Главная / Философские работы / Научные публикации, Культурология, социология

© Абдрасулов С.М., Урманбетова Ж.К., 2009. Все права защищены
Материалы публикуются с разрешения авторов
Не допускается тиражирование, воспроизведение текста или его фрагментов с целью коммерческого использования
Дата размещения на сайте: 5 ноября 2009 года

Саветбек Мисиркулович АБДРАСУЛОВ

Онтологические основания кочевого способа бытия

(Фрагмент книги Ж.К. Урманбетовой и С.М. Абдрасулова «Истоки и тенденции развития кыргызской культуры»)

Исследование посвящено осмыслению онтологических оснований кыргызской культуры, что способствует пониманию современной социокультурной ситуации, и на основании этого обозначению тенденций развития кыргызской культуры. В исторической ретроспективе нашего бытия критерий культуры выступает доминантой в раскрытии системы мировидения, одновременно отражая специфическую особенность способа бытия. Сформировавшаяся в современности социокультурная ситуация в контексте глобализации и процессов национально-культурной идентичности обусловила необходимость ответа на вызовы истории, тем самым детерминируя специфику ответов в зависимости от существа системы культуры, государства, нации и общества. Для философов, политологов, культурологов, социологов и широкого круга читателей.

------------------------------------------------------------------------

Изилдөө кыргыз маданиятынын онтологиялык негиздерин аныктаганга арналган. Мындай изилдөө азыркы социалдык-маданий абалды түшүнүүгө жана кыргыз маданиятынын өнүгүүсүнүн багыттарын белгилөөсүнө жардам берет. Реалдуулуктун тарыхый өнүгүүсүндө маданият чен-өлчөмдөрү дүйнө тааным курамынын ачылышында негизги маселени ойноп, жашоо ыкмасынын өзгөчөлүктөрүн чагылдырат. Заманбап социомаданий абал ааламдашуу менен улуттук-маданий өзүн-өзү аныктоо жүрүштөрүнүн негизинде калыптанып, алдынкы орунга тарыхый чакырыктарга жооп берүүнүн зарылчылыгын көрсөтүп турат. Ошонун негизинде жооптордун өзгөчөлүктөрү маданият, мамлекет, улут жана коом курамдарына көз каранды.

------------------------------------------------------------------------

The research is devoted to the comprehension of the ontological basis of the Kyrgyz culture that promotes understanding of the contemporary socio-cultural situation and, on the basis of it, the identification of the Kyrgyz culture development tendencies. In the historical retrospective of our being culture criterion is dominant in exploring worldview system, simultaneously reflecting specific features of the being. Currently having formed the socio-cultural situation in the context of globalization and processes of national and cultural identity caused the necessity to response the calls of history, determining the specific character of the responses depending on the essence of the system of culture, state, nation and society.

Публикуется по книге: Ж.К. Урманбетова, С.М. Абдрасулов. Истоки и тенденции развития кыргызской культуры / Отв. ред. А.Ч. Какеев; КНУ им. Ж. Баласагына, Ин-т соц.-гум. наук. – Бишкек: Илим, 2009. – 212 с.

УДК 316.7
ББК 60.55
У 69
ISBN 978-9967-11-271-1
У 0302030000-09

КЫРГЫЗСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. Ж. БАЛАСАГЫНА

ИНСТИТУТ СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНЫХ НАУК

Ответственный редактор: академик НАН КР А.Ч. Какеев

Рецензенты: член-корр. НАН КР Т.А. Аскаров, докт. филос. наук, проф. М. Жумагулов

Рекомендовано к изданию Ученым советом Института социально-гуманитарных наук при Кыргызском национальном университете им. Ж. Баласагына

Авторы выражают благодарность за содействие в издании книги фонду малых грантов «Тилекке-Тирек» программы по поддержке искусства и культуры Швейцарского бюро по сотрудничеству в Кыргызской Республике

СОДЕРЖАНИЕ КНИГИ

Глава 1. ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ КОЧЕВОГО СПОСОБА БЫТИЯ
1.1. Человек и природа
1.2. Восток и Запад
1.3. Линейно-концептуальный подход. Исторический аспект
1.4. Кочевые и оседлые способы бытия
1.5. Оседлый способ бытия
1.6. Кочевой способ бытия
1.7. Внешняя организация пространства Бооз-үй
1.8. Юрта, боз-үй, Бооз-үй
1.9. Жилище
1.10. Внутренняя организация пространства Бооз-үй
Приложение 1
Приложение 2
Приложение 3
Глава 2. СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ КЫРГЫЗСКОЙ КУЛЬТУРЫ
2.1. Традиционная система менталитета и культуры: этапы развития
2.2. Современная социокультурная ситуация в Кыргызстане
2.3. Глобализация и культурная идентичность. Диалог как парадигма мышления
Заключение
Литература

ПРЕДИСЛОВИЕ

Процесс суверенизации, захлестнувший нашу республику различными аспектами своего проявления, с неизбежностью поднял и проблему культуры, синтезирующей противоречия и достижения способа бытия. Особый смысл стало приобретать понятие самоопределения в различных своих формах, именно вопросы идентичности начали актуализироваться в связи с тенденциозными веяниями глобализации. В этом отношении историческая ретроспектива нашего бытия накладывает особенный отпечаток на понимание современности, критерий культуры выступает доминантой в раскрытии системы мировидения, одновременно отражая специфическую особенность способа бытия. Сформировавшаяся в современности социокультурная ситуация в контексте глобализации и процессов национально-культурной идентичности обусловила необходимость ответа на вызовы истории, тем самым детерминируя специфику ответов в зависимости от существа системы культуры, государства, нации и общества.

Такое понимание культуры и побудило обратить взор на истоки и тенденции развития кыргызской культуры, ибо вопросы о том, что выступает основой нашей индивидуальности и каковы наши перспективы являются наиболее судьбоносными и определяющими смысл нашей жизни. Обозначение тенденций развития культуры в проекции архетипических истоков позволяет не просто сохранить, но и раскрыть преемственность кыргызской культуры как свидетельство историчности способа бытия и системы мировидения. Осмысление онтологических оснований кыргызской культуры накладывает определенный отпечаток на понимание современной социокультурной ситуации и на основании этого на обозначение тенденций развития.

В первой главе исследования направлены на выявление полной представленности онтологических оснований кыргызской культуры. Написана глава к.ф.н. С.М. Абдрасуловым. Во второй главе дан анализ современной социокультурной ситуации, символизирующей завершение одного этапа развития и начало нового периода в самопредставлении кыргызов на мировой арене, что отражает динамику развития кыргызской культуры. Глава написана д.ф.н., проф. Ж.К. Урманбетовой.

Глава 1. ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ КОЧЕВОГО СПОСОБА БЫТИЯ

(Ниже публикуются избранные подразделы первой главы книги)

1.7. Внешняя организация пространства Бооз-үй

Практически ряд моментов, имеющих отношение к внешней организации пространства Бооз-үй, это особый и тщательный выбор места. Любое место в окружающей среде не может быть избранным местом для Бооз-үй. Избранность места Бооз-үй и умение это делать говорит об особом отношении кыргыза-кочевника к природе. Умение различить, почувствовать место, которое может стать «журтом».

Умение кыргыза-кочевника не только выбрать, но и правильно посадить (тигет) Бооз-үй, чтобы он мог жить, длить свое бытие в мире и одухотворять все то, что в нем находится, включая самого человека.

Попробуем увидеть онтологические истоки всего, о чем было сказано выше. Чтобы осуществить поставленную нами задачу, считаю необходимым снова обратиться к архитектонике Бооз-үй. Бооз-үй по форме напоминает полусферу в отличие от дома оседлого человека, который по форме напоминает квадрат.

Бооз-үй как полусфера говорит о незавершенности и неполноценности. И в качестве такового он не самодостаточен. Если это так, то и кыргыз-кочевник тоже не может быть самодостаточным. Может быть, именно эта несамодостаточность и стала основой крушения кочевого мира.

Действительно, Бооз-үй как полусфера является не завершенным, не полноценным. Соответственно, не самодостаточным. Но только если Бооз-үй рассматривать в отрыве от окружающего мира. А вместе с миром его окружающим Бооз-үй не выглядит несамодостаточным. Так как земля оказывается второй полусферой. Две полусферы образуют сферу, а это есть завершенность, самодостаточность.

Кыргыз-кочевник, в отличие от оседлого человека, никогда не пойдет против природы, против того, что является его частью, его второй половиной.

Оседлый человек надстраивает свой дом, жилище над Землей. Это попытка противопоставить свой мир миру природному. Об этом говорит и форма дома – построенное на земле жилище прямоугольной формы. В то время как жилище кыргыза-кочевника – это полусфера, вписанная в окружающую среду. Если посмотреть на Бооз-үй с определенного расстояния, то он похож на камень, валун.

“Избыточность” кочевого мира не противопоставляется миру природному. В то время, как “избыточность” мира оседлого человека противопоставляется миру природному.

Об изначальной экологичности кыргызского менталитета говорит и смысл слова «творчество». «Если говорить о создании чего-то нового, творении, творчестве, то необходимо сказать, что культуры оседлые и кочевые понимают его немного по-разному, точнее по-своему. Для оседлого человека творить означает создавать нечто новое, отличное от того, что есть. Поэтому творение всегда предполагает движение. Притом движение не в сторону природы, а от природы. К тому же это движение осуществляется и удерживается самим актом творчества. Такое творчество чуждо кыргызу-кочевнику, так как он такую деятельность не может назвать творчеством, ибо она уводит, отдаляет человека от естественного мира в мир искусственный. Творчество для кыргыза-кочевника – это “чыгармачылык”, образованное от корневого слова “чыгар”, означающего выводить, вывозить, выпускать, вынимать. Следовательно, творчество для него – это вынимание, выведение, перевод неизвестного, непознанного в известное, обжитое поле человеческого знания. Здесь, как мы видим, кочев
ник строит совсем не чужой, искусственный мир. Его мир находится в гармонии с природой. Поэтому кочевник творит (выводит) только то, что не влияет губительно на природу, не разрушает ее. Менталитет кочевника всегда реагировал как индикатор мира от мира природы, т.е. сознание кочевника онтологически, изначально было экологическим»*.

(*Абдрасулов С.М. К проблеме имитационного существования // Матер. междунар. научно-практ. конф. “Социально-экономические и правовые проблемы на современном этапе. 19–20 июня 1997 г. Ч. III. Философия, Социальная педагогика. – Бишкек, 1997. – С. 12–13)

Традиционное сознание кыргыза-кочевника было таково, что он не противопоставлял себя природе. Он (кыргыз-кочевник) даже в мыслях не помышлял оторваться от природы*. Более того, его бытие невозможно представить в отрыве от окружающей среды, ибо оно не осознавалось им как в оседлой, в исламо-христианской традиции, где прослеживается четкое противопоставление человека и природы, души и тела.

(*См.: Абдрасулов С.М. Введение в философию номадов или опыт философского осмысления культурных оснований кыргызов // Республика. – 1995. – 10 октября. – С. 6)

«Разрушив языческий анимизм, – пишет Линн Уайт-младший, – христианство открыло психологическую возможность эксплуатировать природу в духе безразличия к самочувствию естественных объектов»*. По Пассмеру: «Христианство привнесло в человеческую культуру свое отношение к природе: она – источник ресурсов, а не объект созерцания, человек имеет право использовать ее, как ему угодно, она не является священной, и отношение человека к ней не регулируется моральными принципами»**. Поэтому человек мог воздействовать на природу, видя в ней лишь кладезь полезных для себя вещей. Для того чтобы их у природы взять, необходимо было усовершенствовать орудия воздействия, которые со временем заполнили собой образовавшийся «зазор» между ним и природой. Так появилось опосредующее звено. Его разрастание все дальше отдаляло человека от природы. Отдалившийся человек вынужден был теперь полагаться не столько на себя, сколько на созданное им самим опосредующее звено. Так как он уже не мог знать, понимать природу, как раньше, что и явилось причиной появления в нем сомнения по поводу своих бытийственных возможностей познания природы и ее опосредования, которые могли бы доставлять ему истинные знания о природе. Здесь будет уместно вспомнить выражение Мичурина: «Мы не можем ждать милостей от природы; взять их у нее – наша задача». Создание нового поколения орудий воздействия, приборов дающих ему знание о природе, о мире, «требовали» от человека все большего к себе внимания и доверия. Человек решил доверяться только лучшим своим созданиям, поэтому дальнейшее совершенствование им мира опосредований ставит его бытие в более зависимое положение. Говоря иначе, сотворенный человеком мир начинает диктовать собственные условия своему творцу, т.е. постепенно порабощает своего создателя. Этот путь опасен, ибо он предполагает саморазрушение. Тому примером может служить экологический кризис, который разразился вначале на Западе, а не на Востоке, ибо именно там были все условия для его появления.

(*Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности. – М., 1990. – С. 197)
(**Там же. – С. 297)

Видимо, чувствуя это, древнекитайский мудрец Чжуан-цзы написал следующие строки. «Проходя севернее реки Хань Цзыгун заметил старика, трудившегося на своем огороде. Выкопав канавы для орошения, он сам спускался в колодец, поднимал наполненный водой сосуд и выливал воду в канавы. Трудился неутомимо, но достигал немногого. Цзыгун сказал: “Есть устройство, с помощью которого можно за один день наполнить сто канав. Сил расходуется мало, а достигается многое. Не захотели бы вы им воспользоваться?”.

Огородник выпрямился, посмотрел на него и спросил: “Что это за устройство?”.

Цзыгун сказал: “Берут деревянную перекладину, задняя часть потяжелее, передняя полегче. С ее помощью можно черпать воду так, что она только клокотать будет. Это устройство называется журавлем”.

Гнев выразился на лице старика и, усмехнувшись, он сказал: «Я слышал от своего учителя: “Кто использует машины, тот делает все свои дела машинообразно, кто действует машинообразно, у того сердце становится машинным. У кого в груди машинное сердце, тот утрачивает чистую простоту, а без чистой простоты не может быть уверенности в побуждениях собственного духа. Неуверенность в побуждениях собственного духа не уживается с истинным смыслом. Я не потому не пользуюсь этой машиной, что ее не знаю, а потому, что стыжусь это делать”»*.

(*Цит. по кн.: Гейзенберг В. Шаг за горизонт. – М., 1987. – С. 298–299)

Из этого фрагмента сочинений китайского мудреца Чжуан-цзы видно, что старец не пользуется этим устройством не потому, что не знает, а потому, что не хочет стать «машинообразным», ибо следствие такой машинообразности – это потеря «простоты», которая не дает «уверенности в побуждениях собственного духа». Иначе говоря, человек перестает понимать себя, а непонимание и есть неуверенность в себе самом.

То есть направленность культуры в себя из-за другой неопределенности может быть утеряна, а вместе с ней упускается и то, на чем человек своим усилием держит, сохраняет свое бытие в мире.

У кыргыза-кочевника отношение с природой тоже были опосредованными. Но опосредование не через машину, не через приборы, т.е. не через искусственное, а через живое существо. Таковым для кыргыза-кочевника выступил конь и жилище. Благодаря коню он передвигался не двигаясь. Находясь в таком состоянии, не только созерцал, но и понимал окружающий мир. А это давало возможность сообразовать свое бытие с бытием мира.

Жилище кыргыза-кочевника Бооз-үй, сообразуясь со второй полусферой, становится самодостаточным, определенным. Определенность бытия Бооз-үй как жилище-лоно рождает кыргыза-кочевника в унисон с окружающей природой.

Гармоничное сосуществование с природой упорядочивает бытие Бооз-үй и кыргыза-кочевника, придает их бытию определенную направленность и умиротворенность.

В то время как человек оседлой культуры пытается, преобразовывая природу, приспособить ее под себя, кыргыз-кочевник, образуя свой мир, не желает его противопоставлять естественному миру, а пытается сообразовать ее.

Изначальная несамодостаточность Бооз-үй, точнее самодостаточность через природу, через окружающий мир, есть наиболее интересный элемент кочевого способа бытия кыргызов.

Итак, кыргыз-кочевник априори изначально организован таким образом, что он не может быть в мире в отраве или пытаясь оторваться от природы, от окружающего мира.. У него нет и в мыслях идти против природы, так как он уверен, что это обязательно скажется на нем. Поэтому в кыргызской культуре есть внутренние механизмы ограничения воздействия на природу, на окружающую среду. К примеру, у охотников было поверье, что за всю свою жизнь он не должен убить свыше тысячи животных. Для тех, кто нарушит этот запрет, табу воздействия на окружающий мир, тысяча первая добыча окажется негативно обращенной на него самого. Это отражено в произведении «Карагул-ботом», где главный герой подстрелил собственного сына, перепутав его с олененком.

Если охотник знал, что за всю свою жизнь ему положено убить тысячу животных, то, убив в один из дней столько, сколько ему необходимо, он не станет убивать больше, даже если они будут в районе досягаемости, будут пастись возле него.

Как было сказано выше, одна из полусфер это Земля, Природа, а другая – Бооз-үй. Земля материальна и в силу этого может быть началом материальным, а Бооз-үй не столько живое существо, а жилище-лоно как святость, как храм выступает началом духовным. Они вместе, т.е. Бооз-үй и Земля, образуют, как было отмечено, сферу.

О значении сферы в кыргызской культуре можно узнать, анализируя слово «төгөрөк», означающее круглый, шарообразный, шар*.

(*Кыргызско-русский словарь. – Кн. 1. – С. 248)

В кыргызском языке есть выражения «тоголок жетим», или «томолой жетим»*. «Тоголок жетим» предполагает иного рода жетим. Если жетим (сирота), это когда есть один из родителей, т.е. неполный сирота. А «тоголок жетим» – это круглый сирота. Здесь тоголок говорит о завершенности состояния. Абсолютная завершенность это такое состояние, когда человек чувствует себя не совсем человеком. Такие люди воспринимаются подобием человека, и для того чтобы быть человеком, они должны в себе родить человеческое или восстановить духовное содержание сферы. При определенном усилии есть возможность того, что (жетим жетилет)** и (жетим өз киндигин өзү кесет)***, т.е. сам должен родить в себе человека, точнее человеческое. Это касается и тех, кто имеет родителей. В противном случае они окажутся лишь подобием человека. Видимо, именно такая ситуация и послужила основанием того, что кыргызы говорят: «башы томолоктун бары адам боло бербейт»****. Здесь следует особо обратить внимание на словосочетание «боло бербейт» (не могут быть), предполагая, что не все могут быть людьми. Говоря иначе, те кто не стремится в себе организовать свой внутренний мир, соответствующий тому, кого называют человеком, тот оказывается всего лишь существом, похожим на человека. Таких людей Ф. Ницше называл «стадом», Хосе Ортега-и-Гассет – «массой», а М. Хайдеггер – das Man (средний, неопределенный, неподлинный человек).

(*Круглый сирота)
(**Сирота достигнет своего)
(***Поговорка: Сирота сам себе пуповину обрезает // Кыргызско-русский словарь. – Кн. 1. – С. 252)
(****Не всякий круглоголовый человек // Кыргызско-русский словарь. – Кн. 1. – С. 248)

По сути круглоголовые должны быть людьми. И действительно, одно из значений «томолок» – это человек. Также используется словосочетание «томолок баш»*. Быть человеком, значит, быть «томолок баш», быть круглоголовым содержательно, а не только по форме.

(*Круглоголовый человек)

Сфера может быть цельным и ценным, если она обладает содержательными полюсами. В нашем случае – это Бооз-үй и Земля, Природа. В противном случае отсутствие содержательных полюсов повлечет за собой распад, развал, разрушение сферы. Только организующее упорядочивающее начало способно создать цельность, образующую определенную ценность через полярность, противоположность. В противоположностях есть внутренняя тяга друг к другу. Вместе противоположности дополняют друг друга, и становятся полноценными в смысле единого животворящего начала, способного длить в пространстве и времени одухотворенную материю.

Итак, мы увидели некоторые отличительные черты кыргыза-кочевника и его жилища Бооз-үй. Истоки их бытия в мире предполагает сосуществование событийствование, а не противопоставление себя природе.

Важна не только форма, но и содержание, В связи с этим самое время рассмотреть организацию внутреннего пространства Бооз-үй.

1.8. Юрта, боз-үй, Бооз-үй

Значимость истока, места вне всякого сомнения. Ибо это место связано с жилищем кочевника-кыргыза, именуемым ошибочно юртой. Почему ошибочно? Потому что первые исследователи жилища кыргыза-кочевника уловили именно это понятие и начали именовать жилище юртой.

Жилище кыргыза-кочевника, именуемое юртой, образовалось от корневого слова «юрт», «журт», означающего: 1. народ, подданные; 2. родные, близкие; 3. место, где стояло жилище кыргыза-кочевника или стоял аул, пепелище аула, оставленное стойбище; 4. страна, родина*. Как мы видим, журт понятие емкое, объединяющее в себе народ, родню находящихся в определенном месте, названном родиной, отчизной. Следовательно, слово «журт» объединяет в себе и человека, и место его жилища. Это, возможно, говорит о том, что место, в котором живет кыргыз-кочевник, избирателено, т.е. место и человек должны соответствовать друг другу. Только тогда они достойны именования журт. Место одухотворенное и в силу одухотворенности оно может одухотворять и бытие кыргыза-кочевника. Позитивный посыл места делает его особым, родным, что дает основание называть его Родиной, Отчизной. Для обретения особого духовного статуса важно было не только выбрать место, но и организовать его. «Так у каракалпаков перед установкой новой юрты на месте предполагаемого порога резали жертвенный скот (жан-садага, жертвоприношение)»**. По окончании установки жилища устраивалось праздное угощение на благоденствие. К примеру, мургабские кыргызы «по случаю сбора новой юрты устраивали праздник-той, на котором для гостей резали баранов и готовили хорошее угощение. Той делали для того, чтобы в новой юрте родилось много, много скота у ее хозяев, жизнь была бы счастливой и т.д.»***. Эта традиция имела место почти у всех кочевников евразийской зоны. Привели еще пример из жизни кавказских тюрков, в частности ногайцев. «При установке новой кибитки в первый раз принято было собирать и угощать родственников, для чего резали барана. Приглашенные читали молитву в память умерших предков и высказывали хозяину дома добрые пожелания»****.

(*Кыргызско-русский словарь. – Кн. 1. – С. 270)
(**Шаханова Н. Мир традиционной культуры казахов (этнографические очерки). – Алматы: Казахстан, 1988. – С. 35)
(***Шибаева Ю.А. Материалы по жилищу мургабских киргиз // Сообщения Республиканского историко-краеведческого музея. – Сталинабад, 1955. – Вып. 2. – С. 112)
(****Гаджиева С.Ш. Материальная культура ногайцев в ХIХ – начале ХХ в. – М., 1976. – С. 54)

Юрту сами кыргызы назвали Бооз-үй. И это именование тоже достойно внимания. Но перед тем как изложить свое видение, посмотрим официальные, установленные значения «Бооз-үй». В кыргызско-русском словаре собраны основные из них: «ак-үй» – 1. белая юрта; 2. роскошная юрта*. «Өргө» – 1. свадебная юрта; 2. чистая юрта (у богатого кыргыза, которая являлось как бы горницей, гостиной – в ней пища не готовилась)**; «кара-үй» – бедная юрта***.

(*Кыргызско-русский словарь. – Кн. 1. – С. 270)
(**Там же. – С. 98–99)
(***Там же. – С. 318)

Есть мнение, что собирательным названием всех видов юрт является Бооз-үй. Специфику и внутренний смысл жилища кыргыза-кочевника можно понять, подвергнув этимологическому анализу «Бооз-үй». Бооз-үй – это сложносоставное слово, состоящее из двух слов «боз» и «үй». Слово «боз» переводится с кыргызского языка как светло-серый, землисто-серый, светло-пепельный. Также оно означает смуглый, марево. К изложенным выше значениям слова «боз» можно добавить блекло-пестрый*. Второе составное слово – это «үй», означающее «дом», «жилище»**.

(*Там же. – С. 138)
(**Там же. – С. 318)

На мой взгляд, современное понимание боз-үй как бледно-пестрый дом не совсем соответствует и отражает онтологическую суть понятия «боз-үй», так как мы знаем иные названия жилища кыргыза-кочевника. Такие как «ак-үй» – большая, наследственная, отцовская юрта или «кара-үй» – бедная юрта, «ак-өргө» – свадебная юрта, юрта для новобрачных*.

(*Там же. – С. 99)

Перечисленные выше названия жилища кыргыза-кочевника отражают либо функциональные, либо сословные признаки данного жилища. Однако и те и другие являются жилищем кыргыза-кочевника – это боз-үй. Он как было сказано выше, переводится как «блекло-пестрый дом».

Такой перевод меня не совсем удовлетворил, ибо он не давал четких ответов на ряд существенных вопросов. Почему кыргыз-кочевник относится к своему жилищу с особым трепетом? Почему умершего кыргызы выносят из боз-үй? Неужели потому, что это жилище блекло-пестрое, серое.

Неудовлетворенность таким толкованием побудило меня к поиску более соответствующего смысла понятия «боз-үй».

Упорядоченный, организованный язык не дал мне соответствующего ответа, что подвигло меня к работе с живым языком*. Работа с живым языком позволила мне услышать тот сокровенный смысл, который дает ответы на поставленные вопросы. Содержание, на которое я собираюсь акцентировать внимание, по смыслу близко к тому, о чем мы говорили, анализируя понятие «журт».

(*Живой звук отличается от неживого своей неустановленностью, неопределенностью и завуалированностью. Поэтому к живому языку нужно вслушиваться, т.е. не только слушать, но и слышать сакральный смысл слова)

Я могу предположить, что первоначальное название жилища было не боз-үй (как в нынешнем его звучании), а «Бооз-үй»*. «Боз» не в смысле «пестрый», «серый», а «бооз» в смысле «беременная». Бооз-үй – это жилище рождающее. Рождающее кого? Рождающее кыргыза-кочевника. И в качестве рождающего Бооз-үй для кыргыза-кочевника это не просто жилище, а жилище-лоно. Лоно, рождающее и длящее его бытие в мире.

(*Филологические аргументы на то, что боз пишется с одним «о» не работают, так как их аргумент из мира определенного. Т.е. кто-то когда-то закрепил смысл в письменном языке, придав слову определенную направленность, которую я считаю неверной и неточной)

Жилище как особое место, рождающее и кыргыза-кочевника и его мир, обретает особый статус – статус святости и храма. Поэтому для кыргыза-кочевника жилище и святость находятся в одном месте. Точнее, жилище и есть святость, лоно, рождающее кыргыза-кочевника. Именно это и есть основание особого трепетного отношения кыргыза к своему жилищу, к Бооз-үй.

О сакральности Бооз-үй говорит не только его смысловая нагрузка, но и его архитектурное решение, которое по сути своей цельна и совершенна. Нет ни одной лишней детали. Все взаимосвязано и потому взаимозависимо как живой организм.

«Представление казахов, связанное с юртой, носит антропозооморфный характер. Так, каркас юрты называется үйдүн сөөгү, “скелет”, “костяк” юрты; центр юрты – түндүк, “пуповина”; гнездо обруча дымового отверстия юрты, куда вставляются купольные рейки уук көз, “глаза”. Передняя часть юрты называется алды, “перед”, задняя – аркасы, “спина”; боковые решетки – жамбас, “таз”, тазовые кости. Антропозооморфны названия не только всей конструкции юрты в целом, но и отдельных ее деталей. Место сгиба купольных реек уык называется уыктын иiгi (иiнi) – “плечо” уык; основание уыка – кары, “предплечье”. Кереге (раздвижная решетка юрты, состоящая из отдельных секций) подразделяется на керегенiн басы – “голова” кереге; керегенiн кулагы – “ухо” кереге; керегенин кассы – “бровь” кереге; керегенi козi – “глаза” кереге; керегенин канаты – “крылья” кереге, керегенiн аягы – “ноги” кереге»*. В пользу подобного предположения говорит и то, что Бооз-үй в отличие от дома не строят, а сажают (тигет). Глагол «сажает» говорит об особом отношении кыргыза-кочевника к своему жилищу – как к живому существу. Встает вполне определенный вопрос, а действительно ли Бооз-үй это живое жилище? Чтобы ответить, мы снова обратимся к тому, с чего начали свое исследование – к этимологии слова «журт». Журт, как было отмечено выше, означает и место, и людей, живущих на этом месте. К тому же это место особо избирательно. На этом избранном месте необходимо еще правильно посадить Бооз-үй, чтобы он мог давать возможность рождаться, произрастать и длить свое бытие кыргызу-кочевнику и всему тому, что в нем находится. Бооз-үй, являясь живым жилищем, может произрастать нигде попала, а только там, где он может «жить» и длить свое бытие в мире. Поэтому кыргыз-кочевник сажает Бооз-үй только там, где он может жить. А жить Бооз-үй может только в унисон с окружающим миром, не нарушая его гармонию.

(*Шаханова Н. Мир традиционной культуры казахов (этнографические очерки). – Алматы: Казахстан, 1998. – С. 20)

Итак, важно правильно посадить Бооз-үй. Если Бооз-үй будет посажен не так, как полагается, то он не может произрастать, а все, кто находится или живет в таком жилище, подвержены духовному и материальному разрушению.

Нами было отмечено, чтобы правильно посадить Бооз-үй необходимо подобрать место для его посадки. Но выбор места это не все, так как не менее важно правильно посадить Бооз-үй на этом избранном месте. По традиции Бооз-үй сажали так, чтобы вход был направлен к востоку из-за особого отношения к той стороне, где восходит солнце. У Э.Б. Тайлора находим ряд примеров о восприятии разными народами восхода и заката солнца. «Говоря о солнечном мифе и поклонении солнцу, мы видели, как с незапамятных времен в религиозных верованиях глубоко укоренилась ассоциация востока с идеей света и тепла, жизни, счастья и славы, тогда как с представлением о западе всегда соединились понятия о мраке и холоде, смерти и разрушении. Это воззрение может быть объяснено и подкреплено наблюдением того, как такая символизация востока и запада отразилась и на внешних обрядах, породив ряд практических правил, касающихся положения умерших в могиле и живых в храмах, правил, которые можно объединить под общей рубрикой ориентации или обращения на восток»*.

(*Тайлор Э.Б. Первобытная культура. – М.: Политиздат, 1989. – С. 490–491)

Далее он отмечает: «Два противоположных друг другу обычая хоронить мертвых, сходные, однако в том, что тело помещается в направлении видимого солнечного пути с востока на запад, развились, по-видимому, под влиянием аналогии солнечного заката и смерти, с одной стороны, солнечного восхода и новой жизни – с другой»*.

(*Там же. – С. 491)

Э.Б. Тайлор приводит обычаи туземцев Австралии «хоронить умерших в сидячем положении, с лицом, обращенным на восток. Самоанцы и фиджийцы думая, что страна умерших лежит на далеком Западе, хоронят мертвых головой на восток, а ногами на запад, чтобы тело, поднявшись, могло идти прямо вперед в обиталище души. Та же мысль ясно выражается у виннебаго в Северной Америке. Они зарывают труп иногда только по грудь, в сидячем положении, с лицом, обращенным на запад»*.

(*Тайлор Э.Б. Первобытная культура. – М.: Политиздат, 1989. – С. 491)

Кыргызы-кочевники и их потомки отходящего, умершего человека укладывали и укладывают и поныне в погребльное «лоно» головой на северо-запад и не ложатся спать, попирая ногами запад.

Современные кыргызы забыли почитание запада как стороны мира духов предков, мира Теңгир-ата, так как часть людей, обладающих культурной памятью, была уничтожена во время культурной революции. А оставшиеся в живых кыргызы-кочевники не имели возможности осуществить передачу знаний, полученных от предков. К тому же у людей отбили охоту от духовных оснований, ориентируя их на ценности материального, бренного мира. Это с одной стороны.

А с другой – простое географическое совпадение запада с Меккой и Мединой послужило основанием исламской интерпретации почетания запада со святынями ислама.

Почитание кыргызами-кочевниками запада было и до ислама. Об этом речь пойдет дальше. Здесь же важно зафиксировать положение Бооз-үй с востока на запад. Именно такое сажание Бооз-үй считается правильным.

Время в пространстве кыргыза-кочевника возвратное. Его еще по-другому называют циклическим. Возвратно организованное время – это время напоминающее собою время вечное. О возвратности времени можно понять через обладателя данного пространства. Об умершем кыргыз-кочевник никогда не говорит, что он умер (өлдү). Өлдү применяется в отношении животных – мышык өлдү, ит өлдү (кошка умерла, собака умерла). В отношении человека используется кайтыш болду (вернулся, возвратился), дүйнөдөн мезгилсиз кайтты (безвременно скончался (возвратился – А.С.))*.

(*Кыргызско-русский словарь. – Кн. 2. – С. 32)

Данное понятие говорит о том, что откуда человек когда-то пришел, туда снова возвращается.

В возвратном пространстве важно не открытие чего-то нового, удаление от исходной точки, а организация его вокруг исходной точки. Важно организовать возвратное пространство. И это возвратное пространство организуется между төрөм (почетным местом) и бозого (порогом). Точно так же как мужское и женское рождает мир человеческий. Пространство, созданное төрөм и бозого, центрируется очоком (очагом), т.е. материальным, а расширяется или сужается через духовное – түндүк (Бооз-үй). Отсюда пожелание молодоженам: «Түндүгүңөр бийик болсун» (пусть обод Бооз-үй будет высоким). Раз түндүк высокий, то пространство их мира будет вместительным, просторным, широким. Кыргызское слово «мейкиндик» происходит от корневого слова «мейкин», означающего просторный, общинный. В отличие от кыргызского пространства русское – про-странство, т.е. странствование. В нем мы видим, чувствуем линейность, направленность от себя вдаль.

Самое страшное проклятие кыргыза-кочевника это «Түндүгүң түшсүн», означающее «Пусть обрушится обод Бооз-үй». Что значит обрушится түндүк? А это значит, что жизненное пространство не то что уменьшится, а вовсе потеряет свою организованность и упорядоченность. Соответственно это равносильно смерти. Так как если рушится мир, рождающий кыргыза-кочевника, то это автоматически влечет за собой разрушение всего того, что в нем находится, включая самого человека. Сохранение своего мира возможно только при восстановлении бытового пространства Бооз-үй.

(Фрагмент книги Ж.К. Урманбетовой и С.М. Абдрасулова «Истоки и тенденции развития кыргызской культуры». Публикуется с разрешения авторов)

См. также:

Ж.К.Урманбетова. Современные тенденции развития кыргызской культуры

ПРИЛОЖЕНИЕ 1 из календаря АТФ «Банк Кыргызстан», 2008