Истинный свет

Где-то в глубинах леса живут люди ночи. Они не знают солнца и не похожи на нас, хотя… Хотя, может, в действительности у нас с ними много общего… Рассказ-фэнтези представлен на конкурс литературного творчества молодежи Кыргызстана, проводившийся в 2009 году под девизом "Мы с тобой одной крови – ты и я". Отмечен жюри

Публикуется по книге: Много языков – один мир. Литературный альманах. – Бишкек: 2009. – 184 с. Тираж 500 экз.
    УДК 82/831
    ББК 84(2) 7
    М 73
    ISBN 978-9967-25-482-4 
    М 4702000000-09

Днем, пока все спали, на пригорках вокруг замка распустились цветы. С наступлением ночи бутоны этих необычных созданий не закрылись, как у других цветов, а стали еще красивее. Когда взошла луна, они замерцали мягким светом и любопытному взору семилетнего Слава предстала серебристая гладь. Цветение продлится совсем недолго, а потом лепестки опадут для того, чтобы возродиться в следующем году. Слав всегда с нетерпением ждал этого момента с тех пор, как старый Якуб — искуснейший цветовод в первый раз показал ему и прочим обитателям замка плоды своего труда.

Вдоволь налюбовавшись на цветы, Слав углубился в лес. Возможность побродить в одиночестве выпадала мальчику не часто. Обычно во время прогулок его кто-нибудь сопровождал. Но иногда, особенно наслушавшись сказок о храбрых рыцарях и могущественных волшебниках, которые с большой охотой рассказывал ему Якуб, Слав тихонько выскальзывал из замка в поисках приключений и подвигов. Однако за все время он, к своему огорчению, ни разу не встретил ни одного дракона, чтобы вызвать его на бой. Только раз на приличном расстоянии от дома, он наткнулся на небольшой деревянный домик. Тяжелые бревна, из которых он был сложен, потемнели от времени и заросли мхом. Когда Слав осторожно заглянул в единственное окно, то никого не увидел и решил, что здесь живет лесная ведьма. Он спрятался в кустах и некоторое время ждал, но хозяйка так и не появилась.

Сегодня мальчик снова решил навестить ведьмину избушку. Он долго бродил среди деревьев и даже решил, что ведьма заколдовала ее и сделала невидимой, когда деревья расступились и открыли жилище лесной обитательницы. Слав замер, с восторгом глядя на избушку: из ее обычно темного окошка пробивался свет. Не успел мальчик по-настоящему удивиться, как дверь со скрипом отворилась и на пороге возникла… Нет на ведьму незнакомка не была похожа. Скорее на маленькую принцессу, о которой он читал как раз накануне. Девочка его тоже заметила.

— Здравствуйте! – важно сказала она.

— Доброй ночи, пани, — вежливо ответил Слав, разглядывая ее. Все-таки, это была первая девочка, которую он видел. Появление незнакомого мальчика не показалось ей странным, казалось, она даже обрадовалась.

— А как вас зовут?

— Я – Слав.

— Очень рада, — серьезно, как взрослая, сказала девочка. — А я – Анна.

— Рад знакомству с вами.

— Хотите войти? – видя, что мальчик колеблется, она быстро добавила: — Дедушка задержался, и мне страшно одной.

Рыцарская честь возобладала над здравым смыслом, и Слав вошел за маленькой хозяйкой в избушку. Внутри было очень уютно. В очаге играл огонь. Он колебался и прыгал на поленьях как живой, а на стенах вырастали замысловатые тени. На деревянном, грубо сколоченном столе стояла свечка, лежали краски и листы бумаги, смотревшиеся необычно в этом жилище.

— Мы недавно приехали сюда из Дечина, и дедушка показывает мне лес, — начала Анна, но, вспомнив обязанности хозяйки дома, спросила:

— Хотите, я соберу на стол?

Слав отрицательно покачал головой, с любопытством разглядывая рисунки.

— Это вы рисовали?

— Да, – оживилась Анна. – Это мы с дедушкой, а это наш домик. Видите?

Сам домик и вправду вышел как настоящий, но цвета, которые выбрала Анна, были столь необычны.

— А это что такое? – спросил Слав, показав чуть выше крыши дома.

— Солнце, а что, непохоже?

Вообще-то мальчик слышал про это таинственное солнце и даже читал, что есть люди, которые предпочитают его мягкому свету луны.

— Хм. Похоже. Наверное. Вы любите… Когда солнце?

— Да. Тогда тепло-тепло и светло. Вам понравился рисунок?

— Да. Очень красиво.

— Тогда я дарю его вам, – девочка взяла рисунок и протянула его Славу.

— Но у меня нет ничего взамен, — смутился тот.

— Вы тоже что-нибудь нарисуете и подарите мне в следующий раз.

Слав нерешительно взял рисунок, но, взглянув на улыбающуюся девочку, благодарно улыбнулся в ответ.

— Спасибо. Я постараюсь.

Где-то вдали раздался собачий лай.

— Дедушка идет, — обрадовалась Анна, выбегая на порог.

Слав быстро поднялся и вышел за ней.

— Ну вот, теперь вам нечего бояться. А мне пора.

— Но, может быть, дождетесь деда? Да и куда вы пойдете в такое время? — Спохватилась девочка.

— За меня не беспокойтесь. До свидания, Анна, – он легко поклонился и растаял в темноте.

Вернувшись домой, Слав первым делом раздобыл бумагу, краски и закрылся в своей комнате. Некоторое время он, раздумывал над тем, что лучше нарисовать. А потом под легкими мазками его кисти проступил лес, озаренный лунным светом, избушка и девочка на ее пороге.

Когда луна приблизилась к горизонту, мама зашла пожелать ему спокойного сна. Слав сидел на краю постели, задумчиво глядя в окно. Хотя мама никогда не говорила об этом, Якуб как-то проговорился, что раньше, с наступлением дня, она не ложилась спать, а гуляла.

— Мама, а ты видела солнце?

Она растерянно посмотрела на него.

— Почему ты спрашиваешь, Слав?

— На что оно похоже? Оно теплое, — вспомнил он слова Анны, — как камин?

— Солнце — не тепло, а жар. Нестерпимый жар. Солнце может убить. — Она порывисто обняла его, — Сынок, дети ночи, как ты или папа не могут гулять днем. Просто поверь мне, Слав, и пообещай, что ты не будешь искать возможности увидеть солнце.

Мальчик тихонько вздохнул. Несколько мгновений любопытство в нем боролось с раскаянием оттого, что он расстроил маму. Потом он закрыл глаза, крепко обхватил ее руками и произнес:

— Обещаю, мама.

Позже, когда Слав уже уснул, а она все еще сидела рядом, в комнату вошел высокий мужчина. Огонек свечи колыхнулся и отразился в его золотистых, почти янтарных глазах. Он осторожно коснулся ее руки и, улыбаясь, взглянул на мальчика.

— Уснул? – прошептал он.

— Да.

Несмотря на то, что она попыталась выглядеть спокойной, он сразу почувствовал ее тревогу.

— Дорогая, что такое?

Мужчина склонился, заглянул в ее глаза и понял все без слов. Он протянул ей руку, помогая подняться, затем притянул к себе и прошептал, взглянув поверх ее головы на мальчика.

— С ним ничего дурного не случится. Адела, дорогая, мы всегда рядом. Стены этого замка десятилетиями защищали нас. Он в безопасности.

— Да. Я просто… глупые страхи. И спасибо, Золтан.

Она замерла на мгновение, затем, отстранившись, еще раз взглянула на сына. Чуть позже, осторожно ступая, они вышли из комнаты, притворив за собой дверь.

Не успела луна показаться на небе, как Слав вскочил и тут же сел заканчивать рисунок. От этого занятия его отвлек негромкий стук в дверь, вслед за которым в комнату вошел Якуб.

— Доброй ночи!

— Доброй ночи, Якуб.

Старик подошел к столику и опустился на стул рядом.

— А кто это у нас тут? – спросил он, разглядывая рисунок.

— Это Анна. Я встретил ее, когда гулял в лесу.

— Слав, разве ты не знаешь, что разговаривать с людьми опасно?

— Это вышло случайно. И что в ней опасного? Она такая маленькая и слабая, гораздо меньше меня. Ей нужна была помощь. Ты ведь тоже человек.

— Не просто человек, мальчик мой. Я — друг ночи. А это большая разница. Запомни, Слав, ни один посторонний человек не должен знать о нас. Мы — тайна ночи.

Мальчик серьезно взглянул на него и кивнул в знак того, что понимает.

— Ну, вот и хорошо. Ты не забыл, что вы с отцом идете на охоту?

— Конечно, нет! А где он?

— У себя в лаборатории. Беги, собирайся, – добродушно проворчал Якуб, а Слав быстро вскочил и скрылся за дверью.

Следующие дни мальчик был занят тем, что рисовал картинки из жизни ночного леса, замок и свои фантазии. Свой первый рисунок с избушкой он вставил в позолоченную рамочку и не знал, что делать с ним дальше. Ведь он пообещал его Анне, но после разговора с Якубом открыто подойти и подарить ей рисунок он тоже не мог. Наконец, Слав придумал, как ему поступить. Мальчик решил оставить рисунок на пороге. Он помнил, что у хозяина избушки была собака, но, быть может, ему повезет и тот снова уйдет охотиться с собакой.

Стояла ясная ночь, когда Слав выбрался из замка и направился к избушке. Вскоре показались знакомые деревья, за которыми должна была быть «ведьмина» поляна. Неожиданно, раздался резкий свист, что-то сбило его с ног, а в следующее мгновение он забарахтался в сети. Слав изо всех сил пытался освободиться, но веревки только сильнее впивались в тело. Невдалеке хлопнула дверь, раздались голоса.

— Попался!

— Осторожнее, цапнет еще.

— Давайте его сюда.

Сопротивляющегося мальчика втолкнули в клетку, предварительно сняв сеть. Он беззвучно снес удары. Но от последнего сильного толчка упал на колени, однако тут же поднялся и постарался выпрямиться, насколько позволяла клетка. За несколько прошедших секунд он успел оправиться и теперь готов был вынести все, как и подобает мужчине. Исподлобья мальчик взглянул на своих мучителей: троих рослых мужчин. Один из них – плотный и широкоплечий, судя по всему, главарь. Второй выше, стройнее, но тоже крепкий, с широкой окладистой бородой. Третий – невысокий толстяк. Все трое настороженно разглядывали его. Злодеями они не выглядели. Были просто людьми, которые столкнулись с непонятным им явлением, и оттого были испуганны и обозлены. И опасны.

— Я же говорил, что он еще вернется. Внучке Милоша повезло, что жива осталась, – сквозь зубы процедил главарь.

— Уходить нужно, Имрих. Как бы чего не вышло.

— А с этим, что делать? – Бородач настороженно взглянул на Слава. Ты уверен, Имрих, что…

— А ты на него глянь, – вмешался толстяк. — Глаза у него не людские, а клыки, небось, прячет.

— До рассвета всего пара часов. Переждем здесь. Так вернее будет, чем ночью в лес соваться, – приказал, подумав Имрих. — Держите ружья наготове. И эти штучки, что доктор дал, тоже. Мало ли что. Петр, останешься здесь, охранять его. Я сменю тебя через час.

Бородач коротко кивнул и закурил, прислонившись к дереву, а двое других вошли в избушку.

Слав сел в углу клетки. Нервное напряжение постепенно спадало, и мальчик вновь обретал возможность чувствовать. Сильно болело плечо и правая нога; ныли разбитые руки. И дух перехватывало от боли за родителей. Что будет теперь с ними? Как же он мог так подвести их? Слав не помнил, сколько просидел вот так, замерев в углу. Очнулся он только тогда, когда странно порозовели верхушки деревьев, вокруг поляны. Мальчик сжал руки в кулаки и внутренне собрался. Воздух вокруг становился все более прозрачным, звезды куда-то исчезли, а само небо стремительно теряло завораживающую глубину и меняло привычный черный с золотом цвет на какой-то непонятный. Вскоре небо пронзили яркие пучки света, затем показался кусочек светящегося диска, а спустя несколько мгновений — и весь диск. Как завороженный, мальчик наблюдал за ним, ощущая, как лучи, которые становились все более горячими, скользят по коже. Он не мог понять своих чувств: то, что он ощущал было непонятно и пугающе, но в глубине души Слав чувствовал, что это и прекрасно тоже, несмотря ни на что. Так вот оно какое, это Солнце.

Чем выше поднимался светящийся диск, тем более жгучим становилось прикосновение его лучей. Мальчик зажмурился: лучи до слез резали глаза. Он резко дернул рубашку за ворот, натягивая ее на голову. Даже сквозь закрытые веки и ткань, он видел свечение. Кожа, особенно там, где ее не прикрывала одежда, уже горела огнем. Впрочем, от легкой одежды тоже было мало проку. Не в силах сидеть, мальчик повалился на бок. С каждой минутой становилось все труднее дышать. Он до боли стиснул зубы: гордость не позволяла ему кричать. Почти теряя сознание, Слав услышал, как хлопнула дверь и на тропинке раздались шаги. Последним усилием воли мальчик попытался подняться, тут совсем недалеко раздался пронзительный вой, который тут же был подхвачен пятеркой других голосов. Мальчик различил отдельные знакомые интонации и слабо улыбнулся.

Со стороны избушки раздалась брань и беспорядочная пальба. Несколько минут спустя мальчик почувствовал, как его аккуратно подняли на руки. Раздались взволнованные голоса:

— Слав! Как ты?

— Как он? Он жив?

— Дышит! В замок его нужно и побыстрее.

— Слав, все будет хорошо! Ты слышишь? Держи его, Якуб.

На мальчика набросили плащ из плотной ткани и передали сидевшему верхом Якубу, и тот сразу же послал коня в галоп. Все это произошло в считанные мгновения. Со стороны избушки раздался очередной выстрел, а затем низкое угрожающее рычание, перешедшее в хриплый вой и испуганные крики.

Слав, провалившийся в беспамятство, пришел в себя почти у самого замка. Сдернув плащ с лица, он разглядел бледного Якуба, который крепко сжимал его.

— Тише, Слав, — Якуб опять укрыл его, — Все позади. Мне нужно будет уехать сегодня, мальчик мой. Надолго. Знай, я был рад сражаться рядом с детьми ночи. И еще, ты очень хороший, Слав, верь мне и не слушай тех, кто скажет иначе. Я всегда буду любить тебя. Вспоминай мои сказки.

Старик вздохнул, не зная, услышал ли его мальчик, но из свертка, который он бережно прижимал к груди, раздался слабый голос, почти шепот:

— И я люблю тебя, Якуб.

Уже в замке старик передал мальчика подбежавшей в сопровождении слуг Аделе. А потом с глубоким вздохом сполз с седла на руки подхвативших его друзей. На спине его расплывалось темно-красное пятно.

Почти сразу же в замок вбежали Золтан и его побратим Далибор, остальных еще не было видно. На обоих было страшно взглянуть: обожженная кожа, местами ставшая коричневатой, потрескалась и висела лохмотьями; глаза покраснели и слезились. Несмотря на это Далибор первым делом склонился над Якубом, потом подняв глаза, он увидел направленные на него вопросительные взгляды других побратимов, и бессильно покачал головой.

— Вам нужна помощь, Золтан.

— Сначала Слав, — бескомпромиссно ответил тот, склоняясь над сыном. – Готовьте инструменты.

Прошло около часа с тех пор, как врачи закрылись в лаборатории. Что чувствовала в эти минуты Адела, трудно описать. Ее жизнь находилась там, за дверями, в руках Золтана. Да и сам он только усилием воли держался на ногах. Она знала, что ее муж – великолепный хирург, быть может, самый искусный в мире, но сердце все равно сжималось от безумной тревоги. Когда, наконец, двери окрылись, и вышел Золтан, ею овладела такая слабость, что она смогла только пролепетать осипшим голосом:

— Слав, он?..

— Он поправится, Адела. Простите меня, дорогая. Я должен был уберечь его.

Она судорожно вздохнула, поднялась и осторожно обняла его, стараясь не коснуться обожженных участков тела, чтобы не причинить боль:

— Золтан, о чем вы? Здесь нет вашей вины, любовь моя, – она осторожно коснулась губами его губ. – Нужно обработать ваши раны.

Из лаборатории выглянул Эструс, смущенно улыбнувшийся им.

— Далибор уже в порядке. А вот вам нужна помощь.

Адела вопросительно взглянула на мужа:

— Можно мне к Славу?

— Да. Я скоро подойду.

Когда она вошла в комнату, Слав, должно быть, спал. Адела не могла знать наверняка, так как на глазах мальчика была повязка, а лицо покрыто густой белой кашицей. Руки его, видневшиеся из-под покрывала, были также перевязаны. Она присела рядом и осторожно взяла его руку в свои.

— Ты, поправишься, сыночек, родной, – прошептала она, едва сдерживая слезы, — ты обязательно поправишься.

Стояла лунная ночь. Золтан сидел в совещательной комнате. Он был еще слаб, но по спокойному лицу и уверенной осанке этого нельзя было заметить. Справа от него сидел Далибор, а напротив седовласый мужчина.

— Я не желал этой стычки, но у меня не было другого выхода.

— Да, знаю. Поэтому я здесь. Городок шумит как растревоженный улей. Будь осторожен. Мы тоже будем начеку, – гость поднялся и протянул руку, которую Золтан крепко пожал.

— Спасибо, Дорег.

— Я слышал о том, что стало с Якубом. Мне жаль.

Золтан только кивнул.

— Доброй ночи, Золтан! Доброй ночи, Далибор!

— Доброй ночи!

— Доброй ночи!

Гость откланялся, вслед за ним вышел и Далибор. Золтан подошел к окну, затем обернулся на негромкий стук в дверь, и тут же одной рукой подхватил еще прихрамывающего Слава, а другой сжал ладонь Аделы, которая встала рядом с ним у окна.

— Как ты, сынок?

— Отлично! – Он обхватил отца за шею.

— Серебрянки отцвели, – задумчиво произнес мужчина, взглянув на жену. — Якуб их вырастил для того, чтобы хоть в эти дни вы не так скучали по свету.

Адела внимательно посмотрела на него, перевела взгляд на сына и серьезно сказала:

— Вы мой свет. Мне другого не надо!

© Аяпова А., 2009. Все права защищены

Скачать полный текст литературного альманаха