Математика человечности

Фрагменты книги

Одна из основных, программных книг автора, в которой развиваются его философские взгляды. Главная тематика книги – т.н. уровневая философия, или философия уровней развития системы, на примере человеческих систем. Вводится понятие «психосфера». Также даются базовые знания об уровнелогии (иное название – нелинейный уровневый подход, междисциплинарное направление, над которым автор работает с 1995 года). Рукопись не закончена.

СОДЕРЖАНИЕ:

Моя уровневая философия (к читателю «Математики человечности»)
    Посвящение двум скелетам 
    Часть первая. Математика 
    Принцип 
    Механизм эволюции (факультативный раздел) 
    Шкала тонов 
    Искусство «прочитать» тон 
    Идеология активности (факультативный раздел) 
    Вариации тонов во времени 
    Как вычислить тон? 
    Вариации тонов по группам 
    Вариации тонов в пространстве 
    Понимание графиков 
    Понимание графиков (продолжение) 
    Правило ромба (факультативный раздел) 
    Понимание графиков (окончание) 
    Часть вторая. Человечность
    Вертикальное и горизонтальное 
    Об иерархии (факультативный раздел) 
    Внешнее и внутреннее 
    Внутреннее и внешнее (продолжение предыдущего раздела) 
    Взгляд на движение (факультативный раздел) 
    Волны человечности 
    Восемь кругов 
    Волны человечности (окончание) 
    Психосфера 
    Лифт 
    Об определении жизни (факультативный раздел) 
    О смысле жизни (нулевой раздел) 
    Люди и вещи 
    Сеятель (факультативный раздел) 
    Эпилог. Обращение к двум скелетам
    Приложения. Таблица для оценки человека и тест к ней. Шкала тонов

К читателю «Математики человечности»

Моя уровневая философия

К сорока шести годам я испытал потребность изложить основы моего мировоззрения в сжатом виде, т.е. в каком-то смысле систематизировать их в одном произведении – желательно, небольшом. Эта мысль с особой силой завладела мной в маршрутке, ранним мартовским утром, после того, как я проводил маленького Дениску в школу; я тут же вернулся домой, сварил крепкий кофе и сел писать. Пришлось даже под каким-то предлогом отпроситься с работы. И вот, через месяц, – результат.

То, что я набросал, – это мои собственные размышления, навеянные чтением трудов некоторых авторов, но, в конечном счёте, совершенно самостоятельные. С самого начала я затруднялся (и затрудняюсь) определить, к какой области человеческой мысли их отнести; в конце концов решил, что скорее к философии. Хотя до сих пор почти ни один из известных мне философов не отреагировал адекватно на мою работу, многочисленные обращения в философские издания оставались без ответа, а мои робкие попытки получить рецензию на свои статьи наталкивались на категорический отказ специалистов. Ну, что же, один так один.

Было время, когда импрессионизм не считался живописью, и всё-таки он изменил мир. Пусть уровневая философия не похожа на ту философию, которой обучают в университетах, и всё-таки у неё есть будущее, обусловленное не моим частным желанием, а растущей потребностью людей.

Будет Бондаренко – хорошо, не будет, найдутся другие, идущие следом, или параллельно; увы, мне о них до поры – до времени не дано знать. Но я ни о чём не жалею, потому что знаю: моё одиночество кажущееся.

Материал, который Вы сейчас прочтёте, сравнительно невелик – в том смысле, что он не многотомная монография. В нём я постарался отразить многое, но, понятное дело, не всё; были темы и направления, сознательно мной не затрагиваемые и оставленные для других работ. И всё же, надеюсь, общее представление о новом подходе он даст.

Текст, честно сказать, сложный, его не почитаешь в метро или после трудовой вахты. Но сделайте как я: проводите ребёнка в школу, сварите хороший кофе и, в тишине, попробуйте понять то, что может утешить Ваш ум, если вы ищете и не находите.

Представленная философия очень странная. Она во многом научна, по крайней мере, имеет математическую (геометрическую) часть, и с этой точки зрения, точна. Вместе с тем, наука так плавно, так незаметно переходит границы конкретного знания, что я и сам не представляю, куда этот путь в конце концов приведёт. Возможно, изложенное здесь имеет отношение к метанауке – в позитивном значении этого слова. Когда-нибудь наука, религия и философия объединятся; почему не помечтать, что начиная с сегодняшнего дня?..

Автор
    Бишкек, столица Киргизстана – маленькой и прекрасной страны в сердце великого Тянь-Шаня
    Весна 2007 года

МАТЕМАТИКА ЧЕЛОВЕЧНОСТИ

Посвящается двум любящим скелетам

«Археологи в окрестностях Вероны обнаружили необычное захоронение: два скелета обнимают друг друга нежными объятиями. Как полагают ученые, могила относится к эпохе неолита – датируется 5-6 тыс. лет назад. Захоронение было найдено в местечке Мантуя, в 25 милях к югу от Вероны – романтического города, куда Шекспир перенес действие своей всемирно известной пьесы «Ромео и Джульетта». «Двое влюбленных», мужчина и женщина, как полагают ученые, скорее всего умерли молодыми, поскольку их зубы найдены нетронутыми, сообщила археолог Елена Менотти. «Насколько я могу судить, это уникальная находка, – сказала Менотти по телефону из Милана. – Двойное захоронение неолитического времени неслыханно, да еще эти двое обнимаются».

Сообщение Ассошиэйтед Пресс от 7 февраля 2007 года

…Кому из нас не доводилось слышать фразу: «Природа человека неизменна»? Несмотря на глубокий смысл, заложенный в ней, фраза, тем не менее, обтекаема по форме и, я бы сказал, с юридической точки зрения не точна. Под «природой человека» в данном случае можно понимать всё отрицательное, что сидит в любом представителе homo sapiens как таковом, всё низменное, злобное, бесчувственное, отстранённое, разрушительное и связанное со смертью (небытием). Например, случилось зверское убийство. И мы, зрители, вздыхаем: всегда так было! и тысячи веков назад! вечно человек убивал! Природа его неизменна.

Но можно ведь под «природой человека» понимать и прямо противоположное наполнение. Я имею в виду всё положительное и благородное, высокое, участливое, проникнутое душой, созидательное и в силу этого несущее жизнь (всесуществование). И мы понимаем порывы чувств, великодушие и торжественность сердца, наконец, любовь. Так было задолго до нас, даже в эпоху неолита. Впору смело заявить: да, природа человека неизменна!

Более осторожный наблюдатель, исследователь, видимо, скажет так: наша природа двойственна, амбивалентна, и проявления её противоречивы по определению. Именно эта противоречивость и является неизменной. Вот в чём суть человеческая.

Мы видим, что все три случая – негативный, позитивный и нейтральный (имеется в виду нейтрализация негатива позитивом, и наоборот) в принципе укладываются в формулировку, с которой мы начали разговор. Поэтому тут без вмешательства специалистов не обойдёшься. Мало дать определение. Надо уметь его истолковать, иначе полученный результат не оправдает наши самые лучшие ожидания.

Думаю, что прав тот, кто отдает приоритет злому началу человека. И тот, кто в основе всего видит добро. И тот, кто придерживается середины. Вместе с тем, из них троих по отдельности не прав никто; только в комплексе мы можем увидеть всю картину в истинном свете:

Уровневый подход, которого я как автор придерживаюсь, предполагает одновременное наличие в принципе всех составляющих системы, но в разных пропорциях; соотношение составляющих не является строго фиксированным, оно изменяется во времени и пространстве, и его динамика подчиняется определённым закономерностям. Иными словами, состав системы человек (то, из чего состоит человеческое) изначально неизменен и, следовательно, мы можем о нём говорить как о чём-то статичном; но вот структура – соотношение частей – динамична и находится в постоянном развитии.

Поэтому, на мой взгляд, правомернее будет вести речь не о том, что природа человека неизменна, а о том, что заложенные в него свойства неизменны, в то время как реализация этих свойств подвержена изменениям – они могут быть реализованы в полной мере либо же весьма дозировано, в лучшую или худшую сторону, плавно и последовательно либо же беспорядочно, наобум.

Можно ещё так поставить вопрос: свойства системы бесконечны, но конечно их конкретное проявление. А потому практически невозможно выявить все грани свойств, то есть качественный аспект не поддаётся абсолютному познанию, зато реально исследовать выход (полезный результат действия свойств), – и количественный аспект, таким образом, и познаваем, и измеряем.

Свойство алмаза – твёрдость (вообще), но каковы его пределы твёрдости, мы узнаём лишь при контакте, например, обрабатывающего инструмента с поверхностью кристалла. Свойство алмаза – сияние (потенциальное, как таковое), но количественное выражение части отражённого света дают нам оптические приборы, направленные на драгоценный камень под заданным углом.

Для того чтобы заложенные свойства системы были реализованы, требуются вполне определённые условия. Условия формирует взаимодействие (контакт) системы со средой. При изменении среды меняются условия. Нам кажется, что другими становятся сами свойства. Но свойства неизменны, о чём мы говорили. Живёт и развивается атмосфера, требующая тех или иных потребительских свойств, следовательно, свойства вообще отдают по внешнему запросу какую-то свою потребительскую часть, имеющую спрос в тот или иной момент времени.

Поэтому при одних условиях нормальным видится убийство и пренебрежение человеческой жизнью (личностью, достоинством), а любовь соответственно редка, даже уникальна. При других условиях любить получает равные права с убить, что кому-то тоже покажется нормальным. При третьих условиях любовь чувствует себя в мире куда уверенней, чем преступление, у неё, скажем так, больше шансов проявить себя, и к ней терпимее отношение общества. Узнаём картину? Конечно. Здесь описаны в двух словах мир пещерных людей (вплоть до средневековья), нравы, по крайней мере, европейские, XVIII-XIX веков и где-то даже XX века и, наконец, современный стиль жизни и мировосприятие наиболее развитых цивилизаций, опутанных сложной сетью права и нравственно-этических установлений. Во всех этих случаях мы можем сказать, что природа человека неизменна. И во всех из них мы сталкиваемся с разным усреднённым проявлением данных человеку свойств.

Безусловно, человечество становится со временем иным. Оно растёт качественно. Само по себе это не отменяет ошибки homo sapiens’а, но важен не факт совершения ошибок, а способность их признавать и умение исправлять*. Можно настаивать на том, что войны ХХ столетия стали страшнейшими в истории Земли (это надо признать глобальной ошибкой жителей планеты). Но можно увидеть и другое – сплочённость стран в преодолении последствий этих бедствий, законодательное и социальное закрепление идей гуманизма в последние полвека, общий рост коэффициента толерантности, если будет позволено ввести такой, – как в быту, так и на международной арене. Из нашей жизни уходит невыносимая жёсткость, потребность видеть врага в каждом несогласном или нетипичном. Уходит – не значит «уже ушла». Но процесс ухода однозначно заметен, и даже невооружённым глазом.

(*Помните, как у Глеба Жеглова? – работа милиции оценивается не по тому, что где-то было совершено преступление, а по тому, как быстро и эффективно оно раскрыто)

Вот что, например, пишет американский историк д-р Хиллс, подводя итоги завершившегося для него XIX века: «Законы [за сто лет] стали более справедливыми, музыка – более приятной, книги – умнее, в домах больше счастья… Сердце каждого становится одновременно и более справедливым и более мягким…» (А.И.Уткин. Теодор Рузвельт. – Свердловск, изд-во Уральского ун-та, 1989, с.104). Что касается ХХ века, ту же тенденцию мы можем засвидетельствовать сами: от еврейских погромов первой половины столетия до эпохи «политкорректности» и взвешенной гендерной политики 1980-90-х годов.

Конечно, можно сказать: при неизменности человеческих свойств в нас со временем всё-таки начинают преобладать лучшие, светлые стороны – над худшими, низменными (в целом), и проявляются некоторые качества, скрытые доселе. А можно, не ограничиваясь словами, попробовать вычислить границы этого человеческого, воспользовавшись вполне конкретной методикой – т.н. нелинейным уровневым подходом*. При этом мы должны помнить, что математическому и социологическому моделированию подлежит не наша человечность как таковая (свойства вообще), но реализация свойств в данное время и данном месте, что вовсе не противоречит теории познания.

(*Англ. название – levelogy (наука об уровнях, или знание об уровнях))

Часть первая. Математика

Принцип

Здесь я коротко перескажу смысл моих предыдущих работ. Классический взгляд на вещи, называемый мною линейным (в смысле: обратимым, симметричным по сути, иначе – полярным), предполагает известное противопоставление добра и зла (позитивного и негативного, созидательного и разрушительного, высокого и низкого etc):

Но именно в силу того, что в данном перечне присутствуют слова «высокое» и «низкое», я думаю, будет правомернее располагать их в иерархическом порядке:

Различие между линейным и выбранном мной нелинейным подходами – в вопросе о точке отсчёта, или, если угодно, центре системы координат. Линейный, он же симметричный, подход, основывающийся на равновесии, увидит этот центр точно посередине, в то время как нелинейный – со сдвигом вверх (так сказать, со смещённым «центром тяжести»), ввиду чего его следует считать асимметричным по сути:

Чем в данном случае будет являться штрихованная черта? Нормой (точкой отсчёта). На левом рисунке нормальным окажется сбалансированность между противоречивыми чертами системы; если, скажем, систему «тянет» в ту или иную сторону, или система даёт крен, мы как последователи линейного взгляда на вещи посчитаем такое состояние отклонением от нормального. Например, ненормальными мы признаем как злобного бандита – нравственного урода, так и романтичного добряка, готового раздать все свои вещи нуждающимся и в силу этого проигрывающего в жизни.

На правом рисунке нормой будет считаться однозначный позитив. Но под позитивом мы будем понимать не наивного мечтателя (утрированный персонаж), а системы, скажем так, более сложные по организации и устройству, ибо, помимо сдвига штрихованной линии, указанная схема обладает ещё одной особенностью – она представляет собой возрастающую шкалу перехода от простого к сложному:

Направленность шкалы снизу вверх обозначает, что любая система, сама по себе, организована таким образом, что стремится к усложнению. Это – не авторский домысел. Это – вполне научное видение процессов, происходящих, по крайней мере, в живой природе, с точки зрения сегодняшнего дня. Сравните: «Усложнение организации оказывается очень выгодным, потому что ведет к повышению энергетики и интенсивности обмена веществ, а ведь в биологической эволюции, как и в химической, побеждает тот «круговорот», который крутится быстрее. Это позволяет более сложным организмам занимать господствующее положение в сообществах, оттесняя примитивных предков в менее привлекательные ниши» (А.Марков. Направленность эволюции. – На сайте «Проблемы эволюции»: http://macroevolution.narod.ru/determinizm.htm).

Теперь пару слов о рабочем инструменте – т.н. уровневом графике. Нелинейный уровневый подход предполагает работу с уровневыми графиками. Вот простейший график, точнее, заготовка, болванка для него (сравните с верхним рисунком):

0 и 1 здесь соответствуют нижнему и верхнему пределам уровня. Качественное состояние, в котором система пребывает в тот или иной момент, отмечается на графике точкой – её мы поместим между указанными горизонтальными осями. Совокупность всех точек образует кривую, переходящую с подуровня на подуровень и, таким образом, отражающую динамику системы во времени (на графике отсутствует).

Кстати, для лучшего понимания я с удовольствием сошлюсь на А.С.Пушкина. Помните, в «Евгении Онегине» он писал: «…Мы почитаем всех нулями, а единицами – себя»? На графике очень хорошо видно, где мы сами себя стремимся расположить.

Далее. Нужно знать, что система, в общем, не может выйти за пределы своего уровня. При достижении нуля она перестаёт существовать в качестве системы, т.е. единого взаимосвязанного целого. Система человек, например, разрушится – умрёт физически (либо в психическом плане). При выходе за пределы единицы – в надсистему, или систему следующего порядка, она приобретает иные качественные характеристики; имеются в виду, например, свойства организованных групп людей, а не единичные свойства, либо же – если мы посмотрим на всё с позиции иной, параллельной системы координат – человеческий дух, некое творческое начало (в данном случае не биологическое, но социальное понятие)*.

(*В этом абзаце речь идет о разных уровневых цепочках: индивидуум – общество (1) и человек как физическое существо – человек как дух (2). Здесь мне хочется подчеркнуть следующую мысль – хотя цепочки прямо не взаимодействуют друг с другом, в конечном счете они подчиняются одним и тем же закономерностям, т.е. предлагаемый выше уровневый график есть универсальный инструмент)

Уровневый график удобен для отражения процесса самоорганизации. Именно самоорганизация лежит в основе любого развития. Определимся, что считать развитием. По моему мнению, это есть процесс самопроизвольного перехода от энергетически невыгодного к энергетически выгодному состоянию. Последнее следует рассматривать как оптимальное состояние – для данных условий и данной среды. Т.е. развитие удовлетворяет т.н. стреле оптимальности (термин мой) – оно всегда направлено в сторону экономии энергетических затрат, точнее, рационального расходования энергии*, и в силу этого одностороннее, или асимметричное. Иначе: развитие удовлетворяет известному в физике принципу наименьшего действия (бережливости природы). Как уже говорилось выше, мы принимаем оптимальное – наилучшее, с качественной точки зрения, – за норму. Тогда стремление к оптимальному мы будем рассматривать как стремление к восстановлению или, по крайней мере, достижению нормы.

(*Иначе: развитие предполагает относительно мгновенный или постепенный, поэтапный переход к оптимальному режиму функционирования, с точки зрения расходования энергии; количество энергии в конечном счете должно оставаться необходимым и достаточным для выполнения максимального объема полезной работы. Весь этот процесс нами воспринимается как действительное (или внутреннее) движение. В отличие от него, видимое (или внешнее) движение связано с физическим перемещением объекта на плоскости или в пространстве)

Отсюда: принцип наименьшего действия имеет общую природу с известным в кибернетике принципом отрицательной обратной связи, который мы можем сформулировать так: при отклонении от нормы (оптимального режима функционирования) возникает встречное, противоположно направленное действие – противодействие, которое стремится вернуть систему в нормальное, или оптимальное, состояние. Сам процесс возврата в оптимальный (энергетически выгодный) режим нужно считать самоорганизацией:

Ниже смотрим, как выглядит процесс самоорганизации на графике:

На графике отражается динамика развития любого процесса. По оси OY – шкала изменения качественных состояний (т.н. иерархия), по оси OX – время развития процесса; возможна ось OZ – она нужна для количественной оценки, на ней отражается число самостоятельных – в той или иной степени – частей системы (чем выше по OY, тем более монолитной становится система, элементы её объединяются в целое, и вблизи 1 они действуют в унисон, когерентно, т.е. область 1 есть область резонанса). Резонанс как раз позволяет добиться больших результатов наименьшими средствами.

Для удобства по оси OY отмеряется условный, синтетический показатель – т.н. коэффициент оптимальности K_opt. Критерием K_opt = 1 является наиболее выгодный режим сохранности энергии в системе; при K_opt > 1 система дискретно переходит на другой уровень (выходит в надсистему), при K_opt ≤ 1 система перестает существовать в качестве системы, распадается.

Легендарный советский изобретатель, создатель ТРИЗ (теории решения изобретательских задач) Г.С.Альтшуллер вывел закон увеличения степени идеальности: всякая система стремится к увеличению степени идеальности. Иными словами, всякая система будет продвигаться сама собой, т.е. самопроизвольно, от 0 до 1 на приводимом выше графике, поскольку это удовлетворяет стреле оптимальности и обусловлено явлением самоорганизации. Развитие вспять – со снижением в сторону 0 осуществляется только при воздействии силы извне, а также при выработке естественного ресурса, отведенного природой, например, если система – организм.

Количество энергии (т.н. порция), отпущенное системе, в принципе не изменяется в пределах между 0 и 1; собственно, с этого мы начали наш разговор: природа человека неизменна! Однако мы помним, что энергию можно использовать рационально (для производства полезной работы, осуществления движения, выполнения комплекса неких внешних действий, проявления активности) или нерационально (для противодействия работе и движению, подавления в себе стремления что-либо совершать). Соответственно поведение системы, производимая ею работа будут существенно различаться в областях, близких к 0, близких, например, к 0,5 и близких к 1.

Активность, в т.ч. физиологическая, биологическая*, есть прямое следствие выполнения принципа наименьшего действия (и отрицательной обратной связи). В отличие от нее, пассивность соответствует невыполнению требований природы, поскольку её надо рассматривать как отклонение от нормы.

(*А также социальная и иная – уровневый подход абстрагируется от конкретных форм. В свою очередь, нелинейный (асимметричный) взгляд на вещи ставит во главу угла – на вершину пирамидки – нечто общее, единое для всех систем в их иерархии; законы в данном случае рассматриваются как качественно подобные друг другу на всех уровнях (принцип фрактала))

Кроме того, говоря об активности как явлении, мы должны воспринимать её системно. Чтобы считаться активным, мало размахивать руками или делать пробежки по утрам. Активность оценивается с учётом последствий всех произведенных действий, вызванных ими изменений – в смысле улучшения условий для выживания (существования) индивида, особи, группы и т.д., количества и качества вовлечённых в действие систем, расширения связей и коммуникаций, объёма охваченного жизненного пространства и проч. С такой точки зрения, активность, например, бактерии, стрекозы, тунца, льва, человека будет качественно разной. И её даже можно попробовать расположить в определённой иерархической последовательности, если выработать чёткие критерии, что считать активным*.

(*Действительную (а не кажущуюся) активность следует по сути рассматривать как созидательную деятельность. Отсутствие активности – пассивность – как уклонение от созидания. Поскольку мир все время развивается (изменяется), то любые вещи и объекты будут разрушаться сами собой, в соответствии с законом рассеяния энергии (возрастания энтропии). Следовательно, человеку нужно все время созидать и созидать – чем больше, тем лучше, чтобы не ограничиваться просто поддерживающим созиданием. Но отказ от созидания вообще – т.н. не-созидание на практике содействует разрушительным процессам, т.е. по существу (не обязательно по форме) является разрушением. Ленивый и не участвующий есть разрушитель)

Принцип наименьшего действия отвечает за то, что все системы, если не происходит соответствующего противодействия, стремятся достичь верхней границы своего уровня (оптимального режима функционирования), чтобы уже в новом качестве – в составе надсистемы, т.е. системы следующего порядка, продолжать продвижение наверх (развитие), по направлению к ещё более выгодному энергетическому состоянию. Это многоплановое стремление удовлетворяет также т.н. принципу наименьшего наименьшего действия (здесь: наименьшего в квадрате) – он распространяется на все последующие уровни и предполагает всё более и более оптимальный поступенчатый режим функционирования систем.

В реальной действительности сторонние силы – назовём их совокупность сапрессией – ограничивают возможности системы достигнуть верхней границы уровня. Постоянное давление противодействующих факторов (на графике оно направлено сверху вниз), в сочетании с ответом системы на вызов (снизу вверх), приводят к вынужденному равновесию; последнее удерживает систему где-то в промежуточных областях. Любопытно, что синергетика считает, что системы стремятся к равновесию, в то время как уровневый подход предполагает, что они стремятся к оптимальному состоянию, – ибо нельзя стремиться к вынужденному. Поэтому достижение 1 на графике (верхнего предела) по сути свидетельствует о нарушении равновесия и соответственно создании предпосылок для перехода в совершенно иное качественное состояние.

Именно неравновесные состояния отдельных систем, в конечном счёте, обеспечивают образование надсистем – в данном случае систем следующего уровня. Атом просто так (если он в равновесном состоянии) не способен к объединению в молекулу, но именно вследствие нарушения равновесия, при взаимодействии с другими атомами, также вышедшими из состояния равновесия, возможно её создание. В этом случае индивидуальные свойства атомов будут заменены коллективными свойствами вновь образованной системы, и можно говорить об изменении качеств.

Допустимо создание многоуровневых графиков, например:

В многоуровневом случае – как на представленном рисунке – на схеме также могут присутствовать ноль и единица. Ноль обычно соответствует нижнему пределу уровня (нижней планке), единица – верхнему; но так как на рисунке показано несколько горизонтальных планок, то все они являются одновременно и нижними, и верхними (по отношению к предыдущему уровню каждая планка выступает верхней, по отношению к последующему – нижней). Для удобства можно записывать так: 0 и 1, далее следующий уровень – 0' и 1', далее ещё более высокий – 0'' и 1'' и так вверх без конца. Таким образом, 1 одновременно принимается за 0' и т.д.

С определённой точки зрения, уровни здесь могут рассматриваться как подуровни, и наоборот, т.е. для них характерны общие закономерности (мы уже говорили, что уровневый подход предполагает качественное подобие законов на всех уровнях).

В свете сказанного мы можем несколько глубже взглянуть на процесс самоорганизации системы, изображённый на рисунке 8, и спроецировать рисунок 8 (простой уровневый график) на рисунок 9 (многоуровневый график). Отсюда ясно, что системы нижних уровней потенциально стремятся в ходе масштабной эволюционной самоорганизации перейти на уровни более высоких порядков, во всяком случае, им присуще подобное, пусть и неосознанное, стремление – оно заложено в принципы организации систем. Сила, которая «гонит» системы вверх, – в постоянной потребности в энергосбережении, поисках наиболее выгодных состояний.

Назовём указанное явление, пронизывающее всю иерархию систем снизу доверху, самоорганизацией на макроуровне, или глобальной самоорганизацией (здесь: самоорганизацией в квадрате, или самоорганизацией самоорганизаций).

Чем выше уровень, тем сложнее система. И, вместе с тем, наблюдаем тенденцию: чем лучше система организована, тем более сложные механизмы она будет использовать для того, чтобы сопротивляться внешнему воздействию, – в случае, если это воздействие мешает достижению оптимального режима (Д.Тарасов. О направляющей силе эволюции. – Он-лайновый журнал «Мембрана»: http://www.membrana.ru/articles/readers/ 2002/12/15/154000.html). В результате более высокоорганизованные, упорядоченные системы с развитой структурой находятся в энергетически более выгодном положении, по сравнению с системами относительно простыми, незамысловатыми, которые, следовательно, меньше живут (существуют) и быстрее распадаются, не способные контролировать время и пространство. Простые системы полностью зависят от внешнего воздействия, они, можно сказать, «безвольны». Сложные системы, напротив, вносят в мир элементы контроля и координации. В конечном итоге именно они переделывают мир.

Механизм эволюции (факультативный раздел)

Как же происходит переход с уровня на уровень, если сапрессия стремится постоянно препятствовать этому? Иными словами, как системам в ходе эволюции удаётся таки продвинуться от простого к сложному?

Ответ подсказывает тот же уровневый (многоуровневый) график. На нижних этажах мироздания перейти с одного уровня на другой удаётся лишь случайно, в результате непредсказуемого сочетания огромного числа факторов. Именно поэтому исследователям, занимающимся рассмотрением достаточно простых, подчас элементарных систем (либо неодушевлённых, как в физике), это событие кажется математически маловероятным. Но если мы взглянем на верхние этажи, к коим, несомненно, относятся и живые системы, в т.ч. разумные, – вероятно, они венчают собой пирамиду, – то увидим нечто другое: переход с уровня на уровень может совершаться преднамеренно, т.е., скажем так, система задействует вновь приобретённые качества для управления переходом. Конечно, управлять можно по-разному – эффективно или малоэффективно, но и это зависит от качества, т.е. в конечном счёте от того, на какой этаж (уровень) система уже забралась в ходе своей эволюции.

Что касается, промежуточных – условно промежуточных – этажей всеобщей многоуровневой шкалы, то, по всей видимости, системы, их занимающие, частично подчиняются стихийному течению событий и частично пытаются их контролировать, выработав в ходе эволюции механизм координации и контроля (по крайней мере его элементы). Т.е. у них есть несколько больше возможностей перейти с достигнутого уровня на уровень более высокого порядка, по сравнению с системами, оставшимися далеко внизу, хотя и меньше, чем у систем, опередивших их в вопросах сложности организации.

В принципе это можно выразить математическим языком. Для этого введём следующие понятия: абсолютная вероятность (W_A) и относительная вероятность (W_R) перехода с уровня на уровень. Абсолютная вероятность исчисляется по отношению, например, к самому нижнему – начальному, базовому уровню, взятому за точку отсчёта (т.н. базисный принцип). Чем выше уровни, тем соответственно меньше абсолютная вероятность их достижения, превращающаяся в конце концов в ускользающее малую величину. Именно это обстоятельство нередко вводит в заблуждение учёных, занимающихся вопросами эволюции с чисто статистических позиций.

Но относительную вероятность мы будем вычислять не по отношению к самому нижнему уровню, а по отношению к уже достигнутому в ходе эволюции (т.н. цепной принцип); например, за базовый в данном случае будет приниматься не первый этаж на многоуровневом графике – см. рисунок 9, а, скажем, четвёртый. Какова вероятность перехода с четвёртого уровня на пятый? Она будет выше, чем вероятность перехода с первого на второй, потому что в процесс перехода уже вносятся элементы управления, которые будут тем больше, чем более высокого уровня уже достигла система. Соответственно с каждым новым переходом вероятность последнего будет возрастать. Запишем это:

W_A → 0,
    W_R → 100%.

Мы записали условия эволюции. Иначе это можно также назвать законом необратимости эволюции, который сформулируем так: эволюция в принципе не идёт вспять, её развитие тем устойчивей и тем интенсивней, чем более высокий уровень организации характерен для системы.

СКАЧАТЬ весь текст, написанный автором к настоящему времени, – документ MS Word, 1,9 Mb

Еще один фрагмент работы:

Ноосфера и психосфера

Понятие ноосферы очень важно при анализе социальных и этнических процессов, если их рассматривать не сами по себе, а как составную часть всех основных процессов, связанных с деятельностью на Земле человека разумного. Выхваченный из контекста какой-либо исторический, социальный, этнический и даже экономический «кадр из фильма», как например, формирование американской нации, приход к власти Гитлера, великая депрессия, погромы в Париже 2005-го или же нынешняя ксенофобия россиян, не даст цельной картины происходящего, если мы абстрагируемся от того, в каком состоянии находится человечество вообще и отдельные его [расовые, национальные etc] ответвления.

Википедия – всемирная он-лайновая энциклопедия определяет ноосферу так: современная (по меркам геологического времени) стадия развития биосферы, связанная с появлением в ней человека. «Биосфера, – писал В.И.Вернадский, – не раз переходила в новое эволюционное состояние… Это переживаем мы и сейчас, за последние 10-20 тысяч лет… Биосфера… переходит в новое эволюционное состояние – в ноосферу – перерабатывается научной мыслью социального человека» (ru.wikipedia.org/wiki/Ноосфера).

Уже из самого определения следует, что мы имеем дело с процессом постепенного повышения по уровням, с соответствующим изменением качественных характеристик системы и, скажем так, усложнением её организации:

Следовательно, уровневая теория вполне применима к ноосфере. И, следовательно, сама по себе ноосфера может, в свою очередь, включать в себя подуровни, – то есть, говоря о ноосфере, мы вправе проецировать её на шкалу тонов.

Почему так редко встречается понимание того, что ноосфера ноосфере рознь? Если мы перенесёмся на 10.000 лет назад, то увидим (почувствуем) совсем другую ноосферу, мало похожую на знакомую нам. Ноосферу определяет человеческая мысль. Так вот, в те давние времена по всей Земле жили люди, которых сейчас мы бы определили как «дикарей», с учётом их культуры, стиля жизни, способа мышления. Они в целом были примитивнее. Туже соображали – потому что их жизнь была в большей степени подчинена готовым схемам (психологические установки, что говорить и как делать, внушённые программы действий – под видом традиций и «обычаев предков», мелочно регламентированное поведение, жизнь по «понятиям», изощрённая система табу). Соображение людей, если так позволено сказать, было узко функциональным*, оно не выходило за рамки чётко очерченного набора случаев и «предписанных ситуаций». Можно сказать, иначе, что сознание человечества как такового в те эпохи было слегка затуманено, так как не было разграничения между разумом и эмоциями.

(*Т.е. направленным на решение только отдельных, частных задач. Например, как содержать скот, как заманить зверя в ловушку и т.п. В этом случае система мышления как таковая подменяется разовой смекалкой, – бессистемной в принципе)

Основоположник социальной психологии французский учёный Г.Лебон писал ещё в конце XIX века: «У первобытных и низших рас (нет надобности их отыскивать среди настоящих дикарей, так как низшие слои европейских обществ подобны первобытным существам) можно всегда констатировать большую или меньшую неспособность рассуждать, т.е. ассоциировать в мозгу идеи, чтобы их сравнивать и замечать их сходства и различия… Из этой неспособности рассуждать проистекает большое легковерие и полное отсутствие критической мысли…

У людей низших рас можно ещё констатировать очень слабую степень внимания и соображения, очень большой подражательный ум, привычку делать из частных случаев неточные выводы, слабую способность наблюдать и выводить из своих наблюдений полезные результаты, чрезвычайную изменчивость характера и очень большую непредусмотрительность… Когда человек умеет противопоставлять ближайшему интересу будущий, ставить себе цель и с настойчивостью преследовать её, то он уже осуществил большой прогресс» («Психология народов и масс». – СПб, Макет, 1995, с.31). С Лебоном можно соглашаться или не соглашаться в идейном смысле, но важно, что он подметил зависимость черт характера от некоего общего состояния социально-этнической системы – в данном случае приписываемого им т.н. «низшим», а также «первобытным», расам.

Мы как люди, свободные от расовых предрассудков, сказали бы по-иному: лебоновские «первобытные» и «низшие» расы находятся на самом деле на невысоком уровне развития и организации, с точки зрения ноосферы как таковой. И в те времена, когда подобные народы преобладали – составляли суть человечество, сам тон (подуровень) ноосферы, безусловно, оставлял желать лучшего.

Думаю, мы не ошибёмся, заявив, что homo sapiens в те далёкие эпохи был в целом глупее. Не потому что у него был иной мозг и способности его были хуже, а потому, что сама тогдашняя атмосфера – психологическая, разумная, ситуационная – подавляла его мозговую деятельность, в ней ещё не было нужды в такой степени, как сейчас. Ну, а способности – они ещё были не раскрыты, они ждали своего часа. Точно так же и самый умный компьютер представляется нам дурным, если он ещё не загружен теми программами, на которые в принципе рассчитан, и не выполняет те функции, которые мы по идее от него ждём.

Сколько может длиться такое – ограниченно-разумное – состояние человечества? Поколениями, веками, тысячелетиями. Такая система (гомеостаз) вполне подходит под определение равновесных систем. Нужны были условия – даже целый комплекс условий – для нарушения равновесия в отдельно взятых регионах, областях. Народы приходили и уходили, появлялись ответвления от них, и в каких-то случаях в зоне деятельности этих «счастливчиков» создавались предпосылки для усиления мозговой деятельности либо, скажем так, для лучшего использования аналитического потенциала, когда, в силу обстоятельств, выживал тот, у кого чаще случались проблески ума. Или же – у кого в голове оставалось чуть меньше тумана.

Факторы, влиявшие на повышение некоторых масс людей по шкале тонов, были разнообразны. Это и освоение новых территорий – сначала экстенсивное, потом интенсивное, и смешение народностей, и перенаселённость, и воздействие окружающей среды, и экономические проблемы, и ещё много-много других. Важнее то, что они действовали в совокупности. Рано или поздно в тех или иных местах земного шара часть населения волнообразно взмывала вверх на N-ое число пунктов, – с точки зрения организации своей системы и, следовательно, качественного развития. Но затем она же могла с годами и утратить достижения… Примерно к XVI-XVIII векам от р.х. группа западноевропейских народов однозначно вырвалась вперёд, вероятно, потому, что достигла некоторого критического уровня (в позитивном смысле слова), после чего процесс её развития стал относительно необратим.

Результатом явилось своего рода прояснение совокупного ума (состоящего, в свою очередь, из умов индивидуальных) у этой, фрагментарно лидирующей части человечества*. Общинное сознание и общинный стиль мышления, характерный для человека до сих пор, стал в какой-то степени «разбавляться» более индивидуализированным сознанием и мышлением, присущим самостоятельным (пусть и не в полной мере) личностям. Коллективное «МЫ» начало уступать место индивидуальному «Я»:

(*Вспомним о лавинообразном развитии науки и появлении новых экономических формаций в Европе – они последовали вскоре после эпохи Возрождения и Великих географических открытий)

Примечание. Следует понимать разницу между общинным «МЫ» (иначе – казарменным началом) и командным «МЫ» (иначе творческим началом). Первое находится в самом низу шкалы тонов, второе – в самом верху, являясь более продвинутой стадией даже по сравнению с независимым индивидуализмом промежуточных тонов. Команда есть эффективное объединение отдельных личностей в некое целое с целью получения максимально полезного результата (добиться большего меньшими средствами).

Если считать, что тон ноосферы складывается из тонов всех групп, всех частей человечества, то тот факт, что где-то тон несколько повысился, обуславливает усреднённое повышение тона ноосферы в целом. Л.Н.Гумилёв в своих работах вводит понятие пассионарности (большей энергичности, активности каких-либо людей или групп людей, включая этнические группы). На взгляд автора данной статьи, это понятие вполне применимо и в рассматриваемом случае. Если мы имеем дело с повышенным тоном, значит, перед нами некое явление, имеющее пассионарную природу.

Как отмечал Л.Н.Гумилёв, пассионарии навязывают всем остальным модели поведения, мышления и, таким образом, создают предпосылки для «подтягивания» всего общества до своего уровня. Разные уровни – это те же тона. Более высокий тон имеет притягательную силу для нижнего, и, при некоторых условиях, может быть обеспечен подъём по шкале тонов (хотя, как мы уже говорили в статье «Закон мухи», случается и наоборот – нижний тон «опускает» верхний в стремлении сравняться с ним). Это вполне согласовывается с т.н. законом аффинити – подробней на нём мы остановимся в отдельном разделе.

Нынешний тон ноосферы достаточно высок – в том смысле, что человек действительно переделывает мир с помощью своего мыслительного аппарата, причём очень активно*. Правда, есть регионы с повышенными тонами и есть регионы с пониженными; первые из них могут рассматриваться в качестве пассионарных по отношению ко вторым.

(*Следует учесть, что от тона ноосферы зависит общий уровень научных достижений и развития технологий)

Также мы должны понимать, что достигнутый тон ноосферы не является и не может являться фиксированным. Он способен изменяться и, наверняка, меняется, только очень-очень постепенно, зачастую незаметно для больших масс людей. В современную эпоху заметить его динамику можно, только если проанализировать все основные события в мире за 50-100 лет (в прежние времена – за 500-1000 лет, то есть мы имеем дело с ускорением этнических процессов благодаря улучшению коммуникаций между людьми и между различными частями земного шара).

Теперь о психосфере. С ней сложнее – просто потому, что термин этот не считается академическим, и каких-то универсальных, общепризнанных определений его не существует. Мы сами можем допустить наличие вокруг нашей планеты некой сферы человеческих чувств, эмоций, проявления душевных качеств. Так сказать, психологическая (невидимая) оболочка. Само собой разумеется, что эта оболочка может быть качественно одной в дни бедствий, страданий и качественно другой в дни всеобщего веселья, энтузиазма, охватившего планету. Если бы психосфера имела цвет, то мы, в процессе её исследования, постоянно сталкивались бы с гаммой всевозможных цветов и оттенков, плавных тонов и полутонов, а также резких переходов от света к тени – как во времени, так и в пространстве.

Думается, что общая тенденция была бы такова: от мрачноватых, неярких, скорее монотонных расцветок глубокой древности человечества (эпохи первобытных племён) до разнообразной палитры – в целом более характерной и с большим числом светлых пятен – в настоящее время. Обратимся опять к Г.Лебону: «У низших рас все индивиды, даже тогда, когда они принадлежат к различным полам, обладают почти одним и тем же психическим уровнем. Будучи все похожи друг на друга, они вполне представляют собой картину того равенства, о котором мечтают современные социалисты. У высших рас неравенство индивидов и полов, напротив, составляет закон» (в той же книге, с.38).

Если угодно, вышеуказанную тенденцию можно по-своему отобразить на схеме:

Примечание. Любопытно сравнить, насколько диаметрально противоположны направления сужения и расширения на обеих, приведенных выше, схемах.

Если мы посчитаем, что современное человечество находится на более высоком уровне, по сравнению с человечеством первобытных времён, то тем самым согласимся и с тем, что нынешняя психосфера является более сложной и неоднозначной, по сравнению с той, что существовала когда-то. В самом деле, давайте представим себе мысленное путешествие по нашей планете – в наши же дни. В разных частях Земли мы можем почувствовать разную психологическую атмосферу. Естественно, что данные о ней не написаны на лицах людей (впрочем, иногда и написаны). Но по стилю жизни, по внутренней свободе, раскрепощённости, по тому, насколько естественно или неестественно ведут себя люди, насколько они готовы откровенно и полно выражать свои мысли – и правильно формулировать их, насколько они независимы от страха, мы вполне можем оценить, в каком психологическом мире они живут.

В природе не бывает страха. Он не знаком камням, воде, воздуху, горам и долинам. Страх – явление субъективное. Он рождается только в субъектах, населяющих мир, и часто индивидуален, – то есть из двух или множества особей, находящихся в неком районе, страх заполняет, допустим, лишь избранную, одну. Однако бывает и так, что страх растёт, подчиняя себе всё большее и большее число особей (людей). И тогда сама психологическая атмосфера «чернеет» на глазах. Хотя всё в мире – горы, леса, долы – осталось без изменения, мы сразу ощущаем, что что-то теперь не то, и это что-то – в нас самих. Мы понимаем, что над миром сгустилась невидимая туча.

В каких-то областях Земли мы найдём этот страх. Невысказанный, но жуткий, липкий, он исходит от существа людей и влияет на их разговоры, манеру держаться, ходить, прятаться. А бывает, что мы попадаем в другую атмосферу – в другой части Земли, где люди все какие-то дёрганные, нервные, непоследовательные, безответственные. А вот мы в таком месте, где апатия, зависть, чувство безысходности царят повсюду. Или же – взвинченность, агрессивность в поведении, непреодолимое желание напасть на незнакомца. Наконец, мы можем очутиться там, где никто никуда не торопится, все улыбаются, и от людей исходит внутреннее спокойствие, довольство, дружелюбие, а безопасность воспринимается как нечто само собой разумеющееся.

И всё это – разные уровни психосферы, проявление её в зависимости от тонов.

Приведенную выше схему мы можем изобразить и несколько по-иному – с учётом параметра времени (как понятно, до сих пор время на рисунках не учитывалось):

Здесь видно, как с течением времени постепенно повышается по тону человечество в целом, причём психический мир людей имеет тенденцию к усложнению – см. характеристики тонов, оговоренные на предыдущих рисунках. При этом также виден процесс дифференциации – некоторые части человечества отстают в своём подъёме по шкале, хотя, влекомые лидерами (пассионарными этническими группами и суперэтническими образованиями), всё же отдаляются от нулевого уровня, пусть и не так быстро.

В свою очередь, каждая из изображённых динамик – и верхняя, и нижняя, – состоит из множества других, частных, отражающих особенности развития того или иного конкретного общества. И в наше время есть такие группы людей, которые находятся на шкале чуть ли не в самом низу, у оси ОХ; но есть и такие, которые «зашкаливают» за верхнюю – на рисунке – границу. Важно не их наличие. Важно то, что современная эпоха, по сравнению с доисторическими временами*, предполагает расширение диапазона мира людей – в данном случае имеется в виду психологический мир, некое психологическое пространство.

(*Здесь «доисторические времена» – понятие условное, собирательное, оно имеет как временной, так и пространственный аспекты (проживающие там-то и там-то в наши дни «доисторические» люди))

Чем выше тон, тем острее, богаче, насыщеннее внутренняя (духовная) составляющая человека. И тем более раскрыт – ясен – его ум. Соответственно тем меньше человек подчинён жутким общинным законам, предписывающим соблюдать выработанные веками условности для наилучшего выживания всей общины в целом (вне зависимости от того, насколько это удобно или неудобно тому или иному её отдельному члену). Тем меньше казарменного равенства. И тем больше ответственность, вынуждающая по-иному относиться к индивидуальной свободе.

Ещё одна интересная деталь. В ранние века (считаем от нулевой точки на графике) разум и эмоции по существу были неразрывны, о чём мы также говорили. Это заставляет нас предположить, что не было существенных различий и между психосферой и ноосферой. Видимо, различия появились позднее, по мере созревания человечества:

Для нас этот факт важен постольку, поскольку и в настоящее время могут существовать группы людей – общинного, или родоплеменного, типа, ещё не оформившиеся в нацию, с современной точки зрения, которые до сих пор пребывают в указанной объединённой (имеется в виду примитивное, казарменное единство) сфере. Эта, начальная, сфера отнюдь не исчезла. Просто она во многом сдала свои позиции, и мы, считая себя людьми более «продвинутыми», часто даже не замечаем её, пребывая на несколько «этажей» – назовём так психологические уровни – выше.

Говоря об эволюции психосферы, нужно, на взгляд автора, отметить ещё и такую особенность. Тон говорит нам не только о наборе и характере* эмоций, но и об их полноте. В низких тонах эмоции, в общем, проще, внутренние переживания, в какой-то степени, приглушены. Обратимся для сравнения к К.Э.Циолковскому. «Мы видим, – писал он, – множество животных самых разнообразных размеров и масс. И каждое из них чувствует… Конечно, большие массы животных могут быть более хитрого устройства, и потому ощущения их, в общем, сильнее и сложнее… Одноклеточные существа очень малы, но от них никто не отнимает свойства чувствовать (хотя и слабо) приятное и неприятное… Можно отказать им в большой величине ощущения, можно сказать, что одно животное ощущает в миллион, биллион, триллион раз слабее, чем другое, но отказать вполне в ощущении, признать его за математический нуль невозможно» (К.Э.Циолковский. «Научная этика» / «Грезы о земле и небе». – Тула, 1986, с.367-368).

(*Набор эмоций – их преобладающий «букет» в том или ином обществе; может быть присущ формальному меньшинству населения, зато – наиболее активной в социальном плане ее части (т.н. ядро). Отвечает за все стереотипы этнического поведения и, в свою очередь, является следствием этнического бессознательного. Характер эмоций – то, какие они собственно есть; в низких тонах имеет негативные оттенки (страх, злость, апатия, подозрительность, зависть, равнодушие, нетерпимость и т.п.), в высоких тонах – позитивные (интерес, радость, восторг, душевный подъём и т.п.), в средних тонах – смешанная палитра (душевное напряжение, нестабильность, противоречивость, амбивалентность, склонность к противостоянию, подсознательная потребность в конфликтах, возможно, внутренний протест))

Этот отрывок можно понимать буквально, а можно в нём увидеть аналогию животного мира с человеческим… Памятуя о принципе подобия – этим и характеризуется уровневый подход, – мы можем сказать: более высокоорганизованные массы животных (по Циолковскому) качественно подобны высокоорганизованным системам людей, а низкоорганизованные, простейшие например, – соответственно низкоорганизованным. Чувствуют, ощущают все люди. Однако качество этих ощущений различно.

И дело не в том, что автор, пишущий эти строки, какой-то расист. Хочется напомнить, что ни раса, ни этническая принадлежность в данном случае для автора – сторонника уровневого подхода – не имеют значения, а имеет значение лишь «этаж», уровень на шкале, которого достигла система в рассматриваемый момент, а также динамика её развития во времени. Система может состоять из огромного множества элементов, в том числе разноуровневых, которые, однако, в своей совокупности тяготеют к некоему [определяющему] ядру, и это-то ядро в разные периоды расположено в той или иной области шкалы тонов. Со всеми вытекающими последствиями для её обобщённых качественных характеристик – в данном случае «вырванных из контекста» истории.

Давайте взглянём на мир глазами пьяного человека. Видит ли он буйство красок вокруг, все оттенки прекрасного, множество нюансов и полутонов окружающего мира? Надо полагать, нет, цветовые ощущения – как и видеоощущения вообще – у него притуплены. Это не значит, что хуже стали «работать» глаза. Хуже стал работать мозг, некорректно или не в полной мере воспринимающий видеоинформацию. Мы можем сказать, что частично заблокированы – нет, не органы чувств, а сами способности к чувствованию, восприятие (цвета и изображения). Но так же будет обстоять дело у усреднённого пьяницы* и со всеми другими чувствами, включая слух, обоняние, осязание, органические, кинестатические ощущения, пространственную ориентацию и др., а также, конечно, их совокупностью в целом.

(*Здесь даётся лишь модель. Пьяные могут быть разными; даже художник в конце концов может напиться, а ведь он, в отличие от остальных, способен к особо обострённому восприятию цветовой гаммы – будучи и в нетрезвом состоянии)

Но выпивший человек есть крайний пример. У него в голове и уме, безусловно, туман. Однако если мы возьмём совершенно трезвого человека, но пребывающего в состоянии полной апатии, прострации – душевной «отключки», и посмотрим на мир с его позиции, то и в этом случае мы увидим картину, по сути близкую к «алкогольной». Здесь будет тот же самый туман, скрадывающий мир, колеблющиеся предметы с нечёткими, расплывающимися очертаниями, отсутствие ярких красок, да и насыщенных цветов вообще, блёклость, невыразительность, пятна вместо лиц (читай: индивидуальностей), – естественно, в субъективном смысле. Человек, пребывающий в горе, скорее всего увидит нечто аналогичное; может быть, в его случае чётче проявится лишь объект, являющийся источником огорчений, – он будет восприниматься как в фокусе.

Если же человек терпит сильную боль, то и здесь «его объектив» даст смазанное изображение. Как бы смазанное – мы ведь говорим о субъективном, индивидуальном, внутреннем отражении, зависящем от сознания, точнее, от того, насколько сознание полное и не затуманено ли оно.

А в состоянии ярости, гнева, негодования краски уже не будут казаться никакими. Наоборот, они приобретут конкретный характер – только не жизнерадостный, а мрачный, взрывчатый, с преобладанием тёмных черт. Светлого будет мало либо, точнее, именно на светлое будет приходиться меньше оттенков, гамма светлого, тёплого окажется скромнее, по сравнению с широким диапазоном холодных и «твёрдых» цветов.

Здесь дана для примера цветовая характеристика низких и относительно низких тонов. Группа людей в хронически низких тонах увидит мир именно таким образом. Человечество первобытной эпохи видело мир именно таким образом. Да и не только первобытной эпохи.

Во многих языках неразвитых племён и сегодня словарный запас очень скуп на названия цветов и цветовых оттенков. Например, папуасский язык тангма различает всего два цвета: черно-зеленый – muli и бело-красно-желтый – mola. А в языке тив, в Нигерии, три цвета (ii, pupu, nyian), и разобраться в них не африканцам довольно сложно (А.А.Леонтьев. «Путешествие по карте языков мира». – М., «Просвещение», 1990, с.109). Конечно, в сегодняшней Африке, отдалённых районах Азии, Южной Америки с такими языковыми особенностями сталкиваешься не всегда, но тенденция всё же просматривается.

В XIX веке – в эпоху поклонников классицизма – в Западной Европе развернулась обширная дискуссия по поводу возможного дальтонизма древних греков. Считалось, что греки не различали многие цвета, например синий и зелёный. В дискуссии приняли участие не только учёные и представители света, но даже политики, в частности У.Гладстон*. Анализируя «Илиаду» и «Одиссею», он писал в своей книге «Гомер и Гомеровская эпоха» о «значительном преобладании наиболее грубых и элементарных форм цвета, таких как чёрный и белый», об «использовании Гомером цвета как несущественного для достижения поэтического эффекта» («Психология цвета» под ред. С.Л.Удовик. – М., «Рефл-бук»/«Ваклер», 1996, с.7). А известный учёный Мюллер-Боре в своей работе от 1922 г. утверждал, что недостаточное внимание к цвету является характерной чертой любого эпического стиля (там же, с.9-10). В конце концов, после полуторовековых споров, исследователи сошлись на том, что древние дальтонизмом не страдали, но, скажем так, не придавали значения тому, чему сейчас придаём значение мы. В общем, физически они всё видели, но на психологическом уровне многое не воспринимали.

(*У.Ю.Гладстон (1809-1898) – выдающийся британский государственный деятель, четырежды премьер-министр)

В средние века ситуация несколько изменилась, – во всяком случае, в Западной Европе. Люди стали различать больше, видеть полнее. Однако… слишком в тёмных тонах. Их мы находим в живописи (затемнённость полотен) и других произведениях искусства, архитектуре (преобладание резких, мрачных, давящих форм), предметах быта, одежде. Что же, вполне логично, если вспомнить о безумии тех лет, об ужасах инквизиции, религиозном мракобесии, столетней и тридцатилетней войнах, о ночи Святого Варфоломея и пандемии холеры, унёсшей в могилу треть всех европейцев.

Не лучше в прошлом дело обстояло и с другими формами ощущений, не только видео— и цветовыми. По-своему эволюционировали вкусовые ощущения, но тоже – снизу вверх по шкале. Знаем ли мы, например, каким был повседневный рацион обитателей замков где-нибудь в Германии или Ирландии тысячу лет назад? Жареное мясо на вертеле (без соли), черный грубый хлеб, сырые овощи и иногда, для разнообразия, – гороховый суп. Этого меню придерживались и на праздничных пирах. Великий арабский рыцарь Саладин (Салах-ад-Дин) довольствовался горстью фиников, сыром и водой. А о постной еде монахов общеизвестно.

Данные английских ученых свидетельствуют: в начале минувшего тысячелетия люди предпочитали есть... недозрелые фрукты. Кислятина была в почете, ибо она позволяла усилить притупленные вкусовые ощущения. Стремились также потреблять много соли (сообразно бюджету, ибо соль была дорога), чеснока, уксуса, крепкой закваски, продукты с душком и продукты горькие. В Европе очень славились английские вина! – и это из винограда, выросшего на острове, где постоянные проблемы с солнцем! (Приведенная информация была опубликована в одном из журналов «Англия» в начале 1970-х годов).

Знаменитые французские блюда появились удивительно поздно – не ранее XVI–XVIII веков (после переезда в Париж двора Екатерины Медичи в 1533 году). Раньше не знали не только большинства продуктов, но даже не выработали каких-либо универсальных технологий вкусного приготовления того, что имелось в наличии. Поэтому повара так охотно прибегали к пряностям, и поэтому монархи организовывали за пряностями столь дорогостоящие экспедиции на Восток – мы здесь сталкиваемся с экстенсивным решением проблемы в ущерб интенсивному.

И сегодня кухни многих народов «третьего мира» изобилуют специфическими добавками, которые по сути маскируют ограниченность кулинарного разнообразия. Это и жгучий перец, и бараний жир, и резкие приправы из вонючих тропических фруктов (типа дуриана) или перебродившей рыбы, и наркосодержащие растения и т.п. Не отстают от них и «народные» напитки: пальмовое вино, заквашенные соки, грубый домашний алкоголь. Сидр – напиток из забродившего яблочного сока – был популярен среди крестьян Северной Европы ещё сто лет назад. А в дореволюционной России (совсем недавно по историческим меркам) в деревнях жить не могли без кислых щей – крайне резкой по вкусу шипучки, разливаемой по бутылкам.

Знаменитые чехословацкие путешественники И.Ганзелка и М.Зикмунд писали в своей книге о Мексике: «Известно, что при недостатке некоторых витаминов у человека пропадает аппетит и он утрачивает важный рефлекс в жизненной борьбе — потребность есть. Анализируя многочисленные научные наблюдения, проведенные в районах Мексики и Центральной Америки, Жозуэ ди Кастру приходит к выводу, что следствием однообразного питания и хронического недоедания является апатия, традиционный недостаток честолюбия и, наконец, психологическое состояние, которое нередко принимают за определенный вид расовой меланхолии.

Люди, впадающие, таким образом, в какое-то психологическое оцепенение, душевно подавленные, ощущают потребность искусственно возбудить притупленный аппетит. Вызывает удивление, насколько широко распространено потребление стручкового перца чиле, известного под коммерческим названием «кайенский перец»... То, что эта привычка родилась не сегодня, опять же подтверждают раскопки доиспанского периода. Ацтеки и другие исконные жители Мексики растирали мелкие стручки перца в каменных чашках...» («Меж двух океанов». – М., «Молодая гвардия», 1961, с.288-289).

Здесь остаётся лишь уточнить, что если, по мнению вышеприведенных авторов, апатия является следствием плохого питания, то верно и обратное – плохое (некачественное) питание вытекает из относительно вялого, апатичного, с социальной точки зрения, состояния населения, поскольку в этом случае невелики как потребности, так и доходы людей. В такой постановке вопроса проявляется системный подход. Кстати, низкий тон сказывается не только на качестве самой кухни, но и на её структуре (излюбленные компоненты), а также на регулярности питания. Так, по мнению специалистов-диетологов и аграриев, особенности национальной кухни зависят от уровня доходов населения – чем меньше зарабатывают люди и чем нерегулярнее они питаются, тем больше животных жиров они потребляют; при росте доходов и уровня жизни и при систематизации (упорядочении) питания люди начинают менять в рационе животные жиры на растительные. Примером служат страны Западной и Центральной Европы. Например, сегодня в Германии, Польше, Украине заметно снизилось потребление сала и свиного жира, по сравнению с тем, что было в середине ХХ века (в три и более раз; см., например, на сайте www.korrespondent.net/main/102034), между тем как национальные стереотипы до сих пор поддерживают иллюзию, что «немец (украинец) без сала – не немец (не украинец)».

Возможно, что нечувствительность или, точнее, слабая чувствительность к вкусу пищи связана, в свою очередь, с неразвитостью обоняния. Ведь известно, что вкусовые рецепторы человека воспринимают лишь четыре оттенка: солёный, сладкий, горький и острый, всё остальное связано именно с нашей способностью ощущать запахи. Здесь, по-видимому, мы имеем сходную картину: физическая способность их различать не тождественна осознанию на психологическом уровне, что человек живёт в мире, где всё пахнет. Так, если мы имеем дело с людьми в низких тонах, то порой создаётся впечатление, что эти люди буквально не реагируют на вонь, воспринимая её как само собой разумеющееся. Вспомним начало романа «Парфюмер» П.Зюскинда о французах XVIII века: «В городах того времени стояла вонь, почти невообразимая для нас, современных людей. Улицы воняли навозом, дворы воняли мочой, лестницы воняли гнилым деревом и крысиным пометом, кухни — скверным углем и бараньим салом; непроветренные гостиные воняли слежавшейся пылью, спальни — грязными простынями, влажными перинами и остро-сладкими испарениями ночных горшков. Из каминов несло серой, из дубилен — едкими щелочами, со скотобоен — выпущенной кровью. Люди воняли потом и нестиранным платьем; изо рта у них пахло сгнившими зубами, из животов — луковым соком, а их тела, когда они старели, начинали пахнуть старым сыром, и кислым молоком, и болезненными опухолями. Воняли реки, воняли площади, воняли церкви, воняло под мостами и во дворцах. Воняли крестьяне и священники, подмастерья и жены мастеров, воняло все дворянское сословие, вонял даже сам король — он вонял, как хищный зверь, а королева — как старая коза, зимой и летом. Ибо в восемнадцатом столетии еще не была поставлена преграда разлагающей активности бактерий, а потому всякая человеческая деятельность, как созидательная, так и разрушительная, всякое проявление зарождающейся или погибающей жизни сопровождалось вонью» («Иностранная литература». — 1991, №8, с.5).

Сегодня те же французы способны различать тончайшие ароматы дорогой парфюмерии и относятся чрезвычайно трепетно к чистому телу. Чего не скажешь, например, о жителях многих стран Юго-Восточной Азии, живущих в городах, где всё пропахло тошнотворным запахом пота, помоек и дешёвых харчевень.

Приведенные выше особенности характерны для любого вида ощущений, говорим ли мы об ощущениях визуальных, вкусовых, обонятельных и т.д. То же в принципе можно сказать и о способности людей воспринимать звуки (аудиоощущения); так, человек в низких тонах «не слышит» (не воспринимает) многие нюансы музыки, речи, в частности, плохо различает тональный переход, ударение и др. Может, например, в упор не замечать зашкаливание звука при неудачной звукозаписи, склоняться к более простым по звучанию музыкальным формам – с преобладанием ритма, а не мелодии, быть нетребовательным к инструментам – их качеству и разнообразию (структуре).

Это же правило верно и по отношению к осязательным ощущениям. Тот, кто низок по шкале, груб, с точки зрения прикосновений и, в свою очередь, в меньшей степени нуждается в ласке, поскольку не подозревает о её существовании или психологически заторможен в её восприятии. Зато такой человек спокойнее относится к боли. Это не значит, что он не чувствует боль физически; просто тот орган, который осознаёт её на психологическом уровне, зачастую оказывается подавленным, делая, таким образом, весь организм более восприимчивым к разрушению и насилию. Можно назвать это синдромом боксёра. Соответственно общество, состоящее из «осязательно заторможенных» людей, проще относится и к болевым методам воспитания, и к наказаниям, и к применению пыток, а также к страданиям и смерти вообще.

Не забывая о системном подходе, можно сказать – если общество терпит (и допускает) физические страдания людей, считая их неизбежными и, с его точки зрения, естественными, то оно с готовностью воспримет и душевные страдания, оправдывая их тем, что «такова жизнь». В подобном обществе насилие над личностью – в семье, в воспитательных и образовательных учреждениях, в отношениях между старшим и младшим – будет считаться нормой, и человеку даже не придёт в голову, что где-то возможно совершенно иное решение вопроса. Отсюда – традиции Домостроя с его дьявольской логикой: отцы терпели и нам велели*.

(*Дополнительный вывод: в таком обществе у людей будет в среднем меньшая продолжительность жизни и большая подверженность заболеваниям)

Таким образом, мы начинаем чувствовать разницу между психосферой прошлого и психосферой настоящего, более разнообразной и сложной, по сравнению с относительной монотонностью ушедших эпох. Сегодня разброс тонов шире, и мы легко узнаём в нашем мире группы населения (в т.ч. этнические), вырвавшиеся вперёд в «психологических вопросах» и отстающие от них – на данный момент! – на несколько пунктов. То же самое мы увидим применительно к отдельным членам общества. Есть люди, тяготеющие к тем или иным участкам шкалы тонов – в тот или иной момент времени, с учётом динамики в течение жизни, – и преобладание оных в высоких областях, средних или же низких даёт нам представление о социальном и психологическом «лице» нации.

И последнее. Картина, нарисованная здесь, является условной, схематичной. Это значит, что существует немало отклонений от схемы. Например, мы можем взять какого-либо отдельного персонажа в низком, даже очень низком тоне и обнаружить, что в целом он подходит под описание соответствующих характеристик: он будет «хуже видеть» (то есть рассеянно воспринимать «видеокартинки» из жизни, не уделять должного внимания цветовой гамме и видимым формам, смазано смотреть на мир), «хуже обонять» (в упор не замечать «ароматы» уборной в своём доме и чувствовать себя беспомощным перед необходимостью выбрать жене духи в подарок*), «хуже осязать» (предпочитать силовой секс и примитивные методы выяснения отношений с другими людьми), иметь заторможенную психологическую реакцию (в отличие от более развитой физиологической), чаще попадать невпопад, а также в несчастные случаи, сильнее болеть и т.д. и т.п. Однако – и это, на первый взгляд, удивительно! – у него будет прекрасный голос и тонкий слух; пусть, допустим, мы говорим, об усреднённом представителе неаполитанской мафии (каморры).

(*А скорее всего он и духов-то дарить не станет, разве что по обязанности или настоятельным советам более опытных и мудрых друзей)

Такое положение тоже в порядке вещей. Человек не обязан «быть хуже» абсолютно по всем статьям. Важно то, что его потенциальные способности homo sapiens’а приглушены в целом и, скажем так, не используются в достаточной мере. Но в чём-то, тем не менее, он совершил прорыв, – то есть чувствует себя нормальной раскрепощённой личностью, обладающей свойствами, положенными ему от природы. У многих людей наблюдается своя комбинация позитивных свойств – в противовес тем качествам, которые «заблокированы» и так и не получили закономерного развития в силу обстоятельств (воспитания, образования, традиций и привычек общества etc). Вот как это мы изобразим на графике:

Этнические группы (образования) – те же люди, только в более укрупнённом, собирательном виде; системы более высокого порядка, по сравнению с отдельными, входящими в их состав, индивидуумами. Те качества, которые присущи отдельным людям, могут быть присущи и этнической группе как таковой, с известными поправками. И мы видим, как в реальной жизни средневековые итальянцы – люди в низком тоне, как и большинство «обитателей средневековья», – обладали лучшим слухом и «чувством музыки», чем это можно было бы предположить, исходя из стандартной схемы, средневековые японцы – лучшим чувством цвета, средневековые китайцы – лучшими вкусовыми ощущениями, средневековые индийцы – отменной чувственностью и т.д. Само по себе это не отменяло их невысокий тон в целом, но, скажем так, корректировало его в соответствии с особенностями тех или иных этнических, социальных, а также региональных, исторических групп.

Так в эволюции психосферы мы видим нюансы, незаметные с первого взгляда, но определяющие историю человечества.

По мере усреднённого повышения по тону жителей Земли происходит постепенное выравнивание способностей и уровней различных человеческих эмоций. Почему? По сути дела раскрываются те сферы, которые до сих пор были частично заблокированы. На приведенном выше графике мы бы изобразили это как повышение динамики по каждой из составляющих – у кого-то больше, у кого-то меньше, но в любом случае тенденция будет заключаться в стремлении вверх. Современный человек более талантлив, по сравнению со своими предками из глубины веков и тысячелетий. И в этом ему помогает улучшение коммуникаций – сейчас трудно провести границы между теми или иными национальными, расовыми группами, по крайней мере, в наиболее развитых странах мира. И, однако, следует подчеркнуть, что развитие на этом не затормозилось.

(КНИГА НЕ ЗАКОНЧЕНА, НАХОДИТСЯ В РАБОТЕ)

СКАЧАТЬ весь текст, написанный автором к настоящему времени, – документ MS Word, 1,9 Mb

© Бондаренко О.Я., 2007. Все права защищены
    Монография публикуется с разрешения автора