Новая литература Кыргызстана

Кыргызстандын жаңы адабияты

Посвящается памяти Чынгыза Торекуловича Айтматова
Крупнейшая электронная библиотека произведений отечественных авторов
Представлены произведения, созданные за годы независимости

Главная / Поэзия, Поэты, известные в Кыргызстане и за рубежом; классика / Эпос "Манас"; малый эпос / Союз писателей рекомендует
© Байджиев М.Т., 2010. Все права защищены
© Фонд «Седеп», 2010. Все права защищены
Произведение публикуется с разрешения автора и Фонда «Сейдеп»
Не допускается тиражирование, воспроизведение текста или его фрагментов с целью коммерческого использования
Дата размещения на сайте: 5 апреля 2010 года

Мар Ташимович БАЙДЖИЕВ

Сказание о Манасе

Поэтическое переложение первой части трилогии кыргызского эпоса «Манас»

Издание второе

«Cказание о Манасе» – авторское произведение современного писателя-билингва Мара Байджиева. По форме оно представляет поэтическое переложение первой части трилогии кыргызского народного эпоса «Манас», «Семетей», «Сейтек». В основу сказания положены варианты выдающихся народных сказителей-манасчи Сагынбая Орозбакова, Саякбая Каралаева, Багыша Сазанова и Шаабая Азизова.

Публикуется по книге: Байджиев М. Сказание о Манасе: Поэтическое переложение первой части трилогии кырг. эпоса «Манас». – 2-е изд. Предисл. Б.М. Юнусалиева; Ред. и авт. послесл. Г.Н. Хлыпенко. Илл. Т.Т. Герцена. – Б.: Бийиктик, 2010. – 308 с.

УДК 398
ББК 82.3 (2 Ки)
Б 18
Б 4604000000–09
ISBN 978-9967-13-497-3

Министерством образования и науки Кыргызской Республики рекомендовано как учебно-хрестоматийное пособие

   

Исполнен долг, завещанный от Бога…
А.С.Пушкин. «Борис Годунов»

 

ОТ АВТОРА

Прошло полтора века с тех пор, как русские ученые Чокан Валиханов и В.В.Радлов сообщили миру о том, что у «дикокаменных» кыргызов, кочующих по предгорьям Тянь-Шаня, есть величайший устно-поэтический шедевр – героический эпос «Манас». Эпизоды кыргызского сказания были записаны, опубликованы, переведены на русский и немецкий языки.

О трилогии «Манас», «Семетей», «Сейтек» написано много научных трудов, проводились научные конференции, в 1993 году на мировом уровне отметили 1000-летний юбилей эпоса.

Шли годы, но до широких народных масс наш доблестный батыр так и не доехал, мало кто знает содержание самого эпоса не только за рубежом, но и на родине Манаса. А причина, видимо, в том, что текст «Манаса» очень объемный, многовариантный. Переводить его стихами неподъемно, а в прозаическом переложении «Манас» теряет половину своих художественных достоинств.
Представьте себе рубин без огранки! Одно дело «жанбаштап жатып сонунда», т.е. лежа на боку и любуясь природой, слушать сказителя-манасчи, другое дело – читать обо всем этом самому. Но главная причина, пожалуй, в том, что до сего времени будь то в прозе или стихах переводили не художественное содержание эпоса, а его исполнение в интерпретации того или иного сказителя. Это все равно, что переводить не драму В.Шекспира, а его постановку на сцене, или, положим, не роман А.С. Пушкина, а оперу П.И.Чайковского «Евгений Онегин»

Вот мне, как и сказителям «Манаса», пригрезилось...

Пошел я проведать своего Манаса и вижу: он вышел из войлочной юрты и во всей своей боевой красе гарцует на своем белом скакуне по замкнутому кругу загона. Вокруг стоят люди, любуются величием кыргызского богатыря. А экскурсовод с упоением рассказывает о его славе и былых подвигах. А сам Манас уже седой, и у Ак-Кулы темные разводы вокруг глаз. Попытался я открыть ворота загона, но, увы, сил моих не хватило. И я, как и всегда, позвал на помощь своего верного и могучего друга – Великий русский язык и сел за перевод, а вернее за поэтический переклад «Манаса».

Историки доказали, что события сказания происходили в средние века нашей эры, поэтому пришлось отказаться от фантастики и сказочной гиперболы, от религиозных и прочих наслоений пантюркизма и панисламизма, внесенных сказителями после трагических событий 1916 года, когда кыргызский народ, оказавшись между двумя великими державами: Россией и Китаем, подвергся жестокому геноциду.

В 1856 году Ч.Валиханов назвал эпос «Манас» степной «Илиадой». Я же считаю эпос «Манас» – Библией гор и степей, а потому стремился сохранить и библейские мотивы, уточнить и обобщить притчевые мысли Великого сказания. В меру своих способностей стремился сохранить канонический сюжет эпоса, выстроить логику поведения героев и развития событий, передать образный колорит кыргызского языка.

Первое, можно сказать, пробное издание моего «Сказания о Манасе» вышло в 2009 году небольшим тиражом и тут же ушло в народ. Министерство науки и образования рекомендовало книгу в порядке дополнительного хрестоматийного пособия по эпосу «Манас». В русском академическом театре им. Ч.Айтматова осуществлена одноименная литературно-драматическая постановка в исполнении кыргызских актеров на русском языке.

Второе издание «Сказания» дополнено ретроспективным предисловием академика Б.Ю.Юнусалиева, в конце книги – научное обобщение профессора Г.Н. Хлыпенко. Несомненно, работы известных кыргызских ученых дополнят познания читателей о выдающемся шедевре кыргызского народа.

Надеюсь, что русский текст «Сказания о Манасе» станет основой для перевода кыргызского эпоса на другие языки и наш легендарный батыр помчится по экватору земного шара.

Доброго пути тебе, мой доблестный Манас!

Мар Байджиев

 

Зачин

Э-эй!
Сказанье древней старины
Живет сегодня, в наши дни.
Рассказ без края и конца
Народ кыргызский создавал,
В наследство сыну от отца
Из уст в уста передавал.
И вымысла, и правды смесь
Переплелись в единстве здесь.
Свидетелей далеких лет
Давным-давно на свете нет.
А правду знает только Бог!
Струились годы, как песок,
В веках менялася земля,
Озера сохли и моря,
И реки свой меняли ход,
За родом обновлялся род.
Ни зной, ни ветер, ни вода,
Веков кровавые года
Стереть с поверхности земли
Сказанье это не могли.
Народом выстраданный сказ,
Пройдя кровавые года,
Как гимн бессмертия, звучал,
В сердцах горячих клокотал,
К свободе и победе звал.
Защитникам земли родной
Был другом верным этот сказ.
Как песню, вбитую в гранит,
Народ в душе своей хранит.
О том, как тыщу лет назад
Кыргызов, изгнанных в Сибирь,
Собрал и вновь объединил,
Создал могучий каганат,
На землю предков возвратил,
В поход великий на Китай
Батыров доблестных водил
Защитник родины Манас,
Послушайте вы наш рассказ.

 

Сказ о разорении кыргызов Алооке-ханом

Э-эй!
С древнейших лет кыргызов род
Святой Кызыр оберегал.
Батыр кыргызов Карахан
Потомство ханское создал.
От Карахана – Огузхан,
От Огузхана – Аланча,
От Аланчи был Байгурхан,
От Байгурхана – Бабырхан.
От Бабырхана – хан Тебей,
А сын Тебея – хан Когей.
Сыны его Чыйыр, Шыгай,
А самым младшим был Ногой.
Усен, Орозду, Бай, Жакып –
От Ногой-хана сыновья.
Могучим ханом был Ногой.
За свой народ и край родной
Не раз вступал в кровавый бой.
Китайцам и монголам он
В набегах учинял разгром.
Боялись хана, и молва
Гремела славная о нем.
Когда могучий хан Ногой
Ушел навеки в мир иной,
Глава китайцев и монгол
Коварный, жадный Алооке
Кыргызов ханство разгромил,
Дома и юрты повалил,
Жигитов доблестных убил,
А сколько женщин овдовил!
Забрав в рабыни молодух,
Девиц всех в жены он продал,
Отары, табуны угнал.
Страданья, гнет и нищета
Объяли вольные края.

Пришел к Жакыпу Акбалта
И молвил брату своему:
– Доколе будем мы страдать,
Сидеть, безропотно молчать?
И не пора ли, наконец,
Кангайца злого обуздать?!
Чем в рабстве жить по одному,
Не лучше ль вместе умереть
За честь и родину свою!?
Позвав к себе, кто мог держать
В руках оружье, воевать,
Повел кыргызские войска
На бой кровавый Акбалта.
И чтоб победным был поход,
Благословил его народ.
И здесь был случай богом дан:
Когда кангайские купцы,
Верблюдов загрузив добром,
И золотом, и серебром,
В Китай погнали караван,
Жакып и Акбалта с людьми
Догнали караван в пути,
Лихой устроили разбой,
Добычу унесли с собой.
Узнав об этом, Алооке
Кыргызов окружил кольцом,
Жестокий учинил погром.
Уничтожали всех подряд,
Лежали трупом стар и млад.
И на глазах отцов, детей
Насиловали дочерей.
Кыргызский благодатный край
В кипящий превратился ад.
Жестокая пришла судьба:
Бежал от смерти кто куда.
Одни ушли в Бапанский край,
А там подальше на Алтай.
Другие выбрали Кангай,
В далекий побрели Эрен.
Покинув родину, ушли
В просторы дальние земли.
Связав Усена по рукам,
Погнали в Северный Орхан.
Покинув землю, отчий край,
В Сибирь бежал, спасаясь, Бай.
Боясь расправы, Орозду
С семьей ушел на Енисей.
Пустил по свету Алооке
Ногоя младших сыновей.
Жакыпа, Акбалту связал,
Охраной строгой окружив,
В Сибирь студеную погнал.
С родной земли пошел вразброд
По миру весь кыргызский род.

В долинах бурных горных рек
Простерся северный Алтай –
Страна калмыков и манжу.
И в этот незнакомый край
Пришли кыргызы в сорок юрт.
Чтоб сохранить в живых свой род,
В горах пасли калмыкам скот.
И вот однажды Акбалта,
Зарезав серого вола,
Всех родичей к себе собрал
И мудрые слова сказал:
– Служа калмыкам и манжу,
Не одолеем никогда
Утраты, голод и нужду.
Лопаты, кетмени возьмем,
В Алтае вырастим зерно.
Узнают люди здесь о том,
Как злак идет на хлеб и корм.
И будем мы свой урожай
На скот и золото менять,
Покончим с горькой нищетой,
И в каждом доме будет той.
Поднялся с места брат Жакып,
Слова старшого поддержал.
Из младших родичей никто
Старейшинам не возражал.
И все кыргызы в сорок юрт
Взялись за благородный труд.
И, вывернув пласты земли
Лопатой, кетменем, сохой,
Зерно посеяли весной.
А летом каждый колосок
Водой поили ключевой.
И осенью Алтайский край
Им дал богатый урожай.
Познав вкус хлеба из зерна
И хмель напитка из пшена,
Калмыки, горные манжу,
Кыргызов стали умолять
Пшеницы горсть и горсть пшена
На жеребенка поменять,
Краюху хлеба, жбан бозо
За слиток золота отдать.
(Умел алтаец с древних лет,
Промыв речной песок и ил,
Горстями злато добывать).
К зиме кыргызы на обмен
Имели скот в своих дворах,
И золото, и серебро
Уже блестело в сундуках,
Своих коней пасли в горах,
Кумыс плескался в чаначах,
Сушилось мясо на шестах.
Алтай за труд земной сполна
Кыргызов отблагодорил!

Жакып трудился день и ночь,
Доход большой он взял с земли
И больше всех разбогател.
Его в округе земляки
Гниющим баем нарекли.

 

Рождение батыра

Э-эй!
Жакыпа брат родной Чыйыр
Ушел внезапно в мир иной.
Жена – красавица Шакан
Осталась молодой вдовой.
Вот и пошел тогда Жакып
С поклоном к родичам Шакан.
Благую жизнь ей обещал,
Уговорил и в жены взял,
Устроил небывалый той.
(Молодка вдовая, видать,
Так хороша была собой).
И в память брата бай Жакып
Жене дал имя Чыйырды.
Однажды ночью Чыйырды
Спросила мужа своего:
– Скажи, о чем горюешь ты?
Я вижу слезы на глазах.
Скотины тысячи в стадах,
Зерна навалом в закромах,
Судьба родных в твоих руках.
А может, новая беда
На нашу голову пришла?
Тогда сказал жене Жакып:
– Да пусть хоть пропадом уйдут
Отары вместе с табуном!
Все, что нажил своим трудом,
Кому в наследство я отдам,
Когда умру, весь этот хлам?
А что твои богатства, власть,
Коль нет потомства за тобой,
Чтоб жизнью насладиться всласть!
К чему родился? Жил зачем,
Не смог я если на земле,
Оставить жить родную кровь?
– А может быть, старик, в свой дом
Жену – токол тебе возьмем?
Пусть нарожает нам детей!
Растить мы будем малышей
И за тобой смотреть вдвоем! –
Сказала мужу Чыйырды.
– В Алтайском крае здесь живет
Всего один кыргызский род.
Меж нами не прошло ни с кем
Хотя бы поколений семь.
И если мы смешаем кровь,
Дурак родится иль урод!
Кругом калмыки и манжу,
Китайцы, чукчи и ханты,
А где найдешь ты мне жену? –
Спросил Жакып у Чыйырды.

Чтобы жить в мире и согласии, как родные сестры, не проявлять бестакную ревность, младшую жену – токол в бытовых условиях, как правило, подбирала старшая жена– байбиче. И Чыйырды с родичами мужа отправилась на поиски невесты. Она объехала близлежащие селения и выбрала дочь калмыцкого богача красавицу Бакдолет. Кыргызы устроили пышный свадебный той, заплатили большой калым, породнились с калмыками.

И вот пошел четвертый год,
Как бай Жакып ребенка ждет.
Но не рожает Бакдолет!
И горевать Жакып стал вновь,
Что бог ему так и не дал
Наследника – родную кровь.
– У всех есть дочери, сыны,
А я живу один как перст,
Хотя женат уж много лет.
Мой дом напоминает склеп,
Не слышны детский шум и крик.
Кому, зачем добро копить? –
Все больше горевал старик. –
Когда меня в последний путь
Придут родные проводить,
Никто, крича «Мой атаке!»,
В слезах за мной не побежит.
Кто будет ловчих птиц моих
Кормить, поить, дрессировать,
А кто с копьем и айбалта
Кочевья будет защищать?
Ужель, встав на ноги, наш род
По миру вновь пойдет вразброд?!
Зачем имею две жены,
Коли бесплодные они?
Услышав горькие слова,
Расплакалась и Чыйырды:
– Твоя несчастная жена,
Видать, для горя создана.
И я давно смирилась с тем,
Что бог в ребенке отказал.
Ты видишь, я уже стара,
Почти полвека прожила.
Тогда скажи мне, почему
Родить не может Бакдолет –
Супруга младшая твоя?
Заласкана и молода,
Живет, задрав надменно нос,
Как будто кучу сыновей
В твой дом подол ее принес!
– А я ведь, милая сестра,
Попозже вас сюда пришла, –
Возникла тут же Бакдолет. –
Так что же в молодости вы
Пустым носили свой подол?
(Пустым он был и у вдовы!)
И почему, скажите, плод
Во чреве вашем не растет?
Я жду, сестрица, свой черед! –
Капризно дернув головой,
Из юрты вышла Бакдолет.
Услышав от токол слова,
В которых истина была,
С рыданьем горьким байбиче
Без чувств упала на кошму.
Ну, а потом, придя в себя,
Воздела руки к небесам
И чрез тюндюк над головой
Взмолилась Богу своему:
– Услышь меня, Коке-Тенгир,
И дай здоровье старику!
Верни мне молодость мою!
Я жизнь отдам, рассудок свой,
Лишь бы родился плод живой.
Пошли зачатье Бакдолет,
Красотке глупой, молодой.
Коль грешны мы перед тобой,
Прости нас всех, создатель мой!
Я в жертву все тебе отдам,
Но только дай ребенка нам!
В слезах заснула Чыйырды,
И видится ей вещий сон:
Седой старик явился к ней
И добрым голосом сказал:
– Тенгир всевышний повелел,
Чтоб слез никто не проливал.
Потом тебе он передал
Вот это яблоко. Ты съешь! –
Сказал старик и вмиг исчез.
Едва вкусила сладкий плод,
Как вздулся у нее живот.
И под седлом ее не конь,
А дышащий огнем дракон!
Проснулась в страхе байбиче,
Но не смогла узнать сама
Разгадку виденного сна.
Тут и Жакып проснулся вдруг
И радостно сказал жене:
– Старушка, больше не горюй!
Сам бог избавит нас от мук.
Сейчас я видел вещий сон.
Давай родных всех соберем,
Быть может, кто-нибудь из них
Найдет разгадку снов моих.
И тут с поклоном вдруг вошла
Жакыпа младшая жена:
– Прости, старик! Прости, сестра,
Что, не дождавши свой черед,
Я в юрту старшую вошла.
Но мне приснился чудный сон!
Ты на охоте, наш старик,
А на руке твоей сидит
Прекрасный сокол Ак-шумкар.
Расправив мощные крыла,
В полет он рвется в небеса.
А рядом на земле сидят
У юрты двое соколят,
На взмахи брата своего
С ревнивой завистью глядят.
И тут сказала Чыйырды:
– Уж сколько лет в твой дом, Жакып,
Детей создатель не давал.
А может, сам Коке-Тенгир
Тебя за жадность наказал?
Сегодня в ночь мы все втроем
Увидели хороший сон.
Зови всех в гости, не скупись,
Родных, соседей и друзей,
Манжу, калмыков не забудь,
Зарежь побольше лошадей!
Пусть все на наш туле придут
И вдоволь мяса поедят,
На счастье нас благословят.
И просим мы тебя с сестрой:
Зови скорее всех на той!
С родного края на Алтай
Пришли кыргызов сорок юрт,
Теперь их семьдесят, считай:
Переженилась молодежь,
Успели нарожать детей.
Жакып зарезал для гостей
Отборных девять лошадей,
Баранов сотню, семь коров
И двух верблюдов в жертву дал –
Такую щедрость от него,
Видать, никто не ожидал.
(Жакып с рожденья был скупой).
– Зарезал столько! Ой-ой-ой! –
Шептались гости меж собой.
Когда поели бешбармак
(На четверых один тавак),
Хозяин всех гостей собрал
И сон подробно рассказал:
– Вдруг ястреб сел на мой тюндюк
И клекот боевой издал.
Он крылья в перьях золотых
С размахом мощным расправлял.
А зоркий ястребиный глаз
Огнем пылающим сверкал.
И клюв его блестел, как сталь,
А когти остры, как кинжал.
Я путы длинные ему
Из нитей шелковых связал.
И тут откуда-то с небес
К тюндюку сокол прилетел,
Сложил крыла и рядом сел.
Кто разгадает этот сон,
Тот будет щедро награжден.
А может, тут же сообщит,
Когда мой ястреб прилетит.
Да и бедняге байбиче
Загадочный приснился сон:
Она вкусила сладкий плод,
Как тут же затрещал живот.
Потом, дракона оседлав,
Помчалась в край родной стремглав.
Что это может означать?
Второй жене моей – токол
Приснился той же ночью сон:
Как будто прямо в юрту к ней
Влетели двое соколят.
И Бакдолет к своей груди
Прижала тепленьких цыплят.
Что это может означать?
Никто не мог все эти сны
Понять и толком разгадать.
И, наконец, как и всегда,
Поднялся мудрый Акбалта:
– Жакып, ты видел вещий сон,
Видать, свершится в жизни он.
И если ястреба ты взял,
То сына бог тебе послал –
О нем ты столько лет мечтал.
Родится воин, славный сын,
Могучий будет властелин.
И если к юрте привязал
Его ты крепкой бечевой,
То значит, знай, потомок твой
Опорой будет родовой.
А коли байбиче твоя
Дракона оседлала вдруг,
То значит, сын могучий твой
Кыргызов всех с земли чужой
Сведет в единый дружный круг,
И вместе будут с братом брат.
И будет сын твой от врагов
Народ и землю защищать.
Узнав о смысле вещих снов,
Жакып заплакал, как дитя.
Тут вспомнил мудрый Акбалта
Про двух похожих соколят,
Которых видела токол:
– То значит, что создатель ей
Пошлет двух крепких сыновей!
И все, кого позвал Жакып,
Подняли руки к небесам,
Молили, чтоб создатель сам
Жакыпа жен благословил
И все, что видели во сне,
Он наяву осуществил.

В труде промчались дни, года,
Сменили свой ковер луга,
Два раза отцвели сады –
И вот узнали все вокруг,
Что ждет ребенка Чыйырды.
И хочется покушать ей
Не дичь, не сладкий эжигей,
А сердце тигра! Хоть убей!
И день и ночь нудит она,
Жакыпу нет покоя, сна.
Пастух Бадал вдруг сообщил,
Что где-то некий мергенчи
Большого тигра пристрелил.
– Вот слиток золота, возьми,
Скорей охотника найди
И сердце тигра принеси! –
Затрепетала Чыйырды.
Нашел охотника Бадал –
И тут же слиток золотой
На сердце тигра поменял.
И сердце тигра байбиче
В воде сварила ключевой,
Наелась досыта и всласть,
Поспать спокойно улеглась.
А девять месяцев спустя
У старшей схватки начались.
Кобылу серую пригнав,
На роды в жертву принесли.
Из центра юрты на тюндюк
Бакан прибили золотой.
И, за него держась рукой,
Стонала в схватках Чыйырды:
– Спаси меня! Кокуй алат!
Ужели смерть пришла забрать?
И лекарша – киндик эне
Помочь ей не могла ничем.
– Видать, жестокий этот плод
Рожденьем мать свою убьет.
И будет жить скупой Жакып
Один с молодкой Бакдолет! –
В слезах кричала байбиче.
И ровно семь ночей и дней
Страдала, не сомкнув очей.
И вот настал тот самый час,
Когда бедняга Чыйырды
Должна была уже рожать.
Жена соседа Бердике
Взялась ребенка принимать.
А тут старуха Акбалты
Успела баю сообщить,
Что байбиче вот-вот родит.
Как эту весть Жакып узнал,
Заплакал, а потом сказал:
– Я сорок крепких скакунов
Отдать за сюйюнчи готов.
А если вдруг узнаю я,
Что сын родился у меня,
Боюсь, что сердце старика
Такая радость разорвет.
Я не хочу, чтобы народ
Позорную увидел смерть.
Уйду-ка лучше в горы я
И буду ждать благую весть.
Но если вдруг родится дочь,
Никто ко мне пусть не идет.
А если сын – ко мне скачи
И забирай свой сюйюнчи!

На склонах гор он увидал
Свои стада, овец и коз.
Табун свой зорко охранял
Самец по кличке Жоргобоз.
Саврасая тут улеглась,
Ожеребиться собралась.
«Коли жеребчика родит,
Ему дам имя Айманбоз.
Дай только Бог, чтобы жена
Наследника мне родила!
Потом я этого коня
Родному сыну подарю».
И не успел подумать он,
Как вдруг затих кобылий стон.
Видать, бедняга родила!
И спешно бай сошел с седла.

В горах оставим старика,
Пусть будет с табуном пока,
Посмотрим, что там с байбиче.
Никто не слышал никогда,
О том, чтоб чья-нибудь жена
За восемь дней и семь ночей
Родить ребенка не могла.
Двенадцать знахарок, кряхтя,
Давили на живот, пока
Из чрева не сошла вода, –
И тут же следом вышел плод!
На всю округу заорал,
В своих зажатых кулачках
По горсти крови он держал!
– Ну кто там? Мальчик или дочь?
Скажите, бабы, поскорей! –
В истерике кричала мать.
Когда увидела чочок –
Хоть детский, но мужской стручок,
Не стала Чыйырды дышать,
Не стала грудь ее стучать.
Все стали в панике рыдать.
Но тут она пришла в себя:
– Своим глазам не верю я!
Хочу проверить еще раз,
Кого я, сына или дочь,
Рожала, не смыкая глаз!
А ты, супруга дамбылды,
Скорее пуповину режь! –
Кричала в счастье Чыйырды.
И Канымжан хотела взять
Ребенка, чтоб запеленать,
Но тот нежданно резко вдруг
Рванул плечом, господь прости,
Как богатырь лет тридцати!
– Ты, что, дурная, не смогла
Ребеночка запеленать! –
Сказала Бакдолет со зла.
Но байская токол сама
Поднять ребенка не смогла.
– Видать, создатель нам послал
Могучего богатыря! –
И масла положила в рот
Младенцу два-три кутыря.
Ребенка байбиче взяла,
Сыночку грудь свою дала –
Струей полилось молоко.
Как грудь дала ребенку вновь,
С сосков ее полилась кровь.
От страха, боли, вся в крови,
Чуть не скончалась Чыйырды.

    Рождение Манаса

Ее оставим с сыном здесь –
О старике узнаем весть.
Помчались в горы стар и млад
Жакыпа старого искать,
Чтобы за сына байбичи
Сорвать богатый сюйюнчи.
Домой вернулась Сулайка,
Чтобы проведать старика,
А в юрте Акбалта один
Сидит и на огонь глядит.
– Ты что, старик, оглох совсем?
Не слышал разве от людей:
Скупой Жакып готов отдать
За сына сорок лошадей?
Возьми у брата своего
Коня хотя бы одного!
Ужель на это ты не гож! –
Жену от злости била дрожь.
Во гневе глянул Акбалта
На бабу старую свою:
– Побойся Бога, Сулайка!
Здесь люди разные живут,
Рабов здесь сколько и жулья,
На склонах скот чужой пасут
Голодные и без жилья.
Куда я с ними побегу?
И что достанется от них?
Чтоб в горы мчаться на коне,
Старуха, сил не хватит мне!
Неделю целую без сна
Ты помогала ей рожать,
И что за это ты сама
В награду там сумела взять?
– А вот подарочки мои! –
Сказала мужу байбиче,
Небрежно бросив перед ним
Два чапана и элечек.
Пришлось бедняге Акбалте
Конягу Кекчолок седлать,
С трудом едва держась в седле,
К Жакыпу на жайлоо скакать.
А в это время бай Жакып
У горной речки на траве
Сам жеребенка отмывал,
Послед и слизь с него снимал.
Прочистил ноздри, уши, рот,
Поставил на ноги – и вот
Жеребчик к вымени припал.
И Акбалта тут заорал:
– Ой! Сюйюнчи, брат, сюйюнчи!
Тебе в дом старая жена
В подоле львенка принесла!
Жакып, услышав эту весть,
Сознанье чуть не потерял.
– За весть хорошую тебе
Я слиток золота даю,
В придачу сорок лошадей!
Бери, Балта, и поскорей
Нам надо ехать к Чыйырды.
И сыну названным отцом
Мой брат, немедля будешь ты!
И, как жигит, вскочив в седло,
Помчался бай Жакып домой,
Где ждал его сынок родной.
Держа младенца на руках,
Навстречу вышла байбиче.
Когда отец увидел сам
Родного сына и жену,
В слезах упал к ее ногам,
Как пред Богиней Мариям.
– Пускай сейчас я здесь умру,
Мой Бог, тебя благодарю! –
Рыдал счастливый бай Жакып
И сына к сердцу прижимал.
И в честь рожденья малыша
Роскошный той устроил он.
Созвал гостей со всех сторон:
С уральских гор до Иртыша,
С востока, где лежит Китай,
С Тибета родичей созвал.
Повесив стяг свой родовой,
Семьсот он вырыл очагов,
И семьдесят кыргызских юрт
Варили мясо в казанах.
И сели за один тавак
Манжу, китаец и калмак,
Монгол степной, родной казах.
Промчатся дни, пройдут года,
Кто у Жакыпа был тогда,
Тот не забудет никогда!
Когда закончились байга,
Турниры, игры и борьба,
Жакып гостей к себе позвал –
Дать имя сыну приказал.
Стал каждый думать и гадать,
Каким бы именем назвать.
Да вот никто из мудрецов
Дать имя мальчику не смог.
И вдруг пришел на этот той
Бродяга с нищенской клюкой:
– Пусть первым звуком будет «Ма» –
Начало слова «Магомед».
Посланник бога и пророк,
Он человечество зовет
Душой и телом чистым быть!
Вторым пусть звуком будет «Эн» –
Начальный звук от слова «Ной».
Он добрый в Библии святой.
Когда потоп дошел до нас,
Он всех живых от смерти спас!
Конец пойдет от слова «Син» –
Могучий лев, непобедим.
«Твой Бог – ты сам! – сказал Будда. –
Весы на двух твоих плечах,
Чтоб чистым быть в своих делах,
Деянья взвешивай всегда!»
А вместе сложится «Манас».
Манасом сына назовем!
И это имя, как гранит,
Надолго Бог нам сохранит!
И трижды прокричав «алас»,
Дав имя малышу «Манас»,
Пришелец вмиг исчез из глаз.
Когда все гости разошлись
И братья вместе собрались,
Сказал им мудрый Акбалта:
– Недавно весть ко мне пришла:
Наш враг – пройдоха Эсенхан
От прорицателей узнал
О том, что в племени у нас
Родится богатырь Манас.
Кыргызов он объединит,
В боях врагов всех победит,
Пойдет походом на Китай,
Бейжин восточный разгромит.
Велел коварный Эсенхан
Детей по имени Манас
Искать и тут же убивать.
А потому прошу я вас
Пойти на хитрость и обман:
Манасом малыша не звать.
Пока не подрастет пацан,
Пусть будет он «Большой болван».
А вот когда он подрастет
И в руки щит и меч возьмет,
Родное имя мы вернем
И вновь Манасом назовем!
И родичам наказ был дан,
Что этот мальчик не Манас –
Зовут его Большой болван!

 

Детство Манаса

Э-эй!
Струилось время день за днем,
И не по дням, а по часам
В Алтае рос Большой болван.
С тех пор, как он увидел свет,
Промчались быстро восемь лет.
Манас мальчишкой рослым был,
На сверстников не походил:
То носит камни весом в пуд,
То вдруг по силе и борьбе
Турнир устроит сам себе,
То в ледяной ныряет пруд,
Бежит куда-то, как шальной,
То подерется с кем-то вдруг.
Не может Чыйырды понять
Здоров сынок или больной.
Совсем отбился он от рук.
А если он задумал что,
Не может удержать никто.
Такого бай Жакып в роду
Своем не видел отродясь.
Не слушаясь отца и мать,
Из дома стал он убегать,
Чтобы в горах озорничать.
Со всех кочевий и домов
Собрал кыргызских пацанов.
Они с дружиной боевой
В войну играли меж собой.
Расчистив заросли и пни,
В ордо рубилися они.
И вот однажды в их краю,
Чтоб силу показать свою,
Ватага юных калмыков
Решила сбить с кыргызов спесь,
Напомнить, кто хозяин здесь.
Взяв в руки палки и ремни,
Пришли к играющим в ордо,
Манаса взяли за грудки,
Собрали альчики – мослы,
Кого ударили в лицо,
Кому посыпались пинки.
Кто был у круга на коне,
Тому досталось по спине.
– Кыргызы! В бой! – вскричал Манас.
Калмыку врезал между глаз,
Другому съездил по башке.
И тут все сорок кыргызят,
Как ладный боевой отряд,
Калмыков окружив кольцом,
Избили тут же без труда,
И те бежали кто куда.
И по горам пошла молва,
Что байский сын Большой болван
Избил калмыцких пацанов.
Боялись, что теперь вражда
Начнется меж родами вновь.
И бай Жакып сказал жене:
– Я вижу, сын наш не умен,
И против рода своего
Врагов настраивает он.
Среди калмыков сколько лет
Я жизнь от голода спасал,
Мне дорог северный Алтай –
Богатый благодатный край.
И здесь спокон веков живет
Добрейший трудовой народ.
А сын Боена хан Чаян
Меня, как друга, уважал
И дочь родную Бакдолет
В токолы за меня отдал.
Боюсь, что наш Большой болван
С соседями рассорит нас.
С земли, где мы нашли приют,
Опять бежать придется нам.
И все добро, что я нажил,
Немедля разлетится в прах,
И скот, что вырастил я здесь,
Окажется в чужих руках.
Нам сына надо поскорей
Убрать подальше от людей.
Пускай к Ошпуру он пойдет
И там наш умножает скот.
Позвал Манаса бай Жакып:
– Мы всех беднее, видишь ты,
Не можем встать из нищеты.
Нет ни коров, ни лошадей,
Всего лишь несколько овец
В отаре числятся моей.
У богача Ошпура, сын,
Побудь в горах ты пастухом.
Ты будешь там пасти телят,
Весною будешь получать,
По тридцать маленьких ягнят.
И вскоре сына бай Жакып
К Ошпуру на джайлоо отвез.
– Прошу тебя, мой Ошпурбай,
За сыном нашим присмотри,
К бездумным шалостям его
Будь строг и спуску не давай,
И человеком трудовым,
Ошпур, мне сына воспитай!
И бай Жакып, скорбя душой,
В слезах отправился домой…

    Отец Манаса бай Жакып

Пять лет в горах провел Манас –
Пять лет телят исправно пас.
Двенадцать стукнуло ему.
С кочевий горных пастухов
Собрал он озорных юнцов.
В турнирах, в силе и в борьбе
Они тягались меж собой,
На низкорослых ишачках
На эр-сайыш ходили в бой.
Пошив из тряпок красный стяг
И, бросив клич «Манас! Манас!»,
Они ватагой озорной
В поход ходили боевой.
Шашлык пекли на вертеле,
Расположившись у костра,
Храпели хором до утра.
Проведать сына своего
Жакып приехал на джайлоо.
И здесь Ошпур поведал все.
О том, что сын его Манас,
Собрав в округе кыргызят,
Съедает в день по пять ягнят;
Что, если дальше так пойдет,
Скотина вся уйдет в расход;
Весь день с утра играет в бой
И, бросив клич «Манас! Манас!»,
Соседям нашим напоказ
Ведет мальчишек за собой.
– А вдруг узнает Эсенхан,
Что твой сынок, Большой болван,
Манасом с детства наречен?
Он сына твоего найдет
И на глазах у всех убъет!
И тут же, сына взяв с собой,
Поехал бай Жакып домой.
Внизу увидели они:
Галопом мчатся табуны,
И слышен мат, кыргыза крик.
Калмыцких десять молодцов,
Догнав табунщика в горах,
Камчами бьют что было сил.
– За что кыргыза бьют они,
Чьи угоняют табуны? –
Большой болван отца спросил.
– Все эти лошади мои.
А бьют табунщика они
За то, что я не доплатил
За пастбища на склонах гор, –
Таков был раньше уговор.
И тут Манас узнал о том,
Что был Ошпур не богачом –
Служил Жакыпу пастухом.
Помчался к стаду бай Жакып,
Чтоб свой табун вернуть назад.
Калмык по имени Кортук
Отца камчой ударил вдруг.
Манас такого не стерпел:
Схватив с петлею укурук,
Кортуку череп раскроил,
Одним ударом уложил.
Калмыки бросились к нему,
Но тут же, получив удар,
Упал один, потом другой.
Манаса удержал отец:
– Не трогай их, сынок, уймись!
За смерть Кортука – кровь за кровь –
Жестоко могут отомстить!
К калмыкам мы должны с тобой
Пойти с повинной головой
И куну заплатить за смерть.
Тогда сказал ему Манас:
– Кангайцы унижают нас!
Терпеть такое не могу!
Пойду я в бой за свой народ,
Мой клич один – «Манас! Вперед!»

От Эсенхана в тех краях
Наместником был хан Кочку.
Как только с гор донесся слух,
Что на джайлоо кыргыз-пастух
Его людей один избил,
Кортука насмерть загубил,
Собрал Кочку своих людей,
Под вопли женщин и детей
Кыргызов начал он громить.
Согнав стада с округи всей,
Угнали скот и лошадей.
– Неблагодарный ты, бурут!
Тебя мы приютили тут,
А твой пастух Большой болван
Кортука загубил, злодей!
Найди его и нам отдай!
Дойдет до Эсенхана весть
О том, как ты скрывал от нас,
Что сыну имя дал Манас,
Он завтра же сюда придет
И сына твоего убьет.
Отдай болвана своего,
Иначе кровь тебе пущу! –
Орал разгневанный Кочку.
И вдруг раздался клич «Манас!»,
И сорок юных удальцов,
Нацелив копья на Кочку,
Сомкнули тесное кольцо.
Кочку хотел своим мечом
Мальчишек дерзких разогнать,
Но тут Манас своим копьем
Кочку ударил прямо в бок,
И тот с дружиною своей
Пустился тут же наутек.
Жакып был этому не рад
И сына начал упрекать:
– Кыргызов всех, живущих здесь,
Начнут с Алтая выгонять.
А шалости твои, болван,
К добру нас здесь не приведут!
Начнется новая вражда!
Но тут вступился Акбалта:
– У бога сына ты просил –
И он тебя вознаградил.
И если сын твой озорник,
То все со временем пройдет,
Пусть только малость подрастет.
Как только силу обретем,
В края родные мы уйдем:
Хоть благодатен нам Алтай,
Но он для нас враждебный край.
И если наш Большой болван
Свой щит и меч отважно взял,
То, значит, он Манасом стал.
Он от врагов нас защитит,
Свободу, честь нам возвратит
И за народ свой постоит!
Все согласились с Акбалтой
И стали жить одной мечтой:
Скорей вернуться в край родной.

 

Победа Манаса над посланцами Эсенхана

Когда весь мир объял потоп
И землю залило водой,
В своем ковчеге добрый Ной
Спасал от смерти мир живой.
Но до Бейжина в те года
Потопа не дошла вода.
Там на клочке земли сухой
Осталось девятьсот семей –
И с той поры до наших дней
Живет китайский там народ.
И вот уже который год
От моря до Великих стен
Китаем правит хан Эсен.
Жил во дворце старик-пророк,
Судьбу на много лет вперед
Он угадать по книге мог.
Раскрыл священный свой бичик
И хану прочитал старик,
Что на Алтае, где живут
Калмык, китаец и бурут,
Родится доблестный батыр.
Устроив в честь рожденья пир,
Его Манасом назовут.
И вот теперь он возмужал,
Дружину крепкую создал.
Наделает он много бед.
За все обиды прошлых лет
Бурут жестоко отомстит,
Во всех боях он победит,
Бейжин захватит, разорит.
И Эсенхан всем дал наказ:
Найти Манаса и убить!
Собрав отряд свой боевой,
Пошел к Манасу на Алтай
Глава калмыков хан Жолой.
А в это время сам Манас
И сорок преданных друзей,
Друг к другу привязав коней,
В ордо играли у реки.
И кон из круга сам Манас
В азарте выбивал. И вдруг
Откуда-то в тот самый круг
Вбежал навьюченный верблюд.
Манас был сильно разозлен,
И битой крепкой – абалак
Ударил он что было сил,
И, альчик пулей пролетев,
Верблюду ногу раздробил.
И двести дюжих силачей
Манаса бросились ловить.
Тут сорок юношей за миг
Вскочили на своих коней,
Пошли дубинками они
Валить непрошенных гостей.
И двести дюжих молодцов
Лежали вскоре на земле.
Насилу спасся, весь в крови,
Их предводитель Чон-Доодур.
К кыргызам горною тропой
Повел дружину сам Жолой,
Чтобы Манаса там поймать,
А если не найдут его,
Отца в заложники забрать.
Узнал об этом бай Жакып
И родичам своим сказал:
– Чтобы остаться нам живым,
Давайте мы им отдадим
Табун из лучших лошадей
И в жены наших дочерей.
Другого нам спасенья нет!
Отцу сказал тогда Манас:
– Нет, не уступим мы врагу!
Отец, не бойся, не страшись!
На кон поставили мы жизнь!
Когда придет сюда Жолой,
Дадим ему достойный бой!

В Алтайский край пришел Жолой
И стан кыргызов окружил.
Чтоб не вступать в кровавый бой,
Отдать Манаса предложил.
Навстречу вышел сам Манас:
– На эр-сайыш один из вас
Пусть выйдет на майдан сейчас!
И если я паду с коня,
Берите тут же в плен меня!
А если вашего собью,
То знайте – я его убью!
Юнца увидев пред собой,
Расхохотался хан Жолой
И Зор-Донго команду дал
Немедля выйти на майдан.
С кривой усмешкой на устах
Навстречу вышел Зор-Донго.
И вид его вселял всем страх:
Блестит железный шлем его;
В одной руке огромный щит,
В другой руке копье с бревно;
От поступи его коня
Тресется под ногой земля.
Не дрогнул юный эр-Манас –
К нему помчался, как стрела;
Метнув копье что было сил,
Донго он в шею угодил.
– Какан! – скомандовал Жолой,
И вся дружина как один
К Манасу бросилась толпой.
Но сорок юношей лихих
Под клич «Манас! Манас! Вперед!»,
Как тигры, бросились на них.
Но тут Жолой, подняв копье,
Своих людей остановил.
Он понял: им не хватит сил,
Чтобы кыргызов обуздать,
Что есть у них защитник свой,
Способный дать достойный бой, –
И дал команду отступать.

 

Нападение Нескары

Правителем манжурцев стал
Двадцатилетний Нескара –
Горячий, дерзкий, молодой,
Всегда довольный сам собой.
Он знал, что племена бурут
Бежали из земли родной
И на Алтае все живут.
Нажили за короткий срок
Скота, коней, богатства впрок.
И, как сказал старик-пророк,
Родился грозный там батыр,
Мужает, крепнет с каждым днем,
Как только силы наберет,
Устроит всем большой погром.
– Тринадцать лет ему сейчас.
Пока не возмужал Манас,
Не захватил в округе власть,
Кыргызов надо разгромить,
Живьем Манаса захватить,
Забрать у них коней и скот.
Как только вырастет Манас,
Он сам войной пойдет на нас,
Всех разорит и разобьет! –
Такой наказ он дал войскам.
Вооружив их до зубов,
Пошел походом на Алтай.
Пройдя тернистый долгий путь,
К монгольским подошел степям.
На Кен-Арале правил там
Батыр по имени Жай-сан.
И Нескара сказал ему:
– К Манасу я иду войной.
Давай войска соединим –
Легко разделаемся с ним!
Поделим скот и лошадей,
Захватим в жены дочерей,
Угоним в рабство сыновей.
Но отказал монгольский хан:
С кыргызами дружил Жай-сан.
Монголы – жители степей
Пасли свой скот и лошадей,
У рода каждого у них
Была земля и свой аймак.
Но крепкий боевой отряд
Жай-сан собрать не мог никак.
Самолюбивый Нескара
Здесь волю дал своим войскам:
В разгул пошел он по степям,
Творя насилье и разбой,
Кровавый там устроил той.
Кутили, пили допьяна
Хмельной арак из молока,
Зарезав жирных кобылиц,
Плясали лихо у костра.
В неравной битве сам Жай-сан
Был ранен, заточен в зиндан,
Но на измену не пошел
Ценою жизни хан-монгол.

Казах алтайский Айдар-хан
Узнал о том, что Нескара
Идет к Манасу на разбой.
И сына своего Кокче
К себе он вызвал и сказал:
– Кыргыз казаху брат родной,
Нам вместе быть давно пора.
Возьми жигитов, лошадей,
Спеши к Манасу поскорей!
Кокче, в свои шестнадцать лет
Отважный воин и храбрец,
С дружиной крепкой, боевой
Пришел к Манасу, как родной.
И вот два брата-близнеца:
Один кыргыз, другой казах –
Поклялись кровью и в слезах
В едином братстве быть всегда,
Не разлучаться никогда.
Был рад и счастлив эр-Манас:
С приходом храброго Кокче
Большая сила собралась.
Когда увидел Нескара,
Что перед ним не детвора –
Вооруженные войска,
Он тут же повернул назад.
Манас помчался вслед за ним,
Но конь китайца был лихим,
И спас от смерти Нескару
Скакун крылатый Чабдар-ат.
Вернулся эр-Манас назад,
Увидел, как пред ним дрожат
Войска, захваченные в плен:
Боялись, что теперь они
К кыргызам в рабство перешли.
– Друзья мои! – сказал Манас. –
На волю отпускаю вас!
Идите по своим домам,
А если перейдете к нам,
Получите коня и меч.
Мы будем вместе защищать
Свободу, родину и честь!
И бывшие его враги
Сдружились, породнились здесь.
О том, что племена бурут
Возглавил юный вождь Манас,
Что он великодушен, добр,
Пошел повсюду разговор.
Пошли к нему со всех сторон,
Кто был обижен, угнетен.

Однажды воины его
Решили славно погулять,
Друг другу удаль показать.
Гоняли диких кабанов,
Снимали меткою стрелой
Косуль, архаров и козлов;
Подняв на небо ловчих птиц,
Лисиц ловили и волков;
Тягались в ловкости, в борьбе,
На эр-сайыше и стрельбе.
И самый старший, Кутубай –
Ему от роду двадцать пять,
Шутник, затейник, краснобай, –
Собрав вокруг себя ребят,
Решил Манаса разыграть:
– Чтоб был порядок среди нас,
Акима – хана своего –
Немедля мы должны избрать!
Он сильным должен быть, лихим,
Речистым, щедрым, холостым.
И тот, кто хочет ханом стать,
Сварить нам должен бешбармак,
На угощенье пусть пойдет
Его любимый аргымак! –
Сказал он, подмигнув хитро.
Но ни один лихой чудак
Не сделал этот глупый шаг.
Все знали истину про то,
Что без коня кыргыз никто.
– Каков ответ твой, эр-Манас?
Ты храбрый, смелый и лихой,
Средь нас ты самый молодой.
Как только своего коня
Зарежешь нам на бешбармак,
Ты ханом станешь в тот же миг!
А если ты скупой, Манас,
Придется нам искать других.
Скорее свой ответ давай! –
Сказал хитрющий Кутубай.
В ответ ему Манас сказал:
– Здесь все жигиты собрались!
Все ходите в мужских штанах.
Но если потянуло вас,
Как тянет бабу на сносях,
На жеребячий бешбармак,
Коня вам в жертву приношу,
А я и пешим похожу!
И тут же молодой батыр
Им кинул поводок – чылбыр.
Раздался громкий дружный смех,
И, потрясая небеса,
Дружина хохотала вся.
Обнял Манаса Кутубай:
– На нас, братишка, не серчай!
У нас ты самый молодой,
И ханом ты рожден судьбой.
Но мы боялись одного:
А вдруг ты, как отец, скупой!
И мы решили поиграть:
Тебя на жадность испытать.
Но видел Бог, ты молодец,
И доказал, что не скупец!
Ты будешь всем кыргызам хан.
Придет пора – увидишь сам!
Ты должен к власти привыкать!
Манаса юного друзья,
На потный усадив тердик,
Подняли вверх над головой
И посадили, как на трон,
На желтый камень под горой,
Как будто был он золотой…

 

Избрание Манаса ханом

Из табуна, где Айманбоз –
Красивый, сильный жеребец,
Всегда был верным вожаком,
Зарезав девять кобылиц,
Десятки вырыв очагов,
Поставив сотню казанов,
Залив водой, зажгли огонь.
Здесь, съехавшись со всех сторон,
Кыргызы вместе собрались.
И всех прибывших на Алтай
Сам Акбалта пересчитал.
И получилось их всего
Без малого здесь тысяч сто.
– Со всех концов родной земли
Сюда мы на Алтай пришли,
Трудом своим и потом здесь
Богатство, скот приобрели.
Но этот край для нас чужой –
Нас может разорить любой.
Трудом нажитое добро
Рождает зависть у врагов –
И было так спокон веков.
А потому кыргызский род
Под страхом смерти здесь живет.
Манас с дружиной боевой
Жолоя, Нескару прогнал –
И вновь Китай враждебным стал.
А чтоб народ свой защищать,
Должны мы все, собравшись здесь,
Акима своего избрать.
Поднялся с места Кутубай
И людям рассказал, смеясь,
Что на охоте там, в горах,
Был ханом избран эр-Манас.
И предложил народу он
Тот выбор повторить сейчас.
Но возразил ему Манас:
– Резвясь в горах позавчера,
Вы ханом выбрали меня.
Но то была всего игра!
А ханом мы должны избрать
Братишку нашего Кокче!
– Спасибо, брат! – сказал Кокче.–
С тобой всегда мое плечо!
Готов я за народ родной
Пойти на смерть, Манас, c тобой!
Достойных много среди нас,
Но ханом должен быть Манас!
Здесь вместе трудятся, живут
Казах, монгол, калмык, кыргыз,
Есть и кангайцы, и тыргут,
В родстве своем переплелись,
Имеют смешанных детей.
Чтоб был здесь лад среди людей,
Обязан хан быть всех умней.
Во мне нет мудрости такой! –
Сказал он с чистою душой.
И здесь вмешался, как всегда,
Старик мудрейший Акбалта:
– Для хана молод эр-Манас,
Отец его для хана стар.
Но бай Жакып большой богач!
А по отцу и сыну честь.
Отца мы ханом изберем,
Батыром будет сын при нем.
И ханством правят пусть вдвоем!
Пока Жакып протестовал,
Его подняли на кошму,
Манаса подсадив к нему.
Под добулбаса громкий бой
Ногоя развернули стяг
И понесли над головой
Кыргыз, калмык, монгол, казах.
Как только семь шагов прошли,
Жакып людей остановил:
– Благодарю, родные, вас.
Но ханом будет пусть один –
Мой озорник – тентек Манас!
И тут Манаса одного
Подняли вновь над головой,
Вкруг юрты обошли семь раз
И куний ханский тебетей,
С пурпурным бархатом, с каймой,
Обвитый цепью золотой,
Надели тут же на него.
– Ты ханом стал, батыр Манас!
Теперь единство есть у нас!
И пусть в народе будет мир!
Да сохранит тебя Тенгир! –
Благословили старики
И к небу руки вознесли.

 

Встреча Манаса с Кошоем и Бакаем

Лишь завершились торжества,
Позвал Манаса Акбалта.
– Когда мы, свой покинув край,
Ушли всем миром на Алтай,
Кыргызов несколько родов
Остались там среди врагов.
Тем, кто не смог бежать тогда,
Досталась горькая судьба.
Один оставшись вдалеке,
Воюет с ханом Алооке
Правитель рода Катаган
Могучий старец Кошой-хан.
В долине рек Большой Кемин
Остался род еще один,
Которым правит хан Урбю.
Когда пришел Алооке,
Он снес в Кемине все мосты,
Врагов в двуречье не пустил –
И так сумел народ спасти.
Езжай на родину, Манас,
Разведай точно, может, кто
Еще остался в Ала-Тоо.
Когда, покинув край чужой,
К себе вернемся мы домой,
Какие силы сможем слить,
Народ единством укрепить,
Былую мощь восстановить,
Родную землю защитить
И вновь спокойно, мирно жить! –
Такой совет был старцем дан.
С ним был согласен Манас-хан.
И он с дружиной боевой
Отправился в далекий путь
По горным тропам и степям,
Долинам, пастбищам, лугам.
Загнав и истощив коней,
Шли сорок пять ночей и дней.
Встречали на пути людей,
Народы, села, города,
Озера, реки и моря.
И, наконец, они пришли
К долинам снежных Ала-Тоо.
И были все поражены
Величием родной земли.
И, перевал пройдя с утра,
Пришли в долину Каркыра,
Где выше головы трава,
Где дикие сады цветут,
С овечью шкуру каждый лист.
Червяк ползучий дождевой
Со средний палец толщиной,
А стебель балтыркан-травы
Потолще голени ноги.
На склонах гор пасутся там
Стада непуганых зверей.
Архары, элики, козлы
Там не чуждаются людей.
С горы высокой Чеч-Добе
Видна была долина вся.
И будто чудо из чудес,
Шатер из голубых небес,
Внизу плескался Иссык-Куль.
Наверно, бог Коке-Тенгир
Свою последнюю слезу
По капелькам в ладонь собрал,
Кыргызам на века отдал.
А дальше зеленеет стан –
Кочевья рода Катаган,
Где правит старец Кошой-хан.
Манас гонца послал вперед,
Чтоб сообщить, кто к ним идет.
Старик расстрогался до слез,
Когда узнал благую весть.
Навстречу вышел сам Кошой:
– Манас, сынок ты мой родной!
О подвигах твоих слыхал,
Как ты с дружиной боевой
Жолоя, Нескару прогнал.
А жив ли твой отец родной?
Живут ли друг мой Акбалта,
Мои родные и друзья?
– Да, живы все! И вам привет
Послали родичи со мной.
Мы встали на ноги, живем
Единой дружною семьей.
Меня послали в Ала-Тоо
Узнать, как поживает здесь
Наш мудрый дядюшка Кошой! –
Ответил старику Манас.
– Когда пришли сюда манжу
И род весь окружили мой,
Я бился с ними, сколько мог,
Бежал сюда, в ущелье гор.
Весной и летом каждый год
Манжу покоя не дает.
И днем, и ночью, в стужу, в зной
Мои жигиты на посту,
Принять готовы смертный бой!
Я счастлив, эр-Манас, и рад,
Что есть теперь батыр у нас,
Готовый всех объединить,
Создать кыргызкий каганат,
Восстановить родной Талас.
Веди с Алтая наш народ!
Уже давно в краю родном,
Родных мы с нетерпеньем ждем!
Сейчас боюсь я одного:
Враги узнают вдруг о том,
Что ты уехал в Ала-Тоо,
Устроят без тебя погром.
Вернитесь поскорей домой! –
Закончил мудрый хан Кошой,
Дружину щедро одарил
И в добрый путь благословил.

Манас с дружиною своей
Прошли большую часть пути.
И вдруг увидели они
Отряд в доспехах боевых.
– Кто вы? – спросил Манас у них.
– Кыргызы мы! – звучал ответ.
– Я Бая сын, зовут Бакай,
Иду с дружиной боевой
К Манасу, брату своему! –
Ответил предводитель их.
– Привет тебе, Бакай, и честь!
А я твой брат Манас и есть!
Раздался дружный хохот здесь.
Два брата крепко обнялись,
Дружить до смерти поклялись.

Когда Манас и брат Бакай
Вернулись вместе на Алтай,
Навстречу вышли их встречать
В доспехах, с копьями в руках,
На добрых боевых конях
Две тысячи богатырей.
Они со всех концов земли
К Манасу на Алтай пришли.
И хан Манас был очень рад:
Отныне под его рукой
Не малый боевой отряд,
А многотысячная рать,
И с нею можно хоть куда
В поход победный выступать!
Манас в долине всех собрал
И речь горячую держал:
– Друзья и братья! Мой народ!
Казах, кыргыз, кыпчак, ойрот –
Кто на чужбине здесь живет!
Нажили вы добро и скот.
Но если враг сюда придет,
В чужие руки все уйдет!
И тем, кто жить захочет тут,
Манжу покоя не дадут!
Спасенье всех у нас одно:
Покинуть чуждый нам Алтай,
Скорей вернуться в отчий край!
Собралось много наших здесь,
Теперь у нас и сила есть
Вернуть поруганную честь!
Как можем мы мириться с тем,
Что край родной наш Туркестан,
Святые горы Ала-Тоо,
Долины, реки и жайлоо,
Наш Иссык-Куль – его, как рай,
Кыргызам подарил аллах –
Находятся в чужих руках!
Наш долг сыновний: отчий край
От чужаков освободить,
На кон поставить смерть и жизнь!
А если не исполним мы
Перед судьбой священный долг,
Дух предков это не простит,
Жестоко покарает нас
Лохматогрудая земля,
Могилы черная дыра!
В ответ Манасу, словно гром,
Под небом грянуло «Ура!»

 

Выступление в поход и победа над Текес-ханом

Э-эй!
Два месяца прошло с тех пор,
Как провели в Алтае сбор.
Готовил сыновей народ
В далекий боевой поход.
Вот съехались со всех концов
К Манасу воины родов.
Широкая долина вся
Людьми заполнена была,
И под копытами коней
Там содрогалася земля.
И копья, словно лес густой,
Сверкали сталью голубой.
С зеленым древком красный стяг
Затрепетал над головой.
Под ним когда-то хан Ногой
Водил войска в кровавый бой.
Кыргыз, казах, кыпчак, нойгут
Отправились в далекий путь
В края родные – Туркестан.
Держал в руках весь Уч-Турфан
Батыр калмыков – хан Текес.
Когда пришла с Алтая весть
О том, что племена бурут
На Туркестан войной идут,
Все силы бросил хан Текес
На укрепленье Кара-Суу.
Пошел Манас на Уч-Турфан
И от разведчиков узнал,
Что стольный город Кара-Суу
Стеной из камня обнесен,
Охраной мощной окружен.
Пришли к Манасу Ажибай,
И Тазбаймат, и Кутубай,
Каратоко, Мажик, Чалик,
Почтенный Айдаркан-старик
Совет Манасу мудрый дать:
Чтоб не было потерь в пути,
Без боя город обойти.
Разгневался батыр Манас:
– Вы что, хотите отступать?!
А вдруг Текес догонит нас!
Куда вы сможете бежать?
А может быть, как барсуки,
Под землю спрячете носы?
Или, поднявшись в небеса,
Как пташки, будете порхать?
Нет! Путь у нас, друзья, один –
Идти вперед и наступать,
Захватчиков – уничтожать,
Освобождать наш Туркестан.
Такой наказ нам Богом дан!
И предложил тогда Бакай:
– Давайте, я пойду вперед,
Дойду до городских ворот
И дам оттуда поворот.
Когда погонится Текес,
Пойдете вы наперерез.
Вдали от городской стены
Враг будет уничтожен весь!

Бакай с дружиной подошел
Вплотную к городской стене,
И в миг один охрана вся
С мечами, копьями в руках
Вдруг выпад сделала на шаг.
Но почему-то все они
Глаза таращат и молчат,
Набрали будто в рот воды,
На месте намертво стоят,
Как в землю вбитые столбы!
И почему-то не видать
Полета дротика, стрелы.
И понял сразу эр-Бакай,
Что это хитрость и обман.
С отрядом боевым своим,
Смеясь, он повернул назад.
И армия Манаса вся
Вплотную к стенам подошла,
Кусты, деревья подожгла –
Сгорели тут же чучела.
Без боя, крови и потерь
Открылась городская дверь.
Что будет таковым исход,
Текес никак не ожидал –
И в грудь себе вонзил кинжал.
Кыргызы взяли город весь
И ханский заняли дворец.
Манас войска свои собрал
И всем строжайше приказал,
Чтоб женщин и простой народ
Никто из них не обижал,
И чтоб иголочки чужой
Никто из воинов не брал.
Кто будет учинять грабеж,
Того с секирой плаха ждет.
– Текесу я бы все простил,
Но хан ваш сам себя убил,
И пусть сам Бог простит его!
Теперь вы можете, друзья,
Назначить хана своего!
Прошу я только одного:
Чтоб свой народ берег, любил,
Чтоб с нами искренне дружил,
Роднился и детей растил.
Мы связаны одной судьбой,
А враг у нас совсем другой! –
Сказал народу хан Манас.
Народ от счастья ликовал,
И тут же ханом он своим
Тейиша юного избрал –
Он был Текесу брат родной.
Манас Тейишу руку сжал,
Как друга за плечо обнял –
И начался победный той.

 

Любовь Манаса кыз-Сайкал

Жил в Уч-Турфане Карача –
Калмыцкий славный аксакал.
Гордился очень старичок
Красивой дочерью Сайкал.
Но то, что девушка она,
В округе всей никто не знал.
Упрятав волосы под шлем,
Она, как истинный жигит,
Носила меч, копье и щит.
Когда убил себя Текес
И ханом избран был Тейиш,
Сайкал в доспехах боевых
Пришла к отцу и говорит:
– За честь и родину свою
Ценою жизни постою!
Манаса юного вот здесь
На эр-сайыше я убью!
Бурутов, взявших город наш,
Я из Турфана прогоню!
Неделю пировал Турфан.
И после скачек – аламан
Байге раздали скакунам.
Схватив друг друга за штаны,
Боролись резво курешчи.
Вот объявили эр-сайыш:
Батыр, что выбьет из седла
Копьем другого седока,
Получит триста лошадей
И вместе с ними заберет
У побежденного коня.
На рослом рыжем жеребце
Явился тут же на майдан
Калмыцкий юноша Сайкал.
Глашатай, объезжая круг,
Сразиться с ним на копьях звал,
Кричал на разных языках,
Но выйти с ним на эр-сайыш
Никто пока не рисковал.
Опасен юноша Сайкал:
Не раз он ловкостью своей
С седла жигитов выбивал.
И вдруг лихой жигит Сайкал
Свой шлем перед народом снял,
И волосы, как черный шелк,
Рассыпалися по плечам.
И весь майдан замолк на миг:
Узрел собравшийся народ
Прекрасный юный женский лик!
И, потрясая небеса,
Долины, горы и леса,
Восторженный раздался крик!
И двинулись на эр-сайыш
Жигиты вдруг со всех сторон:
В душе был каждый убежден,
Что девушку собьет с седла.
– Я кыз-Сайкал, Карача дочь!
Хочу вас всех предостеречь:
С копьем я вышла на майдан
За нашу родовую честь!
Батыр Манас! Ровесник мой!
Хочу сразиться я с тобой!
И если я собью тебя,
То не возьму с тебя коня,
Но ты покинешь Уч-Турфан
И клятву дашь, что никогда
С войсками не вернешься к нам!
А если ты собьешь меня,
Отдам я своего коня!
В рабыни ты меня возьми,
А если хочешь, здесь при всех
На площади меня казни!
– Согласен я с тобой, бийкеч!
Но должен я предостеречь,
Что для меня наш эр-сайыш
Игрою будет кыз-куумай!
И если я тебя собью –
Поцеловать мне щечку дай! –
Ответил девушке, смеясь,
Веселый юноша Манас.
Девица храбрая Сайкал
Была прекрасна и нежна.
Глаза сияли, как алмаз,
А губы – алые, как кровь.
Почуял юноша Манас
К калмычке нежную любовь!
Подумал он: была б она
Ему достойная жена.
И тело нежное ее
Боялся повредить Манас.
Старался он своим копьем
Ударить непременно в щит,
Чтобы без боли и крови
Девчонку с лошади свалить,
Ну, а потом, как обещал,
При всех ее поцеловать.
Когда ж закончится поход,
Послать отца и в жены взять.
Не знал доверчивый Манас,
Что дева юная Сайкал
Задумала его убить,
В кыргызских боевых рядах
Посеять панику и страх
И поголовно перебить.
Ударом встречным кыз-Сайкал
Отбила острое копье.
Ответный нанесла удар
Она Манасу прямо в грудь –
И он с коня чуть не упал.
Но тут же чуть левей щита
Копьем ударила Сайкал –
И пика острая копья
Чуть было в сердца не вошла.
И понял юный эр-Манас:
Игру на копьях эр-сайыш
Сайкал решила превратить
В кровавую борьбу за власть.
И деву, что хотел любить,
Теперь Манас решил убить.
Теперь, как лютых два врага,
Навстречу мчась во весь опор,
Взаимный нанося удар,
Сражались насмерть – он, она!
Из раны кровь его текла,
Слабела правая рука.
Удар! Удар! Еще удар!
Но щит надежно защищал.
Манас уж кровью истекал,
Порой сознание терял.
И, изловчившись, наконец,
Ударом точным прямо в щит
Он сбил на землю кыз-Сайкал.
Когда Манас к ней подошел,
Склонила голову она
И подала своей рукой
Копье и поводок коня.
Манас во гневе вынул меч,
Готовый голову отсечь,
За подбородок деву взял.
Но гордый, смелый взгляд Сайкал
Ни гнев, ни страх не выражал.
Взглянув на мир в последний раз,
Нагнула голову Сайкал,
И косы черные, как смоль,
Рассыпавшись, упали с плеч,
Пушок на шее обнажив.
Манас в ножны вложил свой меч,
Склонился низко к кыз-Сайкал,
В затылок вдруг поцеловал,
Сел на коня и ускакал.
Она смотрела вслед ему,
Катились слезы по щекам.
– Я буду ждать тебя всю жизнь, –
Сказала тихо кыз-Сайкал.
Но клятву верную никто
Из уст влюбленной не слыхал.
Когда Манас и хан Тейиш,
Войска свои объединив,
В далекий двинулись поход,
Вдали увидел эр-Кокче,
Что кыз-Сайкал одна стоит.
– Смотри, Манас, твоя Сайкал!
Видать, обиделась она,
Что в жены ты ее не взял!
– Мой брат Кокче, тебе клянусь,
Я к ней с победою вернусь.
Когда исполним долг святой,
Покончим с родовой враждой,
Наступит на земле покой,
На веки вечные тогда
Сайкал останется со мной, –
Ответил другу эр-Манас,
Смахнув ладонью слезы с глаз.

    Кыз-Сайкал

Всю жизнь влюбленная Сайкал
Ждала Манаса, говорят.
А сколько было женихов,
Всем отказала, говорят.
Не смог Манас вернуться к ней:
Вражда родов и меж людей
Не кончилась до наших дней.
На землю не пришел покой –
Насыщен этот мир враждой!
Во сне Манас и кыз-Сайкал
Нике свершили, говорят.
Когда, собрав войска, Манас
Пошел войною на Китай
И, взяв там город Чет-Бейжин,
Со смертной раной в свой Талас
Назад вернулся он один,
Чтоб на земле коварной, злой
Она не мучилась вдовой,
Свою невесту кыз-Сайкал
В последний час к себе позвал.
И тихо, чтоб никто не знал,
Скончалась девушка Сайкал.
Душа влюбленной вознеслась,
Туда, где ждал ее Манас.
О том, как тыщу лет назад
Влюбились в схватке боевой
Калмычка и кыргыз – бурут
Забыть потомки не хотят,
Из уст в уста передают.

 

Сказ об освобождении Туркестана от китайских захватчиков

В долины, горы и луга
Под небеса родной земли
По трем дорогам по степи,
Как три бурлящие реки,
Кыргызы из Алтая шли.
Горланил войсковой карнай,
Визжал пронзительно сурнай.
Как гром, как поднебесный глас,
Гремел походный добулбас.
Под красным стягом впереди
Со свитою своей Манас,
За ним идут, подняв свой стяг,
Казах Кокче, нойгут Чубак –
По матери своей калмак,
Глава булгаров – хан Эштек.
С бойцами в десять тысяч душ
Пришел к Манасу хан Урбю.
Здесь друг кыргызов Жамгырчы,
Кангаец храбрый Келдике,
Монголы от Жай-сана здесь,
И Бердике – каракалпак.
Войска родов найман, дуулат,
Кара-багыш и калмурат –
Всех невозможно перечесть.
К Манасу все они пришли,
Чтобы вернуться в Туркестан,
Изгнать и выселить в Китай
Захватчиков родной земли.
Друг другу воины под стать –
Батыров доблестная рать.
Вброд перейдя реку Или,
В долину Каркыра пришли.
По рекам Тюп и Жергалан,
Пройдя зеркальный Иссык-Куль,
К ущелью Боома подошли –
К развилке четырех дорог.
Здесь дал совет старик Кошой:
– Манас, я знаю этот край.
По устью небольшой реки
Есть выход здесь всего один.
И если по нему пойдем,
Нарвемся на большой погром.
Уверен, хитрый Акбешим
Засаду подготовил там.
И потому придется нам
Идти по кручам и хребтам.
Пройдя ущелье с двух сторон,
Батыры миновали Боом.
Когда взошли на гребень гор,
Внизу в цветах благоухал
Безбрежный сказочный простор.
И эту чудную страну
Терзали много лет подряд
Калмык, китаец и манжу.
Правитель всей долины Чу,
Сатрап китайский Акбешим,
Узнав о том, что хан Манас
С Алтая выступил в поход,
Большую армию собрал,
Вдоль берегов Кемин и Чу
Охрану выставил свою.
По обе стороны реки
Засели меткие стрелки.
Ущелье узкое Боом
Отрядом мощным перекрыл
И на предгорьях Ала-Тоо
Войска свои расположил.
Увидел это эр-Манас
И дал команду. В миг один
Лавиной снежной, роковой
Батыры устремились вниз.
В долине стороны сошлись –
И начался жестокий бой.
Ломались копья и щиты,
Сверкали сабли и мечи.
Повсюду кровь лилась рекой,
Рыданья, крики, вопли, стон,
Увечья, смерть со всех сторон.
Проклятья! Гнев! Угрозы! Мат!
Без рук, без ног, без головы,
Без жизни воины лежат.
Со стягом красным боевым
Навстречу вышел Акбешим,
Но эр-Кокче и хан Урбю,
Кольцом дружину окружив,
Жестоко расчитались с ним.
Упал на землю ханский стяг –
И был повержен лютый враг.

Наутро Чуйская земля
Покрыта трупами была.
И с той, и с этой стороны
Погибли храбрые сыны.
Собрали всех, кто пал в бою,
Зажгли костер большой в горах
И предали тела огню.
И смешанный с золою прах
Пустили по теченью вниз,
Где жили братскою семьей
Спокон веков казах, кыргыз.
Где жили в прежние века
Потомки хана Каракан,
От сына славного его
Здесь правил правнук Алашкан.
Родным для тюркских сыновей
Был благодатный Туркестан.
Все знают до сих пор о том,
Что там, на родине своей,
Руками тюрксих сыновей
Построен город был Ташкент –
Что значит «крепость из камней».
Но этот город двести лет
Был под китайскою пятой,
И там, за каменной стеной,
Народом правил много лет
Кангайский падишах Панус.
Когда Манасом был разбит
В долине Чуя Акбешим,
Гонец, примчавшийся в Ташкент,
Дрожа от страха, рассказал
О том, что в том бою видал.
И голос бедного гонца
Срывался в панике, дрожал.
– Лавину из живых людей –
Такого не видал никто!
Народ, растущий на глазах,
Бойцов, шагающих на смерть, –
Такого не видал никто!
Такую мощную орду
Никто не видел никогда!
И если их не обуздать,
Ташкент наш будут штурмовать!
И этот Туркестанский край
Мы скоро можем потерять!
И власти здесь придет конец! –
Орал напуганный гонец.
Собрал в Ташкенте хан Панус
Правителей Мергим, Мерке,
Шамын-Шаа и Дообого –
Под их пятой тогда была
Вся наша Чуйская земля.
Собрал Панус свои войска,
Повел на Чу, чтобы разбить
В бою кыргызские войска,
Долину вновь освободить,
Прогнать Манаса на Алтай.

Предгорьями долин Чирчик
Владел богатый Кокетей.
Он славился в округе всей
Глубокой мудростью своей.
И мог почтеннейший старик
С любым найти один язык.
От Эсенхана самого
Он получил китайский чин,
А потому никто к нему
Не мог придраться без причин.
Хан Кокетей узнал о том,
Что эр-Манас в краю родном
Китайцам учинил разгром,
И чтоб Манаса обуздать,
Навстречу с армией своей
С Ташкента двинулся Панус.
Решил богатый Кокетей
Манаса с тыла поддержать
И, силы все объединив,
Захватчиков родной земли
С Турана навсегда прогнать.
Покинув свой родной Чирчик,
К Манасу двинулся старик.
В разливах нижних Чуй-реки
Лоб в лоб столкнулися враги.
Три дня, три ночи шли бои,
И Чуйскую долину вновь,
Как ливень, оросила кровь.
Но силы были неравны,
И на четвертый день войны
Панус Манаса окружил
И с той, и с этой стороны.
И знает Бог, что было б там,
Когда б со стороны степей
Не вышел с войском Кокетей
И не ударил прямо в тыл.
Так Панус-хан разгромлен был!
Договорились меж собой
Войска свои объединить
Хан Кокетей и хан Манас:
Один – почтенный аксакал,
Другой же – юноша-жигит.
И над Ташкентом был поднят
Зеленый Туркестанский стяг.
Так, ровно двести лет спустя,
Вернули тюркские сыны
Края исконные свои.
Манас и старый Кокетей
Дружили, как отец и сын,
Всю жизнь и до последних дней.
И хан Ташкента Кокетей
Манаса с войском проводил
В далекий северный Алтай,
Просил вернуться поскорей
С народом в туркестанский край.

 

Возвращение кыргызов с Алтая на родину

Под стягами своих родов
Покинув, наконец, Алтай,
Кыргызы вышли в дальний путь –
В обетованный отчий край.
У всех желание одно:
Скорей вернуться в Ала-Тоо,
Где падала спокон веков
С кыргызской пуповины кровь.
Потоки бурные Или
С домашним скарбом и скотом
И вплавь, и вброд прошли с трудом.
Минуя перевал крутой,
Прошли в долину Уч-Арал,
Вдоль рек Конуз и Жергалан
В простор Сары-Озон вошли.
На склонах ласковый ковыль,
Внизу цветы, сады, трава –
Зеленый шелковый ковер.
Не зная, что такое пыль,
Трепещет на ветру листва.
Бьют ключевые родники.
Озера, речки и пруды,
Седые горы, лес, луга
И голубые небеса!
И эту чудную страну
Кыргызам дал создатель сам!
По теплой утренней росе
Носились дети босиком.
Девчонки, весело визжа,
Купались в речке голышом.
Батыры на родной земле,
При звездах, ночью у костра
Храпели дружно до утра.
В округе нет чужой души!
Родное небо! Мир! Покой!
С дружиной старина Кошой
Манаса выехал встречать.
– Я рад тому, что наконец
Увидел в целом свой народ!
Скитаясь долго по земле,
К себе вернулся каждый род.
Теперь нам надо сохранить
Единство, дружбу и оплот.
Но если снова каждый род
Сам по себе здесь заживет,
То враг к нам сызнова придет,
Поодиночке разобьет.
Вновь горькая судьба нас ждет.
А чтоб народ был цел, един,
Им должен править хан один!
Ты делом доказал, Манас,
В руках держать умеешь власть!
Там, за долиной золотой,
Есть две реки: Кен-Коль, Талас, –
Вот там построишь город свой,
И трон поставишь в самый раз.
Я буду здесь оборонять
Род катаган и край родной.
Ты связь держи, Манас, со мной! –
Совет дал дядюшка Кошой.
Потом взял слово Акбалта
И поддержал Кошоя речь,
О том, что должен хан Манас
Весь род кыргызов уберечь.
– Для нас, Манас, ты щит и меч.
Чтоб быть опорою тебе,
Останусь я в долине здесь.
И, если враг придет сюда,
На помощь позову тебя.
И три почтенных старика:
Кошой, Жакып и Акбалта –
В слезах прощально обнялись
И, разделившись по родам,
В края родные подались.
Став ханом ханов, эр-Манас
С дружиной двинулся в Талас.

 

(ВНИМАНИЕ! Выше приведено начало книги)

Открыть полный текст в формате PDF, 7500 Kb

 

© Байджиев М.Т., 2010. Все права защищены
© Фонд «Седеп», 2010. Все права защищены

 


Количество просмотров: 66568