Романтика капитала

Истории о рынке ценных бумаг Кыргызстана

«Романтика капитала» — первое в Кыргызской Республике популярное издание о финансовом рынке. Истории, рассказанные автором на основе воспоминаний очевидцев и участников, проведут читателя через самые яркие и известные события на рынке капиталов в Кыргызской Республике. В книге описываются особенности приватизации и корпоративного управления, развития профессиональной инфраструктуры, включая биржу, брокеров и инвестиционные фонды, а также новые явления кыргызстанской экономики, такие, как корпоративные войны и рейдерские захваты.

Профессионалы обязательно откроют для себя что-либо неожиданное, а те, кто никогда не сталкивался с рынком ценных бумаг, после прочтения этой книги смогут ощутить себя почти экспертами.

Книга адресована как специалистам, так и самому широкому кругу читателей, включая журналистов, студентов и преподавателей, государственных и муниципальных чиновников, мелких и крупных акционеров, отечественных и иностранных инвесторов.

Финансовая компания «Сенти»
    Надежда Добрецова

Публикуется по книге: Добрецова Н. Н. Романтика капитала. Истории о рынке ценных бумаг Кыргызстана. — Б., 2007. — 264 с.

УДК 336
    ББК 65.9 (2Ки)
    Д 56
    Д 0605010000-07
    ISBN 978-9967-24-562-4

Посвящается пятнадцатилетию Финансовой компании «Сенти»

Дорогие мои коллеги! Уважаемые читатели!

Пятнадцатилетие финансовой компании «Сенти», которому посвящена эта книга, — это хороший повод сказать, как я благодарна всем вам за годы, которые мы вместе прожили на фондовом рынке Кыргызской Республики.

Я рада, что компания «Сенти» в свой пятнадцатилетний юбилей может сделать подарок своим друзьям, коллегам и всем, кому интересна эта сфера рыночной экономики, и рассказать простые, но правдивые истории о том, как все мы вместе строили наш фондовый рынок. Мы многое прошли вместе, и пусть между нами возникали споры и разногласия, мы сумели создать профессиональное сообщество, быть членом которого — честь для меня.

В этой книге вы найдете свои имена и свои истории, с ее помощью мы снова можем вспомнить свои успехи и поражения, удачи и трудности. Будем надеяться, что эта книга станет интересной и тем, кто не связан с финансовой сферой, что она поможет понять, какой путь прошли фондовики, и что они собой представляют. Большое счастье в том, что за наш с вами пока небольшой, но насыщенный профессиональный путь нам нечего стыдиться. Мы учились, а если ошибались, то никто не может кинуть в нас камень — мы были на этой дороге первыми, и если споткнулись о множество препятствий, то смогли преодолеть их, а тем, кто идет за нами, будет легче.

Мой долг выразить здесь огромную признательность нашим близким, которые вместе с нами прошли этот путь. Они разделили с нами все испытания, которые выпадают обычно на долю первопроходцев. Пусть они иногда жаловались, но терпели и давали силу терпеть и нам. Спасибо им за это.

Несправедливы упреки тех, кто считает нас «закрытым» сообществом. Это не так. Мы просто сообщество профессионалов, у кого достало терпения и выносливости выстоять на нашем молодом рынке, в нашем непростом бизнесе. Я верю, что пройдет еще пятнадцать лет, и мы напишем новую книгу, в которой больше будет историй успеха, историй о том, как мы стали богатыми сами и сделали богатой нашу страну. Мы это сможем.

Все эти годы мы не теряли чувства юмора и, самое главное, веры в наше, отечественное экономическое чудо. Каждый из нас в отдельности и все мы вместе заслуживаем большего, и мы этого большего обязательно добьемся.

Автор идеи книги Нелли Симонова, директор финансовой компании «Сенти»

Содержание

Глава I. Герои и романтики фондового рынка
    Глава II. Рожденная приватизацией
    Глава III. Американцы и их творческие поиски
    Глава IV. Не боги мы – мы просто брокерa
    Глава V. Стойкий оловянный солдатик (ФК «Сенти»)
    Глава VI. А много ль корова дает молока?
    Глава VII. Куда текли упаи
    Глава VIII. Как нас обманула Родина, или Блеск и нищета инвестиционных фондов
    Глава IX. И старость должна быть в радость (НПФ)
    Глава X. Регулятор
    Глава XI. Купите меня всю, или Будущее IPO в Кыргызстане
    Глава XII. Заноза для директора (миноритарии)
    Глава XIII. Инвесторы: хождения по мукам и ложка меда
    Глава XIV. Корпоративные войны
    Глава XV. Далеко ли от КУ до УК?
    Глава XVI. «Веселый Роджер» РЦБ
    Глава XVII. Закон мстит
    Глава XVIII. Уходящие Хранители
    Глава XIX. ЦД (Центральный депозитарий)
    Глава XX. Бишкекский фальстарт
    Глава XXI. О пользе скандала и судьбе-злодейке («Рентон групп»)
    Глава XXII. Билет в рай корпоративных заимствований
    Глава XXIII. Ментальный разрыв (глава для журналистов)
    Глава XXIV. Идеальная

Автор горячо благодарит ...

... всех героев этой книги, которые проявили терпение, добрую волю, благородство и снисходительность, отвечая на мои бесконечные телефонные звонки и не всегда приятные вопросы. Каждый из тех, чья фамилия хоть раз упоминается в книге, может по праву считать себя соавтором: даже в том случае, если ссылок на его мнение мало или нет вовсе, соавторство проявилось в тех событиях и явлениях, которым посвящены эти страницы.

Хотя созданию текста сопутствовал большой труд, — одних только встреч состоялось около пятидесяти — мне было легко писать эту книгу. Легко, потому что огромный объем информации и идей, щедро пролитый на меня ее героями, давно заслуживал быть оформленным в виде печатного издания. Легко, потому что сама идея рынка ценных бумаг и корпорации как прозрачной и справедливой формы управления представляется мне одной из самых важных идей нашей цивилизации. Легко, потому что каждый из моих героев являет собой безусловную интеллектуальную ценность, а в совокупности они воплощают одну из самых интересных и динамичных частей нашего общества. Надеюсь, что многие наблюдения, сделанные героями и переложенные мной на бумагу, могут стать импульсом для рождения новых идей и разработки стратегий и уж точно пригодятся молодым участникам рынка.

Особая благодарность — Нелли Симоновой, которая вдохновила меня на эту работу и поддерживала во все время ее выполнения. Также я признательна Ларисе Ли за предоставленные архивные материалы и ценные советы. Отдельное спасибо моим мужу Адилю Абдраимову и сыну Борису Добрецову за долготерпение моей вечной занятости.

Огромное спасибо и удачи всем!

Надежда Добрецова

Глава I. Герои и романтики фондового рынка

Сообщество профессиональных участников рынка ценных бумаг в Кыргызстане многие не без основания считают обществом элитарным, закрытым. В какой-то мере так оно и есть. Это сообщество стабильно и даже консервативно, но не по воле его членов, а просто потому, что удержаться там без фанатичной веры и преданности своему делу, — невозможно. Коллеги самых богатых людей мира, профучастники фондового рынка Кыргызстана, зарабатывают на этом рынке столько, сколько нужно для «поддержки штанов», поддержки жизненного тонуса, побуждающего к беспрестанным поискам дополнительных источников заработка. Отчаянно веря в будущее благополучие, они кидаются в консалтинг, читают лекции, служат всяческими экспертами и остаются на плаву. Нет, они не бедны, но они не получают и сотой доли того, что могли бы зарабатывать в условиях развитой страны и развитого фондового рынка. Новые и новые удары обрушивают их профессиональную деятельность, и чуть ли не каждый год они начинают фактически с нуля, если не с минуса. Кто они? Фанатики? Просто неадекватные граждане, не способные реально оценить возможности и перспективы дела, которым занимаются?

За всю историю кыргызстанского фондового рынка их не так много, но все же перечислить всех, включая и тех, кто ушел в другие сферы бизнеса, возможным не представляется, да и вряд ли необходимо. Поэтому представим тех, кто с начала и по сей день работает в качестве профессионального участника, и тех, не сказать о ком нельзя. Ранжировать их по значимости и величине – дело бесперспективное и неблагодарное, потому воспользуемся старым, испытанным и безобидным порядком – алфавитным. Кто из них герой, а кто – романтик? Решать читателю.

Абдынасыров Уран Тойбаевич

Профессиональные отношения с рынком ценных бумаг начал в 1992 году, работая в ФГИ. Далее был экспертом в отделе экономической политики администрации президента Кыргызской Республики. Затем заместителем председателя и председателем уполномоченного государственного органа по регулированию рынка ценных бумаг. Именно в этой должности стал фигурантом громкого скандала вокруг облигаций «Рентон групп» и был признан единственным (!) виновником случившегося. Проще говоря, стал тем стрелочником, на которого государство свалило всю ответственность за случившееся. Всегда был сторонником единственной в стране торговой площадки и считает, что профессиональные участники недооценивают его усилий по сдерживанию попыток открытия альтернативных бирж в его бытность председателем регулятора. Сплетники часто связывали его родственными узами с женой бывшего президента, однако ангажированный судебный процесс развеял сплетни. Примечательно, что сам Уран Абдынасыров признается, что ему случалось испытывать сомнения в эффективности развития фондового рынка в нашей стране. Если быть субъективным, то можно сказать, что рынок отомстил ему за его неверие. С другой стороны, некоторые коллеги считают, что Абдынасыров нередко высказывал «экзотические» для нашего рынка идеи. В 2005 г. написал фундаментальный труд об истории и перспективах развития рынка. Считает, что государственное игнорирование развития фондового рынка идет от непонимания чиновниками его сути и задач, что Акаев был «болен» болезнью метафизиков французской школы (ценно только то, что можно посчитать) и очень зря игнорировал англо-саксонскую школу, основанную на интуиции и постоянном мониторинге рынка.

Атаханов Шамиль Есенжанович

Образование техническое, по специальности «автоматика-телемеханика». Имеет и второе образование правоведа, полученное в Академии МВД. В 1991 году, как только появилась возможность заниматься бизнесом, ушел с государственной службы. К 94-му ощутил потребность инвестирования капитала. Результатом этой потребности стало знаменитое детище Атаханова – Негосударственный пенсионный фонд «Кыргызстан». Считает, что советы иностранных консультантов еще в 1994 году завели нашу экономику «не в ту степь», в сторону от развития внутренних инвестиций. Неимоверными усилиями тринадцать лет добивается принятия в стране негосударственной системы пенсионного обеспечения. «Пробил» в парламенте закон о негосударственных пенсионных фондах. Убежденный рыночник, Атаханов уверен, что выполняет высокую миссию – предоставляет миллионам граждан страны, по разным причинам «выключенным» из системы государственного социального страхования, возможность позаботиться о своей старости самостоятельно. Уверен, что пройдет еще немного времени, и НПФ «Кыргызстан» станет крупнейшим институциональным инвестором и негосударственным пенсионным страховщиком, а его клиентами станут не менее миллиона человек.

Джапаркулов Джон Ибраимович

Первый руководитель государственного регулятора рынка ценных бумаг Кыргызской Республики. Практически все профессиональные участники считают его творческим, конструктивным, прогрессивным руководителем, справившимся с рядом сложнейших задач в неимоверно трудных условиях первых лет зарождения рынка. Считают руководителем, с которым работать было комфортно и легко. Трижды добивался восстановления ликвидированного регулятора. Недооценен государством. Скорее всего, стал бы профессиональным участником рынка, если бы не был вовремя «перехвачен» банковским сектором.

Джумалиев Кайрат Носирович

Человек, через чьи руки прошли сотни предприятий и миллионы упаев. Во время руководства Бишкекским аукционным центром владел бесценной информацией о спросе на предприятия в ходе купонных аукционов и мог стать самым богатым человеком Кыргызской Республики, но не стал. Хватало зарплаты. Считает, что купонные аукционы оказались «чистой» и справедливой формой массовой приватизации, что альтернативных идей никто никогда не предлагал, а потому свою работу по проведению купонных аукционов и работу государства в целом относит к числу успехов. Однако важнейшим фактором успешности называет участие в этом процессе USAID. Востребованный государственный чиновник, за которым профессиональные участники рынка признают такие качества, как справедливость и объективность.

Дикамбаев Азамат Шамильевич

Считает, что на рынке ценных бумаг оказался случайно: собрался было уже уходить с государственной службы, когда ему предложили возглавить Госкомиссию по рынку ценных бумаг. Преодолевал последствия скандала с «Рентон групп» в коллективе регулятора, усиливал надзорные функции. Впервые в истории снизил государственный сбор за регистрацию эмиссии для листинговых компаний, но «зарубил» эмиссию облигаций Besser. Большое значение придавал работе с профессиональными участниками, полагался на Экспертный совет. Считает, что позиция государственного служащего должна быть максимально далека от конкурентных интересов профи, за что пользуется среди них авторитетом. Смог «пережить» революционные события в 2005 году и остаться на должности руководителя регулятора еще восемь месяцев, хотя были попытки сместить его по политическим причинам. Общие выводы, которые сделал для себя Дикамбаев на этой должности, сводятся к следующему: во-первых, при регулировании любого сектора рынка важно уметь посмотреть на него изнутри, глазами профессионального бизнеса; во-вторых, важно вникнуть в детали, например, научиться читать баланс предприятия; в-третьих, государственная служба – это служба, и как на любой службе на ней бывают тревоги и боевые ситуации.

Залепо Андрей Владимирович

Старшие коллеги утверждают, что Андрей Залепо «вырос на их глазах», имея в виду, конечно, его профессиональную деятельность. Прошел все ступени иерархической лестницы на профессиональном рынке – от рядового брокера до президента фондовой биржи, и в этом смысле — хороший специалист, владеющий опытом и знаниями о всех частях рынка, от нормативной базы до депозитарной деятельности. Силен в команде. Начинал в брокерской фирме BNC в должности специалиста по инвестициям, работал брокером, постепенно стал заниматься договорной базой, создавать информационно-аналитический отдел, вести расчеты и статистику. Высоко ценит Чинарбека Отунчиева, который ставил перед ним главную задачу – постигать мудрость рынка, и Эрика Таранчиева. У Залепо нет своей фирмы на рынке, поэтому он не несет персональной имущественной ответственности, и некоторым кажется, что он не знал эйфории большой победы и горечи большого провала. Но вряд ли это недостаток. Это лишь обстоятельства.

Исаков Борис Юрьевич

В 1993 году закончил аспирантуру и защитил кандидатскую диссертацию об инвестициях. Приехав в Бишкек, оказался одним из очень немногих готовых специалистов, хоть что-то мыслящих в развитии финансовых рынков. Как фондовый специалист был еще большей редкостью. В годы массовой приватизации и купонных аукционов был одним из сподвижников Чинарбека Отунчиева, входил в команду BNC. Долгое время работал в управлении инвестиционным фондом «Береке-инвест». Серьезно увлекся страховым бизнесом, был в числе создателей крупнейшего страховщика Кыргызской Республики — компании «Кыргызинстрах», где и работает по сегодняшний день.

Кененбаев Арсланбек Болотбекович

Профессиональный фондовик «без примесей», не имеющий отягощенного комсомолом воспитания в анамнезе, он получил хороший старт в виде происхождения из семьи высокопоставленного номенклатурного работника. Однако категорически не страдает ти пичной для его происхождения инфантильностью. За десять лет работы на рынке продемонстрировал нешуточный интеллектуальный потенциал, доказал способность принимать решения и отвечать за свои действия. Имеет опыт работы в качестве члена комиссии по ценным бумагам. Ценит этот опыт за возможность посмотреть на рынок глазами регулятора, но ушел с государственной службы – тяжело быть чужим среди своих. Обладает высокой инициативностью, генерирует идеи, может брать на себя ответственность за управление и хорошо с ним справляется. Не боится рисковать и представляет собой самостоятельный вектор влияния на фондовом рынке. По мнению Н. Симоновой, Арсланбек пока не определился с верховным приоритетом, не решил, что в его жизни главное: либо общественное признание, власть, либо деньги в чистом виде. Но когда он сделает окончательный выбор, то будет идти, не останавливаясь, и придет к высоким вершинам.

Красниченко Виталий Юльевич

Представитель в своем роде уникальной брокерской конторы «Аалам», выросшей из конструкторского бюро, работавшего во времена оны на советский космос. Возникла благодаря прозорливости генерального директора Султанбека Табалдыева и незаурядным экономическим познаниям бывшего финансового директора Давида Неймана. Сам Красниченко – по профессии физик-оптик и из профессии ушел, когда наука в целом и оптика в частности умерли, после того, как оптик умер в прошлом президенте. Красниченко пришлось пройти большую внутреннюю и внешнюю перестройку, осваивая новую стезю. Брокерская контора живет и развивается, имеет круг постоянных клиентов. Занимает жесткие позиции в отношении этических норм, а посему не считает возможным участие в корпоративных войнах. Многие воспринимают это, однако, как слабость. За конторой действительно не стоит банковский или промышленный капитал, возможности большой самостоятельной игры на рынке нет, но тем не менее она занимает определенную нишу на рынке по обслуживанию корпоративных клиентов – контора в данном случае действует как хозрасчетное подразделение головного предприятия, далекого от финансового рынка. И все же «Аалам» — долгожитель на рынке ценных бумаг, работает с момента образования Фондовой биржи и входит в первую пятерку брокерских контор.

Макаров Анатолий Михайлович

В 1991 году пришел в ФГИ на должность ведущего специалиста и на подъеме по
служебной лестнице не пропустил ни одной ступени. Был момент, когда хотел уйти из фонда. Его называют одним из бессменных «патриархов» приватизации, ставшим константой государственного управления имуществом в качестве заместителя руководителя ведомства, ведавшего сначала приватизацией, а теперь еще и управлением госпредприятиями. Никогда не ввязывался в «громкие» приватизационные дела и дослужился до должности заместителя министра. Никогда не интересовался политикой, считает себя государственным экономистом и никем другим, и потому никуда не хочет уходить из сферы управления государственным имуществом. С удовольствием снял со своей служебной машины номера KG, а потом и вовсе легко отказался от нее, когда правительство лишило заместителей министров права на персональный служебный транспорт. Собственные упаи вложил в акции «Кыргызэнерго». Не имел особой близости и дружеских отношений ни с кем из руководителей ФГИ. А потому не был снят с должности, когда Муралиев пообещал разобраться с теми, «кто работает в ФГИ слишком долго и стал либо хорошим специалистом, либо чистым приспособленцем».

Мельникова Светлана Сергеевна

В рынок пришла в 1993 году по ... газетному объявлению, прочитав в «Вечерке» приглашение USAID («Прайс Уотерхаус») на собеседование лиц, которым хоть что-то известно о фондовом рынке. Речь шла о первом наборе группы тренеров-консультантов, которые впоследствии ездили по стране и обучали представителей аукционных центров, директоров предприятий, работников министерств и ведомств принципам и механизмам приватизации. Тогда американцы из тридцати претендентов выбрали пять, в том числе Мельникову, которая к тому времени успела пройти в Алматы курсы по управлению инвестиционными фондами. Чуть позже, в 1996 году, Мельникова стала работать в проекте USAID в отделе мониторинга рынка ценных бумаг. Вложила душу в муниципальный фондовый проект Бишкека. Ушла из мэрии, так как отдел был закрыт, потому что ценные бумаги мэрия выпускать перестала. Сильный профессионал в сфере муниципальных ценных бумаг и практически единственный в республике – в вопросах получения кредитного рейтинга. Преподает в Бишкекской финансовой академии и АУЦА. Водит своих студентов на экскурсии на Кыргызскую фондовую биржу. Продолжает верить в светлое будущее финансового рынка.

Мосевнина Лариса Григорьевна

Уникальное явление на кыргызском фондовом рынке. Сознательный акционер с первых дней приватизации, не обладавший ни капиталом, ни влиянием. Выполняет миссию защитника прав акционеров, лоббируя их во всех инстанциях. Профессиональный участник общих собраний акционеров, которого не любят и боятся многие директора обществ. Участвовала в десятках судебных процессов. Досконально изучила корпоративное право. Смогла заработать на рынке, не будучи финансистом и профессионалом. Сама говорит, что ей помогли логическое мышление, профессия электронщика и нечто свыше, направившее на этот нервный путь. Дотошный и въедливый профессиональный акционер. Убеждена, что государство обязано людям и виновато перед ними, и намерена добиться от государства нормального уровня работы по защите прав мелких акционеров.

Ночевкина Ольга Николаевна

На рынок попала случайно: по производственной необходимости и в силу привычки никогда не отказываться ни от чего нового. По крупицам собирала клиентскую базу. Всегда пользовалась авторитетом в регистраторском сообществе, возглавляла профессиональную ассоциацию регистраторов. По контракту с USAID несколько лет проработала в Таджикистане, помогая таджикам проходить тот же путь по созданию рынка, что прошли мы. За это время потеряла часть бизнеса, не участвовала в регистраторском «дележе» «голубых фишек». Объехала почти весь Таджикистан и влюбилась в эту страну. После Таджикистана самостоятельно восстанавливала свои позиции на рынке. Оптимист. Видит себя в будущем рынке даже без регистраторов, активно участвует в развитии Центрального депозитария. Именно ее автор имеет в виду, когда говорит об интеллигентном, творческом содружестве регистраторов. Ольга Николаевна уверена, что хороших людей больше, чем плохих. Даже среди чиновников.

Отунчиев Чинарбек

По мнению профессионалов, отечественный гений фондового рынка, обладающий огромным потенциалом. Один из немногих, кто досконально изучил все способы первоначального накопления капитала. Уехал из страны и ушел из финансового бизнеса. Одни считают, что он стал жертвой алчности, другие, — что жертвой обстоятельств. В любом случае, можно только сожалеть о его отсутствии на рынке, так как он показывал высокие образцы работы в качестве профессионального участника рынка ценных бумаг. Однако нельзя забывать, что Отунчиев относится к типу рисковых предпринимателей, использующих разные способы накопления капитала. Всегда вызывал к себе неоднозначное отношение.

Пономарев Анатолий Иванович

На рынке с 1993 года, в прошлом – производственник и администратор местного органа советский власти. Свой путь в рынок начал с реорганизации родного предприятия, переведя его на хозрасчет и аренду. В конце концов устал бороться с социалистическим мышлением коллег, ушел с предприятия. Теперь жалеет, что не «справился с социалкой», которая погубила предприятие. Организовал первый в Чуйской области инвестиционный фонд. В течение десяти лет боролся за существование инвестиционного фонда, открывал паевой фонд. Создал аудиторскую фирму.

Рыскелдиев Улан Асанович

Кандидат технических наук. От кандидатства и научной работы в Академии наук ушел в бизнес, стал работать экспертом в частной фирме. Пришел на фондовый рынок вместе с Ю. Хегаем, был вице-, затем президентом КФБ. Теоретик и идеолог рынка, много вложивший в первые нормативные документы биржи, соавтор первых «Правил биржевой торговли». Неконфликтен, но традиционно тяготел к группировке Чинарбека Отунчиева, впоследствии даже работал его советником. Считает биржу живым, растущим организмом и чувствует свою ответственность за ее судьбу. Один из первых понял, что в рыночной экономике надо быть всегда готовым к переменам, в том числе в собственной карьере, и знать, что перемены могут быть как хорошими, так и не очень. Считает, что при такой глобальной и долгой реформе, как наша, два поколения должны уйти «в навоз», чтобы уже третье создало приемлемые общество и экономику. Собственного профессионального бизнеса не имеет. Обладает парадоксальным умом и чувством юмора. В последние годы работает в проектах USAID в качестве советника, эксперта в разных областях бизнеса. Может быть энтузиастом, азартен.

Симонова Нелли Яковлевна

На фондовом рынке с 1994 года, вошла в число учредителей биржи. Помимо брокерской деятельности освоила много смежных видов деятельности, в том числе наиболее успешно – инвестиционный консалтинг. Привела в Кыргызстан несколько крупных иностранных инвесторов. Подвижник развития новых инструментов инвестирования, в частности, облигаций. О. Ночевкина считает, что Н. Симонова много отдает и много получает, хорошо знает законы бизнеса и успешно их применяет. Жесткий руководитель, жесткий предприниматель, у которого много врагов еще и потому, что часто говорит нелицеприятные вещи. К ней легко обратиться за советом – охотно даст дельный. Способна увидеть концептуальные, структурные ошибки бизнеса и подсказать, как их исправить с наименьшими потерями. Если захочет, может очаровать и убедить соляной столп.

Султанов Абдуталип Султанович

В советском прошлом – работа в комсомоле, затем – в народном контроле, образование – инженер-механик, юрист. Один из старейших (по стажу) участников фондового рынка, еще в 1991 году создал в Оше товарно-фондовую биржу, где обращались сертификаты Сбербанка СССР. Стажировался на РТСБ*. Представляет собой особое звено кыргызстанского фондового рынка. Для кого-то — непозволительно сильное, для других — столь же слабое. Но кто знает, если вырвать его из канвы сложных внутрирыночных коллизий, не потускнеет ли сам рынок? Служит неким противовесом и антиподом в той системе отношений, которая сложилась между профессиональными участниками фондового рынка. Его, конечно, трудно причислить к романтическим нигилистам, цели его корыстны, методы неограниченны, возможности велики. В чем видят некоторые его силу? Как в физике – в том, в чем слабость его оппонентов. Конфликтен. Считает, что на нашем рынке ценных бумаг существует несправедливое деление на столицу и провинцию, и что столичные профучастники узурпировали рынок, а обслуживать провинцию при этом не хотят. Видит свой сектор на периферии страны и успешно его обслуживает. Создал альтернативную КФБ торговую площадку. Часто выступает против, но не против профучастников в целом, а, по его мнению, против группы профучастников, которые контролируют КФБ.

(*Российская товарно-сырьевая биржа – крупнейшая в СНГ торговая площадка первой половины 90-х годов)

Тагаев Абдыжапар Абдыкаарович

Одна из важнейших сторон роли Тагаева в развитии фондового рынка заключается в том, что он был единственным из государственных чиновников самого высокого ранга, кто близко к сердцу принял идею развития рынка капиталов, кто «влюбился» в нее, кто использовал весь свой политический капитал и все возможности должности первого вице-премьер-министра для усиления позиции фондового рынка и его инфраструктуры. Придал государственному регулятору необходимый для дальнейших преоб разований высокий политический статус. После отставки с должности руководителя регулятора пошутил, что создаст брокерскую компанию, в ответ на что профучастники избрали его президентом биржи, лишь бы не получить такого конкурента (в каждой шутке есть доля шутки). Работая президентом биржи, стал инициатором и воплотителем двух важнейших событий – указа 1999 года и привлечения в состав учредителей КФБ Стамбульской фондовой биржи. На собственном опыте убедился в эффективности корпоративных заимствований, «вытащив» возглавляемое им сегодня предприятие из финансового кризиса с помощью трех эмиссий облигаций. Яркий администратор, сильный хозяйственник, обаятельный политик. По мнению многих, его потенциал остался недоиспользованным со стороны государства.

Таранчиев Эрик Токбаевич

Из семьи финансистов – отец его до сих пор пользуется большим авторитетом в банковской сфере. Сын нарушил традицию – выучился на строителя. Склонен к математике, выраженный технарь. В 91-93-м годах занимался торговлей, возил в Сибирь и обратно все подряд. Держал магазин на Дзержинке. Делал и продавал телефонные трубки с АОН (корпус завозил из Китая, начинку «лепил на коленке»). Организовал ателье женской одежды. Все закончилось в 94-м году с введением четырехпроцентного налога с оборота. Таранчиев, по собственному признанию, всегда торопится жить. Хочет все сегодня, сейчас, промедление мучит. Не устраивает порядок вещей, когда все идет, как идет, своим чередом. Считает необходимым «шевелиться» изо всех сил. Давно бы убежал, если бы был хоть чуть-чуть пессимистом. Готов заниматься «чем попало», лишь бы оставаться на фондовом рынке, который считает болезнью, болезнью заразной и приятной, лечиться от которой не хочется. У. Рыскелдиев считает его натурой разносторонней, увлеченной и увлекающейся. Романтик, но не только. На фондовом рынке не может не быть расчета! О. Ночевкина называет его теоретиком, трибуном, персонажем коммуникабельным и созидающим. Но – плохим администратором. А он не согласен. Уверен, что и администратор – это тоже он. В качестве аргумента при водит отношение к нему сотрудников его фирмы, которые поголовно были влюблены в шефа и в обучение которых он вкладывал собственные деньги. Многие считают Таранчиева ключевой, опорной фигурой на отечественном фондовом рынке, тем, кто раньше и глубже других смог увидеть не только его настоящее, но и будущее.

Тойчубеков Юруслан Джуманович

Впервые столкнулся с рынком ценных бумаг еще в 1992 году, создавая акционерный банк. Во время многолетней депутатской деятельности внимательно следил и активно участвовал в формировании правовой нормативной базы в сфере финансового рынка, относился к числу немногих депутатов, кто понимал важность фондового рынка и осознавал его фактическую роль в экономике. Его назначение руководителем Госфиннадзора было принято профессиональными участниками благосклонно, так как они видят в нем администратора, обладающего адекватным уровнем профессиональных знаний и занимающего необходимую нейтральную позицию на рынке. Ценят его усилия по развитию рынка, однако считают, что большее внимание ведомства к мнению самих профессиональных участников пошло бы на пользу общему делу.

Хегай Юрий Валентинович

Профессиональный юрист, предприниматель. Первый президент биржи, принятый на конкурсной основе. Н. Элебаев назвал его харизматичным и целеустремленным менеджером. Был первым и последним президентом КФБ, не связанным ни с профессиональным рынком, ни с государственной службой. Не принадлежал ни к каким группировкам и не выражал ничьи профессиональные интересы. Создал сильную команду исполнителей, участвовал в закладке того стиля корпоративных отношений, которые довлеют на бирже до сих пор. Руководил ремонтом здания биржи и, по его словам, «сэкономил для USAID кучу денег». Осуществлял запуск первых торгов ценными бумагами. Теперь Хегай владеет успешным бизнесом в Казахстане, но, вспоминая биржевой совет, признается, что больше уже не боится никаких советов директоров.

Чынгышев Абдыралы Алсеитович

Пришел на фондовый рынок в качестве управляющего инвестфондом «Ала-Тоо» ... по воле профсоюза, решением пленума республиканского комитета профсоюза образования и высшей школы, чтобы защищать в процессе приватизации интересы работников отрасли. Кандидат технических наук, научный работник, педагог. Был избран председателем Ассоциации инвестфондов «Семетей». Еще в 1997 году ввел в учебный план Политеха дисциплину «Корпоративное управление и финансирование», основанную на практике работы отечественных инвестфондов (за два года до того, как государство стало тратить миллионные кредиты на обучение основам КУ с помощью Центра корпоративного управления при правительстве). Председатель совета директоров крупнейшего производственного предприятия, верит в корпоративное управление и доказывает его эффективность на практике.

Шамканов Кумушбек Куручбекович

Свою профессиональную деятельность на рынке ценных бумаг начал с работы в ФГИ, где возглавлял отдел аукционов и инвестиционных фондов в управлении массовой приватизации. Курировал инвестфонды, проведение специализированных купонных и открытых денежных аукционов по продаже акций приватизированных предприятий. Активно участвовал в создании сети областных аукционных центров, где осуществлялось первичное размещение ценных бумаг. Был членом оргкомитета по созданию фондовой биржи. В 1995 году был вице-президентом фондовой биржи, курировал департамент листинга. Работал руководителем электронной фондовой биржи в составе КИФКа. В 1997 году был избран президентом Центрального депозитария. Внес большой вклад в создание нормативной базы и внутренних инструментов ЦД, включая тарифную политику. Автор логотипа ЦД. «Перерос» свою должность и ушел в сферу управления недвижимостью, став впоследствии статс-секретарем Госрегистра КР. Остается частным инвестором на рынке ценных бумаг.

Элебаев Нурбек Беккулович

Был в числе основателей Кыргызской фондовой биржи с самого начала. Неоднократно выбирался председателем совета директоров биржи, внес большой вклад в формирование биржи как института. В 1998 году был приглашен на работу в посольство КР в Иране и временно отошел от фондовой деятельности. Хотя и на дипломатической службе не забывал про родную стихию: инициировал вхождение КФБ в Евроазиатскую ассоциацию фондовых бирж. Вернувшись в 2001 году в страну, вновь восстанавливал свою фирму, клиентскую базу, в целом, прошел этап рождения в качестве профессионального участника во второй раз. Придает большое значение теоретическому обоснованию развития рынка ценных бумаг, считает, что оно должно идти в русле мировых тенденций и на основе мирового опыта. Уделяет много внимания аналитической работе на рынке. Вместе с тем, некоторые коллеги считают его чересчур академичным и упрекают в излишней приверженности административным методам в ущерб рыночному поведению. Ю. Хегай считает, что потенциал Элебаева как государственного деятеля остался недоиспользованным. Однако в собственном бизнесе Элебаев успешен, стремится к диверсификации, например, верит в созданную им микрокредитную компанию.

Глава II. Рожденная приватизацией

В 1994 году Марат Тазабеков, впоследствии создатель и владелец информационного агентства «АКИпресс», предложил Эрику Таранчиеву поучаствовать в создании новой биржи, которую «затевали американцы». Тазабеков к тому времени был одним из немногих кыргызстанцев, кто имел определенный опыт биржевой торговли и имел представление о торговой площадке в целом. Американцы же, стремясь найти учредителей для биржи, обратились к нему именно по этой причине. Таранчиев такого опыта не имел, однако заинтересовался. Посоветовавшись с партнером, он отправился в библиотеку — «почитать». А почитав, решил, что дело, верно, стоящее, по крайней мере, перспективы этого дела, открытые в библиотечных книжках, заинтересовали. И вот в марте 1994 года состоялась его первая встреча с идейными вдохновителями будущей биржи — представителем USAID Стенли Джадом и первым руководителем государственного регулятора Джоном Джапаркуловым. И когда у Таранчиева спросили, в качестве кого он видит себя на будущей торговой площадке — брокера или дилера, у него было ощущение, что его обругали нехорошими словами. Таковы были на тот момент они все — интуитивно чувствующие важность и перспективность фондового рынка, но почти ничего в нем не понимающие.

И все же многие из них, в частности Эрик Таранчиев, смели составить собственные представления о будущей бирже. Свидетельство тому — спор Таранчиева с Маратом Тазабековым, возникший с первых же дней совместной работы. Суть спора, который чуть позже расколет отцов-основателей на два лагеря, заключался в том, быть ли бирже коммерческой организацией, целью которой станет зарабатывание денег, или стать ей некоммерческой торговой площадкой в форме членской организации. Сторонником коммерческой позиции изначально был Марат Тазабеков, который проецировал на будущую структуру свой прошлый опыт работы на универсальной бирже. Он считал целесообразным создание «нулевой» брокерской конторы, учредителем которой станет биржа. То есть биржа станет непосредственным участником торговли, механически предоставляя эмитенту право участия в торгах. Такая система дала бы бирже большие преимущества по сравнению с другими брокерами.

Эрик Таранчиев, Нурбек Элебаев и другие изначально считали, что биржа должна стать некоммерческой, неприбыльной организацией, чтобы обеспечить справедливость, прозрачность торгов, стабильность торговой системы, выполнить ее роль стимулятора реального сектора. Чуть позже Эрик Таранчиев увлек идеей биржи Нелли Симонову, которая к тому времени «выросла» из оптово-розничной торговли и находилась в поиске своего будущего амплуа. Марат Тазабеков привел своих сторонников, в числе которых был Чинарбек Отунчиев. Спор о том, какой быть бирже, продолжился.

Была создана рабочая группа, а потом биржевой совет, главой которого выбрали Эрика Таранчиева. Как объясняет он сам, так случилось потому, что его поддержали банки, вошедшие в число учредителей. Сработала фамилия — банковский истеблишмент хорошо знал и уважал Таранчиева-старшего, и перенес свое доверие на младшего. Лагерь Таранчиева, стоявший за некоммерческую биржу, одержал победу еще и потому, что Чинарбек Отунчиев, вникнув в суть спора, тоже поддержал идею биржи как членской организации. В итоге Марат Тазабеков вообще выключился из фондового рынка, что, впрочем, никак не помешало ему стать одним из самых успешных и прогрессивных предпринимателей страны. Кстати, Нурбек Элебаев до сих пор уверен, что уход Тазабекова из фондового бизнеса – потеря для рынка. И все же в настоящее время Марат Тазабеков участвует в развитии фондового рынка, но в другой ипостаси — при его активном участии в стране реализуется рейтинговый проект, цель которого — регулярное определение лидера фондового рынка среди эмитентов. Кроме того, созданное им информационное агентство «АКИпресс» стало одним из немногих в стране средств массовой информации, где находит отражение, подчеркнем, адекватное отражение информация об экономике в целом и о фондовом рынке в частности.

Эрик Таранчиев считает, что этот первый спор о будущем биржи сформировал костяк единомышленников, которые и составляют до сих пор опору биржи. Выяснив для себя самое главное, убедившись, что их стратегические цели совпадают, эти люди до сих пор редко расходятся во мнениях по принципиальным вопросам: «голоса в совете директоров редко делятся, когда речь идет о действительно важных вещах». Но это не помешало им сохранить дух спорщиков, атмосферу открытого обсуждения, которое часто идет на весьма повышенных тонах. Таранчиев: «Штат биржи бывает шокирован, когда слышит из-за закрытых дверей зала заседаний, как мы спорим. Они боятся, что этот спор вот-вот перейдет в потасовку, — так мы ругаемся. Но этого никогда не происходит, мы просто свободно, очень свободно обмениваемся мнениями. Но при этом никогда не смешиваем личное с общественным. Мне, например, этот опыт дал возможность реализовать себя в качестве ... переговорщика. Я так поднаторел в разрешении конфликтов и поиске компромисса, что некоторые лица, желая разрешить свои проблемы путем диалога, а не суда, прибегают к моим услугам профессионального переговорщика».

Интерес представляет позиция консультантов USAID, не вмешивавшихся в споры учредителей биржи. Возможно, они и сами не имели четкого представления — какой из форм биржи отдать предпочтение, но более вероятно, что они сознательно заняли позицию наблюдателей. Во-первых, это позволяло им оценить потенциал будущих основателей биржи, насколько они умны и заинтересованы, чтобы создать и развить этот грандиозный проект. Во-вторых (и в-главных), такова принципиальная, тотальная позиция USAID в ситуации, когда эта организация поддерживает создание какого-либо стратегического неправительственного института. И особенно в той ситуации, когда USAID находился в процессе, так сказать, творческого поиска*.

(*См. главу «Американцы и их творческие поиски»)

В июле 1994 года 11 компаний подписали учредительный договор, создав Кыргызскую фондовую биржу. Первоначальный взнос в учредительный капитал составлял пять тысяч долларов США. По тем временам — деньги немалые, в 1994 году автору лично предлагали купить однокомнатную квартиру в пятом микрорайоне за одну тысячу долларов. Понятно, что такими деньгами тогда могли обладать представители только одного сословия – предпринимательского. Хотя сословием этих людей было назвать трудно, поскольку все они оказались в торговле или занялись предпринимательством случайно, на волне коммерциализации жизни и разрушения советского строя. Тем не менее, общее между ними бросалось и до сих пор бросается в глаза. Как считает Улан Рыскелдиев, среди основателей биржи неслучайно не оказалось ни одного филолога — фондовый рынок требует дисциплины. Стихия или природа, судьба или логическая закономерность, но факт остается фактом: среди первых учредителей биржи оказались строители и кораблестроители, математики и физики. Логика и расчет позволили этим людям увидеть перспективы абстрактного на тот момент дела и рискнуть значительным по тем временам капиталом в пять тысяч долларов. Хотя не все из них уверены, что знай они наперед, как трудно все это будет складываться, снова вошли бы в эту реку. Н. Элебаев говорит, что в тот период вообще мало кто понимал, что создали, чем будут заниматься и куда двигаться дальше. Первая проблема возникла уже при регистрации биржи — Министерство юстиции никак не могло поверить и понять, что биржа будет некоммерческой организацией, и долго затягивало процесс регистрации (Дж. Джапаркулов, Э. Таранчиев).

Таранчиев, Отунчиев, Симонова, Элебаев и другие, отстояв идею нейтральной, некоммерческой биржи, опередили экономику страны на целый этап. Они создали биржу как национальный финансовый институт, когда еще не было рынка. Главная фондовая площадка Кыргызской Республики стала независимой от государ ства и финансовых интересов ее игроков (У. Рыскелдиев). Хотя в это же время в некоторых странах, переживающих реформы и рост, например, в Турции и Казахстане, фондовые биржи были созданы как государственные организации. В государственности биржи много плюсов, главный из которых – более устойчивое положение, различные преференции бирже как структуре. Но все эти преимущества не могут перевесить риска деструктивного для бизнеса государственного вмешательства. Страшно представить, что может сделать государство, не дозревшее до состояния правового, с акционерным капиталом, если получит в руки полную власть над фондовым рынком. И до сих пор, и на протяжении всего существования биржи, споры о ее форме не прекращаются, как не прекращаются попытки в той или иной форме «загнать» ее под государственный контроль. В этом процессе есть как минимум две заинтересованные стороны: само государство (иногда вспоминающее о существовании биржи и фондового рынка) и часть профессиональных участников, недовольных сложившимся положением (к их числу относится еще один из основоположников рынка ценных бумаг в стране – Абдуталип Султанов, и своя логика в его позиции есть, но об этом позже). На самом деле, государство при желании могло бы давно «свернуть шею» независимой бирже, благо механизмов для этого достаточно. Но то ли руки не доходили, то ли желания по-настоящему не было. Но вернее всего, что государство было и остается самым большим скептиком по отношению к реальным и потенциальным возможностям фондового рынка как такового. Вот только скептицизм этот основан не на знаниях, а на невеже ..., простите, недостаточном понимании явления. У большинства государственных чиновников, даже тех, кто держит экономические «рули», все это время оставалось весьма размытое представление о месте и роли рынка ценных бумаг в экономике. (Исключая, конечно, тех, речь о ком идет в этой книге, и профессионалов–сотрудников государственного регулятора РЦБ). Ю. Хегай считает, что «серьезной государственной поддержки бирже просто не могло быть, так как большинство чиновников думало, что достаточно провести приватизацию и создать торговую площадку, как рынок заработает сам по себе. А поскольку проведением приватизации и созданием торговой площадки занялся USAID, то государство со спокойной совестью может «умыть руки». Хорошо уже то, что Фонд государственного имущества благосклонно относился к бирже.

Сами члены биржи в первое время испытывали «информационный голод», для «утоления» которого USAID организовал поездку для участников биржи и первого состава ее исполнительных органов по странам Восточной Европы. Эта поездка «зарядила» и «заразила» будущих профессионалов Кыргызстана навсегда. Вернувшись, они взахлеб рассказывали первым встречным журналистам о потрясении, которое испытали, знакомясь с фондовыми рынками и биржами Варшавы, Праги и Братиславы. О содержательной пользе и созидательном значении этой поездки говорилось и писалось уже не раз. Здесь же хочется привести пару живых воспоминаний о путешествии «новорожденных» тогда наших фондовиков по Европе.

У. Рыскелдиев: «Осенью 1994 года мы — я, Эрик Таранчиев, Юра Хегай, Нурбек Элебаев и Джон Джапаркулов — стояли в аэропорту города Братиславы (Словакия) и не могли пройти паспортный контроль, поскольку у нас не было виз в эту страну. Организаторы поездки из Словакии вели переговоры с сотрудниками МИДа, чтобы решить вопрос о визах. Я представляю, какие проблемы мы создали сотрудникам МИДа: где находится Киргизия? Почему такая странная цель поездки — изучение фондового рынка Словакии? От куда в Киргизии такой рынок? Но все закончилось благополучно, и мы провели в Братиславе все запланированные встречи».

Ю. Хегай вспоминает посещение Варшавской фондовой биржи так: «В то время в Польше все тоже только-только начиналось, но биржа уже была. Правда, существовала она пока только в виде нескольких сотрудников-энтузиастов и небольшого помещения. Когда они проводили пресс-конференции, им приходилось устраивать бутафорский антураж. После окончания антураж убирался, как будто вообще ничего не было. Правда, им так же, как и нам, помогал USAID. Хотя существование Варшавской биржи было на тот момент во многом формальным, к моменту нашего посещения дневной сессионный оборот Варшавской биржи доходил до трех миллионов долларов! Всего за три года был сделан огромный скачок в развитии фондового рынка. Но восточноевропейским странам было проще, еще не умерло поколение, которое помнило капитализм и все его инструменты. У нас же никто не знал, что такое рыночная экономика! Это новое экономическое сознание надо было обретать. Пройти через мучительное понимание другой экономической формации».

С самого начала биржа стала управляться строго по принципам корпоративного управления. Первым председателем совета директоров стал Эрик Таранчиев. А вот избрание и работа первого исполнительного руководителя — президента биржи – заслуживает отдельной истории.

Под влиянием USAID и впечатлений от корпоративного опыта других стран, первые учредители биржи очень серьезно подошли к решению вопроса о президенте. Был объявлен открытый конкурс на замещение вакансии в средствах массовой информации. На конкурс поступило около двадцати заявок и в «короткий» список попали три кандидата. Среди них был Юрий Хегай, к тому времени уже успешный юрист, создавший и закрепивший на рынке собственную юридическую фирму.

В профессиональном сообществе циркулирует устойчивая версия о том, что именно Хегай стал первым президентом потому, что он ... не кыргыз. Зная особенности нашего менталитета, профучастники решили не рисковать и не создавать изначальных усло вий для семейно-родственных отношений на бирже. Но это байка. Н. Симонова говорит, что, кроме Хегая, никого другого выбрать было невозможно, настолько он был ярким, образованным, харизматичным. Сам Хегай тоже не в восторге от этой версии. Он считает, что основную роль сыграли другие его свойства: финансовая самодостаточность (фирма Хегая была успешной и собственных денег у него было достаточно) и лидерские качества. Кроме того, он обладал широкими общеюридическими знаниями, что тоже было небесполезным на посту президента биржи. Сцена собеседования проходила по всем правилам. За столом сидели: с одной стороны — Хегай, с другой — учредители биржи, которые задавали ему всякие заковыристые вопросы. Например: «Как вы будете совмещать руководство биржей и своей фирмой?». На что Хегай ответил, что совмещения не будет, он готов всего себя посвятить бирже. И он действительно так и поступил. За собой Хегай привел целую команду, благо ему дана была возможность самостоятельно формировать персонал. Среди них был и Улан Рыскелдиев, ставший впоследствии одним из заметных профессионалов на фондовом рынке.

Зарплата у стартового персонала биржи была, по мнению Хегая, совсем небольшой. Так, например, бухгалтер и начальник службы безопасности получали по две тысячи сомов. Для Хегая это были «не деньги», и он отдавал свою зарплату заместителям — здесь расчеты на финансовую самодостаточность Хегая оправдались. Вообще он считает это время очень романтичным, бескорыстным, временем энтузиастов и пионеров. В 2005 году, поздравляя биржу с десятилетием, он писал: «Хочу отметить роль первого коллектива КФБ, вспоминаю их романтический настрой, энергию и оптимизм в сложный период начала создания биржи. Со многими из того, первого коллектива мне приходилось общаться позднее, и все они сходятся в одном мнении, что тогда, в 1995 году, работая на фондовой бирже, для них материальное благополучие было не главным. Они теперь зарабатывают намного больше, но до сих пор помнят о романтике созидания, скрепленной идеей, и считают то время лучшим в своей трудовой деятельности. Не это ли оценка того, что было создано и что так бережно сохранено и приумножено нынешним руководством и членами совета директоров?».

Кстати, в словах Юрия Хегая о совете директоров есть намек. Намек на накал корпоративных отношений, который ему пришлось ощутить, выстраивая отношения с советом: «Представьте себе ситуацию, когда учредителями биржи, партнерами по бизнесу стали одиннадцать независимых, самостоятельных лидеров — сильных, честолюбивых и амбициозных предпринимателей. Скорпионы в банке! Каждый из них сразу же стал «тянуть одеяло на себя», определяя свое место в неформальной иерархии, проверяя на слабость своих партнеров. Каждый из них пытался давить и на меня как на президента. Помню, как Чинарбек Отунчиев пригласил меня к себе в офис и устроил целую презентацию по поводу радужных перспектив нашего с ним альянса. Мне ничего не оставалось, кроме как тактично пожать плечами, поживем, мол, — увидим. Я не давал им возможности влиять на меня, оставаясь на страже интересов организации в целом. В этом смысле я был неудобным для кого-то из совета директоров лично, но полезным для биржи. Этот опыт стал для меня сродни опыту участия в большой политике, научил держать удары, отстаивать интересы, находить компромиссы. Мне приходилось постоянно балансировать на «краю нейтралитета», взвешивать каждое слово. Очень легко и быстро можно было стать марионеткой в руках той или иной группировки. Конфликты возникали часто и мне даже пришлось настоять на снятии с поста председателя совета директоров Эрика Таранчиева, которого я обоснованно обвинил в авторитаризме. К его чести скажу, что он в конце концов меня понял, и отношения между нами были хорошими. Больше того, у нас с Эриком было общее амплуа защитников слабых*.

(*Э. Таранчиев: «Были резкие высказывания. Но ушел с поста председателя я сам, подав в отставку, при этом оставался членом совета директоров. Было «головокружение» от своей «значимости», к счастью, прошло»)

Все они могут относиться ко мне по-разному, но никто не обвинит меня в нечистоплотности, не уличит в корысти и не упрекнет, что я занял чью-то субъективную сторону. Кстати, если мне и приходилось кого-то поддерживать, то чаще других это была Нелли Симонова. Во-первых, наши позиции с ней почти всегда совпадали принципиально – она не была сторонницей крайних мер. Во-вторых, на этом этапе пробы сил ей приходилось сталкиваться с хамством, которое позволяли себе некоторые профессионалы-мужчины во время довольно жестких стычек. Она тяжело переживала такие моменты, но всегда старалась смягчить ситуацию. Я не представляю рождение биржи без Симоновой, как и без всех остальных. У меня нет обид ни на кого из них, они меня не согнули, но и я их не подвел».

Во время президентства Хегая состоялось знаменитое открытие биржи, в котором принял участие президент Кыргызской Республики Аскар Акаев. Акаев ехал на белорусский саммит и за полчаса до самолета «заскочил» на открытие. Рад был ужасно – как же, инструмент цивилизованного финансового рынка. Говорят, потом хвастался на саммите Кыргызской фондовой биржей, как, впрочем, и на сессии родного парламента. Но до открытия было еще много событий.

Начнем с эпопеи поиска здания биржи. В ходе сбора материала для этой книги, встречаясь с источниками, автор обратила внимание, что поисками помещения для биржи занималось много народа. По крайней мере с десяток из сорока источников признавались, что лично присматривались к вариантам и лично же настояли на том помещении, которое биржа сегодня занимает. Чтобы не ставить под сомнение чье-либо участие в этом грандиозном поиске, обойдемся без фамилий. Кроме того, поиск помещения для будущей биржи действительно был делом важным и ответственным, и вполне возможно, что в нем участвовали даже больше, чем назвавшиеся десять человек. Варианты рассматривались разные: кинотеатр «Октябрь», музей Фрунзе, высотка на улице Фучика, часть здания библиотеки Ленина, завод им. Ленина. Критерии были такие: расположение в центральной части города, первый этаж, прямой доступ для посетителей. Кстати, к варианту «Октября» даже возвращались позже, когда биржа уже была открыта в ее нынешнем здании (А. Тагаев). Здание, к слову, пришлось сначала арендовать. Джапаркулов и Тагаев говорят, что можно было бы найти здание и «поприличнее». Чтобы сделать институт фондового рынка «визитной карточкой» государства, можно было выбрать здание на одной из центральных трасс. Например, в Польше под биржу государство выделило здание бывшего центрального комитета коммунистической партии.

В процессе подготовки к открытию биржи между Юрием Хегаем и Абдыжапаром Тагаевым произошел следующий казус. В списках гостей и выступающих, согласованных с администрацией президента, не оказалось Тагаева, соответственно, никто его на открытие биржи не приглашал. Тагаев позвонил Хегаю и поинтересовался: как так? На что Хегай ответил ему примерно следующее: а вы кто будете? Не такими словами, конечно, но в этом смысле. Оказалось, что Хегай просто ... не знал, кто такой Тагаев. Выяснив, что это первый вице-премьер-министр страны, он пригласил Тагаева на открытие, но втиснуть его в утвержденный список выступающих уже не смог. Джон Джапаркулов долго советовал потом Хегаю извиниться перед Тагаевым. И чуть позже сторонам удалось установить дружественные рабочие отношения. Оба вспоминают об инциденте с улыбкой.

Готовясь к открытию биржи, ее учредители решили во время церемонии подарить главе государства – президенту Аскару Акаеву – корпоративную ценную бумагу, акцию. Выбор пал на первое листинговое акционерное общество «Эдельвейс». Как положено, купили акцию, оформили ее в рамку, торжественно вручили. И забыли. Естественно, акция – это не батон колбасы, и ее покупка оформляется соответствующими документами, новый владелец прописывается в реестре и так далее. Все это сделал от своего имени Улан Рыскелдиев. Спустя годы, накануне очередных президентских выборов, администрация президента спускает Нацкомиссии по ценным бумагам циркуляр – предоставить информацию о владении Акаевым ценными бумагами, благо в памяти у кого-то, а может, у самого одаряемого, подарок отложился. Взмыленные сотрудники комиссии перетрясли все реестры акционерных обществ и нигде гражданина Акаева в качестве владельца акций не обнаружили. Бросились к бирже – где данные по акции? Где сама акция? «Сколько ее»? Стоимость? Не дай Бог, всплывет после заполнения декларации о доходах! В общем, злополучную акцию искали всем миром, пока биржевики не вспомнили, что акция оформлена на Рыскелдиева, и потому Акаева в реестре как не было, так и нет. Так вот и выяснили чиновники из администрации президента, что с подарком господина президента, мягко говоря, надули, вручив лишь ничего не значащую физическую оболочку, документарную форму ценной бумаги – сертификат на владение. Владельцем акции АО «Эдельвейс» Аскар Акаев так и не стал, а Улан Рыскелдиев к моменту выборов давно уже эту акцию продал.

Юрий Хегай был и остался уникальным президентом фондовой биржи не потому только, что он был первым. Решение назначить независимого профессионального юриста президентом было удачным для будущего биржи. Вряд ли кто другой из того круга людей мог сделать больше. Он был первым настоящим наемным профессионалом, заложившим традицию конструктивного «противостояния» между исполнительным органом и советом директоров биржи. Большинство из следующих президентов биржи были выходцами из чиновничьей среды, и всем им приходилось подстраиваться под жесткое соблюдение тех железных, классических корпоративных взаимоотношений, которые сложились на бирже в первые годы ее существования при участии Юрия Хегая. Он ушел с биржи просто потому, что закончился контракт, что его ждал собственный бизнес.

Во времена президентства Хегая и позже на бирже начал активно развиваться департамент листинга – органа, занимающегося формированием списка самых надежных и привлекательных предприятий, чьи акции котируются на торговой площадке. Листинг на фондовом рынке – своеобразный знак качества, сер тификат доверия к эмитенту. На начальном этапе завлечь предприятия в листинговый список было крайне сложно, так как это требовало максимального раскрытия информации (Н. Элебаев, К. Шамканов). У. Нарусбаева вместе с Робертом Келли работала в то время на бирже консультантом USAID по листингу и занималась уговорами, «уламыванием», первых листинговых компаний. Первыми «клиентами» Нарусбаевой и Келли стали, в числе других, акционерные общества «Эдельвейс», «Бакай», Беловодский пивзавод. Получив принципиальное согласие руководства предприятий, они принимались готовить толстенную папку документов. Это была кропотливая и нервная работа, но на ней все не заканчивалось. После того как были решены вопросы с самим предприятием, подготовлен пакет документов, предстояла самая сложная операция – защита кандидата в листинг перед советом директоров. Улара Нарусбаева вспоминает, что, неся эту толстую папку с «делом» очередного кандидата в листинг на заседание совета директоров, она ощущала себя школьницей перед страшным экзаменом, потому что требования совета директоров были серьезными, если не сказать — жестокими. Они придирчиво, «под лупой», рассматривали кандидата и не всегда соглашались допустить его в «высший биржевой свет» — листинговый список*. Американские советники USAID активно помогали подготовительному процессу, но в принятие решений по листингу ни в коем случае не вмешивались. Стенли Джад и Лу Мендельсон лишь наблюдали, подчеркивая свою незаинтересованность. «Вы нас спрашивайте, мы вам ответим. Наша цель — лишь предоставить информацию, чтобы вы могли сделать наиболее качественный выбор. Но сам выбор – это сугубо ваше решение», — говорили американские советники.

(*Интересное определение дает «листингу по-кыргызстански» Арсланбек Кененбаев. Он считает, что весь смысл листинга акционерные общества В Кыргызстане видят лишь в улучшении имиджа, повышении репутации компании. Пользуясь подростковым сленгом, можно перефразировать отношения отечественных эмитентов к листингу так: быть в листинге – это «круто». И не более. Ну что же, пока хотя бы так)

Корпоративные особенности биржи получили свое дальнейшее развитие и особенно ярко проявились во время президентства Абдыжапара Тагаева и Амангельды Муралиева. Они оба, и Абдыжапар Абдыкаарович и Амангельды Мурсадыкович, были в свое время государственными чиновниками самого высокого уровня. Тагаев — первым вице-премьер-министром, Муралиев — и вовсе премьером. Их назначение стало политическим ходом совета директоров биржи, который ощущал недостаток влияния, недостаток признания фондового рынка, недооценку его роли в экономике, и стремился таким образом этот недостаток восполнить с помощью исполнительных руководителей самого высокого ранга, которые были не только хорошими администраторами, но и публичными людьми, обладающими несомненным авторитетом и политическим весом.

Версии об избрании Тагаева президентом биржи есть разные. Сам Абдыжапар Тагаев утверждает, что просто подал документы и победил в конкурсе среди двенадцати других кандидатов. Таранчиев говорит, что совет директоров все же провел некоторую предварительную работу, чтобы обеспечить Тагаеву стопроцентное избрание, чтобы политическое решение большинством членов совета было принято еще до голосования. Но в любом случае, Тагаеву с первых же дней пришлось нелегко. И при этом никакого пиетета, чиновного трепета члены СД биржи перед бывшим вице-премьером не испытывали, и ему в какой-то степени пришлось учиться корпоративным отношениям внутри биржи. Но Тагаев обладал огромным преимуществом, которое в глазах СД делало его ценным президентом: помимо большого опыта административной работы, Тагаев хорошо понимал рынок, знал что делать. Поэтому «Эпоха Тагаева» на бирже была ознаменована двумя важнейшими событиями: вхождением в состав акционеров Стамбульской фондовой биржи и указом 1999 года, согласно которому все сделки с ценными бумагами на территории страны должны были обязательно проходить через официальную торговую площадку. В то время, помимо «уличной» неорганизованной торговли акциями, на рынке существовала другая проблема – вакханалия внутри трудовых коллективов, которые получили в ходе приватизации большие паке ты акций и теперь вынуждены были под незаконным давлением директоров чуть ли не даром «сливать» свои акции менеджменту. Указ решал обе эти проблемы и еще поддерживал биржу и брокеров. В каком-то смысле он спас ситуацию, спас рынок, который был почти «убит» кризисом 1998 года. И в этом есть несомненная заслуга Абдыжапара Тагаева.

Тагаев же стал вдохновителем и организатором вхождения в состав владельцев биржи турецких коллег. Он познакомился с Османом Берсеном, президентом Стамбульской фондовой биржи, в ходе своей поездки в Турцию на семинар по привлечению иностранных инвестиций. Тагаев говорит, что Стамбульская фондовая биржа поразила его «как космический корабль», даже больше, чем Нью-Йоркская, настолько она была масштабная и современная. Тагаев пригласил Берсена приехать в Кыргызстан, невольно «перехватив» того у казахских коллег, визит к которым был в планах президента турецкой биржи. Осман Берсен приехал в Кыргызстан, потом приехал еще раз, и во время его второго визита биржевики, во главе с Тагаевым, смогли договориться относительно возможности вхождения стамбульских партнеров в состав акционеров биржи Кыргызстана. Осман Берсен и его коллеги просто не могли отказать братскому народу в таком партнерстве и купили пакет акций биржи.

Кстати, именно в связи с вхождением в состав акционеров КФБ Стамбульской биржи, нашим биржевикам пришлось изменить статус биржи как членской организации на статус акционерного общества закрытого типа. А. Пономарев: «... вспоминаются «бурные баталии» и споры с представителями Министерства юстиции республики по поводу регистрации биржи в форме акционерного общества закрытого типа. В действовавшем законе «О рынке ценных бумаг» не была четко прописана ее организационно-правовая форма. Для работников Министерства юстиции организационно-правовой формой биржи являлась, как это ни странно ... биржа. Мы с Эриком Таранчиевым долго доказывали, что — как банк является не организационно-правовой формой, а типом хозяйствующего субъекта, так и биржа не может быть организационно-правовой формой. И доказали».

В 2001 году в состав членов КФБ вошла Казахская фондовая биржа, которая помогла нашим биржевикам решить вопрос с программным продуктом. Торговые компьютерные программы, установленные на КФБ с помощью американцев, были рассчитаны только на торговлю корпоративными акциями, а между тем на биржу требовалось выводить новые финансовые инструменты, с которыми эти программы не работали. В частности, новый программный продукт, полученный от казахских коллег, и позволил, в конечном итоге, на деле приступить к реализации проекта по торговле на бирже государственными ценными бумагами. Казахские и турецкие члены биржи не вмешиваются в вопросы оперативного управления, однако их мнение часто становится решающим при принятии стратегических решений. Кроме того, такое сотрудничество помогает Кыргызской фондовой бирже развиваться синхронно с мировыми тенденциями, открывает все информационные и технологические возможности, которые предоставляет сегодняшний информационный и технологичный финансовый мир.

А вот первую «бегущую строку», известную по телевизионным кадрам, Тагаев привез на биржу из Ташкента: «Ташкентская фондовая биржа заказала для себя установку для демонстрации информации о сделках в виде «бегущей строки», но она не понравилась президенту Каримову, который потребовал установить строку «побольше». Случайно узнав об этом у узбекских коллег, я уговорил их продать старую «строку» нам по небольшой цене». Тагаева поддерживал и USAID, выделяя определенные деньги на содержание биржи, на ремонт крыши здания и так далее.

Абдыжапар Тагаев говорит, что, уходя, оставил биржу с немаленьким капиталом на счетах в коммерческих банках — сто пятьдесят тысяч долларов, отремонтированную крышу, стабильно идущую, благодаря указу, торговлю ценными бумагами. Ушел он, согласившись на предложение инвесторов возглавить завод, директором которого был до начала своей политической карьеры, — Джалал-Абадского АО «Нур», где и работает по сей день. Он остается для профессиональных участников человеком, очень много сделавшим для рынка, его верным сторонником и защитником, профессионалом и видным административным деятелем.

В 2001 году на внеочередном собрании биржи стоял вопрос о новом президенте. Нурбек Элебаев был в то время исполняющим обязанности президента и находился в числе сторонников кандидатуры Чинарбека Отунчиева. Отунчиева поддерживали также Таранчиев, Кененбаев и некоторые другие члены биржи. Другой лагерь, при поддержке комиссии по ценным бумагам и турецких партнеров, ратовал за кандидатуру А. Муралиева. Как вспоминает сегодня Нурбек Элебаев, им казалось более правильным назначить президентом крепкого профессионала, нежели публичного политика, так как, по их мнению, биржа больше нуждалась во внутреннем реформировании, чем в усилении общественного влияния. Но в последний момент «у Отунчиева «сдали нервы», и он снял свою кандидатуру буквально накануне голосования, но его сторонники остались на своих позициях до конца и проголосовали против Муралиева».

Так или иначе, решать проблемы биржи пришлось следующему яркому президенту – Амангельды Муралиеву. И опять президенту и совету директоров пришлось трудно притираться друг к другу, искать компромиссы. Дошло до того, что совет директоров потребовал у Муралиева сместить с должности человека из его команды, вице-президента, и назначить кандидатуру СД – Андрея Залепо. Н. Элебаев: «Отсвет премьерства мешал Муралиеву. Но недолго. Наступил период прозрения, когда Амангельды Муралиев сказал буквально следующее: «Я не представлял себе, что на бирже могут быть такие серьезные проблемы, и что никто из правительства не уделяет этому важнейшему институту должного внимания». Впоследствии, по свидетельству Таранчиева, Элебаева, Кененбаева и Симоновой, из Муралиева и Залепо получилась хорошая команда менеджеров биржи, они взаимно дополняли друг друга, создавая баланс интересов совета директоров и исполнительного органа. Задачи перед ними стояли сложные: заставить биржу «жить по средствам» и усилить кадровый потенциал торговой площадки – привлечь профессионалов с рынка.

Однако совет директоров не был бы тем, что он есть, если бы между ним и менеджментом биржи не возникало противоречий. По мнению Арсланбека Кененбаева, после того, как «турки и указ спасли биржу», возникла некая эйфория: операционные расходы биржи слишком возросли, увеличился штат (одних только вице-президентов было аж двое). Биржа «стала много тратить», и «большие Стамбульские деньги стали проедаться. При этом биржа, по сути, лишь регистрировала сделки, и коэффициент полезности услуг биржи не соответствовал установленным тарифам». Элебаев рисует еще более мрачную картину: «Биржа испытывала нелегкие времена: тяжелое финансовое положение – дефицит бюджета биржи превысил два миллиона сомов, проедался уставный капитал; наблюдался глобальный спад активности на рынке; происходили брожения в коллективе – многие из сотрудников покинули биржу». Совет директоров стал задумываться над тем, как сократить расходы биржи. Этот процесс естествен, он отвечает природе корпоративных отношений, где часто возникает противоречие между исполнительным органом, тяготеющим к большим расходам, и советом директоров, стремящимся эти расходы уменьшить.

Работа часто строилась так: СД изобретал схемы и придумывал методы, иногда и бредовые, Муралиев и Залепо их корректировали и воплощали. Н. Элебаев говорит: «Муралиев сначала не воспринимал данные ему советом директоров указания для исполнения, слишком много приходилось спорить. Но затем он стал сам подхватывать многие наши инициативы и смог «достучаться» во многие места, где решались важные для биржи вопросы, четко и планомерно реализовывал политику «чрезвычайного бюджета» биржи». До 2004 года биржа выравнивала свое финансовое положение, сократив расходы в два с половиной раза, и только после этого стала безубыточной. За счет совмещений, смежности сократился штат биржи, сформировалась новая структура управления. Во всем этом была большая работа совета директоров и президента биржи. Результаты оказались благотворными и для организации, и для ее руководства. Биржа снова стала реформатором, двигателем новых инициатив на финансовом рынке, а активность Муралиева была оценена руководством страны, которое снова пригласило его войти в состав правительства. Так, во время его президентства биржа внесла вклад в создание двух новых законов, участвовала в разработке предложений по внедрению корпоративных облигаций (Н. Элебаев).

С уходом Муралиева в правительство перед советом директоров биржи снова встал вопрос о президенте. Но на этот раз директора почти не колебались в отношении самой подходящей кандидатуры. К этому времени внутри самой биржи «созрела» оптимальная для торговой площадки кандидатура – Андрей Залепо. Он прошел все ступени профессионального роста как сотрудник BNC, приобрел опыт управления Центральным депозитарием, получил хорошую «шлифовку», будучи вице-президентом у Муралиева, прекрасно разбирался в тонкостях фондового рынка и ... не имел собственного бизнеса, что некоторым образом могло гарантировать отсутствие афиллированности с крупнейшими брокерскими конторами (Н. Элебаев). Были у Залепо и противники – «региональная» группировка Абдуталипа Султанова, но большинство проголосовало за него. Позиция Андрея Залепо подтвердила ожидания совета директоров: «Я давно и хорошо знаю рынок и его профессиональных участников. Когда-то я смотрел на них снизу вверх, считая их профессиональными «волками», а себя мальчишкой. Но теперь мы на равных. В этих условиях я стремлюсь остаться беспристрастным, четко исполняя свои должностные обязанности. И стараюсь поменьше знать об интригах и теневых процессах внутри рынка. Биржа не должна быть местом удовлетворения личных амбиций и достижения личных коммерческих интересов. Биржа – общественный институт». Достойная позиция для президента Кыргызской фондовой биржи и она ... близко перекликается с позицией, занятой в свое время первым президентом — Юрием Хегаем. Круг замкнулся: Залепо продолжил традиции, заложенные при участии Хегая, а совет директоров остался самим собой — самым неудобным, самым принципиальным, самым профессиональным советом директоров в истории корпоративного управления в Кыргызской Республике. И всем последующим президентам биржи придется учится работать с этим советом.

На всех этапах строительства биржи мотивами ее учредителей — профессиональных участников — во многом были экспромт, вдохновение, творчество и энтузиазм. Как и чувство юмора. Тот же Улан Рыскелдиев вспоминает, как они «внедрили» один из биржевых механизмов поднятия цены в случае, казалось бы, далеком от биржевой истории. Супруги Акаевы решили устроить к первому июня, Дню защиты детей, аукцион своих личных вещей — книг, рисунков и тому подобного. Ясное дело, удачный экспромт — плод долгих заблаговременных усилий, а потому администрация накануне аукциона распределяла среди предпринимателей столицы роли — кто, что и почем будет покупать. Биржевиков «попросили» купить рисунок президента за пять тысяч сомов. Аукцион проводился на улице с полагающейся помпой, телевидением, счастливыми детскими лицами и соответствующей публикой. Восторженные поклонники президентской четы четко выполняли отведенные им администрацией роли. По плану производитель напитков N должен был купить книжку Акаева с дарственной надписью за пятьдесят тысяч сомов, но тут биржевики стали «нагонять» цену и так запутали сидящего рядом другого предпринимателя, что он с перепугу купил «чужую» книжку аж за восемьдесят тысяч. Когда же очередь дошла до рисунка, предназначенного для украшения стен биржи, биржевики стали вновь создавать отчаянную конкуренцию, спровоцировав и втянув в нее других покупателей. В результате рисунок «ушел» за восемнадцать тысяч, вместо пяти, а счастливым его обладателем стал совсем другой предприниматель, сэкономивший бирже запланированные пять тысяч сомов. Так и биржа осталась при своем, и организаторы аукциона получили возможность рапортовать чете о превосходных результатах торгов.

Вместе с тем рыночная психология борьбы за клиента, методы конкуренции не могли стать близкими и понятными всем участникам биржи мгновенно. Андрей Залепо вспоминает, как, еще один из «первопроходцев», Виталий Красниченко, представлявший брокерскую контору «Аалам», писал докладную руководству биржи, жалуясь, что Залепо применяет «неправильные» методы работы. А дело было так. Во время скупки упаев, приватизационных купонов, между некоторыми брокерами действовало негласное соглашение о скупочной цене, например, по одному сому тридцати тыйынов за сотню упаев. У Залепо было задание от руководства своей брокерской компании купить как можно больше упаев, допустим, миллион. При этом финансами он располагал явно большими, чем конкуренты. Поэтому Андрей нарушил договоренность и стал предлагать бoльшую цену. Сейчас это кажется естественным рыночным поведением, но тогда советское еще сознание других брокеров принять и понять такое поведение не могло.

Кыргызская фондовая биржа выдержала все испытания, обрушенные на нее временем, кризисами, ошибками в управлении. Сейчас эта торговая площадка претендует на безусловную позицию национальной биржи. Но она не монополист. Противником монополии КФБ на рынке всегда выступал Абдуталип Султанов, который в итоге добился открытия в стране еще одной торговой площадки — БТС (Биржевая торговая система). Добился, используя нормы законодательства, вопреки мнению некоторых профучастников. Учредители биржи задавались вопросом: зачем Султанову создавать конкурента организации, в состав учредителей которой он входит сам? Зачем создавать проблемы своему детищу? Зачем демпинговать и усложнять и без того нелегкую ситуацию на рынке?

Однако он сам согласен с тем, что в идеале биржа в такой небольшой стране, как наша, должна быть одна, но с участием государства. Абдуталип Султанов предлагает создать новую биржу с участием профессионалов, но контрольный пакет отдать государству в лице Минфина и Нацбанка. Повод для этого он видит в том, что эти ведомства и так выполняют часть функций биржи и депозитария в отношении торговли государственными ценными бумагами. Так, Нацбанк является держателем первичного реестра владельцев ГЦБ, а коммерческие банки, под руководством Нацбанка, ведут реестры вторичного их обращения. Но на самом деле государство всегда занимало по отношению к фондовому рынку достаточно индифферентную позицию и какой-либо большой пользы от его участия в бирже ждать не приходится. С другой стороны, хотя бы формальное, информационное участие государства не помешает. Например, В. Красниченко высказывает интересную идею о том, что участие представителя государства в совете директоров биржи могло бы оказаться полезным в плане установления более тесных связей, лучшего взаимопонимания. Развивая идею Красниченко, можно предложить введение представителя государства в состав совета, хотя бы в качестве наблюдателя, без права голоса. Как профессиональные участники работают в сфере законотворчества через Экспертный совет, так и государство могло бы участвовать в выработке политики биржи через своего наблюдателя. Более тесные отношения уж точно не помешали бы.

Создание БТС Султанов называет лишь контрмерой, направленной на преодоление узурпации рынка со стороны бишкекских профессиональных участников. По мнению Султанова, группа профессиональных участников, контролирующая КФБ, не хочет «возиться» с региональными акционерами и эмитентами, не идет в провинцию, а он спасает там положение, предоставляя возможность воспользоваться его услугами для региональных участников рынка. Кстати, с открытием БТС тарифы на стоимость услуг биржи снизились существенно. И вообще, по мнению Султанова, разрушение монополии КФБ невыгодно только владельцам КФБ.

Правда в его словах, безусловно, есть. Столичные профессиональные участники проявляют мало активности в южных областях страны. При этом они заявляют о своей готовности работать и там, но утверждают, что конкурентная среда там нездоровая, и им приходится сталкиваться с рядом сложностей субъективного характера. При этом они вполне благополучно обслуживают Нарынскую, Таласскую и Иссык-Кульскую области, что свидетельствует об их возможности и желании работать в регионах. Тех регионах, где им не ставят палки в колеса (Н. Симонова). Зайти же в Ошскую, Джалал-Абадскую и Баткенскую области столичным брокерам намного труднее, там они сталкиваются с противодействием местных финансовых авторитетов. Н. Элебаев видит другую причину в слабой активности бишкекских брокеров на юге страны. Он считает, что большую часть акционеров – жителей южных областей, числящуюся сегодня в реестрах акционерных обществ, обнаружить по месту жительства невозможно из-за грандиозной внутренней и внешней миграции граждан страны. Поэтому брокерам нет смысла тратить ресурсы на их бесплодные поиски. С теми же акционерами, кто есть в наличии по месту прописки, вполне справляются имеющиеся в регионах брокеры, и смысла толкаться в такой скромной нише нет. С другой стороны, Элебаев подчеркивает необходимость большей активности в регионах и считает, что активный выход бишкекских брокеров на региональные, в том числе, южные рынки – это вопрос ближайших двух лет. Разветвленная, слаженная и частая брокерская сеть, напряженная высокой степенью конкуренции, нужна стране и станет нужна еще больше, когда подъем на рынке ценных бумаг станет явным и крутым.

В отношении тарифов профессиональные участники считают, что это демпинг, а не естественное рыночное снижение цены вследствие здоровой конкуренции. Накладные расходы биржи и брокеров и так еле покрываются комиссионными, а Султанов просто «рубит сук, на котором сидит». Но факт остается фактом — Султанов цены на обслуживание участников рынка ценных бумаг снизил. Кстати, Юрий Хегай в качестве стороннего наблюдателя считает, что демарши Султанова полезны для КФБ, они не дают ей «почить на лаврах», заставляют вновь и вновь на деле доказывать правомочность своих претензий на статус национальной торговой площадки.

Вообще обвинения в «монополии» звучали в адрес биржи издавна. Сначала поводом для этого служил большой размер вступительного взноса. Но в 2000 году на КФБ случилось событие, о котором долго говорилось во всех фондовых кулуарах. Биржевой совет принял решение о новых размерах вступительного взноса для членства в КФБ. До рассмотрения этого вопроса Биржевой совет письменно обратился ко всем банкам и небанковским финансовым учреждениям с просьбой дать свои предложения о желании стать членом КФБ и о приемлемом для них размере вступительного взноса. Семьдесят процентов опрошенных выразили потенциальное желание стать членом КФБ. Размер взноса, по их мнению, должен составлять полторы тысячи долларов США, вместо пяти тысяч, утвержденных ранее. Таким образом КФБ ликвидировала основания обвинять ее в узости круга допущенных к торгам и посвоему решила проблему монополии торговой площадки. Теперь практически все лица, изъявлявшие желание стать членами биржи и сокрушавшиеся по поводу высокого порога взноса, получили возможность членства по приемлемой цене.

Предпринимались и попытки решения хронического конфликта с Абдуталипом Султановым. Возникли два встречных предложения. Первым свое предложение озвучил биржевой совет, предложив БТС объединиться на следующих условиях: увеличить свой взнос в капитал КФБ, чтобы сделать его пропорциональным взносам других профучастников. Султанов же предполагал войти в биржу на паритетных началах, то есть, чтобы влияние и управление было поделено между ним и старым составом поровну. Кроме того, он требовал открытия представительств КФБ в регионах. Прийти к компромиссу сторонам не удалось. Биржевой совет считает, что со стороны КФБ был сделан первый шаг и «их совесть чиста». БТС и Султанов считают, что КФБ не хочет сдавать свои монопольные позиции. И противостояние продолжается. Правда, при этом основной объем сделок идет через КФБ (девяносто процентов). Однако анализ количества сделок на бирже дает другую картину, в которой лидирующее положение принадлежит БТС, которая регистрирует шестьдесят один процент всех сделок. Так получается потому, что крупные сделки, которые проходят через КФБ, случаются реже, чем мелкие, которыми занимается БТС. В соответствии с этим биржи как бы делят клиентов: крупные держатели идут, в основном, на КФБ, мелкие — на БТС. В частности, объемы КФБ обусловлены еще и эмиссиями банков, составляющими значительную долю объемов торгов на рынке в целом.

Если вдуматься, то пока каждый из них занимает свою нишу на рынке, и, по большому счету, им все равно, чем дышат конкуренты. Именно индифферентное отношение к вопросу стало настоящей причиной отказа А. Султанова от сближения, считает Н. Элебаев. Пока ситуация не критична ни для одной из сторон, союза не будет, но рано или поздно жизнь заставит упорядочить биржевую торговлю в масштабах страны.

Тем более, что на ограниченных фондовых просторах Кыргызстана работает еще одна биржа — Центральноазиатская. В возникновении этой биржи участвовал Арсланбек Кененбаев, и он говорит, что у «третьей биржи» были совсем другие цели и ее учредители не имели намерений вступать в конкурентные отношения с местными профучастниками. Идея создания Центральноазиатской биржи принадлежала неким российским инвесторам, и первоначально они собирались открыть в свободной экономической зоне «Бишкек» международную оффшорную биржу, где котировались бы исключительно иностранные ценные бумаги.

Пугаться здесь определения «оффшорная» не стоит. Оффшоры – не одно только зло, они еще и средство оптимизации управления крупным международным бизнесом. В то время наше законодательство в отношении рынка ценных бумаг было достаточно либеральным для того, чтобы привлечь организаторов торгов извне. В некотором роде это стало повторением попытки строительства финансового холдинга, подобного КИФКу*, правда, другими способами и с другими целями.

(*См. главу «ЦД»)

По сути, замыслом было создание международного клирингового центра, а Кыргызстан был бы в этой структуре лишь географическим адресом, но не рынком. В связи с этим между учредителями «третьей» биржи и отечественными биржевиками была достигнута договоренность, что ЦАБ не будет выходить на местный рынок.

Однако без толку говорить сегодня о том, каковы были намерения создателей Центральноазиатской биржи. В том виде, в каком планировалось, она не состоялась, так как вскоре после ее открытия Жогорку Кенеш запретил СЭЗ заниматься услугами. И правильно, впрочем, сделал.

Однако «джентльменское соглашение», некий пакт о ненападении между новой биржей и «старыми» биржевиками пока не нарушен. Арсланбек Кененбаев, бывший переговорщиком между сторонами, утверждает, что на самом деле Центральноазиатская биржа обладает техническими и финансовыми возможностями, намного превосходящими возможности двух других бирж, даже КФБ. Благодаря этим возможностям, у ЦАБ есть ресурсы значительного снижения тарифов, которое могло бы дать невиданные конкурентные преимущества. Но биржа придерживается выбранной политики «не ссориться с местным рынком», и статус-кво пока сохраняется. В общем объеме торгов 2006 года, по данным Госфиннадзора, ЦАБ занимает не более трех процентов. При этом вступительный взнос для получения права торговать на ЦАБ составляет около пятидесяти тысяч долларов США, в то время как вступительный взнос в КФБ — сто тысяч сомов. По мнению Кененбаева, такой большой взнос Центральноазиатская биржа сделала сознательно, чтобы ограничить доступ местных компаний и не нарушать пакт о ненападении. Между ними даже периодически возникают элементы сотрудничества при лоббировании стратегических для рынка вопросов.

И все же три биржи для Кыргызстана — многовато. Вот что писал о КФБ Элебаев в год десятилетия биржи*: «Если учесть то, что все три площадки торгуют только акциями и облигациями корпораций, то становится не совсем понятным, зачем нашей маленькой стране эти три отдельных организатора торговли — биржи? Оппоненты пытаются нам доказать, что одна биржа — это монополия, а несколько — есть конкуренция, а конкуренция — это хорошо. Но на самом деле все обстоит совсем по-другому. Во-первых, при нормально организованном процессе государственного регулирования биржи сами по себе не конкурируют между собой, а дополняют друг друга, охватывая отдельно взятые региональные зоны обслуживания. И здесь очень важную роль играет концентрация участников торгов, уровень предоставляемого сервиса и необходимая ликвидность ценных бумаг. Во-вторых, для небольших по территории государств обычно характерно наличие одной фондовой биржи. Более того, к примеру, даже в таких сравнительно немалых государствах, как Казахстан и Турция, действует по одной бирже».

(*2005 г.)

Глава III. Американцы и их творческие поиски

Аббревиатура USAID (Агентство США по международному развитию) часто встречается на страницах этой книги. В нашем обществе американцев принято упрекать в разных грехах и подозревать в неблаговидных целях. Но на рынке ценных бумаг они оставили о себе добрую и долгую помять. Слыша воспоминания очевидцев о роли USAID в развитии фондового рынка Кыргызстана, начинаешь думать, что агентство вместе со страной строило что-то совершенно новое, строило вдохновенно и творчески, охотно делясь опытом, давая советы и деньги, но в то же время глубоко уважая местных профессионалов. Все вместе они шли непроторенным путем и ощущали себя коллегами и соратниками. Чего-либо менторского, навязчивого и бесцеремонного в действиях и поведении сотрудников USAID профессиональные участники рынка не отмечают. Зато с глубокой благодарностью вспоминают экспертов USAID, их профессионализм, открытость и энтузиазм.

Сначала USAID поддерживал Кыргызстан в проведении приватизации. Агентом, непосредственным исполнителем проекта по приватизации, стала одна из крупнейших на тот момент в мире консалтинговая компания «Прайс Уотерхаус». В ходе реализации проекта возникло понимание необходимости создания торговой площадки — фондовой биржи как инструмента вторичного обращения множества акций, родившегося из приватизации. Именно USAID финансировал все подготовительные работы по созданию Кыргызской фондовой биржи...

(ВНИМАНИЕ! Выше размещено начало книги)

Открыть полный текст в формате PDF, объем 711 Kb

© Добрецова Н.Н., 2007. Все права защищены
    © ФК «Сенти», 2007. Все права защищены