Александр

Рассказ-очерк из сборника «Коровы пустыни». О разных людях – знакомых автора, чье имя Саша

Из книги: Кадыров Виктор. Коровы пустыни. — Бишкек: Раритет, 2007. — 280 с., илл.
УДК 82/821
ББК 84 Р7 — 4
К 13
ISBN 978-9967-424-55-5
К 4702010201-07

    Бытует поговорка: «Как корабль назовешь – так он и поплывет». То есть, имени приписывают мистическое значение. Существует целое направление в эзотерике, которое изучает тайну имени человека. Если вас, положим, зовут Владимиром, то судьба у вас сложится одним образом, а если Тихоном, то, может быть, совсем наоборот. Считается, что многое еще зависит от того, правильно ли родители выбрали имя ребенку. К примеру, родившийся сегодня должен носить имя Мирон – звезды так выпали, а непросвещенные предки нарекли его Андреем. И тут уже неизвестно, что в судьбе пересилит – звезды или имя.

Но, в основном, по поведению человека можно угадать, как его зовут. Попадались мне вредные женщины, которые, как кошки, любят сами по себе гулять, а если что, так такие когти покажут, вылитые дикие пантеры. А с виду ласковые и заботливые. И что вы думаете? Всех нарекли Татьянами.

А другие, смотришь, что-то делают и делают бесконечно, все в заботах, слова не выдавишь лишнего, хотя тоже в тихом омуте чертей копят – этих зовут Еленами.

Ольги быстрые на ум и кропотливые, как муравьи. Но все у них зависит от настроения. Ветер подул с другой стороны, и им уже не интересно то, что с увлечением час назад делали. Подавай им что-нибудь новенькое.

И с мужскими именами та же история. Сергеи романтики, Василии практики, Владимиры обстоятельны и разносторонни. С Александрами не соскучишься.

У меня внучатый племянник – Шурик. Сколько с ним разных историй происходило, не перечтешь. Определила Галя, его мать, моя племянница, Шурика в садик. А он, как и все нормальные дети, идти туда не хочет. Она его тянет, как буксир, за руку, а малец вцепился другой за ручку двери и орет благим матом. Насилу оторвала мать дитя и поволокла дальше. Только, через несколько шагов, чувствует: не может пацана с места сдвинуть. Оглянулась, смотрит, Шурик варежку, а дело было зимой, за дверцу зацепил. Мать его для верности веревкой связала пару варежек, чтобы не потерял. Веревка так натянулась, что, когда Галя отпустила Шурика, он стрелой назад полетел! Вскочил и ну удирать от мамаши! Рядом с их домом стадион школьный. Вот они и бегают вокруг него по дорожкам. Ясное дело, Галина ругается на чем свет стоит, догнать-то не может на высоких каблуках. А Шурик заприметил проходящего мимо мужчину и к нему метнулся. «Спасите, – говорит, – мама меня убить хочет!» Тот подходит к Галине: «Что ж вы, гражданочка, так плохо с сыном обращаетесь?!» Вот вам и Павлик Морозов!

Сейчас Саша заканчивает десятый класс. В школе его каждый учитель знает. Хоть и учится хорошо, но мышление у него не стандартное. Каждую минуту может что-нибудь такое выкинуть!

В начальных классах для Шурика самым невыносимым было высидеть спокойно урок. Энергия кипела в нем, не находя выхода. Мальчик крутил головой в разные стороны, вертелся и подпрыгивал на месте в ожидании перемены. После долгожданного звонка Саша срывался с места, словно взлетающая ракета, и носился по территории школы на второй космической скорости, не выбирая направления. Главная его задача была израсходовать скопившийся запас топлива и не столкнуться с такими же блуждающими ракетами-друзьями. Хотя столкновения происходили постоянно. Это как броуновское движение молекул.

Нынче стал популярен праздник Святого Валентина. Молодежь вдохновенно приняла его. Кругом устанавливают ящички для «валентинок», чтобы туда любовные послания бросали. Когда Саша учился в пятом классе, он взял большую картонную коробку, обклеил цветной бумагой, сделал прорезь для записочек и надписал: «Саша Токтаров». Так в школе и стояли два ящика: один для всех, другой для Саши. Он говорит, что в его ящике писем больше было, чем в общем.

Сейчас Шурик повзрослел, форсить стал. В школе требуют носить форму: костюм, брюки и белую рубашку. Саша пытается ходить в джинсах. Раз в таких модных появился, брючины едва держатся – сплошные прорехи. Навстречу завуч: «Ты, Токтаров, почему в таких рваных брюках в школу пришел?» Шурик в ответ: «Ирина Александровна, у нас в семье тяжелое материальное положение. Нет средств новые купить!» Так завуч дал команду ученикам по сому принести – Саше на брюки! А этот несчастный нищий еще и шутит: «А почему только на брюки?» Правда, от матери ему на орехи досталось.

Раз пришел в школу в футболке, учитель Сашу к директору посылает, мол, у самого уже сил нет с ним сладить. Заходит Шурик в директорский кабинет, а на нем уже белая рубашка надета! Директор у него спрашивает: «Тебя зачем учитель ко мне послал?» Саша пожимает плечами: «Откуда я знаю?» Директор заподозрил неладное, Токтаров – личность в школе известная. Осмотрел его внимательно. И просит расстегнуть пиджак. А у Шурика на поясе футболка привязана! Он, оказывается, по пути в кабинет друга раздел! Тот, спасая товарища, в одной майке в туалете сидит!

Был у меня друг Александр Жуканин. Я о нем много рассказывал. У него знакомых половина Киргизии было. Куда ни приедешь, все его знают. Кем он только не работал! Жена его Катерина жаловалась, что больше года-двух на одном месте усидеть не может. И электриком был, и монтажником. Геологом работал и шахтером. Спелеологом и наладчиком. Мы вместе с ним в паре работали. Катерина удивлялась: «Надо же четыре года на одном месте работает! Фантастика!» А нам вместе было хорошо. Общность интересов была широчайшая. Любовь к горам, к путешествиям, к приключениям. Обоим было что порассказать друг другу. Потом я его поставил на горные лыжи – и новое совместное увлечение! Саша был увлекающаяся натура. Загорался, как порох, от любой идеи. Ему тут же надо было куда-то бежать и что-то начинать делать. Когда я говорил, что надо еще подумать, он возмущался и пылал от негодования. Хотя через какое-то время его увлекала новая идея, и он напрочь забывал о старой! Это просто черта Сашиного характера. Внутри него постоянно кипит энергия, ей нужен выход. Когда мы были рядом, выход находился. Мы ехали в горы, ныряли с аквалангами, читали и спорили о книгах. Книги были страстью Жуканина. Как и моей. Мы и «Раритет» начинали вместе. Но Саша теперь живет в Германии, и видимся мы с ним очень редко. Раз в пять лет!

Наверное, ему тяжело там жить. В силу как раз его характера. Саше требуется смена рода деятельности, эмоций. Он должен радоваться и горевать, любить и ненавидеть. Все у него на пределе страстей. А в Германии должно все быть размеренно и скучно. Каждый должен крутить свой винтик и в свободное время пить пиво. Ну, пиво Саша, положим, исправно пьет. Тут он сто очков любому бюргеру даст. А вот насчет винтика – ему скучновато. Он может значительно больше! Но там это никому не нужно.

На первых порах, когда его спрашивали в конторах о прежних занятиях и Саша начинал свою повесть, а я ведь даже половины вам не перечислил, через пару минут менеджер удивленно вскидывал глаза, чтобы поглядеть на этого «академика». Там, если ты электрик, то электриком и помрешь.

Встреча с Жуканиным в корне поменяла мою жизнь. Человек – существо общественное, стадное. Без общества изгой даже нормальной обезьяной стать не может. Маугли и Тарзан – сплошная выдумка. Мы впитываем понравившиеся черты характера у друзей, пытаемся подражать героям книг и фильмов. Мы очень внушаемы. Жуканин подарил мне легкость в общении с людьми, понятие о дружбе, любовь к поэзии.

Саша уехал в Германию в начале 1992 года. Через восемь лет он приехал в Киргизию встретиться со своими друзьями. Дудашвили организовал для Жуканина путешествие по Кыргызстану. Сопровождали Сашу, кроме самого Сергея, я и Вася Филиппенко, еще один друг, подаренный мне Жуканиным. Водителем собственного джипа «Мерседес», на котором мы совершали наше путешествие, был компаньон Дудашвили Александр Губаев, с которым Сергей организовал туристическую фирму «Горы Азии».

Губаев был первоклассным альпинистом, как говорят профессионалы – «снежным барсом». Такое звание в Союзе присваивали мастерам спорта, которые смогли покорить все три имеющиеся в СССР вершины выше 7000 метров над уровнем моря плюс пик Хан-Тенгри, чья высота не дотягивала до 7000 пять метров. Альпинисты всегда шутили: мол, если бы каждый восходитель приносил бы на этот пик по камешку, давно бы «догнали» эти злосчастные пять метров. Хотя сейчас на картах красуется отметка в 7010 метров. Откуда появились эти пятнадцать метров, я не знаю. Или раньше геодезисты неправильно мерили, или гора действительно «выросла».

Меня всегда поражала настойчивость Саши Губаева в достижении цели. Если он что-то замышлял, то упорно добивался результата. Сам я занимался альпинизмом давно, в студенческие годы. Снаряжения тогда было мало, сегодняшняя экипировка все равно, как космическая. В те времена одиночные или зимние восхождения запрещались. Да и не было возможности совершать их. А тут Саша Губаев с ребятами в декабре штурмует 1100-метровую стену пика Свободной Кореи. Маршрут и в летнее время высшей категории сложности. Под силу лишь настоящим ассам.

Представьте себе километровую стену зимой, скалы во льду. Пронизывающий ветер, температура минус 40. Местами стена нависает над пропастью, образуя отрицательный угол. И надо идти по скалам, бить крючья, проходить веревку за веревкой. И спать, вися над зияющей бездной. Саша поражал своей способностью засыпать. На любом труднейшем маршруте, стоило ему расслабиться, как он тут же погружался в сон. Видимо, у Губаева были железные нервы.

В тот раз, когда мы путешествовали с Жуканиным, я впервые близко познакомился с Губаевым. Привлекала его жизнерадостность и чувство юмора. Высокий, крепкий, с залысинами он был похож на Путина. Такой же тип лица и сходная мимика. Где бы мы ни бывали, на вопрос как его зовут, Саша неизменно спрашивал: «А что, не узнали?» Тон его был такой строгий, что спрашивающий терялся, а потом шепотом спрашивал: «Неужели настоящий?» Надо учесть, что мы ездили по горным селам, а там народ особый, в части культурного развития. Для многих, особенно молодежи, их село, ближайшие горы и прилегающая долина – вот и весь мир, в котором они живут. Старшее поколение, жившее при Советской власти, еще говорит на русском языке и имеет кое-какую культурную базу. А у молодых, ни разу не бывавших в столице республики Бишкеке, уровень культуры очень низок. Но винить в этом их нельзя. Виновата политика.

Однажды останавливает постовой машину, видимо, что-то нарушили, Губаев высовывается из окна и орет гаишнику: «Ты кого останавливаешь?!» Тот с перепугу берет под козырек и машет, мол, проезжайте, виноват, не узнал!

Я вместе с Губаевым потом не раз путешествовал и по Киргизии, и дальше. В 2001 году целый круиз совершили. Сели на бусик, принадлежащий «Горам Азии», и поехали в Европу. В посольстве Германии удивились: «Все из Германии машины гонят, а вы – обратно». Саша отвечает, мол, соскучилась машина по родине, а бусик был «Мерседес», надо пойти навстречу. В эту поездку мы отправились вшестером. Дудашвили и Губаев с женами, Ларисой и Ольгой, я и Володя Антипин. Володя тоже бывший альпинист и надежный товарищ. Выехал наш бусик из Бишкека 22 февраля. Мужской праздник отмечали в пути, в Казахстане. Зимой там несладко. Сугробы в районе Астаны наметает такие, что одноэтажные домики заносит с крышей. А у нас печка в машине сломалась. За бортом минус 25, в салоне хоть и немного теплее, но со всех щелей неимоверно дует. Нацепили мы всю одежку, какую имели, на себя, ноги в спальные мешки засунули, так и едем. Стараемся шевелиться, чтобы вконец не замерзнуть. Жена Губаева, вообще в транс впала, несмотря на то, что Саша предусмотрительно валенки и пуховку для нее взял. Не выносит она холода!

Едем и днем и ночью. Не останавливаемся, кругом снежная пустыня, поземка метет. Ночью в свете фар, словно по бурному морю, куда-то несешься. Дорогу еле видно. По ней снег волнами струится. Перед лобовым стеклом снежинки бешеные хороводы кружат. Саша с Володей поочередно меняются, и мы продолжаем безостановочное движение. Быстрее бы в Европу попасть, там говорят теплее. На вторую ночь я очнулся от транса, который заменял сон, и увидел картину, поразившую меня до глубины души.

Все спят, как мне показалось, включая сидевшего за рулем Антипина, и бусик, натужно урча, летит неизвестно куда. Лобовое стекло покрылось густым инеем, печь-то не работает! А мы вшестером дышим, а за бортом зима и ночь! Я давай орать: «Ты чего, Володя, заснул что ли? Куда едем? Дороги-то не видно». Володя, не оборачиваясь, спокойно мне отвечает: «Не переживай, вижу я дорогу». Оказывается, у самого низа лобового стекла осталась незамерзшая полоска шириной около двух сантиметров. Вот в нее-то и смотрит наш водитель! А там, кроме змеящейся поземки, ни черта не видно! Володя успокаивает, мол, он ее, дорогу то есть, нутром чует! И ведь довез-таки до какого-то мотеля! В нем мы решили провести остаток ночи и не рисковать понапрасну.

До Берлина мы ехали восемь дней. Нас заносило, мы застревали в пробках в степи, где завязшие КамАЗы мешали проезду сотням машин. Мы стояли в бесконечных очередях через белорусскую, а потом и польскую границу, которую легко проходили только какие-то сталкеры на мотоциклах, беспрестанно возя туда-сюда спирт и сигареты. Между машин и людей, томящихся в очередях, сновали маклеры, за мзду предлагавшие быстрое продвижение. В завершение – многочасовое стояние на германской границе, и, наконец, долгожданная свобода! Мы проехали всю Германию, посетили Нидерланды, пересекли Бельгию, Францию с севера на юг, проехали по северу Италии, прокатили по территории Австрии и вернулись назад в Германию. Ни одно пересечение границ не вызывало никаких проблем. Это была объединенная Европа. Мы не видели ни одного полицейского и никто нас ни разу не остановил!

Дудашвили и Губаев, создав туристическую фирму, прилагали все возможные усилия, чтобы продвинутся на рынке. К тому времени они уже работали второй год. Их клиентами были туристы из разных стран. Философия бизнеса, который начали компаньоны, была для них предельно проста и ясна. Каждый клиент должен стать другом. С этой точки зрения и оказывались услуги. То есть, если в других фирмах или в других странах вы платите за все, за каждое лишнее движение гида или менеджера, то «Горы Азии» массу услуг оказывали бесплатно и всегда готовы были выслушать пожелания туриста и изменить программу, как тому заблагорассудится. Правильность такого подхода к бизнесу я ощутил в этом путешествии. За то малое время, которое существовали «Горы Азии», они обрели множество друзей, которые, в свою очередь, готовы были бескорыстно помочь нам. Нас водили на экскурсии, мы могли питаться как дома, и, самое главное, они предоставляли нам свой кров. Так было в Берлине и Мюнхене, Амстердаме и Генте, Париже и Милане. Нашей компании достаточно было одной комнаты, чтобы расстелить на полу спальники. О большем мы и не мечтали!

Я слегка знал английский, Лариса Дудашвили и Ольга Губаева штудировали азы английского языка, Сергей Дудашвили больше общался на языке жестов, Саша Губаев языка не знал. Но у всех был психологический барьер с общением. Все боялись показать свое невежество и беспомощность. Все, кроме Саши. Пока мы подталкивали друг друга, подбадривая задать нужный нам вопрос, а ситуация требовала незамедлительного прояснения, когда мы окончательно терялись где-нибудь на улицах Парижа или Берлина, Губаев, не имея никаких комплексов, спокойно шел и общался, невероятным образом получая необходимую информацию. Правда, предварительно узнав у нас, как произносится то или иное слово.

Саша не терялся никогда. Его уверенность гипнотически действовала на окружающих. Он мог манипулировать людьми. В Германию Сергей и Саша приехали, чтобы принять участие в Берлинской международной туристической ярмарке. Это самая популярная ярмарка в мире. Немцы самый путешествующий народ. Поэтому все страны приезжают туда, основательно подготовившись. Привозят артистов, кулинаров, мастеров-прикладников. Каждая фирма готовит свою презентацию. Это и народные песни, и танцы. Колорит национальных костюмов. Запахи традиционной кухни. Все можно посмотреть, попробовать, унести массу подарков. Мы словно совершили большое кругосветное путешествие по всем странам мира!

Можно познакомиться с тайнами Тибета. Увидеть, как работает гончар, любуясь выходящими из его рук творениями, будь то глиняный слоник или вазочка из черной глины. Испытать удовольствие от тайского массажа под гипнотическую мелодию. Поиграть в гольф на стенде Арабских Объединенных Эмиратов или получить шарж от художника Рамзеса II из Египта. Понять чайные церемонии, посетив стенды Вьетнама, Китая и Японии. Оценить изящество китайских и малазийских танцовщиц. Ужаснуться облику австралийского аборигена, наносящего разноцветный грим на лицо и тело в течение многих часов, чтобы предстать перед вами в образе райской птицы. Посмотреть зажигательные танцы Камеруна, в которых больше эротики, чем в современном стриптизе. Незабываемый праздник жизни, как сказал бы Остап Бендер.

Участникам ярмарки выдавались входные пропуска, посетители покупали билеты. В нашей группе было лишь два пропуска, но попасть на ярмарку желали все. И, конечно же, бесплатно! Саша отдавал свой пропуск жене и шел напролом через вспомогательный ход, через который участники, в том числе и мы, разгружали необходимый реквизит для стендов. У Губаева был такой уверенный вид, что не только его почтительно пропускали дежурившие охранники, но и меня, деловито семенившего чуть позади летевшего вперед Губаева. Это было счастливое время до 11 сентября 2001 года. Ярмарка проходила в начале марта. Мир еще благодушествовал.

С Сашей мы проехали почти всю Киргизию, совершали познавательные экспедиции – по Чаткалу, Таласу, Сусамыру, Джумгалу, Кёкёмерену. Руководителям туристической фирмы положено досконально знать родную землю. Они живут за ее счет, показывая туристам ее красоты. Все зависит от их любви к своему краю. Мне нравилось, что Саша был радостно открыт всему новому. Он удивлялся своему новому качеству: «Я люблю путешествовать, а мне за это еще и деньги платят!» Губаев, как содиректор, мог сидеть в кабинете и руководить гидами и менеджерами. Но он хотел сам увидеть все, познакомиться со всеми людьми, которые приезжают в родной Кыргызстан. Узнать, что им понравилось и почему. И наоборот: что не нравится и как это изменить. Губаев садился за руль джипа или микроавтобуса и вез группы. Ему нравилось общаться с людьми. Он познавал новый для себя мир. Я помню, как клиентами «Гор Азии» были наследники Льва Николаевича Толстого. С каким восторгом делился своим впечатлением об их интеллигентности Саша! Его поразило достоинство, с которым они ехали по пыльным грунтовым горным дорогам. Несмотря на вездесущую грязь и пыль, каждое утро начиналось у них с белоснежных сорочек!

Губаев до туризма занимался строительством, поэтому свою деятельность в «Горах Азии» он начал с постройки гостевого дома. Эта уютная небольшая гостиница сразу стала популярна в городе, потому что она была продолжением той философии жизни, которой придерживались Сергей и Саша. Там проходили встречи друзей, пелись песни, читались стихи. Интерьер обрастал трофеями, привезенными из разных экспедиций и путешествий. Это были камни и корни, сувениры и подарки. Сергей и Александр идеально дополняли друг друга. Дудашвили, более рассудительный, имеющий огромный опыт работы в туризме, сдерживал необузданные порывы Губаева. Это давало им возможность последовательно осуществлять свои замыслы.

Видимо, Губаеву нужна была поддержка друзей. Он нуждался в них и был нужен им. В этом Саша был похож на другого Александра. Жуканина. Он искренне радовался успехам друзей. Когда я начал издавать детские книги, Саша увидел работы моих художников. Они поразили его своим профессионализмом. Губаев пожал мне руку и проговорил: «Поздравляю тебя, это прекрасно!»

Александр был не равнодушен к чужой боли. Он помогал детским домам. Дарил детям игрушки, одежду, книги. Причем, без всякой рисовки или умысла. Вроде рекламы или имиджа. Просто отдавал людям все, что мог.

Когда Губаев услышал о проекте Дмитрия Шпаро о восхождении инвалидов на пик Мак-Кинли на Аляске, он тут же загорелся. В качестве тренировки их группа совершила совместное восхождение со спортсменами-инвалидами на наш семитысячник пик Ленина. Это было неимоверно сложно. Приходилось затаскивать людей на колясках буквально на руках. По пояс в снегу, на большой высоте, в условиях разреженного воздуха, низких температур и невыносимых нагрузок. Но в этом был весь Губаев. Без этого напряжения для него не существовало жизни. Все он делал на пределе возможностей. Если катался на лыжах, то обязательно на опасной скорости. Часто бывали падения и переломы. Кстати, его сын Тимур в этом похож на него.

Саша брался за, казалось бы, невыполнимые проекты. Анлийские экспедиции альпинистов в течение трех лет штурмовали сложный район Заалайского хребта – пик Корумды. Ни одному человеку еще не доводилось ступить на его вершину. Губаев организовывает команду друзей-альпинистов и покоряет неприступный Корумды. Причем в самых суровых условиях – зимой!

Губаев тренирует команду для участия в приключенческих гонках «Голуас», которые проводит французская фирма в разных странах мира. Теперь это – Киргизия. Я подозреваю, в этом тоже заслуга Губаева. Он организовывает пробег на инвалидных колясках людей с ограниченными возможностями вокруг озера Иссык-Куль. Готовит альпинистов, воспитывает мастеров. В его планах – гималайская экспедиция. Киргизы должны покорить Джомолунгму! Губаев нашел спонсоров. Ведь такая экспедиция, прежде всего, деньги. Подготовил команду. Эверест должен был покориться!

Но вмешались «сильные» нашего киргизского мира. Когда пахнет большими деньгами, они тут как тут. А кто такой Губаев? А почему он возглавляет такое знаменательное событие? А почему в команде эти люди?

Ему приходилось доказывать, что он имеет на это право. На то, что было мечтой всей жизни, не только его самого, но и всех альпинистов бывшего Союза. Ему вежливо намекнули, что сам-то он не покорил еще ни одного восьмитысячника, а хочет руководить такой серьезной экспедицией. Мол, найдутся люди и поопытней.

Рушилось то, что Губаев создавал годы. И тут вдруг его пригласили принять участие в международной экспедиции на пик Чогори, знаменитый К-2. Вторая по высоте гора мира после Джомолунгмы. Эта суровая вершина Каракорума забрала много человеческих жизней, осмелившихся бросить ей вызов. Саша был уверен в своих силах.

Погода благоприятствовала восходителям, которые поднимались на гору перед Губаевым. Ему же катастрофически не везло. После выхода из последнего штурмового четвертого лагеря погода стала портиться. Повстречавшийся на полпути к вершине японец, идущий вниз, знаками показал, что надо спускаться. До вершины оставалось двести метров. Кто был в горах, тот знает, что такое двести метров по вертикали. Здесь, внизу, прогулочным шагом это займет несколько минут. На высоте больше восьми километров над уровнем моря, где каждый шаг дается гигантским усилием воли, где каждая проведенная минута приближает к смерти, потому что не хватает кислорода для восстановления сил, двести метров – это несколько часов тяжелой работы.

Саша стоял один на этой гигантской высоте и думал. Можно уйти вниз и сделать другую попытку. Но в следующий раз и в следующем году. А в этом придется отступить. Тогда будет сложно биться за гималайскую экспедицию. А вершина – вот она. Всего час-два, и можно будет возвращаться.

Губаев верил в свои силы. Они его никогда не подводили. Но силы стихии гораздо сильнее человеческих возможностей. Невозможно найти обратную дорогу в тумане, в сплошном снегопаде там, где неосторожный шаг означает падение в пропасть. Нельзя переждать буйство природы, отсидевшись в укромном месте, выше восьми тысяч метров организм работает на износ, даже если ты просто сидишь. Просто не хватает воздуха. Каждый выдох уносит твои жизненные силы. Поэтому на эти вершины ходят или в кислородных масках, или в наряженном темпе: туда и обратно, чтобы сократить время нахождения в «смертельной» зоне. Нельзя идти на авось.

Рядом с Сашей не оказалось того, кто мог бы остановить его отчаянный путь наверх. Он был один.

Мне его не хватает. Не к кому обратиться за помощью, когда проблемы загоняют в угол. Не хватает его шуток и энергии. Но все это жалость по отношению к самому себе. Нам жалко, что Губаева нет рядом. Ужасно обидно, что человек не дожил даже до своего сорокалетия. Он мог многое сделать. Я не говорю о Сашиных детях и Ольге. Им его будет не хватать всю оставшуюся жизнь.

Но, видимо, по-другому существовать Саша не мог. Виноваты ли в этом звезды, к которым он ушел от нас навсегда, или его звучное имя, на котором всегда лежит тень от Александра Македонского, никому не ведомо. Я верю, что Саша ушел в лучший мир «счастья и покоя», вырвавшись из монотонных будней, сказав нам, что мечта и цель стоят того, чтобы отдать за них свою жизнь.

Мы с ним строили планы будущих путешествий, нам некогда было остановиться, просто поговорить, попеть вместе песни. Нам казалось, что впереди еще много времени, хотя маятник отсчитывал последние мгновения. Никогда не ценишь то, что имеешь. Потерявши – плачешь. Но так устроена эта жизнь. «Кто-то скупо и четко отсчитал нам часы нашей жизни короткой», как бетон взлетной полосы. И некоторые очень торопятся жить и слишком быстро взлетают в небеса, оставляя нас на земле. У них другой темп жизни. А все-таки, до слез жаль, что рядом с Губаевым не было человека, который бы сказал Саше: «Не переживай, мы еще вернемся сюда, если будем живы. В конечном итоге важна победа над самим собой и своими эмоциями. Давай вернемся. Нас там ждут». Но жизнь распорядилась по-другому.

Скачать текст книги «Коровы пустыни»

© Кадыров В.В., 2007. Все права защищены
© Издательство «Раритет», 2007. Все права защищены
Произведение публикуется с письменного разрешения автора и издателя