Топонимика гор Ала-Тоо

Подборка статей, опубликованных в 2002-2008 годах в газетах и журналах Кыргызстана. Их тематика – происхождение названий гор, сел, озер и различных географических мест нашей страны. Увлекательное путешествие в историю

Мы не знаем. 
Но они знают.
Камни знают, даже знают деревья
И помнят.
Помнят, кто назвал горы и реки.
Кто сложил бывшие города.
Кто дал незапамятным странам 
Неведомые нам слова.
Все они полны смысла.
Николай Рерих

Топонимикой ученые-географы называют одну из отраслей географии, которая занимается изучением происхождения и истории географических названий. В географических наименованиях отражаются не только природные характеристики местности, но и народные предания и верования, отголоски далеких событий, языки исчезнувших народов и нередко сами местные жители не знают смысла окружающих их названий, исходные значения которых потеряны во времени. Изучением и расшифровкой названий занимаются не только ученые и краеведы. Вопрос этот интересует всех, кто любит свою родину и обитаемую планету Земля. Названия помогают получить представление о прошлой истории края, о народах, которые были здесь когда-то, о памятных или священных местах, о выдающихся вершинах, забытых перевалах и тропах.

Ниже дана подборка работ автора, в которых в той или иной степени затрагиваются вопросы топонимики.

Как называются наши горы

До появления классической европейской географии в мире отсутствовали названия многих горных систем. Местное население давало имена только отдельным перевалам и выдающимся вершинам. Горные хребты часто назывались по рекам, протекающим у их подножья.

Первые сведения о рельефе Центральной Азии имеются в «Авесте» – древней священной книге зороастрийцев, где описывается эта высокогорная страна, изобилующая пастбищами, полноводными реками и озерами. В античной географии, у древних греков и римлян, в центре Азии помещаются горы. На карте Эратоcфена там, где нанесены истоки Окса (Аму-Дарьи) и Яксарта (Сыр-Дарьи), находятся горы Парапанис, а восточнее их – Имайские. Клавдий Птолемей, живший во II веке нашей эры, выделяет уже отдельные хребты: Комеды, отождествляемые с Памиром, Аскатан и Имай – с Тянь-Шанем.

В средние века ни китайские, ни арабские, ни среднеазиатские географы общего названия для всей тяньшаньской системы не дают и у разных народов отдельные области этих гор назывались по-своему: «Цунлин» – луковые, «Сюешань» – снежные, «Линьшань» и «Музтаг» – ледяные, «Тенгритаг» – небесные, «Алатау» – великие и т.д. После путешествий Плано Карпини, Рубрука и Марко Поло на картах были ясно нанесены две параллельные широтные горные цепи Мустаг и Музарт.

На первых русских картах Ремизова, Кириллова и др. на месте Тянь-Шаня показаны горы неопределенных очертаний с надписями Мустаг, Ледяные горы.

Во время присоединения Синьцзяна к Цинской империи китайские географы вместе с французскими иезуитами составляли карты и атласы новых и пограничных территорий, на которых впервые появляется название Тянь-Шань, применяемое только для восточной половины горной системы. Горы, идущие западнее массива Хан-Тенгри, носили название «горной страны перевала Цунлин». И только в первой половине XIX века, благодаря трудам Клапрота, К.Риттера, А.Гумбольдта, имя Тянь-Шань входит в обиход европейской географической науки.

На русской «Карте земель, принадлежащих Киргиз-Казакамъ и Туркестана», составленной в 1831 году хребет Тескей Ала-Тоо обозначен как «Горы Тескей Алатагъ или Киргизъ Алатагъ составляющiя отрасль хребта Тiанъ-Шанъ или Мустага». Так впервые в русской картографии появляется название Тянь-Шань.

А в русской литературе термин Тянь-Шань первым употребил А.И. Левшин в 1832 г. в книге «Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких орд и степей», где он пишет, что река Сыр-Дарья вытекает «из гор Кашкан-Даван, составляющих отрасль хребта, называемого китайцами Тянь-Шань или Небесные горы». П.П.Семенов уже определял Тянь-Шань, как одну из основных горных систем Азии.

Географы Н.А. Северцов, Л.С. Берг, Э.М. Мурзаев в своих работах окончательно утвердили название Тянь-Шань в научной географии.

Таким образом, «Тянь-Шань», пришедший к нам из китайской географической номенклатуры, типичный пример «книжного» топонима и является, пожалуй, единственным китайским названием на карте Кыргызстана. Киргизы же всегда с любовью и уважением называли свои родные горы Ала-Тоо. В последнее время в пределах Кыргызстана термин Ала-Тоо для обозначения горной системы Тянь-Шань закрепляется.

О том, что все «горные хребты и их отрасли» в пределах проживания кыргызов от Тарбагатая до Аральского моря называются «Алатау» писали еще в конце XIX века русские первопроходцы И.Андреев, И.Бардашев и другие.

Известные географы Э.М. Мурзаев и С.У. Умурзаков считают, что в качестве простого оронима термин «Ала» используется для обозначения высоких снежно–ледниковых гор. «Ала» – тюркское слово, имеющее значения большой, громадный, великий (башкирское – «оло», якутское – «ула», казахское, киргизское – «улуу»). И китайское название Тянь-Шань является синонимом киргизского слова Ала-Тоо, в русском переводе означающее «Высокие» или «Небесные» горы.

Из статьи в сб. "Труды института мировой культуры".
    Вып. III. Бишкек-Лейпциг. Илим, 2003
    ISBN 5-8355-1289-9

Хребет двух Александров

Величественный снежный хребет, вид которого с юга украшает город Бишкек, на первых русских географических картах сначала носил имя Киргизнын Алатау, затем он стал называться Александровским, а в советское время был переименован в Киргизский хребет. История названия его хребтом Александровским довольно интересна. При продвижении царских войск в сторону кыргызских земель, генерал губернатор Западной Сибири Гасфорот высказал предложение о переименовании передового хребта тяньшаньских гор в Александровский хребет. По воспоминаниям современников генерал, при всяком удобном случае, старался порисоваться универсальностью своих познаний и, при этом сам того не замечая, поддавался увлечениям, нередко переходящим в область фантазии. Как пишет офицер Генерального штаба Александр Гейнс, по взятии Пишпека Гасфорт пустился в соображения, что завоевания императора Александра II дошли до того хребта, который с другой стороны явился северной границей завоеваний Александра Македонского. И на этом основании необходимо назвать хребет в честь двух Александров – Великого и Освободителя. 21 октября 1860 года военный министр российской империи Сухозанет сообщил Западно-Сибирскому генерал-губернатору, что «Его Величество соизволил согласиться на наименование хребта, идущего вдоль левого берега реки Чу Александровским. И, как потом оказалось, что до Сыр-Дарьи или древнего Яксарта надо преодолеть еще много хребтов гор Ала-Тоо, но уже в 1862 году при первой маршрутной съемке русских военных топографов от укрепления Пишпек до укрепления Мерке мечта генерал губернатора была исполнена – на картах появилось название Александровского хребта.

Исконно народное название вернулось к хребту в 1926 году после преобразования Киргизской автономной области в Киргизскую АССР. На карте, изданной в том же году, западная часть хребта называется Киргизский, а восточнее ущелья реки Аламедин – Александровский. В последующие году снежные горы Ала-Тоо, украшающие нашу столицу, уже на всем своем протяжении называются Киргизским хребтом. А с 1990-х годов еще более точно – Кыргызским.

«Вечерний Бишкек», 11 марта 2004 г.

Ошибка великого Семенова

В июне 1857 года экспедиция Семенова в полном своем составе в сопровождении шести проводников отправилась в путь из аулов Боромбая на Каркаре, взяв направление к высочайшему массиву гор Ала-Тоо – Тенгри-Тоо.

По долине реки Сарыджаз отряд поднялся к ее крупному левому истоку реке Адыртор. «29 июня, — пишет Семенов, — я встал в 5 часов утра и отправился налегке в сопровождении только Кошарова, трех казаков, двух богинских проводников и одной вьючной лошади по направлению к главному леднику. Он спускался с громадной группы вершин Тенгри-тага, как бы широким замерзшим внезапно потоком, заслуживающим по альпинистской терминологии, название ледяного моря (Meer de glase). Нижняя, спустившаяся в долину его часть сопровождалась высокой грядой боковой морены, а оконечность ледника характеризовалась своим цветом, уподоблявшимся цвету почерневших мраморных статуй».

Из-под ледника с силой вырывался один из истоков реки Сарыджаз. Семенов поднялся на ледник и прошел по его испещренной глубокими трещинами поверхности до высоты 3285 м. Его спутник-художник Кошаров запечатлел на рисунке ледниковую долину и снежные вершины Тенгри-Тоо во главе с величественной пирамидой Кантоо. Так называли тогда и называют сегодня этот пик местные кыргызы. Кантоо – «Кровавая гора» и это название гора подтверждает, становясь кроваво-алой в лучах заходящего солнца. Но Семенов не внял доводам проводников и, считая, что он первым из европейцев видит пик Хан-Тенгри, называет этим именем вершину Кантоо.

Впоследствии ледник в истоках Сарыджаза будет назван именем Семенова, ученый получит к своей фамилии почетное добавление – «Тян-Шанский», а пик Хан-Тенгри в хребте Кокшаалтоо заново «откроют» в 1944 году советские топографы и назовут его именем Победы.

На самом деле высшая точка Тянь-Шаня под названием Хан-Тенгри была известна с раннего средневековья. Из русских путешественников этот пик, наверное, впервые видел Пржевальский, со стороны китайского Аксу, возвращаясь из своей 4-ой Азиатской экспедиции осенью 1885 года. В отчете он пишет: «Нам видна, хотя еще в туманных очертаниях, самая высокая вершина всего Тянь-Шаня – Хан-тенгри. Через два небольших перехода эта громада обрисовалась совершенно ясно обширным снеговым куполом». Любой альпинист в этом описании безошибочно узнает массив пика Победы. А через десять лет после Пржевальского известный шведский исследователь Свен Геден из той же точки определяет высоту Хан-Тенгри в 7320 м, что довольно близко к высоте пика Победы (7439м).

Впервые на ошибку Семенова и «первооткрывателей» пика Победы на заседаниях Географического Общества указывали старейший советский географ Николай Малицкий и известный альпинист и географ Владимир Рацек, но авторитет Семенова-Тян-Шанского так велик, что его ошибка не исправлена до сих пор. И две высочайшие вершины Тянь-Шаня называются не своими истинными именами.

В предисловии ко II-му тому “Землеведение Азии” Карла Риттера великий географ Семенов-Тян-Шанский пишет, что “наука есть великое стремление человечества, а истина достигается только долгим путем посреди неизбежных ошибок и заблуждений. И никто не имеет более случая впасть в эти ошибки и заблуждения как передовые мыслители и те гении, которые пролагают новые пути человечеству и истинно открывают целые миры новых понятий и воззрений. За ними идет толпа других мыслителей и исследователей, для которых путь уже проложен и задача отмечена. Таким образом, в науке есть зодчие, задумывающие гениальные планы и работники, приводящие в исполнение то из них, что оказывается исполнимым, Каждому свое дело, но и на самом скромном деятеле лежит святая обязанность указать и исправить ошибку гениального зодчего. И в этом случае указывающий на истину не должен быть задавлен авторитетом гения, потому что наука есть такая общечеловеческая задача, в которой не только личности, но и национальности должны исчезнуть и начала олигархического существовать не может”.

Вот такая большая цитата. Следуя ее основной мысли, мы и указали на ошибку великого географа.

«Слово Кыргызстана», 30 июля 2008 г.

Пещера Ак-Чункур

Верховья реки Сарыджаз очень похожи на приполярные области земного шара. Кажется, что Рокуэлл Кент именно здесь писал пейзажи Аляски или Гренландии. Обширная заболоченная тундра, окаймленная снеговыми вершинами, с которых стекают ледники, питающие основную водную артерию этой высоко поднятой равнины. Долина реки очень широкая и заполнена ледниковыми отложениями. Река разбивается на многочисленные протоки и блуждает среди холмистых морен. А ее главные истоки начинаются в крупнейших ледниках Центральной Азии – Мушкетова и Семенова, длина каждого из них достигает двадцати километров. К леднику Семенова можно подъехать на автомобиле и увидеть зарождение реки, вырывающейся из ледяного грота. Ланджафт долины представлен беспорядочными чередованиями моренных холмов и котловин, заполненных небольшими озерами, населенными рыбкой-османом и утками. Встревоженные рыбьи и птичьи стайки скрываются в водных и небесных глубинах. А первозданную тишину будят стонущие крики атаек. Именно на этих широких зеленых просторах П. П. 
Семенов-Тян-Шанский сначала увидел многочислнные рога, а потом и самих архаров. Описанных еще Марко Поло, которых европейцы считали выдумкой средневекового византийца. В зимнее время все эти просторы скрываются под снежным покровом, и только на солнечных склонах желтеет трава бетеге, и весной прошлогодние сухие травы еще долго, до появления молодых побегов кормят животных. Возможно, потому и называется река Сарыджаз – «желтая весна». Да и другой древнетюрский смысл наименования «широкая долина» – очень подходит к этой равнине, поднятой выше 3000 метров над уровнем моря. Это типичный сырт – высокогорное плато, столь характерный для рельефа гор Ала-Тоо, но названный «пенепленом» почти равниной Вильямом Дэвисом, одним из первых исследователей геоморфологии Тянь-Шаня.

Арктический пейзаж, где не хватает только мамонтов и пещерных людей. Но следы их пребывания в Сарыджазе есть. Знаменитая пещера Ак-Чункур располагается на правом берегу долины в 150 метрах выше современного русла. Здесь поднимаются скальные утесы, сложенные мраморизованными известняками. Известняки расколоты вертикальными тектоническими трещинами и, вероятно, одна из них послужила началом образования пещеры. Вход в нее начинается обширным гротом, в котором В.И. Рацек и Х.А. Апысбаев обнаружили в 1953 году рисунки, выполненные красной охрой. Это были схематические человеческие фигурки, козлы, бык, сцена охоты, змеи и другие изображения. Сейчас все это уничтожено современными надписями и покрыто копотью «костров цивилизации». Пещера достигает длины 57 метров, высота свода колеблется от двух до пяти метров, иногда превышая десять метров. Заканчивается пещера вторым ярусом, который имеет длину всего 15 метров и высоту от 1,5 до 2,5 метров. Общее направление пещеры почти строго на север, стены ее сухие с редкими кальцитовыми натеками. Дно пещеры покрыто красной глиной, в которой были обнаружены кости животных, заготовки каменных орудий и мелкие осколки кремня. Эти находки известным археологом А.П. Окладниковым отнесены к неолиту, а рисунки – к концу неолита или началу бронзового века.

Последними эти рисунки видели Ю.Голендухин и В. Петров в 1970 году, тогда же они проникли и изучили верхний ярус пещеры. От рисунков первобытных художников остались только фрагменты. Техника их выполнения – мазки испачканными в глине пальцами-говорила о широком временном спектре их исполнения. Не было найдено в пещере и «черных буквенных строк», о которых упоминает В.И. Рацек…

Но чуть-чуть фантазии, и с высоты пещеры между моренными грядами можно разглядеть древних людей – охотников за мамонтами.

А ниже река Сарыджаз врезается в скальные породы и приобретает характер бурного потока, столь похожего на обычные реки, что мы видим у подножий гор Ала-Тоо, текущих среди мирской суеты нашей жизни.

Статья в сб. "Труды института мировой культуры".
    Вып. III. Бишкек-Лейпциг. Илим, 2003
    ISBN 5-8355-1289-9

Кейкап – краешек земли нашей

На самом юго-востоке нашей Республики хребты Ала-Тоо пропиливаются рекой Сарыджаз, которая устремляется на территорию Китая, неся свою живительную влагу полям и оазисам Тарима. Мощная река и ее притоки на границе двух государств образуют одно из самых труднодоступных мест Тянь-Шаня. Достичь этой территории можно только на вертолете или трудной конной тропой, преодолев высокие перевалы и глубокие каньоны. Здесь протекает река Кёйкап – последний на территории Кыргызстана левый приток реки Сарыджаз, впадающий в нее у самой границы с Китаем.

Само название «Кёйкап» уже таит в себе большое смысловое значение. В переводе с кыргызского оно означает «дальние-дальние страны» или «край земли» и в современном языке почти не употребляется. В народных верованиях и мифологиях так называются горы, окружающие по краям существующий мир. Согласно поверьям на Кёйкапе обитают джины, пери, дивы и прочие враждебные для человека создания. В турецко-иранском фольклоре Кёйкап описывается как опасный край земли. Не обойден Кёйкап и кыргызским эпосом «Манас». В нем говорится, что достичь этой земли могут только отважные герои, преодолев такие испытания, которые не пожелаешь и врагам. Таким образом, в названии Кёйкап отражено его расположение в далеких незнаемых труднодоступных землях на самом краю обитаемого мира. Об этом говорит и тот факт, что на географических картах этот край нашел реальное отражение только после появления аэрокосмических методов изучения земной поверхности.

В то же время люди издавна жили на этой территории, преодолевая опасности, перемещались на ту или другую сторону гор, не замечая какого-то особенного устройства окружающего мира. И о том, что люди населяли этот «край земли» свидетельствуют следы некогда обрабатываемых полей на речных террасах и кыргызский мазар, расположенный на обрывистой стрелке между устьями рек Теректы и Майбаш, после слияния которых собственно и начинается река Кёйкап.

Вниз по Кёйкапу, до его впадения в Сарыджаз, ведет трудный путь, преодолеть который способны только подготовленные люди. В начале ХХ века его не прошли и вынуждены были возвратиться экспедиции итальянца Чезаре Боргезе и немца Готфрида Мерцбахера. Когда-то сюда вела горная тропа с тридцатью восьмью опасными бродами. Но тропы живут – пока по ним ходят, и сегодня, даже по малой воде, не всякий конь пройдет по Кёйкапу. Падение реки здесь достигает сорока метров на один километр пути, и можно себе представить какой силы напор воды в этом водотоке. Узкое, с отвесными стенами ущелье, завалено глыбами, стремительный поток образует в известняках и сланцах протяженные желоба и тропа взбирается на крутые склоны, пролегая по узким карнизам, по которым с большим трудом удается провести лошадей.

В месте впадения реки Кызылкапчыгай долина Кёйкапа несколько расширяется, но ниже снова образует каньонообразное ущелье и до впадения в Сарыджаз совершенно непроходимо. Дальнейший путь идет по дну ущелья Кызылкапчыгай. Название Капчыгай дается каньонам и скалистым ущельям. И на самом деле, с обеих сторон вздымаются отвесные скалы. А отполированное многолетней работой воды дно каньона привлекает красотой полосчатых и пятнистых, розовых и светло-серых мраморов. По гладкому каменному ложу струится небольшая река, которая в случае дождя или прорыва талых вод превращается в стремительный поток и продвижение здесь становится невозможным. Ущелье расширяется, и среди камней поднимаются чахлые кустарники и несколько полузасохших тополей. Здесь тропа покидает ущелье и начинается чрезвычайно утомительный полуторакилометровый подъем по правому борту реки на перевал Чычар. В каменной россыпи едва проглядывает тропа. Подвижная осыпь иногда сползает вниз, увлекая за собой путника, и приходится снова прилагать усилия на преодоление, кажется бесконечного, подъема. И, наверное, есть истина в метком народном названии перевала. Трудно пешему, но и лошадям нелегко, и «конские яблоки», с идущего впереди коня, падают на головы задним. Дальнейший путь за перевалом Чычар прост. Необходимо только сохранить силы, чтобы преодолеть оставшиеся полтора десятка километров до реки Каинды. А пока еще раз посмотрим на открывающуюся панораму. Впереди-величественный вид на долину реки Каинды и снежные пики хребтов Иныльчектоо и Каиндыкатта, а на юге в сторону Кёйкапа – беспорядочное скопление горных вершин и хребтов, прорезанных глубокими ущельями, стекающими в направлении, где угадывается петляющая в каньонах река Сарыджаз.

«Слово Кыргызстана», 20 июля 2008 г.

Загадочные острова Иссык-Куля

История озера Иссык-Куль полна тайн. И первые из известных описаний водоема похожи на современные комиксы. Почти полторы тысячи лет назад Сюань-Цзян, китайский буддийский монах совершал паломничество в Индию. Неведомо какими перевалами, испытывая трудности и опасности, и, сделавши около четырехсот ли через горы, путешественник прибыл к большому озеру Цинь-Чжи, что в переводе с китайского означает «прозрачное». Это был Иссык-Куль, окруженный со всех сторон горами и принимающий в себя многочисленные речки. Монах-путешественник описал озеро так: «Цвет воды зеленовато-черный, а вкус соленый и вместе горький. Широкие волны то простираются огромными ровными валами, то вздымаются и стремятся с неудержимою силой. В озере этом обитают совместно драконы и рыбы, а иногда из недр его появляются необыкновенные чудовища. Вот почему путешественники возносят молитвы о благополучии. Хотя обитатели озера многочисленны, но никто не осмеливается их ловить».

С тех пор человеческая фантазия не иссякает. И мы ищем на его дне затонувшие города, столицу усуней Чигу, монастыри со святыми мощами и сокровищами. Даже Ильф с Петровым в своей дилогии о великом комбинаторе не обошли вниманием таинственный Иссык-Куль.

Люди охотно верят в эти сказки, а на практике пользуются подлинными чудесами Иссык-Куля – его великолепными пляжами, прозрачными водами и всей окружающей природой.

И все-таки у Иссык-Куля есть свои тайны. Еще великий Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский в 1856 и1857 годах в различных местах шесть раз выходил к берегам озера, расспрашивал местное население и пришел к убеждению, что островов на Иссык-Куле нет. Однако Семенов все-таки верил, что какие-то острова на Иссык-Куле могли быть, но, очевидно, исчезли со всеми своими загадками под волнами озера, что «было не особенно трудно при всякой сильной буре, сопровождавшей одно из тех землетрясений, которым часто бывали подвержены прибрежья Иссык-Куля». И есть «исторические показания о бывших на Иссык-Куле островах, ныне, очевидно, исчезнувших. Показания эти относятся к XIV и XV векам и великий Тимур помещал своих знатных пленников на острове озера Иссык-Куля, где он приказал устроить для них жилище. А один из монгольских ханов основал на острове среди Иссык-Куля в местности Кой-Су укрепление, в котором держал для безопасности свое семейство».

Мелкие иссыккульские острова, как фантомы, то появляются, то исчезают. По этой причине их обычно не наносят на карты, да и «современные» картографические очертания озера сделаны по матрицам еще доспутниковой эпохи.

Характер Иссык-Куля переменчивый, зеркало озера меняется и некоторые острова, соединяясь перешейками с берегами, превращаются в полуострова. Так случилось с известным всей кыргызской пионерии островом Вали Котика близ северного побережья, островами в устье Джеты-Огуза и другими неизвестными и забытыми.

С 80-х годов ХХ века появляются острова в юго-западной части озера. На девятом километре от Балыкчы автодорога пересекает заболоченную низину с небольшими озерцами к югу от шоссе. А на самом озере даже с дороги виден небольшой остров, густо поросший камышем и осокой. Вся эта территория – излюбленное место пернатых. Здесь гнездятся утки, лебеди, журавли. Однажды посчастливилось видеть фламинго. Остров находится на мелководье метрах в 150 от берега.

Другой замечательный остров – на сороковом километре по южному берегу. Здесь дорога удаляется от берега на 10-12 километров и взбирается на перевал Кескен-Бель. Прямо с перевала можно пройти к озеру пешком, спускаясь по глубоким промоинам красноцветных конгломератов. Но есть и автомобильные подъезды. Один идет по правому берегу реки Ак-Терек, другой начинается в поселке Ак-Сай и спускается по дну глубокого каньона. В сухую погоду этот путь безопасный, но дождевые потоки представляют серьезную угрозу. По пути можно встретить лис и зайцев или спугнуть стайку кекликов. Обе дороги приводят к пустынному песчаному берегу. Сцементированные плитчатые конгломератовые уступы уходят здесь глубоко в акваторию каменными мысами, продолжение которых на расстоянии 200-250 метров от берега образует остров.

Остров невелик. Сто метров в длину и 25-30 метров в ширину. Над поверхностью озера он поднимается всего на полтора метра. Растительности на нем нет, не считая редких кустиков камыша. Почему-то этот остров носит название Филатовский. Толи было здесь промысловое место такого рыбака, толи здесь затонула его рыбацкая лодка. А возможно в Приисыккулье в годы войны бывал эвакуированный в Среднюю Азию известный одесский окулист Владимир Филатов и какой-то остров навеял ему строки об Иссык-Куле:

В былые годы, в век минувший
    В меня был город погружен
    И этот город потонувший
    Доныне мною сохранен…
    Участники гигантской драмы
    В моих водах нашли конец.
    О небо, ты увидишь храмы,
    Среди зубчатых стен дворец.
    Он весь зарос травою дикой,
    Полуразрушен древний храм,
    Покрытый скользкой мозаикой.
    Белеют кости здесь и там.
    Безглазый череп из под шлема
    Улыбку тяжкую хранит,
    На мертвых пленницах гарема
    Запястий золото блестит.

И еще одно чудо есть на побережье вблизи этого острова. Здесь находится небольшое озеро Кара-Кель, известное под названием Мертвое. Вода в этом озере настолько соленая, что при всем желании вы не сможете утонуть. Не двигая ни руками, ни ногами, плаваете, словно в знаменитом ближневосточном Мертвом море. И наслаждаетесь видом на Иссык-Куль с островком у линии горизонта.

…Интересно, что официальная наука вообще отрицает наличие островов на Иссык-Куле. Хотя и история, и археология свидетельствуют: у северного побережья в конце XIV-начале XV века был остров Тимура с крепостью, построенной этим покорителем Вселенной.

«Вечерний Бишкек», 27 июня 2002 г.

Славное море, святой Иссык-Куль

Глубоко духовное отношение к жизни, человеку, природе всегда было общепринятым и распространенным явлением среди кыргызов и оказывало сильнейшее влияние на традиции и культуру кочевого народа. Для людей, живущих в единстве с природой, божественными были и вся видимая земная поверхность, и безграничная небесная сфера.

Поклоняясь культу матери Умай-эне, Тенир – божеству Неба и Вселенной, Жер-Суу – божеству Земли и Воды, люди выделяли и среди своей ойкумены благословенные места.

Святые места появлялись в условиях почитания всего сущего, уважения мудрых народных традиций при полной свободе от любых догм и идеологий. Первые путешественники и исследователи Кыргызстана отмечали, что местное население особым образом выделяет отдельные деревья, рощи, источники и водоемы. Люди называли их святыми – «мазар» – украшали разноцветными лоскутками, устанавливали шесты с полотнищами и конскими хвостами.

Чокан Валиханов, путешественник, исследователь Средней Азии, просветитель, в 1856 году в дневнике о своей поездке на Иссык-Куль пишет, что за Курменты на реке Ишан-Ата есть осиновая роща, в которой кыргызы видели сверхъестественное явление, называя святыней. Все ветки были убраны лоскутами и конским волосом. Здесь происходила знаменитая битва сарыбагишей с бугинцами. Аул первых был под святой рощей, посему причиной своего поражения бугу считают пристрастие святой рощи к своим соседям.

И святая гора Кочкор-Ата, как пишет Валиханов, помогла кыргызам отразить нападение казахского султана Барака в 1770 году: «Он сделался слишком беспечным и, гордясь своей силою, осквернил святыню дикокаменных киргиз – могилу Кошкар-Ата». Кыргызы напали на лагерь Барака и обратили его войско в бегство, что было приписано заступничеству святыни.

На перевалах, горных тропах и урочищах, складывались груды жертвенных камней, называемых «обоо». Эти знаки почитаемы как святыни. Рядом устанавливались шесты, украшенные лоскутами, складывались рога горных баранов и козлов. Таким мазаром – типично старым обоо – является перевал Кызыл-Арт на Заалайском хребте, Ала-Мазар на Алайском хребте и другие.

Вблизи иссык-кульских берегов находится каменный памятник «Сын-Таш» – огромные курганы, сложенные из речных булыжников. Легенда говорит о Тимуре, который во время похода приказал каждому воину положить в одну кучу по камню, а на обратном пути велел каждому забрать один камень. Таким образом, количество камней уменьшилось, и он смог подсчитать свои потери. На самом деле, это обоо, подобное тем, что выкладывались путниками на высоких перевалах и в конце наиболее трудного пути в благодарность небу за то, что остались живы.

И такой уникальный водоем, как озеро Иссык-Куль, является святыней. В древних преданиях озеро называлось колыбелью тюркских народов.

Еще в 1974 году выдающийся кыргызский географ Садыбакас Умурзаков в докладе, посвященном культовым названиям в топонимике Кыргызстана, которые подчеркивают святость мест, среди прочих наименований назвал Иссык-Куль. Прилагательное «ысык» – это фонетически измененная форма древнетюркского слова «ыдык» – священный, святой-и встречается в современных языках якутов, хакасов и тувинцев.

«Вечерний Бишкек», 15 октября 2003 г.

В поисках кыргызской Трои

Первым русским художником, посетившим Тянь-Шань 150 лет назад и запечатлевшим в своих рисунках многие сюжеты из жизни и быта кыргызов того далекого времени, был Павел Кошаров.

Весной 1857 года в Семипалатинске в начале своего путешествия на Тянь-Шань Петр Семенов, как он пишет в воспоминаниях, «съехался с прибывшем из Томска художником Кошаровым». Выпускник Петербургской академии художеств, с 1851 года учитель рисования в Томской гимназии, приглашался Семеновым для дерзновенного плана – проникнуть в глубь неисследованной горной системы. С первых же дней Кошаров включился в работу экспедиции, делал живописные зарисовки местности, исторических памятников, портреты местных жителей, изображения предметов их быта и одежды.

Путешествие длилось чуть более трех месяцев. Семенов называет молодого Кошарова не иначе как «мой верный спутник, почтенный художник». «Многое, что не передается словами, а только рисунком, было бы для меня утрачено без сопутствия Кошарова», – писал Семенов. Свои наблюдения два талантливых человека дополняют индивидуальной художественной выразительностью.

В коллекциях музея антропологии и этнографии имени Петра Великого Российской академии наук в Санкт-Петербурге хранится «Этнографический альбом Дикокаменных кыргызов племени богинцев с картою, рисованной с натуры художником Кошаровым во время ученой экспедиции Семенова в 1857 году». Карта Иссык-Куля интересна тем, что графически запечатлела итоги исследования экспедицией Семенова местоположение знаменитого озера.

До сих пор археологи пытаются найти кыргызскую Трою – древнюю столицу усуней Чигу (Город Красной долины), в том числе и под водами Иссык-Куля. Насчет местонахождения Чигу есть разные мнения. Кошаров и Семенов считали, что его развалины находятся под водами озера близ южного берега, в районе залива Кызыл-Суу.

Здесь, как пишет Семенов, «на прибрежной береговой полосе можно было находить все, что волны озера выбрасывали на берега. На этом самом побережье был найден богинцами незадолго до моего путешествия очень дрений по форме и украшениям больших размеров медный котел и несколько медных орудий. По-видимому. Бронзового периода».

Российских путешетвенников заинтересовали рассказы местных жителей об исчезнувших под водой развалинах строений, которые иногда, при низком стоянии воды, бывают видны. Кыргызы нередко находили на берегу кирпичи и камни, из которых были сложены исчезнувшие под водой строения. Место, на котором видели эти строения, указывали с берега на подводнов продолжении мыса Кара-Бурун.

Карта Кошарова, картины ландшафтов. Этнографические зарисовки стали важными источниками истории кыргызского народа.

«И также, как русская наука обязана Семенову-Тян-Шанскому первым географическим описанием неведомого до тех пор Тянь-Шаня, — справедливо отмечает доктор исторических наук Саул Абрамзон, — она должна быть обязана и Кошарову первым обстоятельным этнографическим альбомом, запечатлевшим памятникми кыргызской культуры и быта».

«Вечерний Бишкек», 17 мая 2004 г.
    (статья написана совместно с В.Я.Галицким)

Таштар-Ата – гора священная

Дорога по южному берегу Иссык-Куля, восточнее села Боконбаево – административного центра Тонского района – прижимается невысокими горными грядами-адырами к самому озеру. Над шоссе поднимаются обрывы красноцветных конгломератов, прорезанных многочисленными водными промоинами. А узкая прибрежная полоса представлена песчаными пляжами, едва ли не самыми лучшими на всем побережье.

Снежные вершины Терскея, кажется, нависают над озером, но, оказывается, перед ними вздымаются еще несколько горных гряд, разделенных неширокими межгорными долинами. Над склонами, поросшими тяньшаньскими елями, среди скалистых вершин доминирует гора Таштар-Ата высотой 3908 метров.

В географических наименованиях «Ата» указывает на святость названного места. К ним относятся всем всем известные Чолпон-Ата, Кочкор-Ата, Камбар-Ата и множество других священных мест. Когда-то и столица советского Казахстана носила святое имя Алма-Ата. Но после переезда в Астану, прежней столице вернули ее обычное приземленное название Алматы, что попросту означает «Яблоневый».

Святость горы Таштар-Ата подтверждена и героическим эпосом «Манас». Сподвижники Манаса – сорок его воинов имели на этой горе наблюдательный пункт, откуда следили за продвижениями врага. С этой дозорной вершины вся округа от Оргочора до Чолпон-Аты-как на ладони. На вершине можно видеть остатки каменного строения. Говорят, что оно было сооружено из сорока камней, за каждым из них когда-то скрывался один из сорока воинов Манаса. С тех пор на камнях остались углубления-следы отпечатков рук воинов.

О святости места говорит и название реки, по которой можно добраться к Таштар-Ате. Это река Кожо-Сай – ущелье святого ходжи. Но более доступная тропа проходит по долине реки Тон. С этой стороны у подножья горы есть место Керген-Таш (Уч-Таш) в 28 километрах к востоку от села Боконбаево. На расстоянии десяти метров друг от друга возвышаются здесь четыре больших камня. Согласно легенде, воины Манаса, прежде чем подняться на сторожевую гору, оставляли здесь своих коней, привязывая их к этой каменной коновязи.

Многочисленны археологические памятники Тонской долины. Здесь известны захоронения бронзового века, курганные могильники саков и усуней, каменные изваяния древних тюрков, развалины средневекового городища Кан-Дебе. Несмотря на столь суровое название (Тон означает мерзлые студеные земли), эта долина постоянно заселена со второго тысячелетия до нашей эры. Археологические находки свидетельствуют о широком развитии здесь различных ремесел: гончарного, металлургического, ювелирного. Среди десятка средневековых мелких поселений-торткулей центральное место в Тонской долине принадлежит древнему городу Кан-Дебе, основание которого датируется VI веком. Город упоминался в письменных источниках восточных авторов и играл большую роль на отрезке Шелкового пути, проходящем по южному побережью Иссык-Куля. Здесь также имело большое развитие орошаемое земледелие, о чем свидетельствуют остатки древней оросительной сети и каменные ограды возделываемых полей. Вся долина перекрывалась длинной оборонительной стеной. Еще можно увидеть почти исчезнувшие остатки этого некогда крупного фортификационного сооружения, закрывающего доступ неприятельским ордам в благодатную долину. Тем не менее, в начале XIII века монгольское нашествие разрушило оседло-земледельческую жизнь в Тонской долине.

И только народная память хранит героические эпизоды из того далекого времени.

«Слово Кыргызстана», 16 мая 2008 г.

Рубежи реки Тосор

После реки Тосор начинается самая населенная часть южного побережья Иссык-Куля. До города Каракола утопающие в садах селения располагаются через каждые 3-4 километра. За поселком Тосор озеро образует большой залив Ак–Чий, в восточную часть которого впадает река Тамга. А на западе-залив отделен от озера длинной косой, образующей бухту, известную под названием «Тихая». Даже при ураганных ветрах это спокойное место для стоянки судов. Когда-то здесь находилась турбаза всесоюзного значения и теплоходы завозили в бухту отдыхающих из Чолпон-Аты и Ананьева.

Тосорская коса одно из самых достопримечательных мест иссык-кульского побережья. Со стороны озера она сложена крупными плитами песчаников. Постоянно набегающие волны полируют каменные глыбы, и в глубинах прозрачной озерной воды они обретают причудливые формы. В сторону бухты берег представлен песчаными пляжами. Сегодня сюда заходят катамараны и яхты, а для отдыхающих раскинут небольшой юртовый городок.

В одном из вариантов эпоса «Манас» в записи Радлова говорится, что на дистанции от Тосора до Тамги вдоль берега залива Ак-Чий проверялась быстроходность и выносливость лошадей и лучшие из них становились скакунами воинов Манаса.

Но не только этим славен Тосор. Сразу же за рекой на озерной террасе возвышается холм древнего городища, на котором располагается современное кладбище. Когда-то мощные крепостные стены этого торткуля с высокими угловыми башнями надежно защищали проход в эту часть Иссык-Кульской долины. При раскопках здесь была обнаружена керамика X-XII веков. Укрепление охраняло и караванный путь вдоль берега и ответвление от него, которое шло через горные перевалы. Может быть, с того времени река и называется Тосор, что означает «преграждающая путь». Сегодня по реке лишь проходит условная граница между Тонским и Джеты-Огузским районами Иссык-Кульской области.

По правому берегу реки в четырех с половиной километрах от озера археологами Рановым и Юнусалиеым была открыта стоянка первобытных людей мустьерской эпохи. Здесь 40-50 тысяч лет назад из местного материала изготавливались орудия каменного века, которые использовались для охоты. На речных террасах встречаются каменные выкладки, возможно, остатки древних святилищ, а наскальные изображения со сценами охоты говорят об основном занятии местных древних насельников. Как и повсюду в Иссык-Кульской долине, на Тосоре многочисленны курганные могильники саков, усуней и древних тюрков. В верхнем течении реки на скалах обнаружены тибетские и арабские надписи.

Поднимаясь по долине Тосора от озера в горы можно в один день побывать во многих климатических зонах и во всех временах года. Пустынная степь сменяется хвойными лесами, альпийскими лугами, а вечные снега в бассейне Тосора представлены тридцатью ледниками. Из Тосора начинаются конные маршруты по лесным склонам Терскея в направлении Барскоона и Джууки, а на автомобилях высокой проходимости можно проехать в сторону Тона или подняться в сыртовую зону в верховья Нарына.

«Слово Кыргызстана», 28 мая 2008 г.

Меченые камни Тамги

В начале ХХ века сыновья каракольского купца Шарифа Забирова вместе с другими татарскими семьями основали селение Тамга. Сегодня в нем мало осталось татар, но на центральной улице Тамги еще возвышаются серебристые тополя, посаженные первопоселенцами.

Вскоре это место присмотрели военные, и здесь на высоте 1640 метров над уровнем моря в 90 километрах от города Каракола был создан климатогрязевой курорт. История его создания начинается с 1931 году, когда командарм Павел Дыбенко в бытность командующим Туркестанским военным округом издал распоряжение о строительстве Дома отдыха на Иссык-Куле. На следующий год первые отдыхающие осваивали новые спальные корпуса, которые сохранились и до наших дней.

Сейчас курорт обретает второе дыхание. Благоустраивается территория и лечебно-оздоровительные здания. Местные жители готовят к сезону гостевые домики, выращивают скотину и птицу. Даже весенние заморозки обошли стороной эту благодатную землю, и урожай экологически чистых овощей и фруктов обещает быть богатым.

В советское время курорт был широко известен далеко за пределами Кыргызстана.

Тамгинцы еще помнят отдыхающих здесь знаменитых военных, космонавтов, актеров. Рассказывают забавные истории о том, как процедурные медсестры ссорились в грязелечебнице, кого в первую очередь мазать грязью – кинозвезду Варлей или певца Гнатюка. Вспоминают, как выходил из студеных вод Иссык-Куля наш земляк генерал-лейтенант Лященко-командующий САВО, и толпа местных начальников обтирала его махровыми полотенцами и простынями.

С тех времен памятным для тамгинцев стал камень в Барскоонском ущелье, на котором многие космонавты оставили свои автографы. Позже на этом камне установили барельеф Юрия Гагарина. Недавно современные вандалы половину барельефа снесли.

Но из достопримечательностей наибольшей популярностью пользуется камень Тамга-Таш, который находится на правом берегу реки Тамга в семи километрах выше ее впадения в озеро Иссык-Куль. Первые письменные упоминания о камне относятся к 1890 году. Тогда по берегу реки к нему протягивалась расчищенная от камней древняя дорога. Каменная глыба, расколотая пополам, напоминающая своими очертаниями юрту, опоясана надписью из полуметровых букв. Надпись на тибетском языке: «Ом Мани Падме Хум» повторяется трижды. Это мантра или божественная формула буддизма. В странах, где почитают Будду, ее постоянно повторяют все – во время отдыха, работы или путешествия. Это мистическое изречение, каждое слово которого имеет важную символику, но в целом лишенное смысла. Такая фраза высекалась на камнях и скалах – везде, куда проникали апологеты буддизма.

Буквы высотой до 10 сантиметров рельефно-объемные и высечены в строгом монументальном стиле. Камень состоял из двух частей еще до нанесения надписи.

Среди местного населения существует легенда, что камень Тамга-Таш был расколот Манасом, испытавшем на нем прочность своего оружия. И этот монолит, разваленный ударом его сабли, свидетельствует о богатырской силе юного героя.

Выше по реке Тамга в одноименном урочище есть еще несколько тибетских надписей. Наверное, здесь буддисты хотели организовать филиал священной Шамбалы. Да и трудно найти на Земле другое более прекрасное место! Эти надписи и дали название реке Тамга, что означает «Метка, отпечаток».

«Слово Кыргызстана», 6 июня 2008 г.

Барскоон – кузница мастеров, кующих булавы

Барскоон – река и одноименное село на южном берегу Иссык-Куля. По предположениям историков где-то вблизи находился средневековый город Барскан-центр округа Верхний Барскан. Местоположение села на пути к перевалам в западный Китай, и многочисленные находки древностей в его окрестностях, говорят о том, что это не простое созвучие названий. Арабо-персидские источники, начиная с IX века, сообщают сведения о городе Барскане на южном берегу озера Иссык-Куль. Известна легенда о том, что здесь были поселены Александром Македонским персидские воины во время его похода на Китай. Александр Великий обещал вернуть их домой, но на обратном пути. Возвращался полководец на запад через Индию, и потому не исполнил своего обещания…

Махмуд Кашгарский даже указал этот город на своей «круглой карте мира». Но археологи пока не нашли точного местоположения города Барскана. И хотя в округе находится множество мелких городищ, ни одно из них не отождествляется с центром Барскан.

В эпосе «Манас» рассказывается о том, что, когда завистливый Нескара с шестью тысячами всадников пытался захватить малолетнего Манаса, то Балта, спасая мальчика, несколько дней скакал на лошадях без остановки пока не достиг Барскана. Здесь двадцатилетние парни, сподвижники Манаса – «кырк чоро» – были обучены кузнечному делу и изготовили воинские доспехи юному богатырю. И недаром расколотый камень Тамга-Таш недалеко от Барскоона приписывает удару меча Манаса. Видимо, на нем отрок испытывал силу своего оружия. «Барскан» с киргизского так и переводится – «булава» (богатырское оружие). И отсюда уже в чудодейственной боевой одежде Манас повел свое шеститысячное войско в легендарные походы. Из Барскана шли дальние торговые пути во все стороны света: на запад-в Талас, Боом и Чуйскую долину, на юг-в Фергану, Ош и Узген, в Китай и Индию.

На этой территории известны и более древние памятники, относящиеся к временам ранних кочевников-скифов и саков. Они оставили многочисленные курганы по долинам рек. В одном из них, в местечке Кок-Ой к юго-востоку от села Барскоон, были найдены металлические украшения-предметы сакского искусства, так называемого звериного стиля. На медных пластинах изображены хищные тигровые морды. Большая ценность находок заключается в том, что вместе с готовыми украшениями находились и медные заготовки, что доказывает местное происхождение предметов. Кузнецы Барскоона и в древности были известными мастерами.

Из других памятников Барскоона следует отметить остатки Кокандской крепости XIX века, расположенной на правом берегу одноименной реки при ее выходе из ущелья. Гарнизон крепости был уничтожен во время киргизского восстания против кокандцев в 1842 году.

Само ущелье реки Барскоон отличается живописными лесами, альпийскими лугами и водопадами. По нему проходит шоссе, ведущее через перевалы в зону высокогорных сыртов и к золотым и оловянным месторождениям Кумтор и Уч-Кошкон.

«Слово Кыргызстана», 4 марта 2008 г.

Кызыл Суу – река Красной долины

В марте 2008 года исполнилось 150 лет со дня смерти Боромбая Бекмуратова – верховного манапа племени бугу. Боромбай был дальновидным политиом XIX века. Он умело лавировал между агрессивными притязаниями российской и цинской империй и кокандским ханством. Ему приходилось обеспечивать безопасность своему народу не только от враждебных посягательств соседей, но и умиротворять раздираемых усобицами собственных родоправителей. Цинские власти, желая привлечь его на свою сторону, даровали Боромбаю высокие чиновничьи сословия, царские военачальники присвоили ему звание российского полковника, кокандские сборщики налогов награждали оружием. В тех конкретных исторических условиях манап принимает наиболее правильное решение – войти под покровительство России. Это было одно из последних политических решений восьмидесятилетнего старца. Вскоре Боромбай умирает и его хоронят на родовом кладбище. На русской военной карте 1868 года это место обозначено, как «Мазар манапа Боромбая» и находится на правом берегу реки Джуука несколько выше ее впадения в озеро Иссык-Куль.

Здесь в Красной долине по рекам Джуука, Кичине и Чон Кызыл Суу располагались зимние кыштоо, сады и хлебные поля Боромбая. На этой благодатной земле поселился и первый русский крестьянин. Это был, как пишет Николай Северцов, «мужик Сливкин – первый пионер русской вольной колонизации на Иссык-Куле. В 1867 году он нанял и засеял киргизские поля, с платой за орошение из урожая. Он устроил мельницу, закупал киргизский хлеб зерном, а продавал мукой. У самого заукинского поста был у него свой хуторок». Потому и называлось основанное им село Кызыл Суу долгие годы Сливкино.

Красная долина славится своими историческими памятниками. Первое упоминание о ней известно со II-го века до нашей эры. Тогда китайский путешественник и дипломат Чжан-Цянь дважды навещал здесь усуньскую ставку. Много лет археологи пытаются найти кыргызскую Трою – древнюю столицу усуней Чигу (Город Красной Долины), в том числе и под водами Иссык-Куля. Большинство исследователей (Аристов, Бернштам, Семенов-Тян-Шанский, Валиханов) располагают ее, и не без оснований, в Красной долине. Здесь археологом Дмитрием Винником были открыты наиболее крупные фамильные кладбища усуньских племенных вождей. Еще Семенов-Тян-Шанский отметил, что на прибрежной береговой полосе можно было находить все, что волны озера выбрасывали на свои берега. Незадолго до его путешествия местные жители нашли очень древний по форме и украшениям больших размеров медный котел и несколько медных орудий, по-видимому, бронзового периода. Кыргызы сообщали, что они нередко находили на берегу кирпичи и камни, из которых были сложены исчезнувшие под водой строения. Место, на котором они видели эти развалины, они указывали на подводном продолжении мыса Кара-Бурун. «Интересно было бы для меня,-пишет путешественник,-проверить рассказы каракиргизов об исчезнувших под водой развалинах строений, которые иногда, при низком стоянии воды, бывают видны и поныне».

Но больших успехов, чем это было достигнуто исследователями XIX века, до сих пор нет. Древние надписи, курганные могильники, каменные изваяния и городища исчезают, разрушаемые временем, природными катаклизмами, строительными и сельскохозяйственными работами. Красная долина продолжает хранить свои тайны.

«Слово Кыргызстана», 28 марта 2008 г.

Перевалы Джууку, Джуукучак и другие

Перевалы в верховьях реки Джууку, имеющие такие звучные названия, ведут из Иссыккульской долины на сырты Центрального Тянь-Шаня. Когда-то по ним передвигались целые народы, проезжали охотники, чабаны, геологи... Еще в конце XIX – начале ХХ веков через эти перевалы шли торговые караваны с бумажными и шелковыми тканями из китайских Аксу и Учтурфана в Пржевальск, а с ситцами, солью и самоварами-в обратном направлении. Одно время задумывалось здесь строительство колесной дороги и даже были построены базы «Совсинторга»-организации по торговле с Китаем, но автомобильный тракт провели через перевал Барскоон и по древним путям пролегают теперь только тропы туристов.

Летом 1857 года Семенов-Тян-Шанский через перевал Джууку прошел к верховьям Яксарта (так называли в древности Сыр-Дарью). В этом путешествии его сопровождал художник Кошаров, который в своих рисунках запечатлел этнографические картины из жизни и быта кыргызов того далекого времени и оставил красочные зарисовки неповторимой природы гор Ала-Тоо. «Этнографический альбом» Кошарова хранится в Музее антропологии и этнографии Российской Академии наук.

На пути к перевалу, пишет Семенов «с неимоверным трудом добрались мы до верхнего альпийского озера, которое имело прекрасный зеленый цвет... Через озеро открывался живописный вид к югу на выемку Заукинского перевала». И когда путешественники достигли вершины перевала, то увидели впереди волнистую равнину «с которой поднимались относительно невысокими холмами покрытые снегом вершины. Между ними виднелись зеленые озера, только отчасти покрытые льдом». Это были верховья Нарына, истоки древнего Яксарта, а именно-Арабельские сырты, с высоты которых снежно-ледяные громады хребта Ак Шыйрак кажутся карликами. Сегодня здесь на высоте почти 4000 метров работает карьер золотого месторождения Кумтор.

Живописен и перевал Джуукучак. Грунтовая дорога поднимается по еловому лесу до народного курорта Джилуу Суу, где можно принять ванну в горячей минеральной воде и набраться сил перед основным подъемом. Перевал достаточно высок (4032 м), но местные жители через него перегоняют скот, а небольшой ледник на водоразделе не представляет сложностей для перехода. Вершина перевала относится к великому водоразделу. Отсюда стекают воды в три стороны света: в бассейн Тарима, Сыр-Дарьи и Иссык-Куля. Это ли не центр Азии?

На этих горных тропах есть и другие памятные места. Гора Дюнгюрёмё на перевале из Джууку в Борскоон почитается святыней. Сюда приходят на поклонение, приносятся жертвы. На горе постоянно слышен шум реки, напоминающий человеческую речь, а ночью под пятницу доносится плач ребенка. Святыня, хотя и вызывает страх, но постоянно посещается паломниками. В этой местности словом «дюнгюрёмё» обозначают гулкие, усиливающие звуки и гремящие эхом места, а в народном фольклоре оно означает рев народной толпы, гул конских копыт, грохот горных обвалов и рокот бурных рек... А вот названия Джууку и Джуукучак обозначают узкое ущелье, теснину.

«Слово Кыргызстана», 28 июля 2008 г.

Загадочное имя Дархан

Нелегко разгадать происхождение названия села Дархан, если бы не замечательная академическая работа Абрамзона со товарищами: «Быт колхозников киргизских селений Дархан и Чичкан».

Село, пишут они, было основано в 1912 году и первоначально носило название Тарханы. Такое название было дано по настоянию татар – местных первопоселенцев Нагаевых, один из предков которых имел тарханную грамоту, освобождающую от уплаты государственных налогов за заслуги перед русским правительством. В новом поселке стали жить совместно кыргызские, татарские и русские семьи. Но события 1916 года разрушили сложившийся сельский уклад. И новопоселенцы из русских пытались дать селу новое название – Некрасовское, возможно, увязывая Тарханы с названием помещичьей усадьбы русского поэта. Под таким названием это село фигурировало в статистических отчетах того времени. Но оно не прижилось. После великого земельного передела 1921 года из села Дархан новопоселенцы были выселены. А когда его прежние обитатели смогли вернуться в свои родные дома, то, теперь, уже полностью кыргызское село, получает название Дархан, что в переводе означает «кузнец-металлург». И такое название как нельзя лучше подошло к селу.

Здешние мастера – кузнецы-оружейники всегда славились своим умением. Даже в XIX веке местные кыргызы собирали черный крупный песок на Иссык-Куле, отделяли железо помывкой, а затем обжигали концентрат на простых кузнечных горнах. Из такого металла выковывали сошники, топоры, ножи, сабли, гвозди, ломы и прочие нужные в хозяйстве металлические изделия.

Издавна на берегу Иссык-Куля находится зимовье, которое так и называется-Дархан. А в эпосе Манас поется о кыргызском богатом родовом обособлении, которое жило в городе Дархан. И в устье реки Джууку, на которой стоит селение Дархан, действительно существуют два разрушенных средневековых города, один из которых затоплен водами Иссык-Куля. Эти городища были обследованы археологом Дмитрием Винником и по редким находкам были отнесены к VIII-XII векам нашей эры. Были найдены предметы и более древнего возраста.

В советские времена жители Дархана были пионерами сельской электрофикации в Прииссыккулье. На реке Джууку в 1941 году была построена первая межколхозная электростанция и на улицах села в годы войны горели сотни уличных фонарей. На электрическом приводе работали лесопилка и вальцовая мельница. Энергией сельской электростанции освещались туберкулезный санаторий «Иссык-Куль» и пристань Покровка.

«Слово Кыргызстана», 28 июля 2008 г.

Мады – родина Алайской царицы

Село Мады находится на Памирском тракте в пригородах южной столицы – Оша. Проезд на автомобиле через село сегодня неприметен и скор. И только гид может обратить внимание туристов на то, что Мады это родина Курманджан датки, которая родилась здесь в 1811 году и отсюда начала свой драматический путь от непокорной невесты до Алайской царицы, пожертвовавшей жизнью своего сына ради защиты всего кыргызского народа.

В былые времена ни один торговый караван и ни одна научная экспедиция при своем движении из Оша на Алай не миновали Мады. Здесь была первая большая остановка, где подгонялись вьюки и седла, равномерно распределялись грузы, окончательно избавлялись от слабых животных и ненадежных попутчиков. Удивительно, что и на обратном пути, преодолев заоблачные перевалы Памиро-Алая, когда до города Оша оставалось всего 12 километров, все караваны останавливались на ночлег в Мады. Здесь за короткое время восстанавливали свои силы, приводили себя в порядок и на другой день с почтительным уже видом въезжали в Ош. В караван-сараях заслушивались историями о дальних странах, а базары пополнялись экзотическими товарами.

Такое это было место – Мады, и родники урочища с его вековыми карагачами и удивительными целебными свойствами описывались русскими и французскими путешественниками второй половины ХIХ века.

Значение слова «Мады» теряется в глубинах времен, но, несомненно, его сакральное значение. Культ Мады существовал у многих народов и так названные святилища имеются в Болгарии и на Кавказе. Древние аланы поклонялись святой Мады Майрам, которая покровительствовала молодым невесткам и новорожденным младенцам.

Когда-то на месте селения Мады находился древний город и, как пишут археологи, он был многослойным. В его основании известным советским археологом Заднепровским была найдена характерная лепная посуда IV-I веков до нашей эры, а поздние слои охватывают XIII-XVIII века. Мощные оборонительные стены, сложенные из кирпича, казались неприступными. Но сегодня даже их развалины исчезли с поверхности земли и скрыты под современными строениями.

«Слово Кыргызстана», 15 июля 2008 г.

Иркештам на «нефритовом» пути

Великий Шелковый путь в средние века на отдельных участках носил названия «нефритовый», «лазуритовый», «янтарный»…

И один из основных проходов, соединяющих нашу респубику с южным соседом Китаем, возможно, хранит в своем названии память о том времени.

Это Иркештам – пограничный пункт на пути из Алайской долины в бассейн реки Тарим. Здесь на территории Китая вблизи Кашгара и Хотана более 2000 лет известны месторождения зеленого камня-нефрита. Здешний нефрит окрашен не только в различные зеленые тона, которые считаются наиболее ценными, но встречаются черные, белые и пятнистые разновидности.

Лучший нефрит доставлялся отсюда в Срединную империю, остальной вывозился в другие страны. «Нефрит» по-китайски – юй-тянь и одни из пекинских ворот так и называются «нефритовыми», потому что драгоценный камень через них ввозился в столицу. Нефрит широко используется для изготовления священных статуэток, предметов культа, шкатулок, роскошной посуды и ювелирных изделий. А в древние времена благодаря своей необыкновенной прочности и вязкости этот камень применялся для изготовления топориков и других орудий труда.

Известный географ Эдуард Мурзаев отмечает, что весьма обычный в географических названиях-топонимах Таримской впадины элемент «каш», «кеш» в своей основе имеет древнее тюркское слово, означающее нефрит. Это реки Юрункаш и Каракаш, образующие реку Хотан, город и река Кашгар. В кыргызском языке «каш» – нефрит или драгоценный камень вообще. И в сложном названии Ир-кеш-там первое слово означает передовой, второе – нефрит, третье – постоянное жилище или строение из прочного материала.

Таким образом, Иркештам переводится как передовой нефритовый пункт. И стоит он на участке Великого Шелкового пути, где торговцы из Согдианы и Ферганы обменивали свои товары на этот драгоценный камень. Так, знаменитые нефритовые россыпи дали название участку Шелкового пути, многочисленным притокам Тарима, пекинским воротам, городу Кашгару и горному прохода Иркештам.

Есть и другие варианты перевода названия Иркештам, от «мужчина, проходящий мимо стены» до «сарай для кастрации козлов». Ученые топонимисты в поисках переводных аналогий иногда доходят до крайностей, но мнение Мурзаева, кажется, близким к истине.

«Слово Кыргызстана», 4 июля 2008 г.

История русских географических имен Кыргызстана

Географические названия на карте Кыргызстана отражают тысячелетнюю историю этой территории, находящейся в самом центре Евразийского материка. Здесь проходил великий водораздел между ведущими цивилизациями мира, пересекались пути движения культур и народов, оставивших свои следы, в том числе, и в топонимике края.

По мнению ученых, самые древние географические названия в Кыргызстане связаны с иранским языком. Как известно, носителями этого языка были и ранние кочевники-скифы и саки, и оседлые жители средневековья – согдийцы, обладавшие высокоразвитым земледелием и городской культурой. Иранские имена чаще встречаются в южных областях республики (Аспара, Исфана, Мады).

Наибольшее количество названий представлено тюркскими языками – киргизским, казахским, узбекским и уйгурским. Среди них выделяются топонимы, происхождение которых можно объяснить, изучая более древние алтайские корни тюркского языка (Сузак, Чаткал).

Встречаются топонимы индийского, арабского и монгольского происхождения (Аркыт, Баткен, Арашан).

Китайский топоним «Тянь-Шань», относящийся ко всей горной стране, существует на территории Кыргызстана, пожалуй, в единственном числе и является образцом «книжного» названия и был совершенно неизвестен до XIX века местному населению. Тянь-Шань-это китайская калька названия Ала-Тоо, так с любовью и уважением всегда называли родные горы кыргызы, и этот термин в последнее время закрепляется для обозначения этой горной системы в пределах Кыргызстана. «Ала» – тюркское слово, имеющее значение «большой, громадный, великий». Таким образом, Ала-Тоо, также как Алтай или Алай, в переводе с тюркского означает «великие горы».

Имеется ряд имен, происхождение которых и их значение затеряно в глубинах времени (Ош, Чу).

Русские географические имена в горной стране Ала-Тоо появляются на российских картах с начала XIX века и отражали местное произношение с характерными искажениями транскрипции киргизских слов на русский язык: хребты Тескей и Киргиз Алатагъ, Киргизнин Алатау и т.д. Истинно русские названия в Кыргызстан приходят с середины XIX века одновременно с началом присоединения и колонизации края. Вероятно, первое русское наименование получил хребет Александровский – передовая горная цепь, расположенная к югу от реки Чу. Первоначально на русских географических картах он носил имя Киргизнин Алатау. Назвать хребет Александровским предложил генерал губернатор Западной Сибири Гасфорт. Он считал, что завоевания императора Александра II после взятия Пишпека дошли до того хребта, который с другой стороны явился северной границей завоеваний Александра Македонского. И на этом основании необходимо назвать хребет в честь двух Александров – Великого и Освободителя.

21 октября 1860 года военный министр российской империи Сухозанет сообщил генерал-губернатору Западной Сибири, что «Его Величество соизволил согласиться на наименование хребта, идущего вдоль левого берега реки Чу Александровским». И уже в 1862 году на картах, составленных русскими военными топографами, появилось название «Александровский» хребет. В 1926 году после преобразования Киргизской автономной области в Киргизскую АССР западная часть хребта уже называется Киргизский, а восточнее ущелья реки Аламедин – Александровский. Сейчас снежные горы, украшающие столицу Республики, на всем протяжении до Боомского ущелья называются Кыргызским хребтом.

Начало научных географических исследований края отмечается присвоением русских имен значительным вершинам и крупным ледникам. Это пики Кауфмана (пик Ленина), Данкова, ледники Семенова, Мушкетова, Колпаковского, Петрова. Даются названия отдельным горным хребтам – Алайский, Заилийский, Заалайский, Ферганский, Туркестанский, которые под такими названиями не были известны, и получали свои имена по прилегающим местностям.

Появление на картах русского названия пика Победы, связано с ошибкой П.П. Семенова-Тян-Шанского, который в 1857 году присвоил имя Хан-Тенгри другой выдающейся вершине, известной среди местного населения, как пик Кан-Тоо (6995 м).

Долгие годы эта вершина считалась высочайшей точкой Тянь-Шаня. Но еще в 1895 году шведский путешественник Свен Гедин со стороны Китая наблюдает и почти точно определяет высоту(7320 м) исконного Хан-Тенгри. И когда в 1943 году советские топографы все-таки «открывают» эту самую высокую точку Тянь-Шаня, то называют ее пиком Победы (7432 м). С тех пор эта вершина под именем Победы известна всему миру.

Меньше всего русских имен было дано озерам и рекам. Были искажены названия с использованием термина «Куль» вместо кыргызского «Кёль» – «Озеро». К местным именам некоторых рек были добавлены русские прилагательные «Малый», «Большой», «Южный», и т.д. Река Энгильчек (в переводе – Лишайник) и ледник в ее верховьях получают никому не понятное название Иныльчек.

Озеро Иссык-Куль у разных народов имело много названий. Китайцы называли его «Же-Хай», «Тяньчи» или «Янь Хай», что соответственно переводилось как горячее, наполненное или соленое озеро.

Китайский миссионер буддизма Сюань-Цзан, прошедший в VII веке по южному берегу озера, называет его Та-Цин-Чжи – Большое Прозрачное Озеро. Монголы и калмыки именовали его «Темурту-нор» и «Туз куль-нор», т.е. Железное и Соленое озеро. На русских картах было закреплено название «Иссык-Куль» – «Горячее Озеро». Имеется мнение, что в основе киргизского слова «Ысык» лежит древнетюркское прилагательное «Iduk» – священный, святой.

В советское время при изучении высокогорных и труднодоступных мест русские имена и особенно персоналии были присвоены большому количеству выдающихся вершин, ледников и перевалов. Эти названия закреплены на крупномасштабных картах и известны в основном специалистам.

К моменту появления русских на территории современного Кыргызстана были значительные города – Ош и Узген. Основное население приферганских земледельческих оазисов было оседлым. Около двадцати кокандских крепостей находилось в горных долинах – Ак-Су, Куртка, Пишпек, Токмак, Чалдывар, Дароот Коргон и др. Традиционным жилищем местного населения была войлочная юрта. Группы юрт, обычно относящиеся к одной семье, образовывали многочисленные аилы, которые кочевали в летнее время по горным пастбищам. В местах зимовок строились небольшие укрепления – коргоны и зимовки – кыштаки, представленные глинобитными или сложенными из камня строениями. Здесь же находились орошаемые пашни и небольшие урюковые сады. Посевы пшеницы, ячменя и люцерны обрабатывались людьми, потерявшими скот. Главным занятиемнаселения было животноводство.

Первым русским поселением на территории Кыргызстана стало военное укрепление Аксуйское, основанное в 1864 году в двадцати верстах от озера Иссык-Куль. Название укрепление получило от реки Ак Суу, на которой оно располагалось. По именам рек получили названия при основании еще два русских укрепления – Нарынское и Каракол. В Караколе в 1888 году умер русский путешественник Н.М. Пржевальский, и город стал носить его имя, но в первые годы советской власти имя царского генерала на картах убрали и город вновь переименовали в Каракол, потом снова в Пржевальск и после приобретения Кыргызской Республикой независимости город еще раз переименовывается в Каракол.

Казачество из-за своей занятости делами военными не могло служить опорой для развития экономики и длительного закрепления империи на новых территориях, и потому было принято решение на переселение сюда крестьян из центральных губерний России.

С началом переселения крестьянства стали основываться многочисленные села с русскими названиями. Видимо, самым первое русское имя в Кыргызстане получило село Сливкино, названное так по фамилии первопоселенца. Крестьянин Сливкин еще в 1867 году основал на Иссык-Куле свой хутор (впоследствии деревня Сливкино – Покровка – Кызыл Суу).

С 1868 года поток переселенцев увеличивается и в это время основывается первое крестьянское поселение Аламедин на одноименной реке (по кыргызски – Аламюдюн) вблизи крепости Пишпек, где водворились около 300 семей, прибывших из Воронежской губернии.

Наибольшее число переселенцев были выходцами Полтавской, Курской, Воронежской, Екатеринославской, Орловской губерний России. Первый военный губернатор Семиреченской области Г.А. Колпаковский правильно оценил необходимость планомерного заселения окраин империи, им были выработаны временные правила о крестьянских поселениях в области, утвержденные в 1869 году туркестанским генерал-губернатором. Согласно этим правилам, крестьяне получали земельный надел, освобождались на первое время от всех податей и повинностей, получали ссуды на обзаведение хозяйством. Лучшие, удобные для земледелия земли объявлялись государственными, и передавались первопоселенцам.

На картах 1876 года появились села Теплоключенка (Ак-Суу), Преображенское (Тюп), Семеновка, Быстрореченское (Кемин), Большой Токмак (Токмак), Лебединовка, Беловодское, Александровка (Кызыл Адыр)… Поселки вереницей вытягивались вдоль почтовых трактов, основывались по берегам рек и озер. В 1888 году русский переселенец Михаил Бачин выстроил в урочище Кызыл-Токой избушку, давшую начало селу Бачино. В 1909 году село в 15 домов переименовали в Рыбачино. В 1916 г. домов уже стало 24, а жителей-96. Позднее здесь вырос город Рыбачье, некоторое время он назывался Иссык-Куль, а тепер – Балыкчы.

Число переселенцев росло и в 1897 году царская администрация, не справляющаяся с переселенческим потоком, официально закрывает переселение в Туркестанский край до выработки общего плана колонизации с предварительным изучением всех пригодных для этого земель.

Слухи о «раздольных» просторах и о «земле обетованной» расходились по стране и о них говорили и мечтали мужики российских губерний. И стихийное самовольное переселение не прекращалось. Происходило изъятие «излишков» земли у местного населения, захват пастбищ, насаждений, каналов.

В поисках «свободных» земель русские переселенцы преодолевают крутые и высокие перевалы, чтобы обосноваться в Чаткальской и Кетмень-Тюбинской долинах. Опыт заселения Чаткала и Сусамыра едва не закончился бедствием, люди остались в горах без средств к существованию, и жителей пришлось переводить в другие места. Но уже в 1900 году в Кетмень-Тюбе проживало пять русских семей и число их продолжало увеличиваться. «Я полагаю — писал начальник Наманганского уезда военному губернатору Ферганской области, — будет лучше устроить там поселок как следует быть, чем допускать селиться там беспорядочно всяким пришельцам» И губернатором было дозволено устроить поселок по проекту-плану начальника Наманганского уезда, воспользовавшись «согласием киргиз, уступить под поселок земли, орошаемые Дехканбай и Курган арыками». Так был основан поселок Алексеевка, названный в честь цесаревича и у него было большое будущее, но, в советское время, уже став городом Токтогулом, он был затоплен водами гигантского водохранилища. В период столыпинских реформ заселение русскими региона приобрело массовый характер. В 1911 году все области края были вновь открыты для переселения. Количество русских сел значительно увеличилось.

Переселенческие села получали свои названия по именам первых поселенцев: Семеновка, Григорьевка, Липинское, Сливкино, по фамилиям «нарезавших» участки землемеров: Васильевка, Военно-Антоновка, Петровка или царских генералов: Самсоновка, Фольбаумское, по церковным приходам: Покровка, Преображенское, Благовещенка, по местам происхождения поселенцев: Полтавка, Молдовановское, Курское. В названиях отражались воспоминания о былых военных кампаниях: Грозное, Балканское, или надежды переселенцев на новую жизнь: Отрадное, Раздольное, давалась характеристика местоположения сел: Высокое, Подгорненское, Степное, Каменка, иногда в русифицированном виде в названиях передавались киргизские наименования местности: Беловодское (от Ак Суу), Аксуйское, Барскаунское, Тасманское.

В воспоминаниях старожила Гелунова сохранился эпизод называния села Военно-Антоновка: В 1911 году семьи бывших военнослужащих-участников войны 1905 года с Японией получили земельные наделы к западу от города Пишпека по Ташкентскому тракту. Разбивку улиц села производил топограф Семиреченского управления В.В. Антонов. После окончания работ устроили праздник. Много было предложений, как назвать новое село. Встал старик по фамилии Верейко и сказал: «Давайте назовем его Военно-Антоновкой в честь военнопоселенцев и в честь топографа, наделившего нас землей». Так и появилось село под таким названием.

Переселенческие села заметно отличались от аилов и кыштаков местного населения, а русские дома служили образцом при строительстве новых жилищ киргизами. Они начали переходить на полную оседлость, создавая при этом целиком киргизские (Таш Дёбё) или киргизско-русские поселки (Тархан). Интенсивное заселение края во многих местах шло с ущемлением местного населения, что вызывало недовольство и в конечном итоге стало одной из причин народного восстания 1916 года.

В первые годы советской власти использовались принудительные меры для создания киргизских поселений, особенно для людей, возвращающихся на свои земли из Китая. Во времена сплошной коллективизации процесс оседлости окончательно завершился. В это время в названиях сел, колхозов и совхозов появилось множество мемориальных имен в честь коммунистических вождей, героев и идеологических терминов: Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, Кирова Ворошилова, Калинина, Чапаева, Чкалова, Коммунизма, Комсомола, Октября и т.д.

На детальных картах и туристических схемах нанесены сотни русских имен исследователей-первопроходцев высокогорных областей гор Ала-Тоо: гляциологов, геологов, альпинистов. Многие названия посвящены спортивным группам и обществам. В красочных названиях внршин и перевалов отражена романтика людей ХХ века ( пик Корона, перевал Фиолетовый, ледник Звездочка).

Некоторые русские названия не отражены на географических картах, и передаются из уст в уста: Семеновский и Красный мост, Холодные Ключи, Хитрый Домик, Змеиный Пришиб, Золотые Пески и т.д.

Впоследствии многие города и села были переименованы. Этому способствовали идеологические, политические или местнические соображения. В советское время появилось много названий сел в честь коммунистических вождей, народных героев, поэтов… Город Кара-Балта одно время назывался Калининское, село Беловодское – Сталинское, Аламедин – Ворошиловское. Многие имена канули в Лету и населенным пунктам были возвращены прежние наименования. Большое число переименований происходило в период утверждения независимости Кыргызстана. Большинство русских названий было заменено «коренными» кыргызскими. Особенно ярко это выражено в Таласской области, где сохранилось только одно село Покровка, получившее это имя со дня основания в 1879 году. Городу Фрунзе (так называлась столица Кыргызстана с 1926 по 1991год в честь полководца Красной Армии) дали новое киргизское имя Бишкек.

Русский пласт в географических названиях Кыргызстана отражает значительный период в жизни киргизского народа, и даже вытертые с географических карт многие имена продолжают жить в людской памяти.

«Литературный Кыргызстан», №4, 2005 г.

© Петров В.Г., 2009. Все права защищены
    Произведения публикуются с письменного разрешения автора