (остготы) имели свое государство в границах: на востоке – река Танаис (Дон), на западе – Данапер (Днепр), на юге – Черное море, а на севере – глухие леса, в которых проживали славянские племена. Ими управлял в 370-х гг., ко времени их столкновения с гуннами, престарелый король (кунингаз) Эрманарих. Западные готы (вестготы) имели свое государство в границах: на востоке – река Днепр, на западе – низовья Дуная, на юге – Черное море, а на севере – славянские леса. Во главе вестготов ко времени их столкновения с гуннами стоял более молодой король Атанарих.

Готы были самым культурным народом среди прочих германских народностей и племен, поскольку первая германская письменность появилась именно у них. Готы были также очень воинственным народом, например, только в одном III в. они предприняли 22 военных похода на владения Римской империи (территории современной Турции и Балканы); большая часть этих походов была удачной – они возвращались с огромной добычей [см.: Wolfram H. «Die Goten», München, 1990, S. 34–36].

Признаки широкомасштабной войны готов с гуннами проявились уже в 371 г., когда последние в нескольких скоротечных сражениях смогли победить сарматов и родственных им по крови и языку аланов, подчинить и присоединить их к себе. Остготы и вассальные им германские племена грейтунгов, гепидов, алеманов, ругиев, квадов, скиров, герулов и др. собрали для решающей битвы с гуннами в 375 г. в районе нижнего течения Северного Донца 120-тысячное воинство: 70 тыс. пехоты и 50 тыс. конницы. Гунны, уже в союзе с аланскими племенами, применили обманный маневр, в результате чего готы попали в западню и начисто проиграли сражение, несмотря на полуторное превосходство в людях. Остготский король Эрманарих, человек преклонного возраста, покончил с собой, получив в своей ставке известие о поражении своей армии. Заслуживает внимание литературно-художественное описание факта гибели престарелого короля:

«Взбежавший по ступенькам трехэтажного дворца великого конунга Эрманариха херицога Хелдио-Вульбаз был сразу введен в приемную залу. Благородный царственный старец посмотрел на него – запыленного и смертельно усталого – и понял все. Он только тихо спросил:

– Все погибли?

– Да, – ответил также тихо и скорбно Хелдио-Вулбаз.

– Ты свободен, – и царственный старец разрешающе кивнул ему непокрытый головой.

И в тот же день к вечеру, после долгих и мучительных раздумий, отдав все неотложные распоряжения и приказания, царствующий конунг всех германских готов, великий завоеватель, покоривший семнадцать народов, создатель огромного государства, отпрыск знаменитого рода кунингаза Амала и сам кунингаз, благородный Эрманарих покончил счеты с жизнью, добровольно и мужественно бросившись грудью на острие готского меча.» [Бек фон А. «Гунны», кн. I, Бишкек, 2009, с. 335].

Остготы покорились гуннам на правах вассалов и, более того, вступили с ними в военно-политический союз.

Через год в 376 г. гунны в союзе с теми же самыми аланами победили 100-тысячное войско вестготов, предводительствуемое их королем Атанарихом. Большая часть вестготов с Атанарихом во главе укрылась за Дунаем во владениях Римской империи, а меньшая их часть бежала в верховья правобережного Днестра, ими руководил герцог (херицога – военный вождь) Винитарий. Этот херицога стал принуждать славянских антов, проживающих на этих землях, собрать войско и присоединиться к вестготам, чтобы вместе воевать против гуннов. Анты отказались, мотивируя это тем, что они не терпели никаких бед и неприятностей от гуннов. Однако лучше предоставим слово одному из выдающихся русских историков Н.М. Карамзину (1766–1826):

«Винитар, наследник Эрманариха, Царя Готфского, был уже данником гуннов, но хотел еще повелевать другими народами: завоевал страну Антов, которые обитали на Север от Черного моря (следственно, в России), и жестоким образом умертвил их князя, именем Бокса, с семидесятью знатнейшими Боярами. Царь Гуннский Баламбер вступился за утесненных, и, победив Винитара, освободил их от ига Готфов. – Нет сомнения, что Анты и Венеды признавали над собой власть Гуннов: ибо сии завоеватели во время Аттилы, грозного Царя их, повелевали всеми странами от Волги до Рейна, от Македонии до островов Балтийского моря» [Карамзин Н.М. «История Государства Российского», т. I, М., 1989, с. 38–39].

Как показывают дошедшие до нас исторические сведения, древнеславянские племена антов в венедов (предки восточных славян), а также хорватов (предки западных славян), всегда были вместе с гуннами, участвовали во всех их европейских битвах; в первую очередь благодаря их стойкости гунны не проиграли знаменитую битву народов – Каталаунское сражение в Шампани в Галлии от 451 г., были им верны и не предавали их никогда, даже после смерти Аттилы они сражались в войске его сына Эллака против взбунтовавшихся готов.

Вестготы же навсегда остались ярыми врагами гуннов. «Они управлялись родом Балтов (храбрых), издавна соперничавших с королевским домом Амалов (благородных), и отчасти, поэтому приняли решение [никогда не сдаваться гуннам. – А.Б.], которое, как впоследствии оказалось, повело к этнической дивергенции: разделению одного этноса на два взаимно враждебных» [Гумилев Л.Н. «Ритмы Евразии: Эпохи и цивилизации», М., 1993, с. 494].

Вестготы присоединились к римлянам и всегда вместе с ними воевали против гуннов. Заметим, кстати, что они нередко воевали и против самих римлян (например, против восточных в 378–380-х гг. на Балканах, против западных в 430-х гг.) и большей частью побеждали их.

Остготы же, вступив в военно-политический союз с гуннами, были их верными союзниками до года смерти Аттилы в 453 г. В 454 году они восстали и выступили уже против своих бывших сюзеренов – гуннов.

Почему мы такое пристальное внимание обращаем на факт различения остготов, союзных гуннам, и вестготов – союзников римлян? Все дело в том, что все германские мифы, сказания и легенды имеют субъективную основу в их отношении к гуннам. В одних вариантах сказаний и преданий гунны выступают в качестве резко отрицательных персонажей, чуть ли не исчадия ада. В других же мифах и легендах они – самые мужественные, самые благородные, самые добрые и человечные, всегда готовые прийти на помощь попавшим в беду германским героям и их близким.

После распада Гуннской империи, а именно после смерти Аттилы, остготы в вихре Великого переселения народов ушли на земли современной Германии, а также Австрии, Чехии и Польши. В Германии они поселились восточнее реки Везер, которая географически делит Германию на две приблизительно равные части. Вестготы же, точнее, их меньшая часть (большая их часть ушла в VII в. на Иберийский полуостров, где создала свое государство), расселилась в VII–VIII вв. западнее Везера среди прочих германских народностей и племен.

Так вот: мифы, сказания и предания, происходящие из местностей Германии восточнее Везера, где имели места обитания в раннее средневековье остготы – союзники гуннов, повествуют о гуннах только с положительной стороны. Сказания, предания и легенды, происходящие из местностей Германии западнее Везера, где поселились ярые враги гуннов вестготы, представляют гуннов и их вождей только с отрицательной стороны.

Например, гунны и их предводитель Аттила (Атли, Этцель) изображаются в самых положительных тонах в героических германо-скандинавских сказаниях: «Песнь об Атли», «Песнь о Дитрихе Бернском», «Песнь о Гудрун» и др.

К примеру, в «Песни о Дитрихе Бернском», имеющей корни из восточно— и южно-немецкой и австрийской мифологических традиций, молодой король Дитрих, правящий в Берне вместе с юной красавицей–женой Кримхильдой, становится объектом преследования со стороны коварного престарелого готского монарха из Рима Херманариха, который хочет заполучить его молодую жену, а также его земли. Юная Кримхильда попадает в заложницы к Херманариху, а Дитрих Бернский поспешает просить помощи у короля гуннов благородного Этцеля (слово «Аттила» после II-го немецкого фонетического перебоя согласных в VII–IX вв. приобретает звуковую форму «Этцель»: tt›tz). Гунны, пришедшие с востока, радушно встречают у себя короля остготов Дитриха, который около 3-х месяцев ожидает возвращения Этцеля из военного похода в его ставке в Паннонии. Вернувшись осенью из похода, Этцель добросердечно принимает короля Дитриха, выслушивает его жалобу на неправедные деяния короля Херманариха и соглашается помочь ему в беде. Особое возмущение гуннского владыки вызывает факт захвата Херманарихом и удерживания в заложницах молодой Кримхильды. Гуннский король предоставляет в распоряжение Дитриха Бернского и его военного министра – херицоги, немолодого магистра (мастера) военных дел Хильдебранта многочисленное конное войско. Злой Херманарих побежден и уничтожен, молодой король Дитрих заполучил назад свою юную красавицу-жену Кримхильду и свои владения. Зло побеждено, справедливость восторжествовала – и все это по доброй воле могущественного, справедливого и человеколюбивого гуннского короля Этцеля [Lechner A. «Dietrich von Bern», Würzburg, 1993, S. 269–272].

В нижеследующих легендах, сказаниях и преданиях: «Песнь о битве с гуннами», «Песнь о смерти Эрманариха», «Песнь о Брюнхильде» и др. – гунны и их вождь Аттила изображаются в резко отрицательных тонах. Все они начинаются с самого негативного представления гуннов, а именно, их происхождения. Якобы, готский король по имени Филимер обнаружил среди своего народа женщин-колдуний и прогнал их далеко в степь. А там изгнанницы смешались с нечистыми духами, бродящими около Мэотийского болота (Азовское море), вступили с ними в связь и произвели на свет этих диких степных гуннов, которые представляли собой безбородые, низкорослые существа, скорее карликов, и образом жизни напоминали диких зверей. «И лица людей из этого звероподобного племени подобны округлому диску с дырками вместо глаз. Детям мужского пола, якобы, гунны рассекают щеки острым железом, чтобы они раньше, чем воспринять питание материнским молоком, попробовали испытание раной. Поэтому все гунны растут безбородыми, с уродливыми лицами, и даже безволосыми на голове и плешивыми» [цит. по: Бек фон А. «Гунны», кн. III, т. II, Бишкек, 2009, с. 218].

В этой связи автору этих строк вспоминается один реальный случай из его жизни. Дело было в 1995 г. в марте месяце, когда делегация КНУ находилась по европейской образовательной программе ТЕМПУС во Франции. В Париже находились в гостях у известного французского тюрколога-кыргызоведа и -казаховеда Реми Дора, – все семь человек из состава делегации: автор этих строк, ректор КНУ проф. С. Токтомышев, зав. кафедрой французского языка доц. М. Акчекеева и др. Там также присутствовал некий человек средних лет, одетый в монашеское одеяние, духовник семьи Доров. Но едва начавшийся разговор о гуннах он отреагировал бурно и отрицательно-эмоционально, повторив французскую версию означенной легенды о происхождении гуннов, попутно добавив и другие самые нелицеприятные догадки и вымыслы о «гуннских деяниях» на территории Франции. Его отрицательное отношение к гуннам можно понять, поскольку основу французского народа составили в большинстве галлороманы, а в меньшинстве – германское племя ороманившихся франков, а они не раз терпели чувствительные поражения в сражениях с гуннами, воюя против них на стороне римлян.

К примеру, в «Песни о Брюнхильде» рассказывается о принцессе Брюнхильде, сестре трех бургундских королей: Гунтера, Геринота и Хагена –, которая была выдана замуж за франкского принца Зигфрида. Однако бургундские братья–короли недовольны огромной славой франкского принца, воинские подвиги которые затмевают их деяния, и убивают его. Безутешная Брюнхильда, успевшая до беспамятства полюбить своего молодого мужа, решается на крайние меры – она замышляет жестокую месть своим завистливым братьям – убийцам ее мужа. Прибегнув к помощи гуннского короля Этцеля, и даже приняв его сватовство, она приглашает братьев на званый пир во дворец гуннского короля, где коварные гунны по приказу своего короля подвергают бургундских братьев-королей нечеловеческим пыткам и умерщвляют их. Но и сама злосчастная Брюнхильда ненадолго пережила своих братьев – король гуннов коварный Этцель заподозрил ее в обмане и самолично закалывает ее кинжалом [см.: «Kurze Geschichte der deutschen Literatur», Bd. I, Unter Leitung von K. Böttcher, Berlin, 1978, S. 76–77].

Особняком стоит в немецких мифах и преданиях «Песнь о Нибелунгах», которая имеет два варианта: с положительным представлением гуннов и отрицательным.

«Этимология имени Нибелунгов, несмотря на многочисленные попытки ее расшифровать, остается спорной. Предполагалось, что Нибелунги – бургундское родовое имя, заимствованное у них франками. Имя Нибелунгов связывали также с древне-исландским Нифльхейм – мир мрака, загробный мир, т.е. использовали как 'подземные хранители клада'. В немецкой 'Песни о Нибелунгах' Нибелунгами названы: первоначальные обладатели клада, которым затем завладел Зигфрид (скан. Сигурд) – король 'страны Нибелунгов'» [«Мифологический словарь, М., 1990, с. 389].

Нибелунгами в древних германо-скандинавских мифах также обозначаются сказочные существа: великаны или карлики, – обладающие необычайной силой; они стерегут в горах Тироля свои несметные богатства: драгоценные камни и золото.

Зигфрид, принц франкский, любит Кримхильду, принцессу бургундскую, но последняя, по наущению своего брата, короля бургундского Гундахара, отказывается стать его женой до тех пор, покуда он не овладеет сокровищами Нибелунгов. Зигфрид побеждает многочисленных драконов и страшных великанов по пути к овладению сокровищами. Но брат Кримхильды Гундахар убивает Зигфрида и захватывает клад себе. «Столь же последовательно и без колебаний Кримхильда использует могущество Этцеля, чтобы отомстить за убийство любимого супруга и испытанное его унижение» [«История немецкой литературы», М., 1985, с. 74]. Гуннский король благородный Этцель убивает Гундахара и возвращает сокровища его законной владелице, вдове покойного Зигфрида Кримхильде.

Это положительная интерпретация «Песни о Нибелунгах», в которой гуннский король Этцель выступает поборником справедливости в человеческих отношениях.
При отрицательном представлении гуннов в «Песни о Нибелунгах» гуннский король коварный Этцель убивает не только неправедного Гундахара, но и доверившуюся ему Кримхильду: первого бросают в яму со змеями, а у второй вырезают сердце. Этцель – олицетворение коварства и подлости, но впоследствии его настигает месть со стороны сына Зигфрида и Кримхильды Гуннара [см.: «Мифологический словарь», с. 389–390].

Итак, чем интересны для нас германские мифы, сказания, легенды и предания из раннего средневековья, – так это, во-первых, тем, что гунны и их король Аттила (Этцель) выступают всегда в роли победителей и верховных арбитров, совершающих деяния праведные или же неправедные, но всегда при этом вершащие судьбы германских народов, и, во-вторых, тем, что пришедшие из глубин Азии народ гуннов и их король Аттила, как исторически действовавшие и имевшие реальное существование племена и люди, вошли в коллективном германском сознании вследствие своих героических деяний (а это уже другое дело, правых или, якобы, неправых) в их устные легенды и предания, однако записанные на бумагу или пергамент несколько позднее, в IX–XII вв. А, в-третьих, сюда следует присовокупить ареол распространения германских легенд и мифов – это не только территория Германии, где в основном расселились пришедшие с гуннами остготы или же бежавшие от гуннов вестготы, но и протяженые пространства Скандинавии, а также и самая отдаленная от материка – около 2 000 км – островная страна Исландия, где, кстати, в древне-исландской легенде «Песнь об Атли» (заметим, что имя гуннов Аттилы здесь не подвергалось II-ому перебою согласных и не стало 'Этцель', – значит, данная легенда уже имела свое становление именно здесь, в Исландии, вдали от прочих германских языков) предводитель гуннов выступает как последовательный поборник справедливости и праведных традиций, – а в истории германских народов отмечается, что Исландия была заселена переплывшими сюда на кораблях германскими племенами еще в VIII в., видимо, переселенцами были остготские племена.

Не только в древнегерманском устном народном творчестве – в мифах, сказаниях и легендах – остались яркие воспоминания о гуннских пришельцах из Азии и об их удачливом вожде Аттиле (Атли, Этцель). Среди центральноазиатских народов генетическая память об Аттиле сохранилась у кыргызов, – и это никак не должно представляться странным: мол, где Германия, а тем более Исландия, а где Кыргызстан. Еще раз подчеркнем, что, по нашей версии, современные кыргызы – это прямые потомки гуннокыргызов или гуннов, вышедших с большей частью своего народа во II в. в сверхдальний V-вековой военный поход на запад с Алтая (Алты-Тао) и вернувшихся через пять веков в VII в. уже на Ала-тоо (Алты-Тоо).

Вне всякого сомнения, кыргызские санжыра – это достоверные сведения, передаваемые из поколения в поколения в устно-фольклорной форме; они представляют не только родословные знаменитых родоначальников тех или иных кыргызских племен и родов, но и повествуют об историческом пути означенных племен и родов на фоне реальных исторических событий. Конечно, не во всех имеющихся санжыра сказывается о гуннах или гуннокыргызах, ведь для этого надо уходить на 2000 лет и более в древнюю историю кыргызских племен и родов. Но и в тех санжыра, где такой принцип «повествование с издревле» сохраняется, в обязательном порядке рассказывается об Атылакане (Аттила-хане). Так, в санжыра от Сапарбека Закирова имя Атылакана появляется в период междусобиц и безвластия, и этот батыр предназначен судьбой кыргызам для объединения и возвышения среди прочих народов.

«Улуу мамлекет бузулуп, хандык талкаланып мурдагы ′ата′ бирикмесине түштү. Ошентип мурдагы угуз уруулары мындай аталарга бөлүнүп калды:

1. Кыргыз, кыпчак – бир ата.
    2. Курама, маңгыт – бир ата.
    3. Казак, каракалпак – бир ата…» [Закиров С. «Кыргыз санжырасы», Бишкек, 1996, с. 66–67].

«Великое государство рухнуло, ханство развалилось и перешли к прежнему объединению 'один отец'. Таким образом, огузские племена поделились по происхождению от одного отца:

1. Кыргыз, кыпчак – один отец.
    2. Курама, мангыт – один отец.
    3. Казак, каракалпак – один отец…» [Перевод наш А.Б.].

«Боорукер туулган Боруке хан аталып, кой үстүнө торгой жумурткалады. Жылдар жылып ал дагы жылас болду. Андан аты чуулу Атылакан туулду. Түн уктабай, күн эс албай өмүрүн ат үстүндө өткөргөн согушчан чыкты. Ар кандай ишти кылычтын мизи менен чечти… Ат үстүндө жүруп кытайдын түндүгүн талкалап, Монголияны багындырды. Ирандын көп жерин алып, Балканга өттү» [цит. соч., с. 66] [подчеркнуто нами. А.Б.].

«Когда Боруке, от рождения справедливый, назвался ханом, было такое благоденствие, что жаворонки несли яйца в шерсти овец. От него произошел известный именем своим Аттила-хан. Отличался он воинственностью, дни и ночи проводя без устали в седле. Дела любые решались у него на острие меча… Находясь в походах, покорил он северокитайские владения, подчинил Монголию. Завоевал большую часть Ирана, перешел на Балканы» [Перевод наш. А.Б.].

Мы специально выделили словосочетание «Балканга өттү», поскольку в следующем нашем разделе мы покажем образец народно-поэтического фольклора «Балкан-тоо кошогу» (плач Балканских гор), который с тех давних пор бытует в устном кыргызском песенном стихосложении.

«Аты чуулу Атылакан согушчан болгон менен акылман эле. Анын көп сөзү элге лакап болуп тарады. Өлум алдында жатып төлгөчү кара Төлөгүнө айтты: – Батыры миң болсо, бийи бир болсо – эл болот, бийи миң босо, батыры бир болсо – эл бузулат – муну унутпа» [цит. соч., с. 67].

«Известный именем своим Аттила-хан, несмотря на свою воинственность, был мудрецом. Многие его слова стали народными пословицами. Находясь на смертном одре, он высказал своему главному предсказателю Тёлёку такой наказ: – Когда героев тысячи, а правитель один – будет народ, когда же правителей тысячи, а герой один – народа не будет, – запомни это» [Перевод наш. А.Б.].

В этой связи вспоминается нижеследующая кыргызская поговорка, вне всякого сомнения, имеющая происхождение из гуннского периода кыргызской истории: «Уулуң өссө – урумга, кызың өссө – кырымга. погов. если сын у тебя вырастет – в родню (род продолжит), если дочь вырастет – в даль (уйдет)» [Юдахин К.К. «Киргизско-русский словарь», т. II, Фрунзе, 1985, с. 308.]. Замечательный тюрколог-кыргызовед (кстати, русский по происхождению) предлагает синхроническое толкование означенной пословицы. Если же толковать его значение диахронически, т.е. с упором на этимологию языковой единицы, то можно представить смысл поговорки таким образом: Если вырастет сын, то пойдет добывать воинскую славу и трофеи в набеге на Рим (Урум), а если же вырастет дочь, то она будет отдана замуж в Крым (Кырым – окраинная земля). Во времена возникновения данной пословицы кыргызы, или гуннокыргызы, имели места обитания на Балканах и в Пуште (Бошта) Паннонии, где-то посредине между Римом и Крымом.

Значительная часть 2-ой книги 5-томного издания известного историка Орозбека Айтымбета «Кара кыргыз» посвящена гуннокыргызскому периоду кыргызской истории. В аннотации вначале книги говорится: «…IV–V кылымдарда Серепти (Европаны) чаап, дүйнөлүк тарыхтан Оң (гунн) деген даназа ат менен орун алган Адил баатырдын эрен кыргыздары жайында сөз болот. Китепте айтылгандар байыркы дүйнөнүн санжыраларында жазылып калган таасын далил-даректер менен тарыхый маалыматтарга негизделген» [Айтымбет О. «Кара кыргыз», 2-кит., Бишкек, 2007, 2 б.].

«…повествуется о героических кыргызах во главе с Адил батыром, вошедших в мировую историю под блистательным именем гуннов, покоривших в IX–V вв. Европу. Изложенные в книге сведения из мировых легенд и преданий обосновываются на реальных источниках из мировой истории» [Перевод наш. А.Б.].

«Атактуу 'унндар' б.з.ч. 36-жылдан тартып б.з. 370-жылына чейин Эдил менен Арал аралыгында, эң байыркы Оргу (Аргипей, уге) жеринде турду да телчикти. Ушул жерден алар өз күч-кубатына толуп, II кылымдын баш чендеринен тартып Эдилдин ары жагындагы урууларга кол сала баштады» [цит. соч., с. 510].

«Славные гунны с 36 г. до н.э. по 370 гг. н.э. проживали и кочевали в междуречье Эдиля (Волга) и Урала. Собравшись с силами и окрепнув, в первые годы II в. они начали нападать на племена, обитавшие по другую сторону Эдиля» [Перевод наш. А.Б.]

Историк-исследователь последовательно излагает вехи гуннокыргызской истории. Среди 12 гуннских ханов он особо выделяет троих: 1. хана Ульдина (Ульда, Олжо), 2. хана Ругилу и 3. хана Аттилу (Адил баатыр).

Во времена правления хана Ульдина гунны окончательно сняли со своих границ вестготскую угрозу, частью покорив их, а частью изгнав их далее на запад, совершили добычливые походы через Кавказ в страны Ближнего Востока (Сирия, Иордания, Палестина, Ливан) и, более того, вынудили Константинополь (столица Восточной Римской империи) выплачивать гуннам ежегодную дань в золоте и в серебре.

1) «Фракияны унндардын ээлеп алышы жагдайында Зосим да жазган. Готторго каршы согушта же Гаин менен болгон салгылашта унн аскер башчысы Ульданын (Олжонун) даңкы чыккан экен …

394–395 жылдарда гунндар Кавказ аркулуу өтүп, Сирия менен Капподокияны чаап алат …

Алиги Ульда (Олжо) 400-жылы Константинополго (Чыгыш Рим) каршы согуш ачкан, император Аркадий 400-жылы тигини менен тынчтык келишим түзгөн. Бул келишим боюнча Константинополь унндарга өзүлөрүнөн өтө оор шартта эсепсиз мол салык төлөп турган …» [цит. соч., с. 516–517] [подчеркнуто нами. А.Б.].

«Об обстоятельствах захвата гуннами Фракии написано у Зосима. В войне против готов и в сражениях с Гаиной [предводитель вестготов. – А.Б.] стало широко известным славное имя гуннского военного предводителя Ульды (Олжо)…

Этот Ульда (Олжо) в 400 г. начал войну против Константинополя (Восточный Рим), императору Аркадию пришлось заключить с ним мирный договор. По этому договору Константинополю пришлось выплачивать гуннам особо тяжелую, не поддающуюся исчислению дань…» [Перевод наш. А.Б.].

2) «Унн ордосунун батыш унндардын тарыхында үчүнчү ирет жогорулашы (V в.) алардын ошол кездеги жолбашчысы Ругилалын ысымы менен байланышкан … Ругила Римге улам кол салып, ошо кол салган сайын Рим аскерлерин талкалап, кудуреттүү империянын пайдубалын силкилдетип, ыдыратып жиберди…» [цит. соч., с. 517–518] [подчеркнуто нами. А.Б.].

«Третье возвышение западных гуннов и Гуннской империи (V в.) связано с именем их предводителя Ругилы… Ругила неоднократно вторгался во владения Рима, каждый раз разбивая римские войска, сотрясая основы пока еще благополучной империи, покуда последняя не начала трещать по швам…» [Перевод наш. А.Б.].

3) И, конечно же, самое пристальное внимание в летописной истории «Кара кыргыз» уделено реальной исторической личности гуннского хана Аттилы: «Ругиланын ишин эң кичүү иниси Мундзуктун баласы Адил уланткан…

Береги унн бирлештигине алардын өзүлөрүнөн сырткары остготтор, герулдар, гепидтер, лангобардтар, бургунддар, франктар жана ошондой эле байыркы герман уруулар менен герман эмес (алан) уруулары кирген. Ушул унн империясы Адил баатырдын тушунда гана (434–453-ж.) куч-кубатына толгон да, жери мурдагыдан алда канча кеңейген. Көчмөндөргө батышы Рейн дарыясынан чыгыша Арал деңизине кең аймак баш ийген. Унндардын коомдук түзүлүшү Адил баатырдын тушунда аскердик демократиянын эң жогорку деңгээлине көтөрүлгөн…

441-жыны гунндардын чалгын аскери кайрадан Месейилге (Мессопотамияга), Арменияга, Сирияга каптан кирип, Фракия, Македония менен Иллирикке дейре жеткен. Эссепсиз олжо алынган. Византия ошондо гунндарга жылына жыйырма бир кентинарий алтын төлөп берү менен гана тынчтыкка жетише алган…

Аттила өзүн ар качан карапайым алын жүрөт, арыз-муңун айткандарды кунт коюп угат да, тигилердин өтүнүчүн аткарууга аракет кылат. Тамак ичкенде да жөнөкөй эле жыгач табактан тамактанат, анын отурган тагы да кадимкиле жыгач орундук…

Бу кезде остготтор да Паннонияда эле. Мында үч бир тууган Валамир, Теодомир, Антемир тиги Аттила менен ысык болгон. Улусу Валамир кийин остготтордун королу шайланып, Аттиланын эң ишенимдγγ адамдарынын катарында болот …

Аттила гунн (байыркы кыргыз), гот (эзелки герман) жана латын тилдеринде эркин сүйлөгөн. Тегерегине дайыма белгилуу адамдарды топтогон да, алар менен мамилелеш болгон. Орун-очок издеп келген качкындардын билимдүүлөрүн өзүнүн мамлекеттик, аскердик кызыкчылыктарына пайдаланган. Гунн мамлекеттинин башкы обозгери болуп грек Орест кызмат өткөн. Анын уулу Ромул Августул кийин Батыш Рим империясынын акыркы императору болгон…

Атактуу Александр Македонский өзүн 'Юпитердин уулумун' десе, Аттила 'Көкө Тэңирдин кулунумун, кең дүйнөнүн чүрпөсүмүн' дечу экен…» [цит. соч., с. 518–524] [подчеркнуто нами. А.Б.].

«Деяния Ругилы продолжил Адил, сын его младшего брата Мундзука…

В этот гуннский союз, кроме самих гуннов, входили остготы, герулы, гепиды, лангобарды, бургунды, франки, а также и другие древнегерманские племена; равно и негерманские (аланы). Гуннская империя достигла своего наивысшего могущества во времена Адил батыра (434–454 гг.), их владения расширились многократно. Степная держава имела западной границей реку Рейн, а восточной – Аральское море. Общественная организация гуннов при Адил батыре представляла собой самую высокую ступень военной демократии…

В 441 г. передовые отряды гуннов заново вторглись облавно в Мессейны (Месопотамию), Армению и Сирию, а через Фракию и Македонию достигли Иллирика. Была взята бессчетная добыча. Византия смогла тогда купить себе мир и спокойствие только за 21 кентинарий золотой ежегодной дани (2 100 фунтов золота. – А.Б.)…

В своем поведении Аттила всегда прост, челобитчиков и жалобщиков выслушивает внимательно и всегда старается им помочь. Кушает он из простой деревянной чаши, его трон также изготовлен из простого дерева…

В это время остготы также обитали в Паннонии. Три родных брата Валамир, Теодомир и Антемир были в дружеских отношениях с Аттилой. Старший Валамир был позднее избран остготским королем, он входит в близкий круг доверенных лиц Аттилы…

Аттила-гунн (древний кыргыз) свободно говорил на готском (древнегерманском) и латинском языках. Он собирал вокруг себя известных людей. Среди ищущих у него пристанища изгнанников он выбирал грамотных и знающих и использовал их на государственной и военной службах. Главным министром в гуннском государстве был грек Орест, сын которого Ромул Августул стал впоследствии последним императором Западного Рима…

Если прославленный Александр Македонский называл себя 'сыном Юпитера', то Аттила будто бы считал себя 'потомком Коко Тенгира и сыном необъятных степных просторов'» [Перевод наш. А.Б.].

Таким образом, на основе кыргызских санжыра и летописных исторических сведений историк-исследователь О. Айтымбет однозначно отождествляет в своей фундаментальной многотомной работе «Кара кыргыз» (один из вариантов перевода: «могущественные кыргызы») древних кыргызов с гуннами, считая их одним и тем же народом, а, следовательно, Аттилу (Адил батыра) – однозначно древним кыргызом (прямым предком современных кыргызов).

Легенды и предания об Аттиле бытуют в устной форме в кыргызской фольклорной традиции. И при этом каждое сказание придерживается своих строго очерченных границ и преследует свою цель, Так, к примеру, «Сказание о мудром хане Аттиле и его храбром полководце Таймасе» ставит себе целью показать пагубность чрезмерного увлечения горячительными напитками:

Жил когда-то мудрый хан Аттила, который повелевал многочисленными народами. Кыргызы, составлявшие основной улус государства, и эти многочисленные народы жили счастливо и мирно под мудростью Аттилы. Только народ западных румов не покорился хану. Снарядил хан Аттила сильное кыргызское войско и послал его на противника, поставив во главе своего любимого соратника Таймаса. Покорились румы кыргызскому воинству и в знак покорности прислали различные роскошные дары, в числе коих были амфоры с румским виноградным вином и красивые девушки. Каждому джигиту досталось по одной красавице. Румы организовали пиры и угощения, на которые они были большие мастера. Джигиты привыкли к беспечной и веселой хмельной жизни в объятиях луноликих и голубоглазых красавиц.

Однажды румы организовали особо богатое пиршество, на котором виноградное вино было особо сладким и хмельным, а красавицы чрезмерно податливыми и любвеобильными. И глубокой ночью, когда джигиты заснули, румы подло напали на них и перебили их бóльшую часть. Лишь меньшая часть джигитов во главе с их военачальником тайком смогла бежать от румов. От позора и обиды видавший виды полководец Таймас не смел появиться самолично пред светлые очи своего прославленного хана.

«И вот грозный хан Аттила вынес решение истребить всех бежавших джигитов тумена за халатность и гибель всего войска. После того как была исполнена воля хана, Аттила выступил с великой речью перед войсками. С великой печалью вышел он перед войском и рассказал о том, как из-за веселящего напитка пропали храбрые джигиты, каждый из которых был равен тысячи воинов. Он предупредил всех о том, что суровая кара постигнет всех тех, кто пригубит этого настоя» [Абдулькеримов А. «Рассказ о мудром хане Аттиле» // «Эркин Тоо», от 03.09.1999, с. 15].

Ряд серьезных, професиональных историков, занимающихся проблемами происхождения и развития кырыгзского этноса, также разделяют предлагаемую в настоящей статье идеи соединения гуннов и кыргызов в один народ во время их нахождения на древнем «европейском» историческом пути во II–VII вв.

Им слово: «В результате этих войн усиливаются этнокультурные связи кыргызов с западной ветвью хунну, динлинами и др. кочевыми племенами, которые позже составили основное ядро Великих гуннов, возглавляемых легендарным Аттилой», – считает кандидат исторических наук Табылды Акертегин [Акертегин Т. «Кыргызы – властители Западного края» // «Кут билим», от 05.09.1998, с. 8] [подчеркнуто нами. А.Б].

«Гунны под эгидой Огуз-кагана в 201 году до н.э. подчинили кыргызов. С этого времени кыргызы активно участвовали в завоевательных походах с востока на запад. Одновременно кыргызы участвовали в образовании многих тюркских народов, говорящих на языках очень близких к языкам кыргызских ичкиликских родов (кыпчак, найман, кангы, кыдырша, тейит, доолос и др.)», – считает кандидат исторических наук, профессор С. Омурзаков [Омурзаков С. «Об исторических связях кыргызов с карачаевским и балкарскими народами» // «Новый век», вестник ИППКК КГНУ, 2001, №2 с. 85] [подчеркнуто нами. А.Б].

Кандидат исторических наук А. Омуркулов возводит слияние кыргызов и гуннов не к европейскому периоду их истории, а к более раннему, азиатскому, когда гунны ещё назывались хуннами (IV–II вв до н.э.):

«С течением отрезка времени те, пришедшие через Гоби и смешавшиеся с местными обитателями, образовали новый этнос ′хунны′. В начале IV века до н.э. они уже образовали мощную державу – племенной союз 24-х родов (доминирующую роль здесь сыграл ряд кыргызских племен, которые уже находились на Алтае со своей богатой культурой, умением воевать и вооружением), возглавляемый пожизненным шаньюем (предводитель-хан) и иерархией племенных князей, правых (западных) и левых (восточных) крыльев. Хунну были мужественны, воинственны, восприимчивы к культуре и неприхотливы в быту. Они практически установили свою власть от Маньчжурии до Давани (Согдиана)» [Омуркулов А. «Возвращаясь к истокам» // «Эркин Тоо», от 01.02.2002, с. 10] [подчеркнуто нами. А.Б].

Доктор исторических наук, профессор, автор многих учебников по кыргызской истории Т.Чоротегин, отвечал в интервью в газете «Республика»:

«– Также вы считаете, что народ хунну, владыки Великой степи, причастны к истории кыргызского народа?

– Историю хунну в советской кыргызской историографии считали как историю чужого, враждебного народа, а в Турции и в других западных школах историографии многие ученые связывают истоки тюркских этносов с древней цивилизацией кочевых хуннов. И я тоже поддерживаю эту концепцию. Кыргызы тоже являются их продолжателями. Древние кыргызы входили в состав империи хунну. Они переняли многие традиции государственного управления от хуннов, в том числе и дуальную систему (левое и правое крыло у кыргызов). Поэтому мы можем твердо говорить, что у кыргызов есть древняя история и древние этапы государственности. Конечно, современные кыргызские историки стоят лишь на начальном этапе изучения истории взаимоотношений древних кыргызов и хунну» [«Республика», от 25.07.2003, с. 4–5] [подчеркнуто нами. А.Б].

Кандидат педагогических наук, профессор В. Шапарев, также занимающийся проблемами истории кыргызов, однозначно употребляет термин «гунно-кыргызы»:
«Известно, что в середине первого тысячелетия, или, как его называют историки, гуннского периода, наиболее значительным явлением было Великое переселение народов. Одной из причин, вызвавших это явление, были славные ратные походы гуннов-кыргызов на запад в Европу. Баламбер, Ульдин и, конечно же, Аттила – наиболее известные предводители гуннов – увековечили, на века обессмертили их воинскую доблесть, высокое воинское искусство, могущество и славу» [Шапарев В. «Гунны-кыргызы: миф или реальность» // «Слово Кыргызстана», от 11.03.2008, с. 9] [подчеркнуто нами. А.Б.].

И, думается, совсем близко подошла к истине правительственная газета «Слово Кыргызстана», когда в передовой статье, посвященной визиту кыргызского президента А. Акаева и кыргызской государственной делегации во Францию в 2002 г., писала: «Кыргызское государство возникло не в 1991 году. Оно возникло на тысячи лет раньше. Кыргызы являются самым древним народом среди тюрков.

Еще в третьем веке до нашей эры в письменных источниках сообщается о том, что кыргызы вошли в состав гуннов. И когда близ Парижа, на знаменитых Каталаунских полях, сошлись в великой битве войска Римской империи, франков, англосаксов, германцев – с одной стороны, гуннов, т.е. тюрков и славян, под предводительством великого Аттилы (Эдиль) – с другой, кыргызы показали чудеса храбрости.

Само имя ′кыргыз′ стало нарицательным. Выдающийся французский поэт и писатель Поль Валери даже написал ′Песнь о кыргызе′. В ней, правда, отражены все западные фобии: жестокий завоеватель кыргыз вновь хочет напоить коня в Сене» [«Слово Кыргызстана», от 23.07.2002, с. 2] [подчеркнуто нами. А.Б].

И представим самый последний во временном отношении миф, возникший совсем недавно, в конце прошлого века и тысячелетия. Суть этого мифа такова: «Готовясь к главной в своей жизни битве, Аттила вполне сознательно вел свою неисчислимую армию если не к ясно задуманному им поражению, то, по крайней мере, к максимальному числу потерь со своей стороны.

Вдохновенный воинственный миф о Валхалле, великой небесной 'казарме' бога Одина, в которой пируют павшие на земле герои, на протяжении ещё пятнадцати веков будоражил не только полководцев, но и великих художников. Германские мифы, конечно же, были известны Аттиле…

Предания о Каталаунской битве гласит, что ещё три дня и три ночи над полем битвы сражались мертвые воины.

Вот в чем возможная разгадка!

Аттиле нужна была сильная армия мертвых – тех, кого германцы благоговейно называли 'эйнхериями'. Земная власть и слава уже не прельщали великого воина. Победив в молодости бургундов, богатырей Одина, этот варвар бросил вызов богам! Он был способен исполнить миф до конца и сокрушить небесную Валхаллу… » [Смирнов С. «Смертельный номер Аттилы» // Приложение к ′Литературной газете′ «Л.Г. – Досье», №1, 1995, с. 5].

Эта легенда возникла не на пустом месте. Все дело в Каталаунском сражении – главной битве в жизни Аттилы от 451 г. Поздним летом – в начале осени на Каталаунских полях в Северной Шампани во Франции (тогдашняя Галлия – провинция Римской империи) сошлись две огромные армии: Римской империи и Гуннской державы. Тюркоязычные гунны, ираноязычные аланы, германоязычные остготы, гепиды, алеманы, славяноязычные анты, венеды и др. под предводительством хана Аттилы сражаются с объединенным войском латинян–римлян, германоязычных вестготов и франков, ираноязычных сарматов, кельтоязычных галлов и др. под началом римского полководца Аэция, с которым Аттила в юности и в молодости, будучи заложником в Риме и состоя на римской военной службе, был очень дружен. С обеих сторон в сражении, по свидетельству очевидцев, участвовало около полумиллиона человек. Битва продолжалась три дня. Погибло примерно150 тысяч человек. Ни одна из сторон не смогла одержать победу.

И последнее удивляет. Предводитель гуннов, опытнейший и сведущий в военных делах Аттила, казалось, все делал так и вел битву так, чтобы не одержать победу, хотя мог бы в очередной раз, обладая толковыми военачальниками и отважными бойцами, самым безжалостным образом сокрушить противника. Как свидетельствуют очевидцы, а также поздние исследователи истории гуннов, Аттила мог и не доводить дело до такого масштабного сражения (которую, вне всякого сомнения, он мог бы при желании выиграть), а разбить всех своих врагов по-одиночке: римлян, вестготов и сарматов [cм. об этом: Бек фон А. «Гунны», кн. III, т. II, Бишкек, 2009, с. 289–298].

Политическое обеспечение грядущего сражения также выглядит удручающим и не совсем понятным. «Тактика Аттилы может показаться очень странной. Своим медленным передвижением по северу Европы, своими оскорбительными письмами в Константинополь и Равенну, куда уже давно переместился римский двор, этот великий воин сделал, казалось, все, чтобы сплотить всех своих врагов и дать им время для стратегического, тактического планирования» [Смирнов С. цит. соч., там же].

Поражает и поведение римского главнокомандующего Аэция, одного из великих полководцев древности, образованнейшего человека своего времени и одновременно искусстного политика, которого сами граждане империи – его современники называли «последним римлянином».

«Аэций мог бы помериться славой с самим Юлием Цезарем, если бы жил немногим раньше окончательного упадка и паралича некогда непоколебимой никакими внешними силами державы. Под началом Аэция гунны Аттилы и его брата Бледы громили багаудов и железных бургундов, а заодно – в пору многочисленных путчей – и мятежные легионы самой империи. Именно Аэций, выходец с нижнего Дуная, официально, от лица Рима, передавал Аттиле во владение придунайские земли Паннонии. Именно Аэций в залог верного союза с Римом оставлял Аттиле на годы своего сына Карпилиона» [Смирнов С. цит. соч., там же].

И вот Аэций, заблаговременно зная слабости своего воинства, все же беспечно выходит на сражение с многочисленными гуннами. Видимо, он твердо знал, что разгрома его армии на этот раз не предвидится. Он состоял в тайных отношениях с Аттилой, своим бывшим подчиненным по римскому легиону и одновременно своим другом. «Добавим сюда лишь один штрих: тайным ночным парламентером от магистра обеих милиций Аэция к верховному главнокомандующему степными туменами Аттиле прибыл сын великого румийца Аэция, бывший гуннский юзбаши, благородный двадцатидевятилетний легат Карпилий» [Бек фон А. цит. соч., с. 298].

Вероятно, Аэций, твердо знал о ничейном характере сражения, ждал известия о добровольной гибели Аттилы на громадном костре из сложенных деревянных седел, с тем, чтобы увезти свою армию назад в Южную Галлию.

Но Аттила не взошел на огромный костер из полыхающих седел. Его удержало от этого полученное известие о гибели вестготского короля Теодориха, войско которого составляло около трети сборного римского воинства и сыновья которого, охваченные жаждой власти в вестготском королевстве, бросили союзных римлян и вместе с вассальными им сарматами (коих насчитывалось до 10% в общеримской армии) поспешили в свою столицу Толозу (Тулузу) на средиземноморское побережье. Таким образом, в строю у сражающихся римлян и их сторонников осталось в наличии только около 50% от первоначального личного состава войска, с учетом погибших и раненных, и гунны, после такой магической гибели Аттилы в порыве ярости и мести могли бы уничтожить всех противоборствующих противников, а это стало бы нарушением задуманного смертельного обряда.

Вспомним, что через год в 452 г. гунны и их союзники вторглись на территорию римской метрополии и камня на камне не оставили во всей Северной и Средней Италии, и тогда уже Аэций предпочел не сражаться с гуннами, а оставался в Галлии (Франция), доверив это дело другим римским военачальникам – консулам и преторам.

Но современная, самая последняя во времени, легенда об Аттиле, гунне, гунне-кыргызе, кыргызе, хане племени сабиров, хане восточного гуннского крыла, великом кагане (агахане – главном хане) всех гуннов и союзных им народов, туменбаши, главнокомандующем гуннского войска, легате (командующем легиона) и магистре милиции западноримской армии / «Этот варвар имел римское гражданство и носил одно из высших званий в римской армии – magister militium (выше мог быть только ′магистр обеих милиций′, то есть, по нашим понятиям, верховный главнокомандующий)» [Смирнов С. цит. соч., там же] / на этом не заканчивается. Аттила нашел другую магическую смерть и, возможно, стал первенствовать в Валхалле – обиталище древних героев: «Аттила умер через год, ′выбрав′ более сильную в магическом плане смерть. Он вступил в миры богов во время своей первой брачной ночи. В супруги он выбрал себе именно германку, которую звали Ильдихо. По исторической версии, он скончался от инсульта… Но посвященные той эпохи знали, что смерть от руки женщины может придать воину в потустороннем мире необычайную силу… Недоброжелатели Аттилы пустили слух, что свершилась месть германцев, что Ильдихо была засланным убийцей, подпоившего своего 'возлюбленного' до полной бесчувственности, а затем придушившая его своими крепкими, как у воительниц севера, руками. Однако, судя по историческим свидетельствам, сами гунны, увидев поутру своего владыку бездыханным, вовсе не посчитали его юную супругу преступницей, что странно даже по нашим, 'гуманистическим' понятиям…» [Смирнов С. цит. соч., там же].

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ЧЕТВЕРТОЕ, на уровне культурологических аспектов этногенезиса, которые всегда представляют собой артефакты, созданные материально-предметной и духовно-интеллектуальной деятельностью людей в процессе своего исторического развития.

Культурологический аспект этногенезиса отражает в себе не только собственно традиционную словесно-устную ассоциативную память народа, но и память генетическую, а зачастую и рудиментно-генетическую.

«Ведь культура – это как раз то, что мы можем изучить, это то, что лежит на поверхности. Очень сильно сказывается на культуре временной момент, момент памяти, памяти генетической, памяти традиционной – памяти прежних культур, т.е. наличие в новой культуре рудиментов, которые были для созданной заново культурной системы субстратами, исходными элементами» [Гумилев Л.Н. «География этноса в исторический период», Л., 1990, с. 112].

Изучение культурологически обусловленных духовных и материальных артефактов предполагает построение нескольких взаимосвязанных исследовательских парадигм. Во-первых, артефакты, большей частью духовные, могут быть системными, а могут быть и единичными, последние обыкновенно бывают материальными. Во-вторых, данные духовные и материальные артефакты всегда имеют, и имели, историко-эволюционную детерминированность, поскольку древние явления и предметы, созданные человеком могут сравниваться с аналогичными новыми. И, в-третьих, артефакты принадлежат конкретным этносам, и через их сравнение мы можем сравнивать и этногенетический путь развития того или иного народа с определенным другим.

В качестве духовно-интеллектуального артефакта можно в первую очередь рассматривать музыкальные (ладовые) системы кыргызского народа. Вне всякого сомнения, кыргызы отличаются большой музыкальностью – если не каждый первый, то каждый второй может петь.

У кыргызов существуют различные виды песен: трудовые, например, сопровождающие молотьбу – «оп майда», лирические, типа «ашык болдум», обрядовые, например, траурные «кошоки», но все же основополагающими являются пастушеские женские песни «бекбекей» и мужские «шырылдаң». Женщины и девушки исполняли песни бекбекей, когда они охраняли стада быков или отары овец недалеко от аила. В песнях много решительных выкриков, что представляло собой угрозу волкам. Песни же шырыпдаң исполнялись мужчинами, находящимися на летовке, вдали от аила. Почти каждая девочка и мальчик проходили непроизвольное обучение в таких импровизированных женских и мужских хорах.

Кроме того, у кыргызов были широко распространены хвалебные песни в честь давно ушедших героев или же в честь отважного поступка своего соплеменника. Нередко также хвалебные песни исполнялись в честь богатого заказчика.

В отличие от области языка, область музыки не характеризуется у тюркских народов если даже не единообразием, то хотя бы некоторой схожестью. «Зная османско-турецкий язык, можно без особого труда понимать казанский или башкирский текст, но прослушавши одну за другой сначала османско-турецкую, а потом казанско-татарскую или башкирскую мелодию, приходишь к убеждению, что между ними нет ничего общего» [Трубецкой Н.С. «О туранском элементе в русской культуре» // В его кн.: «Наследие Чингизхана», М., 2000, с. 142].

Кыргызская музыка, а точнее, кыргызская песенная музыка, конечно же, – не исключение в музыкальной сфере тюркских народов. Кыргызы, являясь музыкальным народом, обладают самобытной музыкальной культурой, которая резко выделяет их среди прочих тюркских народов.

Один из пяти главных родоначальников Евразийской теории (суть которой можно сформулировать кратко: все славянские, тюркские и угрофиннские народы Евразии находятся между собой в «ментальном» родстве) Н.С. Трубецкой – четверо других: Петр Савицкий, Николай Алексеев, Лев Карсавин и Лев Гумилев – объяснял различия в музыкальных культурах тюркских народов «…различием культурных влияний. Музыка османских турок находится под подавляющим влиянием музыки арабской, с одной стороны, и греческой, – с другой. Подавляющее влияние арабско-персидской музыки наблюдается также у крымских и азербайджанских татар. При определении подлинно тюркского музыкального типа музыка турецкая, крымско-татарская и азербайджанская, особенно городская, в расчет приниматься не может» [цит. соч., с. 143]. Аналогичное можно утверждать и насчет музыки узбекской, в которой чувствуется огромное влияние музыки персидской и музыки кавказских народов. Казахская песенная музыка уже несколько близка к музыке кыргызских песен, но все же отличия, обусловленные влиянием музыки монгольской, а также и узбекской, равно и башкирской, явным образом в ней прослеживаются и прослушиваются.

Основное свойство кыргызской музыкальной культуры, видимо, состоит в том, что никакая другая музыкальная культура никакого влияния на нее не оказывала. Вероятно, это было обусловлено социумной замкнутостью кыргызского общества (когда каждый член общества должен был знать имена семи своих отцов-предков) и его географическим отдаленным обитанием в горных долинах, ущельях и нагорьях, куда был затруднен доступ порой до шести месяцев в году.

Недавно появилась в свет интересная монография кыргызской исследовательницы Ч.Т. Уметалиевой-Баялиевой «Этногенез кыргызов: музыковедческий аспект. Историко-культурологическое исследование» [Бишкек, 2008], суть которой изложена в предварительной аннотации: «Предлагается собственный оригинальный взгляд на не проясненные до конца моменты происхождения ядра кыргызского народа. Дана сравнительная характеристика музыкальных (ладовых) систем народов Евразии. На основе данного анализа делается вывод об отсутствии единой 'общетюркской' музыкальной системы и обосновывается несомненное генетическое родство кыргызкой музыкальной системы с общеевропейской и особенно славянской (русской)» [Уметалиева-Баялиева Ч.Т. цит. соч. с. 2].

Без сомнения, музыка – это душа народа, которая обусловлена парадигмой музыкального мышления. Музыкальное мышление, как и прочие формы мышления, не мотивированные языком и речью, как-то: мышление образное, мышление картинное, мышление математическое и др. –, принадлежат сфере бессознательного и, следовательно, объясняются только психологическим, психическим анализом и самоанализом (по З. Фрейду). Языково-речевое мышление уже, якобы, принадлежит сфере сознательной и, следовательно, обладает уже языково-логической основой.

Выше мы уже высказали мысль об основном отличительном свойстве кыргызской музыки (песенной музыки) – ее самобытности.

Сама же названная исследовательница кыргызской музыкальной системы отмечает: «Ведь в известных исторических условиях, как экспансия и поглощение одних народов другими, менялись речевые языки, религии, уклад жизни, даже обычаи, в то время как музыка и музыкальное мышление оставались неизменными. Завоеватели в первую очередь стремились изменить язык и веру покоренного народа – до песен, напевов и наигрышей дело не доходило ввиду ′второстепенности′ данной жизненной сферы» [цит. соч., с. 98] [подчеркнуто нами. А.Б.].

Но если принимать во внимание обе вышеозначенные мысли (1. о самобытности кыргызской музыки и 2. о неизменности кыргызского музыкального мышления), то как объяснить заявленное в аннотации результирующее положение, которое в одной из своих трактовок может быть понято как: историческое влияние европейской и русской музыкальных культур на кыргызскую, – ведь в традиционной общедоступной истории кыргызы никак не могли встречаться в обозримый исторический период ни с европейцами, ни с русскими, равно с их музыкальными культурами.

Но если встать на заявленную нами точку зрения о древнем историческом пути гуннокыргызов, то сразу многое в этом аспекте становится ясным: гунны, гуннокыргызы или древние кыргызы около 150–200 лет проживали вместе с древними европейцами, а именно, древними германцами, среди них с готами, а также вместе со славянскими племенами, среди которых анты и венеды считаются прямыми предками русских, в составе одного государства – Гуннской империи. А проживая вместе, вместе совершая военные походы, вместе участвуя во многих сражениях (вспомним Каталаунскую битву, где предки большинства современных германцев остготы, гепиды и др. и предки современных русских анты, венеды и др. бок о бок с союзными гуннокыргызами сражались против объединенного войска римлян – предков современных итальянцев, галлороманов и франков – предков современных французов и вестготов – предков современных западных немцев и голландцев). Они не могли препятствовать взаимовлиянию и взаимообогащению их музыкально-ладовых систем. И думается, что музыкальные системы европейцев-германцев, русских и кыргызов имеют генетическое начало их происхождения именно с этого, гуннского, периода их истории.

То, с чего мы начинали нашу настоящую научно-критическую работу (констатации факта родственных отношений кыргызов, алтайцев и хакасов), находит параллельно отражение и в означенном музыковедческо-культурологическом исследовании Ч.Т. Уметалиевой-Баялиевой: «Родство кыргызов, хакасов и алтайцев затрагивает основу основ музыкального языка этих культур, а именно звукоряд и ладовое строение. Народная музыка кыргызов, алтайцев, хакасов (в меньшей степени) семиступенна, диатонична» [цит. соч., с. 119; выделено автором цитаты].

Если в общем все эти три музыкальные культуры практикуют в песенной музыке подчинение единому закону пятитонного звукоряда и ритмическому закону симметрического равенства частей и парной периодичности, то кыргызские песни, сложенные по этому образцу, отличаются особой гармоничностью, ритмической ясностью и прозрачностью, поскольку на них не оказала никакого влияния монгольская этномузыкальная культура, в то время как музыкальные культуры алтайцев и хакасов подверглись такому влиянию. «Таким образом, отличительные, первичные признаки кыргызской музыки были сформированы в те далекие времена, когда предки названных народов были единым целым, образовавшимся на базе немонгольского этнического компонента» [цит. соч., с. 124] [подчеркнуто нами. А.Б.].

Под «теми далекими временами», конечно же, следует понимать догуннский период древних кыргызов, когда они вместе с алтайцами и хакасами составляли один этнос, а также и период гуннский европейский, когда свершился генетический процесс взаимовлияния и взаимообагащения музыкальных культур древних гуннокыргызов, древних германцев и древних славян.

Именно с древнего гуннокыргызского периода II–VII вв. берет начало современная кыргызская музыкально-песенная традиция, сохранившая до сегодняшних дней древнейшие кыргызские наигрыши и, соответственно, словесно-песенные композиции, некоторые из них мы разберем и проанализируем, но, разумеется, с упором на словесную семантику песен, ведь именно в них сохранена древняя кыргызская генетическая память о делах далеких дней, минувших века назад.

Известный кыргызский композитор-песенник (акын) Нурак Абдырахманов в своей теоретико-дидактической монографии представил образцы народных наигрышей и песен, которые он счел наиболее характерными для кыргызской музыкально-песенной культуры. Древняя генетическая память кыргызов, несомненно, проявилась в его репертуаре и выборе. Из 31 инструментальных мелодий, таких как, например: Маш Ботой, Көйрөң күү, Кыз кербез, Миң кыял, Эне журөгү и др. – одна обозначена как: Аттилахан (Адилхан), при этом в книге представлены две вариации данного наигрыша [Абдырахманов Н. «Эн белги менен комуз үйрөнүү», Бишкек, 2010, 61–70 б.].

Обычно кыргызские наигрыши при исполнении в условиях кочевья в присутствии большого количества слушателей предварялись со стороны исполнителя кратким пояснением, своего рода сжатой аннотацией. И такое пояснение изложено автором в книге, оно содержит самые необходимые историко-содержательные характеристики музыкального произведения:

«АТТИЛАХАН

Тарыхта V кылымдагы Европанын Падышасы Аттилахан жөнүндө ошол учурдагы жылнаамачылар тарабынан көптөгөн так даректер сакталган. Анын өтө адилеттик менен падышалык кылганынан улам Батыш элдеринин көбү ага өз эрки менен багынып, бүткүл Европанын падышасы (император) болгон. Батыштын тарых китептеринде ′анын акылмандыгына жана айкөлдүгүнө эч ким тең келген эмес. Ал өлгөндө душман элдер дагы аза күтүп ыйлаган′ деген даректүү жазуулар камтылыптыр.

Ал жөнүндө улуу Балык ырчы баштаган аталарыбыз дагы көптөгөн уламыштарды сактоо менен, Аттиланын анык ысымы 'Адилхан' экендигин айтышат. Адилхан атабыздан кийинки атагы жалпы элге дайын сакталган урпагы Баласагын Каган.

XIX кылымда Бала Айылчы деген санжырачы атабыздын айтканына караганда ошол аталардын акыркы Каган (император) болгон урпагы X кылымдагы Орто Азиянын падышасы Арслан Карахан. Арслан Карахандын дареги тарых жазмаларында кеңири сакталганын билебиз. Демек, ошончулук узак убакыт бою доор сүргөн падышачылыктын башатын негиздеген Адилхан (Аттилахан) атабызга багышталган күүсүн автор 'Аттилахан' – деп атаган» [цит. соч., с. 266].

«Летописцы сохранили много сведений о падишахе Аттиле, правившим в Европе в V в. Его правление было справедливым и праведным, подавляющее большинство западных народов покорилось ему добровольно, вследствие чего он стал падишахом (императором) всей Европы. В исторических книгах западных стран содержатся сведения о том, что 'по его мудрости и его великодушию с ним никто не мог сравниться', и что, 'когда он умер, были в большой печали даже его враги'.

По достоверным сведениям, которые были переданы великим певцом Балык ырчы своим последователям, настоящее имя Аттилы было ′Адилхан′. Сохранил славу Адилхана в последующем своими деяниями его потомок Баласагын Каган.

По сведениям санжырачы (устный историк) XIX в. Бала Айылчы, одним из его (Аттилы) потомков был в X в. правитель-император Средней Азии падишах Арслан Карахан. Об Арслане Карахане сохранились обширные сведения в исторических записях. И потому мелодия названа «Аттилахан», в память родоначальника этой долгой династии падишахов» [Перевод наш. А.Б.].

Еще один мелодист-песенник Кайбылда уулу Асан представляет содержание древней мелодии «Шүдүнгүт», однако данная мелодия уже имеет песенно-словесное сопровождение. Видимо, начало, большая часть середины и конец мелодии сопровождались синхронным речитативом с изложением народного предания об Аттиле и быке-шүдүнгүте (шүдүнгүт – быстроходный бык, бык-ходунец), на котором тело Аттилы было доставлено в горы Теңир Тоо для захоронения.

Однако, слово профессиональному историку: «У кыргызов бытует легенда об Аттиле Теңиртосском. В ней сохранены фрагменты этнических отношений кыргызов, гуннов и динлинов. В народном кюю ′Шюдюнкют′ рассказывается о кыргызском хане Абделя хане, который завоевал всю Европу, и когда он умирал, в своем предсмертном слове богатырю (из племени тёлёк) Кара Тёлёку… сказал, что наши исконные земли горы Тенир Тоо: ′Когда я умру, похороните мое тело там′. Тенир Тоо находился на недосягаемом расстоянии; чтобы преодолеть его, Кара Тёлёк (Теле-динлин) запряг шюдюнкюта (быстроногий бык, кыргызы использовали его для вьючных целей…), с помощью которого он доставил тело своего хана к месту назначения и похоронил по обычаям предков на берегу оз. Ыссык-Куль (фактически на землях племен он ок будунов – дулу)» [Акеров Т. «Кыргызы – солнцепочитатели» // «Кут билим», от 24.04.99, с. 8].

Однако во второй части, в середине күү мелодия сопровождается уже не речитативом, а песней, а именно, траурным плачем, который приписывается гуннокыргызскому богатырю, первому министру Гуннского государства Кара Тёлёку. Аттила умер, по преданиям кыргызов, на Балканах и горестные стенания начинаются с упоминания Балканских гор:

« – Балкан, Балкан, Балкан тоо,
    Балкан того мен чыксам,
    Башында бар айры тоо.
    Айры того мен чыксам,
    Көлдө жаткан көп өрдөк,
    Ылаачын тийсе бөлүнөт.
    Ылаачындай шумкарым,
    Атылкандан айрылып
    Элди кайдан табамын?
    Эл карааны көрүнбөйт,
    Тамакты кайдан ичемин?
    Кийимди кайдан киемин?
    Элди кайдан табамын,
    Журтту кайдан табамын?»

[цит. по: Закиров С. «Кыргыз санжырасы», Бишкек, 1997, 67 б.].

«Балканы, Балканы, Балканские горы,
    Я взошел на Балканские горы,
    На вершинах – это зубчатые горы,
    Я взошел на зубчатые горы.
    На озере находится стая уток,
    Но ее рассеет ловчий сокол.
    О ты, наш отважный сокол,
    Лишились мы тебя, Аттилахан.
    Где теперь будет наш народ?
    Не видно людей нигде.
    Как мы найдем пропитание?
    Как мы найдем одеяние?
    Когда еще будет такое племя,
    Когда еще будет такой народ?»

[Перевод наш. А.Б.].

Смерть Аттилы была знаковым событием для Европы V в. Если друзья, союзники и большинство вассалов были в огромной горести и печали, то недруги и враги, конечно же, были в состоянии непередаваемой словами эйфории.

«Блаженная радость охватила правителей обеих румийских империй при получении известия о кончине великого властителя гуннов, один лишь взгляд которого насылал боязнь на целые народы и государства. Долго возносились в христианских и языческих храмах, соборах, церквях, молельных домах и монастырях исконного Рума и Византии благодарственные молитвы различным богам. Животный страх перед величайшим из земных воителей стал понемногу улетучиваться. Как сообщал дипломат и историк Приск, императору Восточного Рума в ночь смерти великого кагана явился во сне бог, державший в руках сломанный гуннский лук» [Бек фон А. «Гунны», кн. III, т. II, Бишкек, 2009, с. 390].

Траурный плач по Аттиле записан в древнеисландской «Песни об Атли» от IX в., а также и в латинских летописях за X–XI вв. Пока не установлено, с какого из этих языков он был переведен на современный немецкий язык: с древнегерманского исландского или же с романского латинского, но в современных немецких гуннологических источниках он звучит так:

„Du größter Hunne, König Attila,
    Sohn des Mundzuch,
    stärkster Völker Herr!
    Erster warst du, allein
    Sarmatenland und Germanenland
    und auch die Römerreiche zu beherrschen.
    Die eroberten Städte zitterten,
    andere schontest du, gnädig annehmend
    reiche Tribute,
    Als du all das glücklich getan,
    endete dein Leben ohne Schmerz,
    ohne Wunde und ohne Verrat,
    im Königsblut, in Freude unter Freunden.
    Wer spricht von Tod dort,
    wo keiner aufstehen muß, um zu rächen?“

[цит. по: Schreiber H. „Die Hunnen“, Düsseldorf und Wien, 1976, S. 299–300].

Мы попытались передать вышеприведенный траурный плач по Аттиле на гуннском языке на основе метода реконструкции с использованием 3-томного словаря Махмуда аль-Кашгари, Ташкентское издание за 1960–63 гг., подготовка и редакция С.М. Муталлибова [Кашгари М. «Туркий сÿзлар девони (Девону лугат ит-турк)», Ташкент, т. I – 1960; т. II – 1961; т. III – 1963], исходя из того, что более раннего тюркского словаря просто не имеется – М. Кашгарский жил в XI в. Также мы использовали «Этимологический словарь тюркских языков» Э.В. Севортяна [М., 1974]. Что же касается языковых правил сочинения слов в связную речь, то мы использовали фонетические, словообразовательные, морфологические и синтаксические правила, изложенные Э.Р. Тенишевым в его статье «Гуннов язык» в энциклопедическом словаре «Языки мира: Тюркские языки» [М., 1996, с. 47–54].

Наша свободно реконструированная гуннская версия была использована в книге «Аттила-хан гуннов»:

«Улуг хун Аттила каган,
    Мундзукула,
    Харта эльдар хан,
    Бири сена бола,
    Сармат йери, керман йери,
    Румий йери жау чапкан,
    Олди калалар бута келадан,
    Улуг пушта хун атуйах келадан,
    Сена Тенгири-ата кетада,
    Сена Умай-ана кетада,
    Хун эль жау бара,
    Хун ийгиттар жау до,
    Сена башига болмада,
    Кем олда бара жау ураа,
    Кем олда бара жау кыра?»

[Бек фон А. «Гунны», кн. III: «Аттила-хан гуннов», т. II, Бишкек, 2009, с. 387–388].

«Великий гунн Аттила-каган,
    Мундзука сын,
    Крепкого народа хан,
    Первым ты был,
    Сарматские земли, германские земли,
    Римские земли войной покрыл,
    Древние города ногою топтал,
    Великие степи копыто гуннского коня топтало,
    Ты ушел к Тенгири-ате,
    Ты ушел к Умай-ане,
    Гуннский народ пойдет на войну,
    Гуннские джигиты ринутся в бой,
    Тебя не будет во главе. 
    Кто пойдет впереди рубить врага,
    Кто пойдет впереди убивать врага?»

[Переводно-реконструированная версия наша. А.Б.].

Еще раз отметим, что нами представлен не формальный перевод немецкого текста, который в нашем случае выступает как оригинал, а смысловое воспроизведение содержания оригинала с учетом всех нюансов тюркского, древнетюркского и гуннокыргызского менталитетов.

Таким образом, в качестве духовных артефактов, наследованных от древнего гуннокыргызского периода, нами последовательно рассмотрены моменты древней кыргызской музыкальной культуры в области создания мелодий-күү и их словесно-песенного сопровождения. И такое рассмотрение выявило, что данные древние духовные продукты интеллектуального созидания гуннов могли принадлежать только гуннокыргызам как прямым и непосредственным предкам кыргызов современных.

Однако если музыка имеет всегда тонально-звуковое выражение, то такое же выражение имеет и другая артефактная система – язык. Язык всегда выражается при помощи звуков и тонов. Гуннский язык, его правопреемники древнекыргызский и современный кыргызский языки, равно готский и его правопреемники древненемецкий и современный немецкий языки – не исключение. Некогда, в IV–VI вв., готский и гуннский язык сосуществовали и развивались в тесной взаимосвязи и это не могло не найти отражения именно в их звуковых сторонах.

В прошлом 2010 году в гор. Алматы на заседании межрегионального специализированного ученого совета, в присутствии ведущих ученых-германистов и -типологов Средней Азии и Казахстана, кыргызский исследователь-фонетист Ч. Тулеева защитила свою докторскую диссертацию на тему: «Типологические черты фонетико-фонологических систем немецкого и кыргызского языков». Когда среди прочих своих научно-экспериментальных результатов докторант Ч. Тулеева докладывала о интонационных структурах различных типов немецких и кыргызских предложений, присутствующие члены спецсовета были сильно заинтересованы сходными характеристиками этих интонационных структур.

Ч. Тулеева выделила 6 видов интонационных структур трех коммуникативных типов немецких и кыргызских предложений: 1. повествовательное простое предложение, 2. повествовательное сложное предложение, 3. вопросительное предложение с вопросительным словом, 4. вопросительное предложение без вопросительного слова, 5. предложение чистого восклицания и 6. предложение нечистого восклицания.

Ведущие ученые-типологи даже переспросили: как же так, казахские и узбекские коммуникативные типы предложений резко отличаются в своих интонационных структурах от таковых немецких, а кыргызские являются сходными?

Кыргызский докторант отвечала на вопросы своих оппонентов: да, некоторые отличия в их интонационных структурах имеются, они обусловлены более сильной энергетической базой немецкого произношения, но в главном – в движении мелодики – немецкие и кыргызские интонации полностью совпадают, – и предъявила результаты своего экспериментально-практического сопоставительного изучения. Иначе говоря, это означает, что любой исконный носитель немецкого языка поймет коммуникативный тип кыргызского предложения, никоим образом не владея языком кыргызским – ему будет понятно, что речь идет о сложном повествовании, или же о вопросе с каким-то вопросительным словом, или же о предложении с радостным восклицанием; и наоборот, любой носитель кыргызского языка поймет, никак не владея языком немецким, что речь идет о повествовании, о вопросе, или же о восклицании [см.: Тулеева Ч.С. Типологические черты фонетико-фонологических систем немецкого и кыргызского языков: Автореф. докт. дисс., Алматы, 2010, с. 41–42].

Откуда такое совпадение интонационных структур немецкого и кыргызского предложений, если такового не наблюдается в отношении прочих среднеазиатских тюркских языков? Все становится на свои места, если вспомнить, что современный немецкий язык является прямым потомком древненемецкого (древнегерманского) и готского языков, а современный кыргызский язык – таковым по отношению к древнекыргызкому (древнетюркскому) и гуннскому языкам.

Здесь же уместно вспомнить, что только между немецким и кыргызским языками существует прямая параллель в собственно фонетическом составе – только в немецком и кыргызском параллельно сосуществуют фонетические звуки:

кырг.: [ө] көл, төр – нем.: [ö] höre, schön;
    [ү] бүт, күт – [ü] würdig, wütend;
    [ң] даңк, маңка – [ŋ] Dank, bange.

А если вспомнить, что вышеприведенные гласные в обоих языках – немецком и кыргызском – имеют не только краткую форму, но и форму долгую, то получается, что число этих полностью идентичных звуков-фонем возрастает.

Перейдем теперь к рассмотрению материально-предметных артефактов гуннского периода кыргызской истории.

Духовно-интеллектуальные артефакты гуннского периода истории кыргызов структурированы и представляют собой целостные системы: чисто наигрышная система (күү), наигрышно-песенная система (ыр). Таковые материально-предметного характера этого же периода кыргызской истории также являются системно организованными, но взаимосвязь компонентов в последнем случае зачастую не облигаторная, а факультативная.

Системные материально-предметные артефакты разберем на примере нижеследующего рисунка из книги известного немецкого историка-гуннолога Германа Шрейбера «Гунны» с пояснением: «Rekonstruktion eines hunnischen Lagers mit vorbeiziehender Karawane» («Реконструкция гуннского лагеря с проходящим мимо караваном») [Schreiber H. „Die Hunnen“, Düsseldorf und Wien, 1976, S. 72–V].

Рис. 2

Данный рисунок создавался по описаниям жизни и быта гуннов IV–V вв., фрагменты которых разбросаны по всей книге Г. Шрейбера.

Нас же сейчас интересует материально-предметные артефакты, до сего времени наличествующие в повседневном обиходе кыргызов, которые имели или имеют параллельное хождение у готов и у их прямых потомков – современных немцев.

У кыргызов, равно у древних тюрков и гуннов, такое временное, передвижное селение называется «айыл». Откроем «Большой немецко-русский словарь», том 1, под руководством докт. филол. наук, проф. О.Н. Москальской, составители: Е.Н. Лепинг, Н.П. Страхова, Н.И. Филичева, М.Я. Цвиллинг, Р.А. Черфас, на стр. 161 [М., 1980] и найдем: «Ául (Aúl) – аул; поселок (тюркских) кочевников».

Начнем вспоминать, когда же «тюркские кочевники» кочевали по территории Германии, и при этом такое длительное время, не будучи вытесненными (а германцы не терпят на своих землях никаких кочевников: ни тюркских, и нетюркских), и их поселения были такими же полноправными, как и селения самих германцев-немцев, что наименование их поселков даже вошло в основной словарный фонд немецкого языка и было зафиксировано в словаре (а в словарях фиксируются только устоявшиеся в лексике языковые единицы). Вспомнили, получается, что тюрки, а именно гунны или гуннокыргызы, дошли и кочевали по тогдашним осттотским и вестготским землям (на территории современной Южной России и Украины, Молдавии, Румынии и Болгарии) в IV в. и по собственно германским землям в Европе в Vв. Позже тюрки никогда до германских европейских владений не добирались; лишь в XIII в. до Венгрии добрались нетюрки-монголы, да и то после месячной передышки повернули и ушли назад.

Откроем теперь самое последнее издание названого словаря, т. I, но на этот раз под формальным руководством докт. наук, проф. О. Москальской (почему формальным – она ушла из жизни в 1983 г.), составители Е.И. Лепинг, Н.И. Филичева, М.Я. Цвиллинг и др., за 2008 г. Названная словарная статья на “Aul” сохранилась [М., 2008, с. 161]. Это означает только одно – то, что данная лексема “Aul” принадлежит к основному вокабуляру современного немецкого языка и применяется при описании (историческом описании) поселений кочевников (возможно, тюркских кочевников).

Рассмотрим далее данный рисунок. Мужчины, представленные на нем, обозначаются в готском и немецком – Маnn, в кыргызском же от гуннского и древнетюркского остался только словообразовательный компонент “-ман”: күйөрман (болельщик), билерман (знаток), окурман (читатель) и др.

Женщины, представленные на рисунке, обозначаются в гуннском, древнетюркском и кыргызском языках лексемой “катын”; правда, в современном кыргызском слово это имеет некоторый грубовато-уничижительный стилистический оттенок, но сути общего смысла это никак не меняет. В немецком языке – потомке готского – имеется аналогичное и по звучанию, и по значению слово “gattin” (жена, супруга) (произносится: гáттин), которое, видимо, стало основой для последующего современного производного Gate (der Gatte)— супруг. [“Большой немецко-русский словарь”, т. I, под рук. О.И. Москальской, М., 2008, с. 516–517].

В готском словаре можно найти слово “aba” (произносится: аба), обозначающее противопоставление к gattin (жена) – ”муж, супруг”, а также и: “дядя” [Braune W.”Gotische Grammatik: mit Lesestüchen u Wörterrez”, Tübingen, 1981, S. 178]. Сравним современное кыргызское “аба”, обозначающее в северных кыргызских диалектах: дядя по материнской линии.

Более того: в готском языке можно найти слово atta (ата), имеющее аналогичное гуннскому и кыргызскому значение: отец [цит. соч., с. 180].

Мальчиков-подростков и юношей в готском языке, в а позднее в древнесаксонском, обозначали лексемой “boy” (бой); сравним кыргызское “бой” (рост), “бойго жеткен” для юношей: достигший призывного возраста; для девушек: достигшая возраста выхода замуж.

Также, видимо, имеются определенные параллели между готско – немецким Herr (мужчина, воин, господин) и кыргызским “ээр” (мужчина, воин), поскольку готско-немецкий звук 'h' в начале произносится очень слабо и почти не слышится.

Гуннский котел, стоящий на рис. 2 на огне, в готском языке имел словоформу topp, которая после 2-го немецкого передвижения согласных стала topf (pp>pf) и в современном немецком имеет значение: горшок, кастрюля, котелок; при этом мотивировка “круглого” сохранилась. В кыргызском языке – потомке гуннского – cлово “топ” также имеет мотивировку “нечто круглое” (мяч, шар), но утратило этимологическое значение “округлости котла”. Но во всяком случае семантическая связь между гуннским “топ” и готским “tоpp” в значении “округлого предмета” сохранилась.

На рисунке также представлен верблюжий караван. Вспомним, что в кыргызском языке “каймал” обозначает: верблюдица по пятому году [Юдахин К.К. “Киргизско-русский словарь”, кн. 1: Фрунзе, 1985, с. 320]. В этом случае можно однозначно утверждать, что наименование этого животного в готском, древнесаксонском, равно в немецком и английском, Kamel заимствовано из языка гуннского, поскольку верблюды в европейских германских землях никогда не водились.

На лошадях, которые представлены на рисунке, под седло поверх потника постелены чепраки, служащие для украшения. В готском, и немецком языках они называются Schabrake (шабраке), связь данной лексемы с кыргызским чүпүрөк (тряпка, отрез материи), чүпүрөк – чапырак, несомненна.

На заднем фоне рисунка всадник на лошади ведет в поводу двух волов: здесь также наличествует непосредственная связь между готским наименованием okez и немецким Ockse, с одной стороны, и гуннско-кыргызским “өгүз”, с другой; во всех означенных языках слова имеют одно и то же значение: кастрированный бык, используемый на тяжелых сельскохозяйственных работах. При этом невозможно точно установить, из какого языка в какой (из гуннского в готский или наоборот) заимствовано наименование вола, поскольку оба они: и гунны, и готы являлись древним скотоводческим народом.

И завершает наше описание материально-предметных артефактов гуннского кочевья на территории Германии само понятие кочевки, ведь кочевье не стоит на месте, а часто и скоро перемещается на новое, более благодатное место. В немецком языке со времен готского сохранилось понятие конно-тягового перемещения: Kutsche (повозка), kutschen, kutschieren (править повозкой, перемещаться на повозке), Kutscher (возница) [“Большой немецко-русский словарь”, т. 1, под рук. О.И. Москальской, М., 2008, с. 760]. Сравним готско-немецкий корень слова “kutsch” с таковым гуннско-кыргызским “көч”. Также можно провести параллель с антско-русским “коч” (кочевник, кочевать, кочевье), ведь славянские анты с самого начала и до конца долгого гуннского похода в Европу были вместе с ними и участвовали в большинстве сражений на их стороне, а особенно мощно поддержали их в знаменитом Каталаунском сражении в 451 г.

К материально-предметным артефактам гуннского периода кыргызской истории также можно отнести конкретные предметы и их наименования, до сих пор имеющие в германских (немецком) и гуннских (кыргызском) языках сходные значения и звучания и параллельное хождение.

Например: 1/ “Алтын”. Данное кыргызское и древнекыргызское слово, по все вероятности, в соответствии с фонетическими законами пратюркского периода, имело в гуннском языке фрикативное, а именно, выдыхательно-клокочущее заднеязычное начало и артикулировалось как: халтын [Севортян Э.В. “Этимологический словарь тюркских языков”, М., 1974, с. 142–143]. Из гуннского языка оно попадает в язык готский в звуковой форме galtyn (ср. англ. golden), а позже в немецкий язык Golden и в усеченном виде Gold (золото).

2/ “Бозо”. Почему-то принято считать, что “бозо” – это исконно кыргызский напиток и никто, кроме кыргызов, его производство никогда не культивировал. Но мы можем полагать, что бозо – это напиток, имеющий начало в гуннском периоде кыргызской истории, поскольку он имел и имеет ареал приготовления и употребления именно в тех местах, где некогда кочевали гунны и где остались их потомки. Однако не будем голословны и представим доказательства. Замечательного русского советского писателя К. Паустовского представлять не надо. Его юность прошла в Екатеринославе (г. Днепропетровск) в Восточной Украине в начале XX в.

“В Екатеринославе я снял угол в предместье Чечелевке, невдалеке от – Брянского завода.

Денег у меня было всего двенадцать рублей.

Угол я снял на кухне у вдового рабочего-токаря. С ним жила его единственная дочь Глаша – девушка лет двадцати пяти, больная туберкулезом.

Кроме меня, на кухне жил еще клепальщик с Брянского завода – высокий малый с дикими глазами. Я ни разу не слышал от него ни слова. На вопросы он тоже не отвечал, так как был совершенно глухой.

Каждый вечер, возвращаясь с завода, он приносил с собой бутылку мутной екатеринославской бузы – хмельного напитка из пшена, выпивал ее, валился, не раздеваясь, на рваный тюфяк на полу и засыпал мертвым сном до первого утреннего гудка” [Паустовский К. “Далекие годы. Беспокойная юность”, Киев, 1987, с. 438] [подчеркнуто нами. А.Б.].

Классик советской детской литературы В. Беляев описывает события конца 20-х годов прошлого века в Западной Украине:

“– Около вокзала? – вмешиваясь в наш разговор, уже серьезно спросил Маремуха.

– Ну да, возле вокзала,– поспешно проговорил Бобырь, – он бузу пил…

Это было уж слишком, и мы с Петькой громко расхохотались.

– Ты слышишь, Василь?– спросил Петро, давясь от смеха. – Он видел Печерицу, Печерица пил бузу, а буза ударила этому этому конопатому бузотеру в голову, и он прибежал сюда морочить голову нам…

– Да, да!– окончательно обижаясь, закричал Саша. – Не хотите верить – не надо. Только я ничего не выдумываю! Буза – это питье такое, здешнее, из проса, кислое и белое. Во всех будочках продается. Я уже пробовал, а если вы не знаете, так я не виноват…” [Беляев В. ”Старая крепость”. Трилогия, кн. 3., М., 1971, с. 171] [подчеркнуто нами. А.Б.].

Известный в XIX в. французский писатель Жерар де Нерваль, современник и друг А. Дюма (отца), а также В. Гюго, в 1843–44 гг. совершил путешествие по землям Османской (Турецкой) империи и заехал после Стамбула в Каир (Египет тогда был провинцией Турецкого государства):

“В деревне сабейцев, откуда открывается этот великолепный вид, среди рожковых деревьев, стоит белостенный окель, террасы которого спускаются прямо к воде: по ночам лодочники, плывущие вверх и вниз по Нилу, видят, как в доме горят огоньки. Любопытный путешественник, находясь в фелюге посередине реки, может рассмотреть сквозь кружево решеток океля, как вокруг столиков на маленьких ящиках, сплетенных из пальмовых прутьев, или на диванах, крытых циновками, расположились завсегдатаи, чье поведение вызывает удивление наблюдателя. Возбужденная жестикуляция, сменяющаяся тупой неподвижностью, бессмысленный смех, нечленораздельные крики говорят о том, что перед ним один из тех домов, где, пренебрегая запретом, неверные возбуждают себе вином, бузой (пивом) или гашишем” [Нерваль де Ж., “Путешествие на восток” (пер. с франц), М., 1986, с. 65] [подчеркнуто нами. А.Б.].

“Он думал открыть кабачок и торговать там вином, в то время еще не известным в Египте, поскольку христиане и евреи употребляли лишь водку, арак и бузу – разновидность пива ” [цит. соч., с. 275] [подчеркнуто нами. А.Б.].

Более того, кыргызский исследователь Г.А. Тургунова, исследовавшая проблему переводного воссоздания национальных кыргызских этнолингвистических реалий в английском языке, однозначно отказывает кыргызам в брендовом праве на бозо, поскольку аналогичный напиток имел хождение и в Англии в XX в.:

“Бозо. В английском языке есть слово с идентичной семантической сферой: booze, которое также обозначает спиртной напиток, выпивку. Кыргызский народ с древних времен готовит национальный напиток бозо и употребляет его. Что касается реалии, обозначаемым английским словом booze, то она тоже является национальным спиртным напитком. В таких случаях переводчику необходимо подчеркнуть, что в английском языке понятие ′бозо′ требует развернутого объяснения, включающего указания на состав напитка и способ его приготовления. На примере слова ′бозо′ выявляются значительные различия в членении окружающего мира между кыргызским и английским языками. Несмотря на эти различия, в данном случае описывается одна и тоже действительность, и понятие ′бозо′ не может быть признано кыргызской реалией” [Тургунова Г.А. “Проблемы переводного воссоздания национальных этнолингвистических реалий в разносистемных языках (на матер. кырг. и англ. яз.)”, АКД, Бишкек, 2008, с. 11–12] [подчеркнуто нами. А.Б.].

То, что бозо воспринимался в Англии как английский национальный напиток вплоть до XX в., можно объяснить следующим историческим фактом: часть балтийских древнесаксонских племен находилась под власть гуннов в IV-V вв., даже сражалась вместе с гуннами против Рима на Каталаунских полях, и только в конце V в. переселилась на остров Британия.

3/ Чөп (чуп, чуб). Слово знатоку гуннского и готского языков А. фон Беку, который описывает семь правил поведения знатных гуннок; и в одном из них в качестве основной семантической составляющей употребляется это слово.
“Пятое правило гласит: чуп кароо249 (Почему-то и гунны, и готы, и анты называют волоса сходными словами: “цуп250” и “чуб251”). Оно предусматривает, что гуннские девушки должны очень бережно относиться к своим волосам на голове и отращивать их как можно длинее и гуще. По количеству кос и драгоценных украшений в них определяется степень знатности девушки. Гунны считают, что у девочек особенно хорошо и благоприятно растут волосы с двенадцати до пятнадцати лет. И потому бабушки, матери, старшие сестры и снохи помогают девочкам в этом возрасте ухаживать за волосами, смазывают тончайшим слоем айрана, который отменно способствует их росту и блеску” [Бек фон А. “Гунны”, кн. III, т. 1, с. 198].

И на этой же страницы внизу даются пояснения:

“Чуп кароо²⁴⁹ – по-гуннски: смотреть (кароо) за волосами (чуп).
    Tzup²⁵⁰ – по-готски: волосы, коса.
    Чуб, чуп²⁵¹ – по-старославянски: прядь волос” [цит. соч., там же].

В современном немецком языке употребляется Zopf (коса), а в кыргызском у “чөп” осталось только одно значение “трава, прядь травы”, значение же “прядь волос ” сошло на нет.

К материально-предметным артефактам гуннского периода кыргызской истории можно отнести наименование с мысленно-предметными, признаковыми и процессными значениями:

4/“Алп”. Гунны и готы верили, что существует некий злой великан “алп”, который способен навредить праведному человеку, убить и задушить его в беспомощном состоянии во сне, но этот злой великан, зачастую принимающий бестелесную сущность, боится острых предметов – для обережения человека, а особенно, маленьких детей, надо ложить под голову нож.

В современном немецком языке сохранились два значения слова: “Аlp: 1. миф. домовой, злой дух (душащий людей во сне); 2. кошмар, удушье (во сне); угнетенное состояние” [“Большой немецко-русский словарь”, под рук. О.И. Москальской, т. 1, М., 2008, с. 83]. В кыргызском же языке сохранилось одно значение: “Албарсты – демоническое существо в образе женщины(якобы вредящее роженице и сжимающее горло спящего)” [Юдахин К.К. “Кыргызско-русский словарь”, кн. 1, Фрунзе, 1985, с. 47].

Кыргызское “албарсты” расчленяется на: алп + басты (злой дух + навалился).

5/“Морт, мерт, мүрт”. В готском и немецком языках имеется аналогичное по значению и по звучанию слово Mord, основное значение которого “убийство, умерщвление”. Однако первоначально оно имелось в языке гуннов: “Гунны говорят о войнах, погибших в скоротечном жестоком бою 'морт кетеди'– 'внезапно ушел (на небеса)', готы также переняли слово 'морт' в значении 'внезапная смерть', 'вас фадар морт' – 'отец внезапно умер (стал мертвый)'… Was fadar mord— по-готски: стал (was) отец (fadar) мертвый (mord)” [Бек фон А. цит. соч., кн. 3, т. 1, с. 13].

В кыргызском языке слово это сохранилось в звуковой форме “мүрт” (внезапная смерть). Имеются устойчивые словосочетания с этим словом, но в несколько видоизмененной форме: “мерт болду, мерт тапты” (погиб), и “Жаның бек болсун, киймиң морт болсун” (при покупке какого-либо нового товара, например, одежды, кыргызы высказывают пожелание: Пусть ты будешь здоров, а одежда пусть пропадает).

6/“Наам”. В гуннском и готском языках имелось слово “наам” (name)— 'имя', которое безо всяких видоизменений перешло в кыргызский язык и язык немецкий— Name, а также через посредство древнесаксонского вошло и в английский язык.

7/“Наар”. Данное слово имелось и в гуннском, и в готском языках в значении “пища, еда, питание”. Оно сохранилось в современном кыргызском языке в этом же самом значении: “Наар – тамак: Эртең биздикине келип наар татып кеткиле” [“Кыргыз тилинин сөздүгү”, Бишкек, 2010, 958 б.]., а также и в современном немецком, но только с добавлением позднего немецкого женского родового суффикса – ung: «Nahrung – пища, питание, пропитание» [«Большой немецко-русский словарь», под рук. О.И. Москальской, т. II, М., 2008, с. 133].

Говоря о пище и еде, нельзя не упомянуть готско-немецкие соответствия для исконных гуннско-кыргызских лексем:

Отметим, что в четырех книгах часто цитируемой нами трилогии «Гунны» А. фон Бека насчитывается около полутысячи гуннско-кыргызских и готско-немецких языковых соответствий в лексемах, словосочетаниях и словооборотах, и даже во фразеологизмах.

Таким образом, на этногенетико-культурологическом уровне взаимосвязь и взаимоотношения древних гуннов и готов очевидны. Предки кыргызов – гунны и предки немцев – готы оставили в наследство многие совместные исторические артефакты, созданные их материально-предметной и духовно-интеллектуальной деятельностью, а точнее, как сами эти артефакты, так и их словесные обозначения.

ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ПЯТОЕ, обусловленное археологическими данными новейшего времени…

(ВНИМАНИЕ! Выше приведено начало книги)

Скачать полный текст в формате MS Word

© Бекбалаев А.А., 2011. Все права защищены
    Произведение публикуется с разрешения автора